Отношения СССР и малых стран Латинской Америки на фоне советскофинляндской войны и англо-германского военно-морского противостояния в Южной Атлантике (сентябрь 1939 г. - февраль 1940 г.)
В феврале 1940 г. депутаты Учредительного собрания Кубы от партии аутентиков Эдуардо Чибас, Карлос Прио, Эмилио Очоа и Эль-Сальвадор Акоста внесли резолюцию «в защиту Финляндии от СССР» . Резолюция гласила: «Ассамблея выражает глубокие симпатии правительству Финляндии, которое борется за свое достоинство и независимость» . Гаванский журнал «Боэмия» в этой связи называл войну СССР против Финляндии «империалистической»794. 7 марта 1940 г. резолюция была одобрена большинством голосов на пленарном заседании Ассамблеи . Против нее могли голосовать лишь 6 депутатов от КПК796. Стоит заметить, что косвенно это признавалось и в советской историографии. Так, автор «Истории Кубинской республики» Л.Ю. Слёзкин писал, что кубинским коммунистам-депутатам Учредительного собрания «пришлось выдержать борьбу и с правыми партиями, участвовавшими в правительственной коалиции, и с партиями оппозиционного блока, которые использовали антикоммунистическую кампанию, поднятую в мировой буржуазной прессе в связи с советско-финляндской войной» . Впрочем, это решение лишь закрепило итог коллективных усилий большинства латиноамериканских государств по изоляции СССР из-за советско-финляндской войны, в связи с которой Коминтерн призвал компартии «всячески содействовать советским акциям» . Итогом чего стало исключение СССР из Лиги наций в декабре предыдущего 1939 г. При рассмотрении этого вопроса следует иметь в виду важное совпадение во времени: дебаты по вопросу о советско-финляндской войне в Лиге наций в Женеве проходили одновременно с произошедшим на меридиане уругвайского мыса Пунта-дель-Эсте морским сражением между немецким «Графом Шлее» (тяжёлый крейсер типа «Дойчланд», числившийся в довоенном германском флоте, как «броненосец») «Граф Шпее» и англо-новозеландской военно-морской тактической группой. Как следствие этого в уругвайском Монтевидео развернулась и англо-германская дипломатическая битва вокруг судьбы зашедшего туда на устранение повреждений немецкого корабля и его экипажа. В этой связи имеет смысл рассматривать оба процесса комплексно, составив общую хронологию событий и проведя их совместный анализ на фоне тех перемен, которые уже наступили в регионе с началом Второй мировой войны. Следует подчеркнуть, что на Панамериканской конференции 1938 г. в Лиме было принято решение о непременном запуске механизма консультаций в случае возникновения внешних угроз. Первое такое совещание глав МИД стран Западного полушария собралось 23 сентября 1939 г. в Панаме. Первопричиной сбора послужила, конечно же, агрессия Г ермании против Польши (и объявление войны Германии со стороны Британии с ее доминионами и Франции). Однако в первые дни войны власти многих малых стран Латинской Америки были склонны занять выжидательную позицию. Например, 1 сентября 1939 г. МИД Уругвая, выразив желание «выработать гармонию с внешнеполитическими ведомствами других американских государств»759 760 и приступив к разработке односторонней декларации о нейтралитете, ни о каком скором общем совещании стран региона не упоминал. Таким образом, учитывая сроки начала работы совещания в Панаме, одним из катализаторов для его проведения (или, минимум, дополнительным фоном) стало и вступление войск СССР в Западную Украину, и Западную Белоруссию. Примечательно, что дипломатам-немцам было безоговорочно отказано в допуске на конференцию в качестве наблюдателей. Это вполне определенно означало, какому именно блоку европейских государств симпатизировали США (которые и стояли за таким решением). Однако это меняло матрицу и для латиноамериканцев. В то же время в целом участники совещания в Панаме постановили, что на фоне конфликта в Европе они сохранят нейтралитет. В дополнение же к «Общей декларации о нейтралитете» была принята (по инициативе США и Кубы) декларация о создании так называемой «зоны безопасности» вокруг «обеих Америк» шириной в 300 миль. Декларация предусматривала патрулирование этой зоны. Однако соответствующие силы и средства были только у США, Аргентины и Бразилии761 762 763. Что касается малых государств Латинской Америки, то, например, у Гондураса серьезных ВМС не было. И хотя Гондурас как единственная страна, которая обладала в Центральной Америке подобием своей боевой авиации , все- таки был вовлечен в патрулирование прибрежной зоны, его ресурс был весьма скромным: речь шла всего-то о восьми тактических самолетах-разведчиках NA- 16. На Кубе, по сообщениям британского военного атташата, уже осенью 1939 г. была существенно усилена береговая охрана . Но даже 30 апреля 1942 