ФИЛОСОФСКАЯ И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ НАРОДОВ СССР XIX в.

Выразителями философской и социологической мысли народов СССР выступали прежде всего ученые, публицисты, поэты, литературные критики, общественные и политические деятели.

«В нашем умственном развитии, — писал Н. Г. Чернышевский, — литература играет более значительную роль, нежели французская, немецкая, английская литература в умственном развитии своих народов... Литература у нас пока сосредотачивает почти всю умственную жизнь народа, и потому прямо на ней лежит долг заниматься такими интересами, которые в других странах перешли, так сказать, в специальные заведывания других направлений умственной деятельности... У нас до сих пор литература имеет какое-то энциклопедическое значение, уже утраченное литературами более просвещенных народов. То, о чем говорит Диккенс, в Англии, кроме его и других беллетристов, говорят философы, юристы, публицисты, экономисты и т. д. и т. п. У нас, кроме беллетристов, никто не говорит о предметах, составляющих содержание их рассказов. Поэтому, если бы Диккенс и не мог чувствовать на себе, как на беллетристе, прямой обязанности быть выразителем стремлений века, так как не в одной беллетристике могут они находить себе выражения, — то у нас беллетристу не было бы такого оправдання» 1.

Это верно по отношению как к русской философской мысли, так и в еще большей мере к философской и социологической мысли других народов СССР.

* ?

*

Естественно, что большое место в книге занимает философское наследие русского народа. Это объясняется тем, что русская философия достигла в прошлом веке высокого уровня развития, а также ее влиянием на духовное и культурное развитие других народов России.

Мы не имеем возможности в полной мере раскрыть исторические условия, особенности и этапы развития русской философской мысли XIX в.

Публикация текстов русских философов и социологов XIX в. — задача большой научной, политической и патриотической значимости. Историю философии прошлого мы изучаем не ради воспоминания «доброго старого времени», а для правильного понимания места и роли лучших достижений демократической и социалистической культуры прошлого в строительстве советской культуры. Ее мы изучаем для того, чтобы современное поколение ясно представляло себе, какой долгий, а порой мучительный путь вел человеческую мысль к истине, к познанию законов природы и общества. Мы ее изучаем для того, чтобы научить бережно хранить национальные духовные богатства, уважать их и развивать дальше, умело использовать их в борьбе против всех форм и видов антикоммунистической идеологии и пропаганды. За последние полвека во Франции, ФРГ, США и других странах делались попытки публикации отдельных произведений русских мыслителей XIX в., а также сборников их произведений, «хрестоматий» и «антологий». Так, еще в 1923 г. в Берлине увидела свет «Систематическая хрестоматия» (из соч. П. JL Лаврова. Составитель—С. Каплан). В 1954 г. в Париже вышла книга «Русские мыслители о России и человечестве (Антология русской общественной мысли)» (составитель — С. Жаба). А двумя годами позже в ФРГ появилась «Антология по истории русской философии», составленная М. Винкле- ром. Эти хрестоматии и антологии, сравнительно немногочисленные, по своей направленности, подбору персоналий и текстов представляли русскую мысль в кривом зеркале, уделяли преимущественное шшмаиие идеалистической линии и недооценивали, а порой просто игнорировали историю русской материалистической философии. Эту же цель преследует и одно из лондонских издательств, выпускающее сборники «Русские писатели и мыслители» под редакцией проф. С. А. Коновалова. По просьбе последнего II. А. Бердяев дал согласие иод своей редакцией и со своей вступительной статьей подготовить «Антологию русской общественной мысли».

Такого рода издания весьма далеки от объективности

и страдают буржуазной тенденциозностью.

* *

*

В истории передовой мысли нашей страны XVIII век завершился блестящим явлением — деятельностью первого русского революционера А. Н. Радищева. Им были поставлены задачи крестьянской революции, ликвидации монархизма и его опоры — крепостничества, сформулированы основные аргументы в защиту прав трудового человека.

На рубеже XVIII и XIX вв. русская дворянская империя, казалось, находилась в расцвете. Но блеск петербургского дворца не мог скрыть глубинных процессов разложения феодальных устоев. Развивающиеся капиталистические отношения становились все явственнее. Усиливался гнет, испытываемый крестьянством. Для дальновидных, наблюдательных людей России все более очевидной становилась необходимость коренных изменений в структуре общества.

Эта эпоха выдвинула ряд крупнейших деятелей освободительного движения: Радищева, а позднее — декабри- стов. На протяжении всего XIX в. борьба против самодержавия обострялась и углублялась, найдя свое высшее выражение в массовом революционном движении русского пролетариата.

В. И. Ленин в статье «О национальной гордости великороссов» писал: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т. е. 9/ю ег населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом, начал свергать попа и помещика» 3.

В. И. Ленин всю историю освободительного движения в России делил на три этапа соответственно тому, какой класс русского общества поставлял основную массу революционеров: дворянский (с 1825, г.

Революционная и демократическая Россия вступила в XIX в., имея солидный философский задел, который в последующие годы был углублен, развит и оформлен в стройную систему взглядов идеологами русского революционного крестьянства Белинским, Герценом, Огарёвым, Чернышевским, Добролюбовым и др.

В первой четверти прошлого века мистико-идеалисти- ческому направлению противостояли просветители А. Ку- ницын, И. Пнин, В. Попугаев, А. Лубкин, Т. Осиповский и др. Но наиболее полно и ярко оппозиция идеализму проявилась в философском и социологическом творчестве декабристов-материалистов, сторонников опытного естествознания.

Россия вступила в XIX в. под грохот пушек Отечественной войны 1812 г., наложившей отпечаток на все последующее развитие страны, оказавшей могучее влияние на пробуждение национального самосознания русского народа.

1812 год в значительной степени подготовил 1825 г., когда Россия стала свидетелем первого вооруженного выступления против монархии и крепостничества — движения, прошедшего под знаменем революционной политической программы.

На протяжении почти всего XIX в. в России эпицентром классовой борьбы было столкновение между крестьянами и помещиками. Революционное движение в стране нарастало и в 1825 г. вылилось в восстание декабристов. В. И. Ленин писал: «В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма» 4. «Тогда руководство политическим движением принадлежало почти исключительно офицерам, и именно дворянским офицерам; они были заражены соприкосновением с демократическими идеями Европы во время наполеоновских войн. Масса солдат, состоявшая тогда еще из крепостных крестьян, держалась пассивно» **. В. И. Ленин указывал и на ограниченность этого движения: узость круга революционеров, их оторванность от народа. Это и обусловило поражение декабристов. Их движение было буржуазным по своей социальной сущности.

Этим обусловлен выбор нами имен декабристов-материалистов — Борисова, Якушкина, Барятинского. К ним же относится Крюков, не представленный в томе за недостатком места.

Декабризм не был единым не только в оценке революционности народа, но и в философии. Среди декабри- стов были не только материалисты, но и деисты (Пестель, Рылеев и др.), а также идеалисты и откровенные мистики. В среде декабристов постепенно назревали и обострялись коллизии между сторонниками материалистической и идеалистической философии. Декабристы-материалисты шли дальше своих предшественников, стремясь обобщить последние выводы естествознания, обосновывая сенсуализм в гносеологии, делая новые выводы в трактовке проблемы человека.

Новые проблемы поставили декабристы в социологии. В первую очередь следует отметить П. Пестеля, указавшего на необходимость существования наряду с частной собственностью общественной формы собственности, создавшего первую в России конституционную буржуазно- демократическую программу революционного преобразования страны.

Материализм декабристов был в целом метафизическим и механистическим, причем он явился завершающим звеном в развитии этой формы материализма в пашей стране. Декабристы, как и Радищев, в центр внимания ставят проблему человека, ищут его специфику. Этим они подготавливают новый период развития русской философии — период антропологического материализма.

Декабристы подобно Радищеву, исследуя проблему человека, главной задачей своей считали доказательство естественной, а не божественной природы человека. Проблема же специфики человека не была ими решена и но могла быть решена в тех условиях.

30—40-е годы в духовной, в том числе и философской, жизни России имели исключительно важное значение. Внешне никаких из ряда вон выходящих событий в стране как будто не произошло. Правительство Николая I безжалостно давило всякую оппозиционную мысль, выступало как «жандарм Европы».

Однако глубинные социально-экономические и политические процессы все с большей необходимостью обнаруживали нарастание и углубление кризиса крепостничества и монархизма. Проявлением этого были сама усиливающаяся реакционность внутренней и внешней политики царизма, его попытки подавить силы прогресса и демократии. Рост капиталистических элементов в экономике, увеличение числа крестьянских бунтов, усиление процесса дифференциации и поляризации борющихся сил в политике и идеологии — эти и другие факты ярко свидетельствовали о разложении самодержавно-креностниче- ского строя. Именно.в 30—40-е годы началась идейная подготовка революционной ситуации 60-х годов, именно эти годы подготовили теоретический взлет русской философской мысли в лице Чернышевского и его соратников, так называемых «шестидесятников».

В 30—40-х годах сложились основные направления русской философской, социологической и политической мысли XIX в., которые почти до конца столетия (до возникновения русской социал-демократии) определяли содержание и остроту теоретической борьбы.

В эти годы зародилась и оформилась в своих основных чертах революционно-демократическая идеология (Белинский, Герцен, Огарёв, революционеры-петрашевцы). Тогда же складывается либеральная буржуазно-дворянская мысль, никогда не порывавшая с верхами, возникает консервативное течение «славянофильства». Наконец, погромная политика царизма в области идеологии и культуры, активно проводимая им уже в 20-х годах, в последующие два десятилетия нашла свое законченное выражение в системе взглядов, именуемой доктриной «православия, самодержавия и народности» (С. Уваров, Погодин, Шевырёв и др.)- В философии эта доктрина нашла свое обоснование в теизме в лице Голубинского, Карпова, Сидонского и других, предпринявших попытку создать религиозную философию, отличную от ортодоксальной догматики, сделать ее более действенным оружием борьбы против материализма, естествознания, идей социального прогресса. Таким образом, оформились три основных течения политической и философско-социологи- ческой мысли XIX в. — революционно-демократическое, либеральное (на крайнем правом фланге которого находилось славянофильство) и официально-правительственное, реакционное. Борьба, с годами все более острая, шла между лагерем революционной демократии, с одной стороны, и лагерем либеральным и правительственным — с другой. Идейно-политическая борьба в период подготовки и проведения реформы 1861 г. со всей ясностью раскрыла лицо русского либерализма, определив его место в антидемократическом лагере.

Процесс формирования революционно-демократического направления в политическом и теоретическом отноше- нии был сложным и противоречивым. Это был новый период процесса становления антикрепостнического, антимонархического лагеря, лагеря демократии и социализма. Его формирование было главным итогом развития революционной идеологии указанного времени.

Диалектика перехода дворянской революционности в разночинскую представляет исключительный интерес. Этот переход хронологически падает на 40—50-е годы прошлого века.

