ОККУПАЦИЯ РУРА

На лондонской конференции 1921 г. державы-по- бедительницы установили сумму германских репараций в 132 млрд. золотых марок. Финансовый кризис в Германии все более затруднял их выплату.

Вслед за тем Франция, договорившись с Бельгией, решила оккупировать Рур. Поводом для этого послужило нарушение Германией срока поставок угля и леса. Оккупация Рура по замыслам французских правящих кругов, должна была привести к полному взысканию репараций и к отторжению от Германии некоторых территорий. Таким путем Франция рассчитывала добиться того, что ей не удалось получить в 1919 г. на Парижской мирной конференции.

11 января 1923 г. стотысячная франко-бельгий- ская армия вступила в Pyp и оккупировала его (на оккупированной территории проживало 10% населения Германии).

Правительство Куно провозгласило политику «пассивного сопротивления». Предприятия, захваченные ок

купантами, должны были прекратить работу. Жителям Рура было запрещено платить налоги и выполнять распоряжения оккупационных властей, перевозить их грузы и пересылать корреспонденцию.

Посредством «пассивного сопротивления» правящие круги Германии хотели нанести ущерб оккупантам и показать народу, что правительство ведет борьбу за его интересы. На деле оккупация превратилась для монополистов в источник наживы.

Промышленники Рура пользовались значительными субсидиями от государства в виде компенсации за «пассивное сопротивление». Стиннес, Кир- дорф, Тиссен и Крупп получили 360 млн. золотых марок в качестве заработной платы для горнорабочих, 250 млн. — на возмещение материальных затрат и 700 млн. — за «недополученную прибыль». Ho рабочим хозяева платили обесцененными бумажными деньгами. В июле 1923 г. золотая марка стоила 262 тыс. бумажных марок, 5 ноября — 100 млрд. бумажных марок. В конце года в обращении находилось 93 триллиона бумажных марок.

Германская буржуазия в связи с оккупацией Рура выдвинула лозунг «Отечество в опасности». Говоря об этом «патриотизме» германских капиталистов,

Э.Тельман отмечал, что их заботили не интересы нации, судьба отечества, а прибыли в звонкой монете и наибольшая доля участия в эксплуатации рейнского и рурского пролетариата.

Англия и Соединенные Штаты поддерживали политику «пассивного сопротивления», которая должна была ослабить как Францию, так и Германию. Англия была особенно заинтересована в подрыве французских позиций на европейском континенте, а американские

капиталисты ожидали, что Германия обратится к ним за помощью и они не только приберут к рукам германскую экономику и финансы, но и добьются господствующего влияния в Европе.

Советское правительство выступило с протестом против оккупации Рура. 13 января 1923 г. Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял об-

alt="" />ращение «К народам всего мира в связи с оккупацией Францией Рурской области», в котором говорилось: «В эти решающие дни Рабоче-крестьянская Россия снова поднимает свой голос протеста против безумной политики империалистической Франции и ее союзниц. Снова и с особой энергией она протестует против подавления права германского народа на самоопределение». 29

января Президиум Всероссийского Центрального Совета Профессиональных Союзов постановил оказать материальную поддержку рурским рабочим в размере 100 тыс. рублей золотом и отправить в Германию 160 вагонов зерна.

В марте 1923 г. участники конгресса фабрично-заводских рабочих Рейнско-Рурской промышленной области от имени 5 млн. рабочих в послании к трудящимся Советской страны горячо благодарили их за братскую помощь: «Присланные вами деньги и хлеб будут нашим оружием в тяжелой борьбе на два фронта — против наглого французского империализма и немецкой буржуа

зии». В послании говорилось, что борьба советских трудящихся «является маяком в нашей тяжелой повседневной борьбе».