г. кубинцы были лишь наблюдателями первого в их территориальных водах столкновения немцев и американцев у порта Хибара : все без исключения корабли ВМС Кубы могли принять участие в патрулировании «зоны безопасности» только после комплексной модернизации764 765 766, а воздушная разведка осуществлялась силами США. Весьма скромными были возможности для патрулирования «зоны безопасности» и у Уругвая. Что касается созданной в 1925 г. уругвайской морской авиации во главе с капитаном Атилионом Фригерио, то она включала всего одну базу на о. Либертад (напротив восточных окрестностей Монтевидео) и всего три гидросамолета «Кант» итальянского производства . Возможности патрулирования даже прибрежной акватории флотом ограничивались тем, что с 1935 г. в его составе было всего три корабля- сторожевика, а флагманом ВМС был крейсер «Уругвай» 1910 г. выпуска767. Между тем, первому испытанию на прочность объявленной в Панаме «зоны безопасности» предстояло состояться у берегов именно Уругвая. 13 декабря 1939 г. на меридиане уругвайской Пунта-дель-Эсты состоялся упомянутый выше бой, названный Черчиллем «первой морской битвой» новой войны. В акватории Рио-де-ла-Платы сошлись англо-новозеландская тактическая группа, вышедшая с Фолклендских островов, и «Граф Шлее». Хотя в целом этот сюжет уже хорошо освещен в отечественной историографии , за скобками традиционно оставалась реакция на эти события с советской стороны. Между тем, по целому ряду причин этот сюжет в Южной Атлантике был в центре внимания печатного органа ЦК ВКП(б) еще задолго до боя в Рио-де-ла-Плате. Еще 26 ноября 1939 г. в подборке международных сообщений «Правда» указывала: «По сообщению корреспондента газеты ”Нью-Йорк таймс” из Монтевидео (Уругвай), там стали на якорь два германских грузовых парохода: ”Такома” водоизмещением 8.200 тонн и ”Лан” в 3.500 тонн... Полагают, что эти пароходы снабжают горючим германские подводные лодки, и корабли и зашли в порт с целью пополнить запасы нефти. Оба этих парохода покинули Чили месяц назад и исчерпали свои запасы горючего”»768 769 770. Подобный интерес «Правды» к событиям в Южном полушарии был связан с занятой СССР позицией поддержки Германии, столкнувшейся с британской блокадой ее торговых сношений с Южной Америкой. Соответственно, «Правда» поддерживала и те политические силы в Южной Америке, которые выражали недовольство новым положением дел. В частности, «Правда» приветствовала позицию газеты чилийской Радикальной партии «Ла Ора», которая писала, что «нейтральные страны не хотят вступать в империалистическую войну» , а «Молотов совершенно правильно анализировал нынешнюю войну как борьбу двух империалистических групп» . По идее, справедливость выводов «Правды» подтверждало и заявление нового президента Уругвая Бальдомира, который назвал «издевательством над нейтралитетом» решение Лондона блокировать трафик с Германией для судов и из «третьих стран» . В частности, уругвайцев беспокоило то, что из-за перебоев с судоходством в Атлантике (в первые месяцы войны количество кораблей, заходивших в Ла-Плату из Мирового океана, сократилось почти в 6 раз ) они лишились гарантированных до войны поставок горючего и других импортных товаров. В частности, как писал печатный орган Офиса по межамериканским делам «Эн Гуардия», магазины, которые до войны были открыты с 9:00 до 12:00 и с 14:30 до 18:30, стали работать по укороченному о 1 с расписанию: только с 11:30 до 18:30 . Как сообщала в 1944 г. вновь открытая советская дипмиссия в Монтевидео, «новостройки были законсервированы»771 772 773 774 775 776 777. Однако в Москве переоценили жалобы латиноамериканцев на негативные побочные эффекты нейтралитета и, напротив, недооценили то, что решение о нейтралитете было согласовано малыми странами Латинской Америки с США, которые, в свою очередь, с первых дней войны стали предлагать латиноамериканцам компенсировать их потери в торговле с Европой путем развития межамериканского товарообмена в Западном полушарии. К тому же в этих государствах сказывалось, как минимум, остаточное влияние Лондона. Характерно, что в рамках подготовки президентского декрета о нейтралитете от 5 сентября 1939 г. глава МИД Уругвая (у которого на тот момент были дипотношения со всеми государствами, объявившими друг другу войну) сначала проговорил этот вопрос с британским посланником Юджином Меллингтоном- Дрейком778 779 780 781 782. Недооценка этих факторов должна была означать, что для СССР неприятным сюрпризомстало совещание 6 декабря 1939 г. в Лиге наций, на котором вопрос об исключении СССР из-за войны с Финляндией поставили именно нейтралы-латиноамериканцы: представители Аргентины, Мексики, Уругвая, Боливии, Венесуэлы, Кубы, Колумбии и Эквадора . Впрочем, до поры