В статье «Роль сословий и классов в освободительном движении» Ленин писал: «Эпоха крепостная (1827— 1846) — полное преобладание дворянства. Это — эпоха от декабристов до Герцена. Крепостная Россия забита и неподвижна. Протестует ничтожное меньшинство дворян, бессильных без поддержки народа. Но лучшие люди из дворян помогли разбудить народ»5.

Как известно, в 40-х годах размежевание революционно-демократического и либерально-монархического лагерей лишь наметилось. Тот факт, что революционно-демократическая идеология, например внутри движения петрашевцев, еще не отдифференцировалась от либеральной, не мог не отразиться на ней. В то же время это был новый этап в развитии дворянской революционности, характеризующийся большим демократизмом, известным преодолением боязни народных масс и недоверия к ним, присущих декабристам, интересом к утопическому социализму, попытками преодоления ошибочной тактики заговорщичества и т. д.

Движение петрашевцев — значительный шаг на пути превращения дворянской революционности в революционность разночинскую. Указанный процесс начался в период обострявшейся классовой борьбы, но на таком ее этапе, когда крестьянская революция еще не стала практически возможной, когда в стране еще не было революционной ситуации. Так, в конце 40-х годов история сделала дворян-петрашевцев идеологами трудящихся, т. е. крестьянства и бедных слоев города.

Но в 50-х годах с ростом революционности крестьян, когда Россия шла к революции, дворяне (за редким исключением) уже не могли в силу своей классовой ограниченности стать последовательными идеологами народной революции. Их революционность в новых условиях была недостаточной, и она уходила в прошлое, уступала место революционности разночинской. В этом плане деятельность революционного крыла петрашевцев была «лебединой песней» дворянской революционности.

Вообще следует заметить, что между революционностью дворянской и разночинской нет непроходимой пропасти. Это два этапа допролетарской революционности, характерные черты которой обусловлены в конечном счете особенностями исторического развития России на пути к буржуазно-демократической революции. Указанные этапы имеют общие черты: антифеодальная их природа, республиканизм, борьба за демократизацию политической жизни страны и т. д. Конечно, эти черты далеко не исчерпывают всего многообразия, присущего двум этапам допролетарской революционности в нашей страпе. Нам важно подчеркнуть, что указанные черты претерпели серьезную эволюцию, наполнились новым историческим содержанием.

Под воздействием развития капиталистических отношений попытки русского дворянства 30—40-х годов сохранить свои позиции господства и расширить объем закрепощения далеко не всегда увенчивались успехом. В стране неуклонно росло число представителей новых социальных групп населения: купцов, мещан, прасолов, скупщиков, вольнонаемных и пр. Увеличивалось число городских жителей.

В конце 40-х годов прошлого века произошел диалектический процесс изменения классовой сущности носителей революционных идей в России. Дворяне-петрашевцы эволюционизировали в сторону революционной демократии по смыслу и существу своей деятельности и в последующие годы были окончательно вытеснены разночинцами, воспитывавшимися в основном на произведениях Белинского.

В то же время и революционность петрашевцев формировалась под воздействием не только декабристов, но и Белинского. Создавалось парадоксальное положение: разночинец Белинский, представитель исторически последующего этапа в развитии русского освободительного движения, выступил в качестве одного из «духовных отцов» дворянских революционеров-петрашевцев.

Но это влияние оказалось возможным и эффективным постольку, поскольку петрашевцы, выражавшие новый по сравнению с декабристами этап в экономическом и политическом развитии России, объективно переходили на позиции защиты крестьянства. С другой стороны, само это влияние Белинского было серьезным идейным фактором, способствовавшим движению петрашевцев в сторону революционной демократии.

В 30—40-е годы перед передовой общественной мыслью России встали новые задачи и проблемы, обусловленные как внутренней жизнью страны, так и ходом мировой истории.

В эти годы философский материализм в России переживает серьезные изменения. Осознание передовыми русскими мыслителями ограниченности механистического и метафизического материализма под влиянием развития естествознания, социальной практики, развития самой философии (появление диалектической системы Гегеля и натурфилософии Шеллинга) приводило к изменению формы материализма, к выдвижению на первый плап антропологического материализма.

В первой половине XIX в. в России шел бурный процесс оформления философии в особую сферу знания. Углубление этого процесса с неизбежностью приводило (под влиянием развития науки и обострения социально- классовой борьбы) и к четкому выделению двух основных философских течений. Если, как указывалось выше, и среди декабристов, и среди петрашевцев временно «сосуществовали» материалисты и идеалисты, то это было не выражением философской «беззаботности» мыслителей, а, скорее, показателем уровня развития теоретической мысли эпохи, недостаточной стеиепи дифференцированное™ ее основных направлений. К тому же следует помнить, что общества декабристов и петрашевцев (которых разделяет 25 лет) были не чисто философскими общинами, а политическими тайными организациями, членов которых объединяло стремление к социальным преобразованиям в России. Естественно, что собственно философская проблематика не являлась самоцелью их деятельности. Лишь в 40—60-х годах, т. е. в период оформления лагеря революционной демократии (Белинский, Герцен, Чернышевский и их соратники), материализм стал сложившимся направлением философской мы- ели в России, противопоставившим себя идеализму и мистике. Это было огромным достижением русской передовой теоретической мысли.

В первой половине XIX в. в развитии отечественной философии особенно велика была роль Белинского и Герцена. Труды Герцена «Дилетантизм в науке» и «Письма об изучении природы», произведения Белинского, его обзоры русской литературы, «Письмо Н. В. Гоголю» и другие были широко известны их современникам, оказали плодотворное влияние на формирование мировоззрения не одного поколения передовой русской (и не только русской) молодежи. Эти сочинения утверждали материализм и диалектику, идеи прогресса в жизни и знании. Они наносили удар по идеализму и религии, знаменовали новый этап в развитии русской передовой мысли. Чернышевский, имея в виду Белинского и Герцена, писал: «С того времени, как представители нашего умственного движения самостоятельно подвергли критике Гегелеву систему, оно уже не подчинялось никакому чужому авторитету»6.

Взлет научно-философской мысли в русском естествознании второй половины XIX в. идейно-теоретически подготовлялся в первой половине XIX в. всем развитием отечественной и мировой науки. Наука в России первой половины столетия выходила на мировые рубежи, открытия русских ученых серьезно обогащали мировую науку. В первую очередь это относится к области математики и биологии. Н. И. Лобачевский создает неэвклидову геометрию, наносит удар по кантианству, субъективному идеализму в математике. Трудами русских ученых — предшественников Ч. Дарвина — К. Бэра, Г. Щуровского, К. Рулье и других были созданы в нашей стране благоприятные условия для восприятия эволюционной теории английского ученого. Рост числа общетеоретических трудов в естествознании, авторы которых сознательно или стихийно опирались на материалистические представления о природе и ее законах, служил падежной опорой в борьбе против попыток идеалистов извратить сущность фактов и выводов естествоиспытателей.

Хотя в первой половине XIX в. в России явно наметился сдвиг в сторону создания материалистической об- щей картины мира, усиливалась борьба против идеализма, однако далеко не всем естествоиспытателям удалось миновать опасность увлечения идеалистической схематикой. Это выразилось в восприятии Д. Ввеланским, П. Павловым и другими натурфилософских идей Шеллинга. Если учение немецкого идеалиста в известной мере способствовало утверждению в науке диалектических идей, то, пожалуй, еще в большей степени оно привносило в нее идеализм.

Знаменательными являлись процесс политической и идеологической консолидации реакционных сил под эгидой царизма и факт появления философского течения русского теизма.

Одним из главных столпов идеологической и политической реакции в России была православная церковь. На протяжении всей жизни русского государства она использовалась как политическое орудие и средство проведения политики правящих классов. В определенных исторических условиях церковь оказывала существенную помощь правительству в укреплении централизованного государства, в обосновании крепкой власти и т. д. В идеологическом отношении православная религия всегда выступала как реакционная сила, как враг свободомыслия.

Русский теизм как попытка философского обоснования православия возникает в первой трети XIX в. Теисты выступают как один из активных отрядов армии реакционеров всех мастей, видевших свою задачу в обосновании и укреплении монархизма. Политические позиции и теоретические установки русских теистов ясно выражались в их стремлении укрепить влияние церковников на народные массы, помочь царизму вести борьбу против растущего революционного подъема.

Русские теисты, как и правящие верхи царской России, сознавали необходимость придать православно-христианской догматике более наукообразный вид, подновить дряхлые аргументы религии против научного естествознания, материализма и идей прогресса человечества, привести эти аргументы в соответствие с требованиями дня, с новыми условиями классовой борьбы.

Целый ряд крутых мер, принятых царизмом, особенно после подавления восстания декабристов, направленных на борьбу против передовых философских и полити- ческих идей, естественно, имел своей целью заботу об укреплении и усилении деятельности церковных организаций и учреждений.

Новые задачи, вставшие перед русскими теистами, обусловили известную активизацию философской мысли в духовных учебных заведениях. Известно, что вплоть до 30-х годов XIX в. в русских духовных академиях и семинариях господствовало преподавание философии в духе лейбницианско-вольфианской догматики. Профессора не имели права ни на шаг отступать от руководств, утвержденных как обязательные. В ходу были курсы философии Баумейстера, Винклера и Бруккера.

Но сами церковные философы чувствовали устарелость этих пособий. Чтобы «не подвергаться опасности показаться несовременными», они дополняли и изменяли отдельные места канонических книг, делая отдельные попытки создания новых курсов по философии (Сидонский, Карпов и др.). В целях поощрения этих стремлений была даже учреждена степень «доктора православного богословия».

Русские теисты середины XIX в. не создали какой- либо оригинальной философской системы. Их воззрения часто выглядят эклектично, иногда противоречивы, нередко поверхностны. Однако в их трудах, рассматриваемых в совокупности, дано довольно полное изложение важнейших принципов православно-христианского теизма. Одним из идейных истоков воззрений русских теистов являлась философия Платона, а также мистицизм Бёме и Якоби. Заметный след в философии русского теизма оставили системы идеализма Канта и Гегеля, в меньшей степени — Фихте, Ульрици, Германи и др.

Русские теисты были православными философами, сторонниками «религиозистики». То, что они использовали некоторые идеи немецкого классического идеализма, не дает еще оснований причислить того или иного теиста к «кантианцам» или «гегельянцам», как это нередко делали историки русского идеализма, а тем более объявлять их диалектиками. Новицкий, Гогоцкий, Юркевич и другие приветствуют этические и эстетические идеи Канта и Гегеля, используют некоторые принципы гегелевской философской системы, создавшей, по видимости, возможность провозглашения абсолютного знания, объявляют вслед за Гегелем проблему познания абсолютного (трактуемого как бог) центральной проблемой философии и т. д. Но они привлекают отдельные аргументы и положения Канта и Гегеля с большой осторожностью и бесчисленными оговорками. Некоторые русские теисты (например, Новицкий) не соглашаются с кантовской трактовкой рассудка, неодобрительно отзываются о его агностицизме и скептицизме. Этим православные философы выполняли одно из требований церковной ортодоксии, которое обязывало в философии «начинать науку с неотразимых начал, а не с сомнения». Для русских теистов философия Канта и Гегеля, не говоря уже о философии Фихте и Шеллинга, недостаточно религиозна, а поэтому не вполне приемлема.