Помощь шла также от рабочих Лондона, Амстердама, Праги, Рима, Варшавы, Парижа. Против оккупации Рура выступили коммунисты многих стран. В начале января 1923 г. представители коммунистических партий Англии, Франции, Италии, Бельгии, Голландии, Чехословакии и Германии провели в Эссене конференцию, на которой выразили протест против оккупации Рура. В принятом на конференции манифесте говорилось: «Рабочие Европы! Коммунистические партии и профессиональные союзы, входящие в Красный Интернационал Профсоюзов, открыто и ясно заявляют то, что заявляли не раз: они готовы вместе со всеми рабочими организациями бороться за совместный отпор угрозам и опасности капиталистического наступления и новой мировой войны».

Рабочие Германии внесли 10% своей заработной платы в фонд помощи Руру. С первого дня вступления франко-бельгийских войск в Pyp немецкие коммунисты начали борьбу против оккупантов. 11 января 1923 г. Центральный Комитет Коммунистической партии Германии обратился с воззванием к немецкому народу и руководству Социал-демократической партии и профессиональных союзов, в котором указывалось, что вся вина за происходящее ложится на правительство Куно, и предлагалось организовать единый фронт борьбы против оккупации и за свержение правительства Куно.

Кроме того, возглавлявшие Центральный Комитет Коммунистической партии оппортунисты Брандлер и Тальгеймер рассматривали единый фронт рабочего класса как блок КПГ с верхушкой социал-демократии, а создание рабочего правительства считали возможным только в случае соглашения с ней, хотя бы и при условии отказа от важнейших принципов классовой борьбы.

Свою линию Брандлер и Тальгеймер проводили и на VIII съезде Коммунистической партии, состоявшемся в Лейпциге 28 января — I февраля 1923 г. Против выступили Э.Тельман, В.Пик, К.Цеткин и другие. Тельман заявил, что деятельность коммунистов в рабочем правительстве должна быть средством для подготовки разгрома буржуазии, а рабочее правительство должно стать зародышем диктатуры пролетариата. Брандлеру и его единомышленникам удалось включить в резолюцию съезда формулировку о том, что рабочее правительство в рамках буржуазной демократии будет проводить рабочую политику. Такая установка дезориентировала германский пролетариат.

В своем обращении к международному пролетариату и рабочим Германии VIII съезд Коммунистической партии разъяснил, что оккупация Рура инспирирована германскими и французскими монополиями. Партия призвала немецкий и французский пролетариат к совместной борьбе за освобождение рабочего класса.

По всей Германии рабочие проводили массовые демонстрации и стачки с требованиями изгнать оккупантов, свергнуть правительство Kyно как правительство «национального предательства», а также повысить жизненный уровень трудящихся. В борьбу втягивались все новые слои рабочего класса. 9 марта забастовали шахтеры Дортмунда.

Правительство Куно, поддержанное буржуазными партиями и правлением Социал-демократической партии, пошло в наступление. 18 апреля в Мюльгейме была обстреляна демонстрация безработных и убиты восемь человек. Одновременно усилились репрессии против руководителей Коммунистической партии. Комиссия прусского ландтага постановила лишить В.Пика депутатской неприкосновенности за участие в распространении прокламаций среди солдат. 5 мая 17 коммунистов — депутатов Прусского ландтага — были выведены из здания ландтага с помощью полиции. По призыву Центрального Комитета Коммунистической партии 100 тыс. рабочих Берлина участвовали в демонстрации протеста.

Народное движение нарастало. В мае забастовали металлурги Рура (400 тыс. человек). В Гельзенкирхене произошли вооруженные столкновения и рабочие завладели ратушей. В июне бастовали 100 тыс. рабочих Силезии. 29 июля в Германии по инициативе Коммунистической партии на антифашистскую демонстрацию вышли миллионы людей.

В революционной борьбе участвовали и сельскохозяйственные рабочие. В Шлезвиг-Гольштейне прекратили работу батраки 60 поместий. Четыре недели боролись за свои права 120 тыс. сельскохозяйственных рабочих Силезии.