до времени могло казаться, что единого фронта латиноамериканцев в этом вопросе все-таки не будет. Нюансы действительно были. Так, 11 декабря «Правда» сообщала, что «Народный фронт» в Чили «отверг предложение реакционной коалиции Перу, Уругвая, Боливии и Эквадора выступить” в защиту Финляндии”» . В этом смысле свою роль сыграло то, что в парламентскую коалицию чилийского «Народного фронта» входили коммунисты, чей генсек Контрерас обратился с призывом к парламенту о недопущении «интриг англо-французских империалистов» . Надежды «Правды» (а значит, и ЦК партии большевиков) на то, что в Лиге не успеет сложиться антисоветский блок латиноамериканцев, питали и некоторые повороты во внутренней политике стран региона, которые, теоретически, могли означать последующие перемены и во внешней политике . В разгар этих событий, 13 декабря, и состоялось англо-германское военноморское сражение в акватории Рио-де-ла-Платы. Стоит, кстати, заметить, что, вступив в бой в этом районе Мирового океана, условия «зоны безопасности» нарушили обе стороны, но всё, что могли сделать власти в Монтевидео, - это отправить к месту боя в качестве наблюдателя крейсер «Уругвай». Но в тот же день, 13 декабря 1939 г., в 11 часов 50 минут утра по среднеевропейскому времени началось заседание специальной комиссии Лиги 823 наций, которой было поручено изучить вопрос о советско-финляндской войне. От Южной Америки в состав этой комиссии входили делегаты от Боливии, а от Европы - Португалии, Франции, Британии и Швеции. Тем не менее, газеты писали о речи именно латиноамериканского дипломата. В 12 часов 20 минут боливиец Коста де Реис заявил, что «нападение России на Финляндию даёт основания, чтобы исключить её из Лиги наций» . Через двадцать пять минут началось пленарное заседание всей Лиги. «Застрельщиком» выступил аргентинский дипломат Родольфо Фрейре: «Речь уж точно не идёт об идеологиях или режимах. В каждой стране - такое правительство, которое ей дано... это - её право. Но нам надо решить, готовы ли мы видеть в своих рядах агрессора» . Вслед за аргентинцем против СССР выступили и другие латиноамериканцы: колумбийцы, венесуэльцы, кубинцы . К концу того дня, после многочасового боя, довольно сильно поврежденный «Граф Шпее» зашел в Монтевидео. Утром 14 декабря на берегу развернулось соперничество британской и германской дипломатии. Либеральная уругвайская 783 784 785 786 787 газета «Диа» назвала немецкий линкор «корсаром» , призывая правительство республики действовать в духе Гаагской конвенции, позволявшей пребывание кораблей воюющих стран в нейтральных портах в течение максимум 24 часов. Между тем, капитан «Шлее» Лангсдорф и германская дипмиссия ссылались на прецедент с британским боевым кораблем «Глазго», который в годы Первой мировой войны в схожих обстоятельствах провел на ремонте в Рио-де-Жанейро почти две недели; двухнедельный срок пребывания в Монтевидео означал для немцев возможность не только заделать пробоины, но и стянуть к Ла-Плате несколько подлодок. В итоге британская дипломатия действительно согласилась на продление пребывания «Шпее» в Монтевидео - но не на недели, а, по сути, на считанные часы, и не столько из великодушия, сколько в ожидании подкреплений . Однако «Правда» в Москве выдавала за действительное желаемое именно немцами: «Уругвайское правительство разрешило линкору в течение 30 дней находиться в порту Монтевидео» . Само собой, пропагандистское наступление вела и германская дипмиссия в Уругвае. Она опубликовала благодарственное письмо к гражданам Монтевидео, выражая признательность «за сострадание». В частности, по версии посольства, на похороны немецких моряков, погибших во время боя с британцами, одна уругвайка пришла с букетом цветов, из которого вынимала по цветку, целовала его и возлагала на свежие кладбищенские холмики со словами «От твоей матери» . Ко времени опубликования этого коммюнике германского посольства в Уругвае в Женеве прошло решающее пленарное заседания Лиги наций, на котором состоялось исключение СССР . При изучении реакции на это решение советских представителей обращает на себя внимание то, что их критика была 788 789 790 791 792 направлена практически в равной степени и на европейцев, и на латиноамериканцев. В частности, в номере «Правды» от 16 декабря говорилось: «Состав представителей семи государств, голосовавших за “исключение” СССР, говорит сам за себя: Англия, Франция, Бельгия, Боливия, Египет, Доминиканская республика» . Выступая в самой Лиге, советский представитель И.