Несмотря на известную пестроту воззрений русских теистов, их объединяет главная черта их взглядов, имеющая свое основание в религии: все они признают за религией центральное значение и за верой значение источника знаний. Все оии стремятся доказать единство разума и веры и через это единство стремятся прийти к ликвидации разума. Их главная цель — подчеркивание слабости и бессилия разума, его ущербности и неспособности без помощи откровения познать истину. В своем стремлении «философски» обосновать православие они, по меткому выражению одного из русских идеалистов, стремятся быть философами, но в то же время боятся не быть правоверными православными христианами.

В уставе Петербургской духовной академии (начало XIX в.) профессорам философии предписывалось направление их теоретических «изысканий» истины. Там было сказано: «В тьме разнообразных человеческих мнений есть нить, коей профессор необходимо должен держаться. Сия нить есть истина евангельская... те только теории суть основательны и справедливы, что укоренены, так сказать, на истине евангельской». Затем уточняется: «Все, что не согласно с инстинным разумом Св. писания, есть сущая ложь и заблуждение и без всякой пощады должно быть отвергаемо».

Итак, русские теисты поставили своей задачей дать синтез философии и богословия. Тем самым в отличие от религиозно-церковной догматики они ставят перед собой новую проблему. Великий русский материалист Н. Г. Чернышевский глубоко и точно подметил сам факт пересмотра русскими религиозными философами пред- мета философии. Он указывал, что вся так называемая школа Юркевича отступает от церковной ортодоксии, утверждавшей принципиальное отличие религиозных истин от истин, изучаемых светской наукой. По учению отцов церкви, религия тоже дает знание, как и наука, но знание о предметах, лежащих вне пределов земной науки, т. е. о святых таинствах, святой троице, о воскресении мертвых и т. д. Вслед за средневековыми схоластами-богословами русские теисты пытаются отождествить философию с истинами христианства. Н. Г. Чернышевский отвергает утверждение Новицкого и Юркевича о том, что религия и философия отличны лишь по форме, но обе доставляют человеку истину.

Вот почему представляется совершенно несостоятельным и фальшивым утверждение В. Зеньковского об «отделении» (секуляризации) русской философии от религии в XIX в. На деле происходит отделение религиозно- мистической философии от научного философского знания, отделение религиозного обучения и образования от светского в силу их действительной, абсолютной непримиримости, в силу слабости и несостоятельности «евангельских истин», отыскание и доказательство которых находилось в центре внимания русских теистов. Церковная философия отделялась от науки и разума для того, чтобы попытаться преодолеть науку, материализм, загнать знание и науку в затхлые кельи православных монастырей. Русский теизм не противопоставлял себя цер- ковно-богословской ортодоксии. Да это и не входило в его задачи. Никто иной, как сам Зеньковский, не скрывает, что русские мистики XIX в. вдохновлялись теми же идеями, ставили себе те же задачи и цели, что и западноевропейские схоласты средневековья.

Острота классовой борьбы в России 40—70-х годов обусловила взлет теоретической мысли в стране. Оставаясь экономически отсталой по сравнении!) с Западной Европой, Россия в области философии дала образцы глубины и революционности, которых не достигала передовая домарксистская мысль других стран. Это было обусловлено тем, что эта философия была органически связана с революционными действиями масс, служила им, обосновывала их. Этот факт определил прогресс материализма, очищение его от деистических непоследователь- постей, его противостояние всем формам идеализма, мистики, политической реакции.

Философская мысль русского народа середины и второй половины XIX в. отразила процесс перехода страны от феодализма к капитализму, сложную борьбу социальных сил русского общества. В этих условиях в борьбе против идеалистических концепций, опираясь на данные науки и освободительное движение, передовая философская мысль России разрабатывала коренные проблемы онтологии, гносеологии, социологии, эстетики и этики, боролась за тесную связь философии с жизнью, с задачами ее коренного преобразования. Вместе с тем был сделан громадный шаг в овладении диалектическим методом, истолкованным как «алгебра революции». Это обстоятельство ставило антропологический материализм революционной демократии, с одной стороны, выше метафизического материализма декабристов, с другой — выше представителей идеалистической диалектики.

Проблема исторических перспектив развития родины, судеб народа, поиск путей перехода к социализму занимают центральное место в сочинениях Чернышевского, Герцена, Добролюбова, Писарева и др. Решению этих вопросов были подчинены все их усилия. В их трудах домарксистская философская мысль русского народа достигла своего высшего уровня. Ярче всего это выразилось в углублении ее демократизма и революционности, связи материализма и диалектики, философии и естествознания.

XIX век в мировой и отечественной науке о природе и обществе отмечен утверждением принципа историзма. Это нашло свое классическое выражение в эволюционизме Дарвина, в ряде крупных экономических учений, в построениях видных французских историков, в философских системах Гегеля и Шеллинга. Принцип историзма получил подлинно научное обоснование в учении Маркса и Энгельса. Для крупнейших представителей русской науки и философии идея историзма стала руководящей идеей. Это наглядно видно в том, что она становится фундаментом утверждения принципа объективной закономерности и прогресса в социологии передовых мыслителей нашей страны. Идея прогресса легла в основу учения о решающей роли народных масс в истории,

Органическая связь русской материалистической и диалектической мысли с революционным движением против крепостничества и его остатков, с достижениями мировой и отечественной науки и философии подготовляла почву для восприятия в России идей марксизма. Особую роль в этом процессе сыграли деятельность и сочинения Н. Г. Чернышевского. В. И. Ленин вспоминал, что именно благодаря Чернышевскому произошло его первое знакомство с материализмом и что Чернышевский первый указал ему на роль Гегеля в развитии философской мысли.

Естественно, что произведениям революционеров-демократов в настоящем томе отведено центральное место. Приводимые в томе фрагменты из трудов Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Н. Серно-Соловьёвича, Шел- гунова, Антоновича и других позволяют сделать вывод об их авторах как о выдающихся мыслителях и революционерах той эпохи.

Диалектика революционных демократов была орудием решения коренных проблем онтологии (проблема бытия и мышления), гносеологии (соотношение чувственного и рационального, относительной и абсолютной истины и др.). Но пожалуй, наиболее ярко диалектичность мысли революционных демократов проявилась в их социологических, политических, эстетических и этических теориях. Диалектика позволила им стать глубокими критиками идеализма. В. И. Ленин особо отметил значение критики Чернышевским агностицизма Канта, не сумевшего диалектически решить проблему объективного и субъективного в познании. В работе «Материализм и эмпириокритицизм» он писал: «Чернышевский стоит позади Энгельса, поскольку он в своей терминологии смешивает противоположение материализма идеализму с противоположением метафизического мышления диалектическому, но Чернышевский стоит вполне на уровне Энгельса, поскольку он упрекает Канта не за реализм, а за агностицизм и субъективизм, не за допущение «вещи в себе», а за неумение вывести наше знание из этого объективного источника»7. За боевой дух материалистической и диалектической философии Чернышевский заслужил высокую оценку В. И. Ленина: «Чернышевский — единствен- ный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 88-го года остаться на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников. Но Чернышевский не сумел, вернее: не мог, в силу отсталости русской жизни, подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса» 8.

В социологии русской революционной демократии резко усиливалась материалистическая тенденция. Это выразилось в постоянных попытках Белинского, Герцена, Чернышевского, Писарева и других выявить решающую роль материального фактора, определяющего развитие общества и его духовной жизни, в указании на решающую роль народных масс в истории, на значение личности и субъективного фактора, в подчеркивании исторической неизбежности социализма. Чернышевский сделал гениальную попытку создания политической экономии «простолюдинов», т. е. трудящихся, стремился доказать, что наступление социализма есть неизбежный продукт социально-экономического развития человечества. Их социализм был утопией, но был глубоко революционным и демократическим, в нем были отражены мечты и чаяния угнетенного крестьянства.

Утверждение в социологии революционной демократии принципа историзма послужило исходной точкой для борьбы против провиденциалистских социологических и исторических концепций, которыми были вооружены идеологи реакции (Погодин, Шевырёв и др.) и которые были в ходу среди славянофилов.

Революционные демократы вели наступление на идеализм с позиций антропологического материализма и диалектики.

Антропологический материализм представляет собой сложное и противоречивое явление. Возникновение в 40-х годах XIX в. антропологического материализма как течения мировой философской мысли (Фейербах, Герцен, Белинский) означало, что материализм серьезно заявил о возможности решения с его позиций одной из важнейших проблем философии — проблемы активной роли человеческого сознания. Антропологический материализм подготовлял тем самым научное ее решение марксизмом.

Антропологический материализм русской революционной демократии на протяжении десятилетий служил делу революции, был философской основой освободительной борьбы на разночинском ее этапе, противостоял различным течениям идеализма и религиозной схоластики.

Антропологический материализм с его центральной проблемой — человек, личность — искал и находил контакты с наукой о природе и обществе и, обогащенный в учении Герцена, Белинского, Чернышевского и их соратников, подготовлял почву для восприятия и победы марксизма в России. Об этом говорил В. И. Ленин.

Совершенно очевидно, что своими крупными успехами в области философии русские материалисты середины XIX в. были обязаны и естествознанию, и уровню развития классовой борьбы, и, наконец, тому, что они были сторонниками антропологического материализма, от которого до диалектического материализма ближе, чем от материализма механистического и метафизического.

Нельзя забывать, что антропологический материализм революционной демократии в России был не простым воспроизведением фейербаховского, а новым этапом его развития. В частности, в творчестве Чернышевского был сделан серьезный шаг в сторону исторического материализма. Конечно, исторический материализм не есть результат простой эволюции антропологизма. Наоборот, возникновение исторического материализма было революцией в социологии. Однако русским революционным демократам было свойственно стремление перевести учение о человеке из плоскости биологической в область социальную, стремление подчеркнуть социальную природу личности, ее социально-родовую, исторически детерминированную сущность.

Итак, в середине XIX в. происходит серьезный сдвиг в сторону дальнейшего развития философского материализма и социологии, философского диалектического метода, эстетики и этики. Этот сдвиг был связан с эволюцией страны в сторону укрепления буржуазных отношений. Поскольку эти отношения развивались по так называемому прусскому пути, т. е. посредством сохранения многих пережитков феодализма, постольку, с одной стороны, на протяжении всего XIX в. так и не был до конца решен в буржуазном смысле аграрный вопрос, а следовательно, сохранялась социальная почва для революционно-демократической, мелкобуржуазной революционной идеологии, с другой — временно тормозилось создание условий для формирования в России социал-демократического, пролетарского движения. С этой точки зрения XIX век в России есть период ожесточенной борьбы сил демократии и социализма (утопического — на первом этапе развития) против идеологии и политики помещичье-буржуазного лагеря.