Попытки фашистов и реакционных элементов устроить провокации и облавы на коммунистов получали отпор со стороны пролетарских боевых дружин («пролетарских сотен»), которые были созданы в начале 1923 г. по инициативе революционных фабзавкомов Берлина. К маю 1923 г. в стране насчитывалось около 300 таких дружин. На первомайскую демонстрацию в Берлине вышли 25 тыс. вооруженных дружинников. Министр внутренних дел социал-демократ Зеверинг запретил деятельность революционных фабзавкомов и боевых дружин, но запрет этот остался на бумаге. августа открылась Берлинская конференция фабзавкомов, на которой присутствовали 2 тыс. делегатов. Конференция решила провести трехдневную всеобщую забастовку со следующими требованиями: немедленная отставка правительства Куно, конфискация всех продовольственных запасов, отмена запрещения пролетарских дружин, установление минимальной почасовой оплаты в размере 60 пфеннигов золотом, отмена чрезвычайного положения, немедленное освобождение политических заключенных.

В первый же день забастовки правительство Куно пало. На смену ему пришло коалиционное правительство Штреземана, лидера Народной партии, в которое вошли четыре социал-демократа. Характеризуя создавшееся положение, Штреземан заявил, что «правительство сидит на вулкане». Однако Коммунистическая партия Германии не сумела использовать благоприятную обстановку. Брандлер и Тальгеймер не выдвинули ясной политической цели забастовки, не сделав ничего, чтобы заставить социал-демократов создать рабочее правительство. 14 августа всеобщая забастовка прекратилась.

Голод и нищета, царившие в стране, усиливались. Свыше 60% рабочих были частично или полностью безработными, недельной заработной платы хватало не более чем на два дня.

В Рейнской области и Руре активизировались сепаратисты во главе с банкиром Хагеном и бургомистром Кельна Конрадом Аденауэром. Они пытались сделать то, чего не сумели добиться в 1919 г. — отделить от Германии Рейнскую область и Рур. Аденауэр, заявлявший, что он защищает национальные интересы, на деле возглавлял германскую буржуазию, готовую пойти на раскол Германии. В сентябре 1923 г. сепаратисты хотели провозгласить «Рейнскую республику». Активизировались баварские сепаратисты, которые опирались на монархистски настроенных военных и фашистские организации, угрожавшие походом на Берлин, Рур, Саксонию, Тюрингию и другие центры революционного движения. Однако их планы были сорваны, так как рабочие организовали мощные демонстрации и выступления боевых дружин в защиту единства Германии.

В условиях революционного кризиса снижалось влияние Социал-демократической партии. В конце г. она насчитывала 1,5 млн. членов, а к концу 1923 г. не более 750 тыс. На собраниях выступавшие говорили о недоверии к руководству партии. Между тем влияние Коммунистической партии росло. Ее численность увеличилась с 225 тыс. в январе 1923 г. до 400 тыс. осенью того же года. Партия издавала 42 ежедневные газеты и ряд журналов, имела 20 типографий и свои книжные магазины.

Возглавлявшие Коммунистическую партию оппортунисты не готовили рабочий класс к решающим боям с буржуазией. He было сделано даже попытки опереться на революционные силы деревни. В конце августа г. окружная партийная конференция Приморского округа, возглавляемая Э.Тельманом, обратилась к Центральному Комитету с предложением дать указание о немедленной подготовке к вооруженной борьбе за политическую власть. Брандлер отверг это требование, пригрозив Тельману исключением из партии. Бранд- леровцы не имели большинства в Центральном Комитете, но умело использовали примиренческую позицию одних его членов и неопытность других.

В сентябре 1923 г. Центральный Комитет создал постоянный Военный совет. Он занялся вооружением пролетарских боевых дружин и разработал план борьбы, который предусматривал восстание только в Средней Германии и Гамбурге. Значение таких рабочих центров, как Pyp и Берлин, недооценивалось.