М. Майский указывал: «Англия и Франция разыграли в Женеве незавидную роль организаторов нового “антикоминтерновского блока”. Не думаю, что им посчастливилось с этой затеей больше, чем Германии. Пока же зрелище “западных демократий”, гордо шествующих во главе таких истинно “передовых” держав, как Португалия, Колумбия, Аргентина, Египет и прочие против СССР, способно прочистить не одни ”левые” мозги» . Тем временем, в Монтевидео 15 декабря А. Гуани продолжил принимать дипломатов, пытавшихся повлиять на позицию его страны в отношении сроков пребывания в столичном порту «Графа Шпее». Характерно, в какой последовательности Гуани принял посланников разных держав. Сначала были немец Отто Ленгманн и англичанин Юджин Миллингтон-Дрейк, но вслед за британским посланником был принят и посол США в Уругвае Эдвин Уилсон . Он выступил на стороне Лондона. В итоге уругвайские власти решили отказать немецким морякам в дальнейшем пребывании в Монтевидео. 17 декабря капитан «Шпее» вышел из бухты Монтевидео в открытую Ла- Плату. На глазах многочисленных зевак корабль вдруг бросил якорь, и в небо взметнулись гигантские языки огня и клубы дыма от взрывов: по всему кораблю разложили взрывчатку. Чуть позже самоубийством покончил и капитан Лангсдорф. Ко времени этих событий СССР уже перестал быть членом Лиги наций, что лишало его последней институциональной связи и с Уругваем, и, по сути, со всеми другими латиноамериканскими республиками (за исключением Колумбии, 793 794 795 с которой с 1935 г. имелись дипотношения, но без обмена дипмиссиями). Соответственно, в сложившихся обстоятельствах Москва уже не была связана каким-либо дипломатическим этикетом и уже вполне открыто выступила против Латинской Америки и Британии и за Германию. Официальный печатный орган советских коммунистов теперь ссылался на нацистское коммюнике и сообщал, 835 что немецкий линкор «в течение многих месяцев проводил успешную борьбу» 836 и «выполнил свои задачи» . С 16 декабря 1939 г. на страницах «Правды» впервые появились ссылки и на сообщения германского информационного агентства «Трансоцеан» о том, что в ходе боя британцы якобы применили против немцев химические снаряды : «Агентство Трансоцеан передает заявление директора государственного глазного госпиталя в Монтевидео Вальтер Меергоф о том, что в результате проведенного им медицинского обследования раненых моряков с германского линкора он обнаружил симптомы, указывающие, что эти моряки подверглись действию 838 отравленного газа» . К тому времени все подборки «Правды» о событиях на Ла-Плате начинались исключительно с германских сообщений. Более того, если еще 16 декабря подборка включала по одному сообщению из Берлина, Нью-Йорка, Вашингтона и Лондона (Берлин, впрочем, всё равно уже шёл первым), то к 19 декабря тенденция была уже совсем очевидной. В тот день пропорция была такой: Берлин - Париж - Лондон - Берлин - Берлин - Лондон. Таким образом, нацистские сообщения доминировали и оттеняли сообщения из США и Британии. В частности, и 19 декабря «Правда» продолжила развивать тему химических снарядов, которые якобы применили британцы. К концу месяца газета с явным неодобрением писала об инициативе правительства Уругвая сформулировать разницу между военными кораблями, нападающими на торговые суда, и теми, что охраняли торговое судоходство. «Правда» отмечала (впрочем, вполне 796 797 798 799 справедливо), что это «благотворствует Англии и Франции и направлено против Г ермании» . Примечательно, что «эхо» советско-финляндской войны звучало в Уругвае еще долго. Так, даже в 1944 г. вновь открытая в Монтевидео советская дипмиссия сообщала в Москву, что начало советского наступления на Карельском перешейке уругвайская печать преподает как «признак того, что СССР хочет закончить свои —домашние дела” и свести счеты с Финляндией»800 801 802 803 804. Характерной приметой того, что в компартиях Латинской Америки в тот период продолжались «мучения», являются директивы, который Секретариат ИККИ подготовил 17 марта 1940 г. для ЦК компартии Мексики, заметив, что это касается и партий «всей Латинской Америки» . В директивах отмечалось, что требуется «чистка от вражеских и капитулянтских элементов... путем терпеливой разъяснительной работы» . В последовавшем на следующий день, 18 марта 1941 г., директивном указании ИККИ компартии США указывалось на необходимость, в частности, передать также партиям Латинской Америки мысль о том, что «мирный договор перечеркнул попытки Англии и Франции и их социал- демократических агентов втянуть скандинавские страны в войну» . Это вновь ставило под вопрос внутриполитические стратегии, в частности, компартий Кубы, Уругвая и Чили, только было наладивших сотрудничество со своими социалистами и социал-демократами. 3.3
Еще по теме Отношения СССР и малых стран Латинской Америки на фоне советскофинляндской войны и англо-германского военно-морского противостояния в Южной Атлантике (сентябрь 1939 г. - февраль 1940 г.):