В 70—80-х годах XIX в. на первый план выдвинулась деятельность второго поколения революционных демократов в лице революционных народников. Читатель ознакомится с рядом интересных отрывков из сочинений Лаврова, Бакунина, Ткачёва, JI. Мечникова, Кропоткина.

В. И. Ленин высоко ценил историческое значение деятельности представителей революционного народничества, как его практиков, так и теоретиков, хотя это деление, конечно, весьма условно. И после того как начался период пролетарского освободительного движения, революционно-демократическая идеология — крестьянский демократизм не перестал играть прогрессивной роли. Но коренным образом изменилось место и значение этой идеологии. Идеология, до 90-х годов прошлого века занимавшая первое место среди оппозиционных течений, после соединения рабочего движения с марксизмом и возникновения социал-демократии отходит на второй план. С этого момента крестьянский революционный демократизм становится политическим союзником социал- демократии и имеет исторически прогрессивное значение лишь с этой своей стороны. Поэтому всякие попытки представить его единственным и главным носителем идей демократии и социализма означали умаление социал-демократии, марксизма, были явлением реакционным.

Хотя крупнейшие идеологи народничества не могли в философии удержаться на уровне Чернышевского, делая уступки позитивизму и агностицизму, однако такие его представители, как Лавров и Ткачёв, сумели дать ряд глубоких идей о роли науки, рационального познания, роли рационализма в истории, были яркими критиками религии и идеализма. В их трудах ясно прослеживается тенденция материалистического истолкования позитивизма.

В то же время в социологии либерального народничества усиливается субъективизм, что означало шаг назад от концепций «шестидесятников».

Большое значение для понимания философского процесса в России второй половины XIX в. имела теоретическая деятельность замечательной плеяды крупных русских естествоиспытателей — Сеченова, Менделеева, Тимирязева и др. Читатель найдет в книге ряд наиболее ярких страниц из их сочинений, свидетельствующих об их глубоком проникновении в философию материализма, в теоретические проблемы естествознания, об их борьбе против идеализма и мистики.

Важной особенностью истории русской материалистической философии XIX в. является ее глубокая связь с естествознанием. Последнее служило материализму надежной базой для обоснования своих онтологических и гносеологических принципов, опорой в борьбе против идеалистических теорий. Поэтому русские материалисты прошлого века стремились быть в курсе последних достижений наук о природе и человеке, делали замечательные попытки обобщения результатов достижений естествоиспытателей. Вместе с углублением связи философии с естествознанием они заботились о материалистическом воспитании самих ученых. Борьба Белинского, Герцена, Чернышевского, Писарева и других за материализм как единственную научно-философскую теорию сыграла большую роль (наряду с другими факторами) в утверждении на позициях философского материализма таких крупных ученых, как И. М. Сеченов, Д. И. Менделеев, К. А. Тимирязев, и большой группы русских физиков, выступивших и в роли видных мыслителей, противников идеализма.

Наконец, завершается раздел тома, посвященный русской философии, материалами, характеризующими воззрения ряда крупных представителей идеалистической философии. Ф. М. Достоевский был сторонником «почвенничества» в русской религиозно-идеалистической философии, которая противостояла философскому материализму школы Чернышевского, революционному движению. Философия JI. Н. Толстого получила всестороннюю оценку в трудах В. И. Ленина. Это была глубоко противоречивая система, отразившая интересы патриархального крестьянства периода от реформы 1861 г. до революции 1905—1907 гг., крестьянства протестующего, но не нашедшего пути к свободе в эпоху утверждения буржуазии в русской экономике.

Своеобразной вершиной становления и развития русского теизма является теософия Вл. Соловьёва.

Среди пестрой массы различных оттенков идеалистических направлений в России второй половины XIX в. можно выделить позитивизм, представленный К. Кавелиным, В. Лесевичем, Е. де Роберти, М. Троицким, Г. Вырубовым, Н. Кареевым и др. Позитивисты были идеалистами в философии и реформистами в политике. Под влиянием модного в то время неокантианства часть позитивистов (например, В. Лесевич) все больше скатывалась к махизму.

В этом томе представлены фрагменты из сочинений лишь двух представителей помещичье-буржуазного либерализма в философии и социологии — Б. Чичерина и В. Лесевича. Однако это течение было весьма представительным. Если в 50—60-х годах наиболее крупные его фигуры (К. Кавелин — позитивист, Б. Чичерин — гегельянец) противостояли лагерю революционной демократии, то в последующие годы в лице И. Иванюкова, А. Чупрова и других это течение «обогащается» идеями катедер-со- циализма, а в творчестве П. Струве, М. Туган-Баранов- ского и других эволюционирует в сторону «легального марксизма», ставя своей главной задачей борьбу против марксизма, который завоевывал на свою сторону все больше сторонников, обладая притягательностью подлинной научности.

* * *

Настоящий том «Антологии» посвящен истории философской и социологической мысли не только русского, но и других народов нашей страны. В нем читатели найдут материалы по истории философии и общественной мысли пародов Украины, Молдавии, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья, Средней Азии и Казахстана. История философии народов СССР — сравнительно молодая наука. Хотя философия возникла здесь в глубокой древности и имеет богатые традиции, но ее научная разработка началась, как известно, после Великой Октябрь- ской революции, точнее, во второй четверти XX в. Исследование истории философской и социологической мысли этих народов продолжается. Но уже тот материал, который имеется (небольшая часть его представлена в настоящей книге), до конца разоблачает буржуазно-расистскую легенду о том, что философия йкобы является уделом только нескольких избранных западноевропейских народов.

Народы нашей страны имеют богатую историю своей материальной и духовной культуры. Такие прогрессивные мыслители, как Ибн-Сина, Аль-Фараби, Аль-Бируни, Иоанн Петруци, Низами Гянджави, ІІІота Руставели, Григор Татеваци, Алишер Навои и многие другие, не только сыграли выдающуюся роль в культурной жизни своего народа, но и внесли серьезный вклад в сокровищницу мировой философской и научной мысли.

Философская и общественно-политическая мысль народов СССР, так же как и других народов, в эпоху феодализма носила, как известно, преимущественно религиозно-идеалистический характер. Однако под религиозной формой философских, социологических взглядов мыслителей той эпохи нередко скрывались прогрессивные идеи, которые были связаны с интересами и потребностями народных масс, направлены против господствовавшей религиозно-мистической идеологии. Прогрессивные материалистические тенденции особенно ярко проявляются в мировоззрении Давида Анахта, Ибн-Сины, Низами, Омара Хайяма, Сковороды и других мыслителей народов СССР. Однако материалистическое мировоззрение как течение общественной мысли у народов СССР окончательно складывается только в середине и во второй половине XIX в.

В исторических судьбах народов России XIX век занимает особое место. Колонизаторская политика царского правительства по отношению к национальным меньшинствам играла реакционную роль. Несмотря на это, вхождение нерусских народов в российское многонациональное государство объективно способствовало экономическому и культурному развитию этих народов. Благодаря соединению этих народов с Россией создавалась возможность слить освободительную борьбу угнетенных царизмом народов России с революционным движением русских рабочих против самодержавия, помещиков и капи- талистов, приобщить нерусские народы к достижениям русской н мировой культуры.

В зависимости от различия в уровне экономического и социально-политического развития народов СССР процессы формирования их в нации и развитие их национальных культур проходили своеобразно и в разные исторические сроки. Но при всем своеобразии экономического, политического и культурного развития каждого из народов СССР существовали общие исторические предпосылки развития их культуры и общественной мысли. Прогрессивная общественно-политическая мысль народов СССР в первой половине и середине XIX в. развивалась прежде всего на почве борьбы трудящихся классов всех национальностей против политического и духовного гнета царизма, Против социального гнета помещиков и формирующейся крупной буржуазии. Передовая общественно- политическая и философская мысль складывалась и развивалась в борьбе с господствовавшей реакционной, религиозно-мистической идеологией, с либерально-монархическими взглядами. Такова первая, главная историческая предпосылка развитии общественно-политической и философской мысли народов СССР в указанный период.

Материалистические идеи в философии, революционные взгляды на общество, эстетические воззрения передовых мыслителей народов СССР развивались в идейном общении и нередко под непосредственным влиянием передовых русских ученых и писателей, в особенности деятелей российского освободительного движения — сначала дворянских революционеров, а впоследствии революционных демократов. Вместе с тем мыслители народов СССР внимательно учитывали и перерабатывали лучшие достижения философской и общественно-политической мысли западноевропейских и восточных народов.

История общественной мысли опровергает версию о том, что свет культуры и просвещения на Украину, в Белоруссию, Прибалтику, Грузию, Армению, к другим народам СССР шел якобы только с Запада, что культура этих народов развивалась будто бы исключительно под влиянием западноевропейской феодальной и буржуазной культуры. Столь же беспочвенными и антинаучными являются националистические и панисламистские концепции о том, что культура народов Средней Азии, Казахстана, Азербайджана и других восточных народов СССР якобы родилась и развивалась лишь на почве мусульманства, под влиянием феодально-религиозной культуры восточных деспотических государств.

История убедительно доказывает, что если в прошлом на историко-философский процесс у народов, вошедших на рубеже XVIII—XIX вв. в состав России, связи с русской культурой и философией оказывали сравнительно небольшое влияние, то теперь эти связи стали неизменным и существенным элементом основных направлений их мысли. Русская революционно-демократическая идеология и материалистическая философия наряду с передовыми традициями общественной мысли, которые были у каждого народа, явились важным идейным источником мировоззрения революционных мыслителей и деятелей культуры украинского и белорусского, закавказских и прибалтийских, среднеазиатских и других народов СССР.

О том, какое значение для развития передовой общественно-политической и философской мысли имела русская революционно-демократическая идеология, хорошо сказал грузинский мыслитель И. Г. Чавчавадзе, испытавший на себе ее благотворное влияние. Он писал: «Бесспорно, что русская литература оказала большое, руководящее влияние на путь нашего развития, оказала большое воздействие на то, что составляет нашу духовную силу. Она наложила печать на наш разум, нашу мысль и наше чувство и вообще на все направления нашей жизни. Ныне нет у нас ни одного деятеля в литературе или на арене общественной жизни, который был бы свободен от влияния указанной литературы. И не удивительно: русская школа, русская наука открыли нам двери к просвещению, и русская литература дала пищу нашему разуму, питала нашу мысль по пути ее развития... Каждый из нас воспитан на русской литературе, каждый из нас на ее выводах основал свою веру, свое учение и предмет своей жизни на поприще общественной деятельности выбирал согласно ее выводам» 9. Таким образом, историю философской и социологической мысли народов СССР XIX в. нельзя понять и правильно оценить вне связи с историей русской обществен- ной мысли этого периода, ибо передовые идеи русской литературы и революционно-демократической мысли явились одним из решающих теоретических источников формирования и развития философской и социологической мысли этих народов.