В ответ на это буржуазия начала готовиться к открытому выступлению против революционного движения рабочих. 12 сентября на заседании парламентской фракции Народной партии Стиннес заявил: «Через две недели у нас будет гражданская война... нужно произвести экзекуцию в Саксонии,

Тюрингии. He упускать ни одного дня, иначе улица свергнет кабинет Штреземана». Правительство попыталось

вступить в сговор с французскими империалистами. 27 сентября оно отказалось от «пассивного сопротивления». «Мы прекратили пассивное сопротивление, — писал позднее Штрезе- ман, — потому что оно само по себе полностью взорвалось, и если бы мы продолжали его финансировать, это только ввергло бы нас в большевизм».

Правительство Штреземана получило от рейхстага чрезвычайные полномочия и воспользовалось ими для того, чтобы ввести осадное положение, запретить забастовки и отменить 8-часовой рабочий день. Силы рейхсвера и фашистские организации были приведены в боевую готовность.

Наступление реакции обострило политическую об-- становку в Саксонии и Тюрингии, высокоразвитых промышленных районах. В Саксонии количество индустриальных рабочих было самым высоким в стране. Здесь была сосредоточена третья часть боевых дру-

Демонстрация в Дрездене.

Фотография. 1923 г.

жин (к тому времени в Германии насчитывалось уже около 800 «пролетарских сотен», в которых состояло до 100 тыс. человек).

Находившиеся у власти социал-демократы были вынуждены пойти на соглашение с коммунистами. 10 октября 1923 г. в Саксонии сформировалось рабочее правительство в составе пяти левых социал- демократов и двух коммунистов. 16 октября рабочее правительство с участием коммунистов было образовано и в Тюрингии.

Таким образом, коммунисты вошли в состав правительства вместе с левыми социал-демократами. Идея создания рабоче-крестьянского правительства охватывала массы. Движение за создание такого правительства приобрело серьезный размах и в сельской местности. Конференция союза мелких арендаторов в Галле приняла резолюцию с требованием создания рабоче-крестьянского правительства. На конференции представителей союзов крестьян и мелких арендаторов в Веймаре возникла организация, которая насчитывала до I млн. человек и ставила перед собой задачу вместе с рабочим классом бороться за образование рабоче-крестьянского правительства. Войдя

Полицейские отряды на улицах Берлина в октябре 1923 г. Фотография.

в состав правительств Саксонии и Тюрингии, коммунисты не проявили революционной самостоятельности. Они могли бы использовать свои позиции для того, чтобы вооружить пролетариат, установить контроль над банками и производством, распустить полицию, заменив ее вооруженной рабочей милицией, улучшить материальное положение трудящихся, поощрять революционную активность рабочего класса и крестьянства. Вместо этого коммунисты «вели себя, — говорил впоследствии Г. Димитров, — как заурядные парламентские министры в рамках буржуазной демократии».

В то же время брандлеровцы не провели необходимых мер для организации масс на борьбу в масштабе всей страны. Силы рабочих оказались разрозненными. Все это помогло правящим кругам Германии свергнуть саксонское и тюрингское правительства. 13 октября 1923 г. командование рейхсвера в Саксонии объявило «пролетарские сотни» распущенными. К границам Саксонии в течение двух дней была переброшена по распоряжению

Эберта шестидесятитысячная армия. 21 октября войска рейхсвера вступили в Лейпциг, Дрезден и другие центры Саксонии. В эти критические дни Центральный Комитет Коммунистической партии Германии призвал пролетариат к всеобщей забастовке, которая должна была затем перерасти в вооруженное восстание. Намечалось, что первыми 23 октября выступят рабочие Гамбурга. 20 октября для объявления забастовки в Хемнице собралась конференция фабрично-заводских комитетов Саксонии. Накануне ее открытия руководство Коммунистической партии сообщило прибывшим в Хемниц секретарям окружных партийных комитетов о своем решении.

Однако по настоянию социал-демократов и бранд- леровцев вопрос о всеобщей стачке на конференции был «передан в комиссию» и, таким образом, похоронен, а после закрытия конференции Брандлер уведомил окружные партийные организации, что вооруженное восстание отменяется. Этим предательским актом брандлеровцы помешали Гамбургскому пролетариату, который уже начал борьбу.