История философской и общественно-политической мысли народов СССР неразрывно связана с историей борьбы этих народов за свою свободу и национальную независимость. Философия и социология бывших угнетенных народов России развивались в процессе острой борьбы против национального и социального гнета. Философия рождалась здесь не в тиши кабинетов, а на поле национально-освободительной борьбы народов. Этим в значительной мере объясняется ее политическая заостренность и боевитость, преимущественное внимание к проблемам общественно-политической жизни, науки и искусства, вопросам социологии, эстетики и этики; отсюда ее непосредственная связь с жизнью, с судьбами народов.

Развитие философии у различных пародов России отличалось большим разнообразием и специфическими чертами, отражавшими национально-исторические особенности общественного развития этих народов.

В первой половине и середине XIX в. народы СССР сильно отличались друг от друга по уровню своего экономического и культурного развития. На Украиие, в Белоруссии, Прибалтике, Грузии, Армении в это время шел процесс разложения феодально-крепостнического строя и формирования капиталистических отношений. В Средней Азии, Казахстане, значительной части Азербайджана все еще преобладали феодальные, а нередко даже патриархально-родовые отношения.

На Украине, в Белоруссии, Прибалтике, Армении и Грузии в условиях быстрого развития капиталистических отношений и роста пролетариата крупнейшие представители общественной мысли сделали шаг вперед по сравнению со своими предшественниками, встав на позиции философского материализма и революционного демократизма.

33

2 АНТОЛОГИЯ, Т. 4

XIX век ознаменовал новый этап в развитии передовой философской и общественно-политической мысли украинского народа. В борьбе против крепостничества и царизма возникло революционно-демократическое направление общественной мысли. Представители этого направления Т. Шевченко, Леся Украинка, И. Франко, П. Коцюбинский были убежденными материалистами и атеистами, вели борьбу против господствовавшей крепостнической идеологии, религии и философского идеализма.

Одновременно с этим на Украине оформляется и буржуазно-либеральное, националистическое направление, наиболее видными представителями которого явились П. Кулиш и Н. Костомаров.

Родоначальником и идейным вождем революционно- демократического движения, выдающимся представителем философской мысли на Украине середины XIX в. был великий украинский поэт Т. Г. Шевченко (1814—1861), который «своими произведениями, проникнутыми ненавистью к угнетателям», сыграл «громадную роль в развитии национального и социального самосознания украинского народа» 10.

В борьбе с религиозно-деистической идеологией украинских помещичье-буржуазных либералов и националистов Шевченко и его единомышленники отстаивали основные положения материалистической философии о вечности и неуничтожимости материи, об объективной реальности мира и его познаваемости. Шевченко называет природу «бессмертной», «бесконечно разнообразной», в которой все процессы и явления находятся в вечном движении и изменении 11. Признание первичности и вечности материального мира, находящегося в вечном движении, вера в способности людей познать его закономерности, разоблачение религии как орудия реакции — таковы наиболее характерные черты материалистического мировоззрения Шевченко.

Материализм Шевченко нашел свое наиболее яркое выражение в атеизме. Он отрицает учение религии о боге, бессмертии души и загробном мире. В поэме «Сон» («У всякого своя доля...»), обращаясь к народу, поэт- атеист прямо заявлял: «Нет на небе бога!», «Нет за гробом рая!»12 —и призывал верующих очнуться, не верить попам и не молиться богу. Он бросает гневный упрек: «Смеешься, господи, над нами да совещаешься с панами, как править миром?» 13

Религия, по мнению Шевченко, служит интересам господствующих классов, она оправдывает крепостниче^ ский гнет и другие социальные несправедливости.

Кругом неправда и неволя, Народ замученный молчит, А на апостольском престоле Монах раскормленный сидит, Он кровью, как в шинке, торгует, Свой светлый рай сдает в наем! **

Следует, однако, отметить, что в произведениях Шевченко нередко встречаются такие выражения, как «бог», «молитва», «святой» и т. п. Но, как правильно заметил Иван Франко, эти слова не имеют религиозного содержания. «...Слова «бог» и т. п., — писал он, — являются у Шевченко скорее поэтической фразой, образным выражением, а не имеют никакого догматического, религиозного значения» 14. Бог у Шевченко — это, как правило, социальная справедливость, правда в представлении народа. «Молитесь господу святому, — писал он, — молитесь правде на земле — ей только! Никому другому не должно кланяться!! Все ложь — попы, цари»****.

Будучи принципиальным противником всякой религии, Шевченко, однако, не мог понять до конца ее классовых корней и путей ее преодоления. Кроме того, он не только не называл себя атеистом, но в дневнике высказывался против «равнодушного, холодного атеиста». Шевченко не называет себя также материалистом. Некритически воспринимая распространенное в то время в реакционной литературе содержание терминов «материализм» и «атеизм», он называл «материалистами» и «атеистами» тех, кто не имеет никаких возвышенных целей, кого интересуют лишь материальные блага и плотские наслаждения.

В своих произведениях Шевченко выступил как непримиримый враг крепостничества и самодержавия. Вслед за Чернышевским Шевченко обращался к крестьянству с призывом к восстанию, звал к топору как единственному средству освобождения от крепостной кабалы. В 1858 г. он писал:

...Добра не жди, Не жди свободы невеселой — Она заснула: царь Никола Заставил спать. Чтобы разбудить Беднягу, надо поскорее Всем миром обух закалить Да наточить топор острее — И вот тогда уже будить 15.

В объяснении общественных явлений Шевченко остался в пределах идеализма, хотя в его рассуждениях и содержались элементы материалистического понимания истории. Так, пропагандируя крестьянский утопический социализм, он указывал на громадную роль народных масс в жизни общества, на огромное значение борьбы трудящихся против эксплуатации.

В произведениях Шевченко имеются элементы диалектического подхода к явлениям природы и общества: он рассматривал природу в постоянном движении и развитии, а общественную жизнь — как борьбу угнетенных против угнетателей. Он утверждал, что переход к новой жизни происходит не тихо, мирно и плавно, а путем революции.

Материализм Шевченко ярко выражен в его эстетике, выступающей за реализм в искусстве, направленной против теории «чистого искусства». Исходным, первичным для художника он считал прекрасное в жизни, а не «идею прекрасного», как утверждали идеалисты. Выступая против теории «искусства для искусства», Шевченко стремился поставить искусство на службу простому народу, ратовал за народность, за его демократическую идейность. Он демонстративно и с гордостью называл себя «мужицким поэтом».

Своим творчеством Шевченко внес большой вклад в сокровищницу философской и социологической мысли. Он оказал огромное влияние на развитие революционного движения в России и на идейную жизнь многих поколений.

Во второй половине XIX в. развитие капитализма на Украине достигло высокого уровня. В это время здесь растут крупные промышленные центры, быстро развивается металлургия, на широкую дорогу политической жизни вступает рабочий класс. Новым важным явлением в общественной и философской жизни народов СССР в этот период является распространение начиная с 70-х годов, а особенно в 80-е и 90-е годы, марксистских идей.

Последователями и продолжателями философской линии Шевченко во второй половине XIX в., в условиях развития капитализма после падения крепостного строя, явились украинские революционные демократы Иван Франко, Павел Грабовский, Михаил Коцюбинский, Леся Украинка и др.

Как мыслители, деятельность которых развернулась в третий, пролетарский период освободительного движения, они испытали на себе благотворное влияние марксистской идеологии. Формирование их мировоззрения происходило под влиянием Шевченко, русских революционных демократов, а также произведений К. Маркса и Ф. Энгельса. С. А. Подолинский, например, в 1872 г. встретился в Лондоне с Марксом и Энгельсом и завязал с ними переписку. Он был знаком с «Капиталом» Маркса и работами Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» и «Анти-Дюринг». В конце 70-х годов И. Франко начинает проявлять интерес к научному социализму, изучает произведения Маркса и Энгельса, переводит на украинский язык ряд глав из «Капитала» Маркса, «Анти- Дюринга» Энгельса, пишет статью о «Манифесте Коммунистической партии».

Выдающийся украинский революционный демократ П. Грабовский, находясь в ссылке, в конце 90-х годов изучил «Капитал» и «К критике политической экономии» К. Маркса, «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса, а также работы Плеханова «Наши разногласия» и «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Там же он познакомился с произведениями В. И. Ленина.

Леся Украинка в конце 80-х годов примкнула к революционному движению и начала изучать марксистские произведения и популяризировать идеи марксизма. Она перевела на украинский язык «Манифест Коммунистической партии», работу Энгельса «Развитие социализма от утопии к науке», произведение Лабриолы «Очерки материалистического понимания истории».

Изучая рабочее движение, труды Маркса, Энгельса, Ленина и Плеханова, революционные демократы 70-х, 90-х годов Франко, Леся Украинка, Грабовский и другие шли в направлении к марксизму, рассматривали многие теоретические вопросы с позиции материалистического мировоззрения, приближаясь по ряду вопросов к диалектическому и историческому материализму. Вся история Украины, говорил Грабовский, есть история борьбы эксплуатируемых и эксплуататоров. На протяжении веков на Украине существовали «социальная привилегированность одних наряду с угнетенным положением других и проистекающий отсюда классовый антагонизм, красной нитью проходящий через всю историю» 16.

И. Франко рассматривал историю как закономерный процесс, в котором важнейшую роль играют материальные факторы. «Материалистическая экономия, — писал он, — громко провозгласила и прекрасно мотивировала тот тезис, что общественные и политические учреждения — это внешнее проявление или, по образному выражению, надстройка производственных отношений данного общества» 17. Критикуя субъективно-идеалистические взгляды на историю, Франко писал: «История народов — это не история «господ Обломовых», а история народных масс и тех социальных, экономических и духовных течений, которые с непреоборимой стихийной силой проявляются в их жизни» 18. «Доказано, — писал он в другой статье, — что великие короли, полководцы и завоеватели не только не «делали» и не «делают» истории, а, наоборот, история породила их самих» 19.

Следует, однако, отметить, что хотя Франко и другие украинские революционные демократы восприняли ряд положений марксизма и пропагандировали некоторые его идеи, но они не стали сознательными его сторонниками.

Большое значение для развития материалистической философии на Украине имела деятельность выдающегося украинского ученого-филолога, члена Российской академии наук, профессора Харьковского университета А. А. Потебни (1835—1891). Отстаивая атомистическую теорию строения материи (которую он отождествлял с веществом), Потебня подчеркивал вечность и бесконечность материального мира, отвергал религиозно-идеалистические представления о сотворимости природы, зависимости ее от божественной воли. Большое место в его произведениях занимает вопрос о связи языка и мышления.

В начале XIX в. Молдавия была присоединена к России, и развитие ее культуры и общественной мысли происходило в тесной связи с освободительным движением и передовой культурой русского народа. Вместе с тем общественно-политическая мысль и культура молдавского народа развивались также в непосредственной и органической связи с общественной мыслью и культурой близкого молдаванам румынского народа.

Молдавия являлась аграрной окраиной России со слабо развитой, в основном кустарной, промышленностью. Рабочий класс был малочислен и распылен. Все это не могло не сказаться на развитии ее духовной жизни.

В первой половине XIX в. в Молдавии складывается просветительское направление, видным представителем которого был писатель К. Стамати. Философские воззрения Стамати были религиозно-идеалистическими: он признавал сотворение мира богом и бессмертие души. В его творчестве нашли свое отражение критика отдельных пороков феодально-крепостнического строя и стремление найти средство их устранения на путях развития науки и просвещения.

В защиту просвещения народа выступил и другой крупный мыслитель Молдавии — А. Хаждеу. Он положительно оценивал роль России в освобождении Молдавии, показывал большое значение тесных исторических связей молдавского, русского и украинского народов в развитии их культуры. В области философии он был объективным идеалистом. На формирование его взглядов значительное влияние оказала философия Шеллинга.

Идеологию и философию господствующих классов Молдавии, и в первую очередь дворянства, отстаивал крупный бессарабский помещик П. С. Леонард, написавший немало работ по социологии в связи с развитием капитализма в России в пореформенный период. В своих произведениях Леонард решительно выступал против материализма и социалистических идей, защищал феодализм как самый «разумный» общественный строй, критиковал с позиции дворянской идеологии буржуазные общественные отношения.

В середине XIX в. на базе роста и обострения классовых противоречий складывается революционно-демократическая идеология, видным выразителем которой был А. Руссо. Участник революционных событий в Трансиль- вании в 1848 г. и активный деятель румынской и молдавской культуры, Руссо отстаивал революционный путь развития общества и придерживался диалектического принципа борьбы между новым и старым. «Как в любой стране, находящейся на пути возрождения, — писал он, — существуют у нас два принципа, которые ведут борьбу, борьбу великую и постоянную между старым и новым, между отжившим и дряхлым, с одной стороны, и смелым новаторством, преисполненным силы и жизненности, с другой стороны, борьбу не на жизнь, а на смерть, в которой трудом одержанная победа будет за последним» (за новым. — Ред.) 20. В природе и обществе происходит постоянное движение. Все находится во взаимной связи и в процессе постоянных изменений. «Все предметы мало-ио- малу превращаются в совершенно противоположное» 21.

Руссо подчеркивал роль народных масс в истории. В то же время он признавал роль великих личностей и указывал, что, когда приближаются великие события в жизни парода, появляются нужные люди, способные предвидеть эти события и оказать воздействие на их ход.

Большую роль в развитии прогрессивной философской и социологической мысли Молдавии в конце 80-х и начале 90-х годов сыграл В. JI. Лашков — философ, публицист, литературный критик и поэт. По своим взглядам он был материалистом. Материя первична и вечна. Она обнаруживается в бесконечно разнообразных формах. Важнейшим свойством материи является движение. «Сущность бытия есть движение... Движение немыслимо вне бытия. Бытие требует материи. Стало быть, движение немыслимо вне материи» 22.

Материя существует во времени и пространстве. Движение материи «выражается во времени и пространстве — главных категориях материи» 23. «Если есть материя, то есть и пространство, потому что материя протяженна» 24, а пространство есть «место движения времени». В основе человеческого познания лежат ощущения. «Разум человека все богатства своп получает только путем чувств» 25. Лашков выступал против теории врожденных идей. Однако он иногда делал уступки субъективному идеализму, утверждая, что объективная истина воспринимается отдельными индивидами субъективно, а потом становится объективной для всех и каждого.

Лашков подверг критике идеализм и религию, он понял гносеологические корни религии, но вслед за Фейербахом мечтал о создании новой религии — религии любви к ближнему.

Значительный вклад внес Лашков в развитие эстетических идей. Он отстаивал метод критического реализма, резко критиковал теорию «искусства для искусства», натурализм в художественном творчестве. Говоря о единстве формы и содержания в искусстве, Лашков вместе с тем подчеркивал, что форма должна быть «подчинена содержанию, как центральной силе» 26. Он указывал на воспитательное значение литературы. Она «должна будить и воспитывать в человеке человека — делать из него гражданина... устанавливать достойные человека цели и идеалы, взращивать его личность» 27.

Будучи материалистом во взглядах на природу, Лашков оставался в основном на позициях идеалистического понимания истории. Демократические убеждения, характерные для Дашкова в конце XIX — начале XX в., позже уступили место буржуазному либерализму. Как многие буржуазные интеллигенты, он не нонял закономерности общественного развития и не принял пролетарскую революцию.

Идеи и взгляды крестьянского и революционного демократизма в Белоруссии во второй половине XIX в. выражали К. С. Калиновский, Ф. К. Богушевпч, А. К. Гури- нович и М. В. Рытов.

К. С. Калиновский, выдающийся представитель революционно-демократической мысли, много сил отдал иод- готовке вооруженного восстания в Белоруссии и Литве.

Он был убежден, что народы могут добиться своего освобождения только в результате революционной борьбы против своих угнетателей. В мировоззрении Калиновского были элементы материализма и атеизма. Он пропагандировал идею демократической республики. Его революционная деятельность и демократические идеи оказали большое влияние на дальнейшее развитие освободительного движения и общественной мысли Белоруссии.

Передовые философские и социологические идеи в Белоруссии находят свое развитие в творчестве Ф. Богу- шевича, А. Гуриновича и других крестьянских демократов. Ф. К. Богушевич — крупнейший белорусский поэт, основатель критического реализма в белорусской литературе, был выдающимся белорусским мыслителем своего времени. Его творчество развивалось под идейным влиянием Чернышевского, Некрасова, Шевченко, Салтыкова- Щедрина, а также революционно-демократических идей К. Калиновского. Богушевич осуждал либерально-дворянские взгляды на историю, отмечал важную роль народных масс в общественном развитии, выступал в защиту преследуемых царизмом белорусской культуры и белорусского языка. Он разоблачил реакционную роль религии, которая уводила народные массы от активной борьбы за переустройство общественной жизни. «Бог, — писал он, — не28 избавит трудящихся от «злой доли»». Путь к лучшей жизни — в борьбе за свободу, ибо «лучше потерять жизнь, чем жить в неволе» *.

С пропагандой прогрессивных материалистических взглядов в области естествознания выступил М. В. Рытов. Он активно боролся за передовые позиции естествознания, против узкого эмпиризма в науке, защищал и пропагандировал идеи дарвинизма в России. В своих работах он проводил идею о преодолении метафизического разделения формы и функции организма. Вслед за К. А. Тимирязевым Рытов отстаивал необходимость проведения анализа строения организма в единстве с анализом его функций, во взаимосвязи и взаимопроникновении строения и функции организма. Он решительно выступал против официального богословского взгляда на органическую природу, отрицавшего эволюцию животного и растительного мира. Указывая на важность исследования закономерно- стей изменчивости, Рытов выступал как против тех, кто отрицал значение внешней среды, так и против умаления внутренних факторов причин изменчивости.

Важное место в истории философской мысли Белоруссии занимает творчество А. Гуриновича. Большое влияние на формирование его мировоззрения, особенно в период его обучения в Петербургском технологическом институте, оказало знакомство с марксистской литературой. Изучив «Капитал» Маркса, Гуринович приходит к выводу о важности «распространения в среде рабочих и крестьян работ социально-демократического содержания» 29, с тем чтобы подготовить трудящиеся массы к революции. Для революционного переустройства общества, говорил Гуринович, необходимо объединить революционные выступления крестьян Белоруссии с революционным движением русских крестьян и рабочих, перетянуть на сторону трудящихся солдатские массы.

Присоединение Латвии, Литвы и Эстонии к России в конце XVIII в. сыграло прогрессивную роль в исторических судьбах прибалтийских народов. Оно создало условия для более быстрого развития производительных сил и культуры в этих странах, ускорило разложение феодальных и формирование капиталистических отношений. Несмотря на реакционную колонизаторскую политику царизма, происходит формирование литовской, латвийской и эстонской наций, развитие их культуры и общественно- философской мысли.

Передовая культура и общественная мысль народов Прибалтики развивались в ожесточенной борьбе против колонизаторской политики царизма и гнета помещиков, против религиозного мировоззрения господствовавших классов. В мировоззрении передовых демократических мыслителей Прибалтики в середине XIX в. отражался рост крестьянского антипомещичьего движения, переплетавшегося с национально-освободительным движением против российского царизма и немецких баронов, господство которых освящалось католическим и лютеранским духовенством.

Новым в развитии прогрессивной общественной мысли народов Прибалтики во второй половине XIX в., как и в

Белоруссии, стало появление революционного демократизма, который оформился в связи с кризисом крепостного строя и революционной ситуацией в России 1859—1861 гг.

Творчество литовских просветителей-демократов конца XVIII — первой половины XIX в., среди которых наиболее видными были Д. Пошка, Я. Снядецкий, С. Б. Юнд- зила, С. Даукантас, было насыщено антикрепостническими, антифеодальными идеями.

Выдающимися представителями революционно-демократического движения в Литве были 3. Сераковский и А. Мацкявичус. Характерной чертой их мировоззрения является защита идеи народной революции, критика царизма, реформы 1861 г., решение ими аграрного вопроса в духе крестьянской демократии. Сераковский принадлежал к числу самых близких к Н. Г. Чернышевскому и А. И. Герцену людей. На формирование его взглядов большое влияние оказали также идеи Гегеля, французских просветителей и материалистов XVIII в.

3. Сераковский не был последовательным материалистом, он колебался между материализмом и идеализмом. Исторический процесс он понимал как процесс духовного развития человечества и умственного развития человека. Сераковский считал, что философия тесно связана с практикой общественной жизни, она должна способствовать созданию новых общественных отношений. «Необходимо создать новый мир, — писал он, — человечество веками развивается, изменяется. Цель жизни — всестороннее развитие духовных и физических сил человека»30. Подчеркивая решающую роль умственного развития в истории, 3. Сераковский вместе с тем видит и значение материального фактора. «Только улучшив материальное положение классов труда, обеспечив им нормальное существование, — писал он, — можно начать их нравственное и умственное образование» 31.

Сераковский подчеркивал активную роль людей в истории. Он писал, что Гегель своим положением «все действительное разумно, все разумное действительно», по-видимому, хотел объяснить процесс развития. Но лишь сомневающиеся и разочаровавшиеся пытаются во имя этого положения сделать людей слепыми орудиями исторической необходимости; люди, верующие в будущее, верят и другим положениям: «Все, что существует, имеет свои причины, все, что разумно, должно быть осуществлено» 32. Таким образом, Сераковский отрицал фатальную необходимость тех или других исторических порядков и пытался истолковать философию Гегеля в революционном Духе.

Все, что совершается в истории на базе всеобщей необходимости, в направлении поступательного движения, носит прогрессивный характер, а любой поворот в прошлое есть регресс. Сторонники прошлого, писал он, всегда и неизбежно приходят в лагерь реакции. Важнейшим условием прогресса он считал связь теории с практикой, жизнью. Поэтому, говорил он, «нельзя писать законы жизни, закрывшись в кабинетах», реальная «жизнь есть наивысшее благо, истина, красота, добро».

В творчестве Сераковского сильны антиклерикальные идеи. Он, как заметил Чернышевский, «был деистом, т. е. ирпзнавал бога и бессмертие души, а все остальное отбросил» 33.

Сераковский выступал за справедливое разрешение национального вопроса. Он, как и Герцен и Шевченко, высказывался за создание федеративного государства, в которое вошли бы Россия, Украина, Белоруссия, Литва. Он мечтал о том времени, когда все люди станут братьями. «Наши сыновья или внуки, может быть, —- писал он, — увидят братские союзы германов, славянов и всех народов» 34.

Боевой друг Сераковского А. Мацкявичус много сделал для пропаганды среди народа идей крестьянской революции, как единственного средства для уничтожения самодержавия и освобождения крестьянства от феодального гнета.

Видными представителями философской и общественно-политической мысли Латвии в XIX в. были 10. Алу- иан, К. Биезбардпс, П. Баллод, Э. Вейденбаум и Ян Райнис.

Ю. Алунан и К. Биезбардис принадлежали к левому крылу младолатышского движения. Это движение молодой латышской буржуазии 60-х годов не было революци- онным, но оно сыграло определенную прогрессивную роль в формировании и укреплении самосознания латышского народа, в борьбе за освобождение от национального, политического и экономического гнета немецких баронов и бюргеров, за развитие национального языка, литературы и культуры народа. Младолатыши были сторонниками сближения с Россией. Однако идеологи младолатышей были связаны в России не с революционными демократами, а главным образом со славянофилами, которые также выступали против прибалтийского немецкого дворянства. С развитием капитализма и обострением классовой борьбы младолатышское движение теряло свой прогрессивный характер.

В области философии Алунан и Биезбардис защищали основные положения материализма, подвергали критике религиозный мистицизм, агностицизм, пропагандировали естественнонаучные знания.

Первым выдающимся латышским революционным демократом, активным деятелем конца 50-х и начала 60-х годов был П. Д. Баллод. Под влиянием идей Герцена, Чернышевского и других русских мыслителей он стал материалистом и атеистом, организатором революционных кружков в Латвии.

В конце XIX в. в условиях усиливающегося пролетарского и крестьянского движения в среде латышской интеллигенции возникает объединение под названием «Новое течение», с деятельностью которого связано начало распространения марксистской философии в Латвии. В своих произведениях представители «Нового течения» пропагандировали работы К. Маркса, Ф. Энгельса, а также Ф. А. Бебеля, Ф. Меринга, И. Дицгена, критиковали философию неокантианства, ницшеанства, персонализма, а также ревизионизм и эклектику Бернштейна, отстаивая основные принципы материализма и атеизма.

Одним из видных представителей «Нового течения» был поэт Э. Вейденбаум — материалист и революционный демократ, основоположник латышской атеистической поэзии. На мировоззрении Вейденбаума отразилось его знакомство с произведениями Маркса, Энгельса, Плеханова. Это особенно видно в трактовке им вопросов происхождения и классовой сущности государства, в оценке исторической роли пролетариата, критике либерализма и т. д. В работах «Фрагмент о народном хозяйстве», «Историче- ское развитие уголовных законов и их философские основы» Вейденбаум утверждал, что государство образовалось вместе с возникновением частной собственности на средства производства, в результате раскола общества на классы. Эксплуататорское государство, указывал он, осуществляет угнетение большинства меньшинством. Он считал, что руководящей силой в борьбе за новый общественный строй является рабочий класс, и критиковал ограниченность английских тред-юнионов, которые не борются «за окончательное уничтожение власти капиталистов» 35.

Вершиной развития философской и социологической мысли латышского парода в конце XIX в. явилось творчество выдающегося революционного демократа Латвии Я. Райниса.

Еще будучи студентом Петербургского университета, Райнис был связан с кружком народовольцев, в работе которого участвовал А. И. Ульянов. Он был хорошо знаком с произведениями русских революционных демократов, изучил работы Маркса и Энгельса, марксистскую философию и социологию.

Райнис был убежденным материалистом и атеистом. Уже в конце 90-х годов его мировоззрение складывалось в основных чертах как марксистское, хотя в силу ряда причин (оторванность от революционного движения в Латвии и т. д.) последовательным сторонником марксизма он не стал. Он высоко оценивал роль диалектического метода в исследовании природы и общественной жизни. Нельзя перестроить общество, не зная законов его развития, подчеркивал Райнис. Вместе с тем он критиковал идеалистическую диалектику, как стоящую «вниз головой». Он писал, что абсолютный дух Гегеля «не лучше боженьки». Развитие, говорил Райнис, совершается путем борьбы нового со старым, путем преодоления старого новым.

Значительны заслуги Райниса в критике реакционной философии буржуазного индивидуализма Ницше. «Философия жизни» Ницше, указывал Райнис, является продуктом углубления противоречий капитализма. Питательной почвой для нее явились страх буржуазии перед развивающимся рабочим движением и усиление милитаризма Германии.

Райнис называл пролетариат основным классом современного общества, который навсегда ликвидирует эксплуатацию человека человеком, построит социализм — общество будущего, в котором не будет деления людей на враждебные классы, где расцветут дружба и взаимопонимание между народами, где каждый человек будет иметь безграничные возможности для развития своих талантов и способностей. Райнис был поэтом рабочего класса и гордился тем, что служит ему. «Класс основной, тебе служить бойцом — где честь найдется выше?» 36 —- писал он.

В Эстонии в XIX в. передовые философские идеи распространяли просветитель-материалист К. Р. Якобсон и выдающийся писатель, революционный демократ Э. Внль- де. Взгляды Якобсона сложились в период восьмилетнего пребывания в Петербурге, где он работал в качестве преподавателя гимназии. Критикуя идеалистическое мировоззрение и религиозное мракобесие балтийских баронов и пасторов, Я кобсон пропагандировал естественнонаучный материализм (хотя в некоторых случаях с уступками деизму). Он писал, что «природа и учение о ней имеют прочную, как скала, основу... Это учение может и должно стать на свои собственные ноги» **. Он подчеркивал, что все в мире совершается по законам природы, которые люди ошибочно называют «волей божьей». В своих работах Якобсон проповедовал идею дружбы и союза с русским народом, при помощи которого эстонский народ добьется своего освобождения.

В 90-х годах в Эстонии возникают первые рабочие и студенческие кружки, в одном из которых изучал марксизм Э. Вильде. Хотя он не стал последовательным марксистом, но знакомство с марксистским учением благотворно сказалось на его творчестве. «Теперь я узнал, я знаю, — писал Вильде, — какой единственный класс общества и какая партия, борясь за свои интересы и свое будущее, борется за интересы и будущее всех угнетенных, я знаю, что только он один может искренне и целеустремленно за них бороться, ибо ему, как и другим, нечего терять, а приобрести он может все» ***.

В своих сочинениях Вильде критиковал капиталистический строй, призывал развивать реалистическое искусство.

Народы Закавказья выдвинули в XIX в. целую плеяду выдающихся мыслителей, творчество которых ознаменовало новый этап в развитии философской и социологической мысли азербайджанского, армянского и грузинского народов. Наиболее выдающимися представителями материалистической и революционно-демократической мысли были М.-Ф. Ахундов (Азербайджан), М. JI. Налбандян (Армения), И. Г. Чавчавадзе (Грузии).

Родоначальником материализма и атеизма в Азербайджане был М.-Ф. Ахундов — выдающийся писатель, просветитель и демократ.

Ахундов был оригинальным мыслителем. Философские взгляды Ахундова сложились в борьбе против мусульманской схоластики и мистицизма — философской основы ортодоксального ислама, в борьбе против восточного деспотизма и религиозного фанатизма. Центральное место в его учении занимают критика религии и теологии, обоснование и защита материалистического взгляда на мир.

В основе его философских воззрений лежит учение о единой материальной субстаишш как причине самой себя. Это единое, могущественное, совершенное и всеобъемлющее бытие абсолютно, самобытно и не нуждается в другой причине для своего существования. «Говоря о бытии,— пишет Ахундов, — мы имеем в виду сущность и субстанцию вещей. Эта сущность в смысле индивидуальном противоположна небытию; в смысле же всеобщем она является единым, совершенным и всеобъемлющим бытием, т. е. совокупностью материи» 37.

Ахундов признавал также объективность пространства и времени. «Как пространство, так и время суть атрибуты», «необходимые принадлежности самой материи» 38. Он отвергает религиозное учение о том, что всякое движение и изменение происходят по воле бога. Природа развивается по своим собственным законам. В ней нет места случайности, всюду господствует строгая закономерность и причинность. Ахундов был противником религиозного учения о бессмертии души. Душа, или сознание, утверждал он, не может существовать самостоятельно, независимо от материи. «Душа, — пишет он, — чем бы она ни была, не может продержаться без тела, то есть без организма, точно так же как разум не может продержаться без мозга после разрушения мозга; где разум, там и душа после разрушения организма» 39.

Ахундов — один из первых критиков восточного пантеизма, видными представителями которого были Джела- леддин Руми, Абдурахман Джамп, Махмуд Шабустори и др.

Ахундов дал блестящую критику ислама. Его основной философско-политический трактат «Три письма Кемал-уд- Довле...» является одним из лучших атеистических произведений на Ближнем и Среднем Востоке. Основные положения этой книги не потеряли своей актуальности и в настоящее время.

Ахундов был выразителем интересов трудящихся масс Азербайджана и с этих позиций подверг критике общественные и государственные порядки, быт и нравы феодального Востока, дал критику восточного деспотизма, одного из самых жестоких видов феодального деспотизма вообще.

Основоположником материалистической философии в Армении был Налбандян — вождь революционно-демократического движения и идеолог утопического крестьянского социализма. Вслед за русскими революционными демократами он подверг критике идеалистическую философию, в частности философию Гегеля. Он выступил против абстрактной спекулятивной философии, оторванной от жизни. Философия для него — орудие освобождения трудящихся.

Явления окружающего мира Налбандян рассматривал с точки зрения всеобщего движения и изменения. «Природа не знает нокоя, — писал он, — она находится в постоянном движении. Это ее жизнь» 40.

Общественную жизнь Налбандян рассматривал как процесс борьбы между передовыми и реакционными силами, в которой должно победить новое, прогрессивное.

ибо «жизнь течет только в одном направлении — вперед». Признание борьбы противоположностей, догадки о переходе количественных изменений в качественные, указание на отрицание старого при сохранении положительного в нем как на необходимый момент движения являются сильными сторонами учения Налбандяна.

В понимании истории Налбандян был в конечном счете идеалистом. Но в его высказываниях содержится ряд материалистических положений. Он считал, что народные массы являются не только созидателями материальных ценностей и духовных богатств, но и решающей силой в политической жизни общества. «Опорой нации и ее рычагом является простой народ, — писал он. — Как бы ни была богата нация замечательными людьм.и, тем не менее движущей силой ее остается простой парод — именно он есть стан, ось и рычаг этой машины» 41.

Большое значение придавал Налбандян роли экономического фактора, но он еще не понял законов развития общественной жизни. В объяснении причин развития экономического строя он часто ссылается па «дух народа», насилие и прочие нематериальные факторы, которые свидетельствуют об идеализме в его социологии.

Защищая классовые интересы трудящихся масс, Налбандян критиковал попытки буржуазного либерализма отвлечь трудящихся от революционной борьбы против эксплуататоров и царизма. Он вскрыл лицемерие буржуазно-либеральной проповеди мира, братства, равенства между людьми независимо от их классовой принадлежности.

Налбандяну принадлежит большая заслуга в разработке национального вопроса. Он разоблачал расизм и национализм. Подчеркивая исторически преходящий характер нации, он считал свободное национальное развитие единственно возможной и прогрессивной формой развития народов.

В сочинениях Налбандяна имеются ценные мысли по вопросам религии, этики и эстетики. Налбандян критиковал католицизм, армяно-григорианство и другие церкви, а также католический и христианский социализм. Признавая политическую прогрессивную роль армянской церкви в некоторых случаях в отдельные периоды истории Армении, он призывал вместе с тем разоблачать мракобесие, антинаучность и античеловечность религии.

Налбандян подверг критике религиозную и официальную буржуазную мораль. В разработке проблем материалистической эстетики он опирался на идеи Белинского и Чернышевского, Абовяна и Назарянца. Прекрасное в искусстве, утверждал он, есть не простая копия жизни и природы, а творческое, поэтизированное их воспроизведение.

Передовая общественно-политическая и философская мысль в Грузии в XIX в. была представлена такими прогрессивными деятелями, как С. И. Додашвили, И. Г. Чан- чавадзе, Г. Е. Церетели, Н. Я. Николадзе. Главой революционных демократов Грузии был великий грузинский писатель и философ И. Г. Чавчавадзе.

Продолжая прогрессивные идеи С. Додашвили, он впервые в Грузии выступил в 60-е годы против господствовавших феодальных отношении и религиозно-идеалистического миропонимания, пропагандировал материалистические взгляды в литературе и искусстве. «Жизнь — основа, искусства и наука — возникшие на ней ростки», — писал он.

Сильной стороной мировоззрения Чавчавадзе является идея движения и развития путем борьбы противоположностей. Мир находится в беспрерывном движении, ибо «движение и лишь движение дает Вселенной силу и жизнь».

Чавчавадзе вплотную подошел к мысли о том, что в классовом обществе определяющим началом является борьба классов. Причину общественного неравенства он усматривал в отрыве рабочей силы от предмета труда. «Естественный ход экономической жизни был основательно поколеблен и разрушен тем, — писал мыслитель, — что по одну сторону осталась рабочая сила без земли, а по другую — земля — без рабочей силы» 42. Эта противоположность достигает крайнего предела при капитализме. Чавчавадзе понял решающую роль народных масс в истории п считал, что активность народа является важнейшим условием общественного прогресса.

Чавчавадзе был знаком с марксизмом, говорил о силе и глубине этого нового учения, но считал, что оно верно для Запада, а для Грузии он искал иные, отличные от пролетарского революционного движения пути. В этом сказалась ограниченность его взглядов.

Средняя Азия и Казахстан на протяжении почти всего XIX в. находились на стадии феодальных отношений. Они были самой отсталой окраиной царской России. Промышленность отсутствовала. Население почти поголовно было неграмотно. Экономическая, политическая и культурная отсталость усугублялась господством мусульманской религии. Ислам и его различные учреждения регламентировали и контролировали личные, семейные, общественные и правовые отношения, преследовали научную мысль.

В этих условиях во второй половине XIX в. под влиянием передовой русской культуры в Средней Азии и Казахстане возникает повое, прогрессивное направление — просветительство, видными представителями которого были Абай Кунанбаев и Чокан Валихаиов (Казахстан), народные акыны Токтогул Сатылганов и Тоголон Молдо (Киргизия), Ахмад Дониш (Таджикистан), Золили и Кемине (Туркменистан), Мукими и Фуркат (Узбекистан).

Мировоззрение казахского просветителя Абая Кунан- баева было противоречивым, непоследовательным. Материалистические тенденции в нем переплетаются с идеалистическими. Наиболее ярко материалистическая тенденция в мировоззрении Абая проявляется в его теории познания. Источник познания — объективный мир, а основными средствами являются ощущения и разум. Большую роль в процессе познания играет трудовая деятельность людей. «Труд развивает чувство познания, закрепляет в сознании услышанное». В процессе трудовой деятельности «человек приводит знание в порядок, отбирает нужное от ненужного» 43.

Значительное место в творчестве Абая занимают проблемы этики, нравственности. Он подверг критике этические нормы патриархально-феодального общества, где ради богатства и личного благополучия «сын продает отца, брат — брата». Достоинство людей определяется не богатством, а их внутренним содержанием, отношением их к труду. Важнейшими принципами морали являются честность, скромность, трудолюбие, дружба, верность, товарищество, умеренность во всех делах.

Значительный вклад в развитие философской и социологической мысли казахского народа и всей Средней Азии внес Ч. Валиханов. Замечательный ученый-геолог, путешественник, лингвист, философ и общественный деятель, Валиханов был искренним сторонником сближения и дружбы с русским народом, он верно оценил прогрессивное значение присоединения Казахстана к России. В своих произведениях он пропагандировал материалистический взгляд на природу. Значительное место в его трудах занимает критика мусульманства и его религиозных обычаев и традиций. Однако в критике религии Валиханов был непоследовательным. Решительно отвергая ислам и христианство во всех формах, он допускал, что буддизм в отличие от них есть будто бы «гуманное и высокое учение».

В Киргизии выдающимся представителем общественной мысли был Токтогул Сатылганов. Для него характерны наивно материалистические представления о явлениях природы, которую он рассматривал как постоянно изменяющуюся, полную внутренней жизни. Значительное место в творчестве Токтогула занимают этические вопросы. Он выступил против феодальной религиозно-аскетической морали и призывал людей наслаждаться благами природы и общественной жизни.

Токтогул стоял за переустройство современной жизни на демократических началах. Он верил в светлое будущее своего народа.

Таджикский мыслитель Ахмад Дониш еще не освободился от идеалистических взглядов, но его мировоззрению присущи элементы стихийного материализма. Он не сомневался в объективном существовании Вселенной и стремился вскрыть ее внутренние закономерности. Дониш отверг идеалистическую концепцию предопределения и доказывал, что судьба человека зависит от него самого. Он одним из первых выступил с критикой общественного и государственного строя Бухарского ханства. Начав с проповеди реформ, Дониш к концу своей жизни приходит к выводу, что для улучшения жизни народа нужны более радикальные средства, в том числе и насильственные. Но он не призывал открыто к свержению существующего строя.

В Туркмении прогрессивная демократическая мысль была представлена творчеством Кемине, Зелили, Моллане- песа и других поэтов-мыслителей, развивавших патриотические и гуманистические идеи. В своих стихотворениях они осуждали социальную несправедливость и феодальный гнет, критиковали мусульманское духовенство, религиозный фанатизм и суеверие, выступали за развитие науки и просвещения.

В противовес представителям реакционной феодальной идеологии, отстаивавшим неприкосновенность патриархально-феодальных устоев, проповедовавшим теорию «предопределения» и пытавшимся при помощи националистических теорий панисламизма и пантюркизма оторвать Туркестан от России и превратить его в колонию иностранных государств, просветители-демократы выступили против сохранения патриархально-феодальных отношений, за развитие и распространение светских знаний, призывали трудящихся укреплять дружбу с русским народом, изучать его прогрессивную культуру.

Узбекский просветитель Фуркат и его продолжатель и единомышленник Мукими были противниками отживших патриархально-феодальных отношений, горячими поборниками приобщения к передовой русской культуре. В борьбе против старой, феодальной религиозио-мнстиче- ской идеологии они заложили основы новой, реалистической литературы. В своих произведениях они разоблачали невежество и шарлатанство мусульманского духовенства, «святых» и других служителей религиозного культа.

Творчество Валиханова, Абая, Доншпа, Фурката и других поэтов-мыслителей развивалось в крайне отсталых и сложных социально-экономических и идеологических условиях Средней Азии и Казахстана XIX в., где господствовали патриархально-феодальные отношения и реакционная идеология ислама. В силу сложившихся исторических условий просветители Средней Азии и Казахстана не могли подняться до уровня последовательного материализма и революционного демократизма, в ряде вопросов остались в плену религиозных предрассудков. Анализ взглядов передовых мыслителей России, Украины, Молдавии, Белоруссии, Прибалтики, Закавказья и Средней Азии свидетельствует о том, что XIX в. ознаменовался бурным развитием философской и социологической мысли народов СССР.

Передовая философская мысль народов СССР в XIX в. представлена в различных формах, что объясняется в значительной мере разнообразием исторических условии. В России, на Украине, в Молдавии, Белоруссии, Прибалтике и Закавказье в условиях быстрого развития капиталистических отношений и роста пролетариата зарождается и утверждается материалистическая философия революционных демократов.

В Средней Азии и Казахстане в это время господствовали патриархально-феодальные, даже родовые, отношения. Передовая общественная мысль прокладывала себе путь в своеобразных формах — близких к народному творчеству поэтических произведениях, песнях, нравственных назиданиях. Передовыми мыслйтелями были поэты, писатели, народные акыны, непосредственно связанные с народным творчеством. Они выступали против старых, отживших форм жизни, боролись с суевериями, с догматами ислама. Центральное место в их творчестве занимали высказывания по вопросам этики, критика духовенства и пороков общественной жизни. Они проявляли большой интерес к общественно-политическим проблемам, живо откликались на злободневные вопросы общественной жизни. Вместе с тем в их творчестве содержались идеи стихийного материализма, сыгравшие важную роль в борьбе против религиозно-мистической идеологии феодализма.

Прогрессивная теоретическая мысль народов СССР в течение XIX в., развиваясь в борьбе с враждебными ей направлениями, достигла высокого уровня, приближаясь к диалектическому материализму. Последняя четверть столетия есть время проникновения, осознания и утверждения идеологии пролетариата — марксизма.

В. В. Богатое и Ш. Ф. Мамедов