Взяться за расследование обстоятельств функционирования каторги на Сахалине Антона Павловича Чехова заставила уверенность в том, что «колония была основана на острове неисследованном». Она возникла у него после знакомства с множеством свидетельств, рассказов о жизни ссыльных на Сахалине. И усилилась, когда писатель приступил к основательному изучению всего, что было к тому времени написано об этой колонии. Подробное знакомство с «газетной литературой» о Сахалине, как говорил Чехов, привело его к выводу, что статьи писались или теми, кто никогда не бывал на Сахалине и ничего не смыслил в деле, или же людьми, которые наживали на «сахалинском вопросе» капитал. В результате представленные ими сведения в большинстве своем были случайными или неверными, специально искаженными. А поскольку речь шла о жизни не только ссыльнокаторжных, но и их семей, то «освободить взор» на проблему от шелухи случайных впечатлений Антон Павлович стал считать важнейшим для себя делом. Решить эту задачу, не побывав на острове, он не мог. Но предварительно, при подготовке к путешествию, Чехов изучил историю колонизации Сахалина, познакомился с работами исследователей и путешественников (Пржевальского, Невельского, Бошняка, Крузенштерна, Лаперуза и др.). Затем, 21 апреля 1890 года, он отправился из Москвы через всю Сибирь на этот далекий остров. Объездив Сахалин вдоль и поперек, А.П. Чехов на каждом шагу встречался с некомпетентностью чиновников, которые «попадали в колонию прямо со школьной скамьи». Выяснилось, что они: «...не находят нужным исследовать новое место, даже когда уже заселяют его. Посылают на новое место 50–100 хозяев, затем ежегодно прибавляют десятки новых, а между тем никому не известно, на какое количество людей хватит там удобной земли, и вот причина, почему обыкновенно вскорости после заселения начинают уже обнаруживаться теснота, излишек людей»28[27]. Прибыв в Александровский пост и как корреспондент «Нового времени» получив от генерал-губернатора А.Н. Корфа разрешение бывать где угодно и у кого угодно, А.П. Чехов, чтобы познакомиться поближе с жизнью большинства ссыльных, решил использовать такой метод получения информации, как перепись населения. Прием очень удачный. С его помощью Чехов смог получить огромное количество сведений. Оказалось, например, что: «Тюрьма – антагонист колонии, и интересы их противоположны. Жизнь в общих камерах порабощает и с течением времени перерождает арестанта; инстинкты оседлого человека, домовитого хозяина, семьянина заглушаются в нем привычками стадной жизни, он теряет здоровье, старится, слабеет морально, и чем позже он покидает тюрьму, тем больше причин опасаться, что из него выйдет не деятельный член колонии, а лишь бремя для нее. И потому-то колонизационная практика потребовала прежде всего сокращения сроков тюремного заключения и принудительных работ»29[28]. Но оказалось также, что, прежде чем стать членом сельскохозяйственной колонии, ссыльный терпит много лишений, и так как построить избу на Сахалине – невыносимо тяжелый труд, поселенцы несут более суровое наказание, чем каторжные: «На новое место, обыкновенно болотистое и покрытое лесом, поселенец является, имея с собой только плотничий топор, пилу и лопату. Он рубит лес, корчует, роет канавы, чтобы осушить место, и все время, пока идут эти подготовительные работы, живет под открытым небом, на сырой земле. Прелести сахалинского климата с его пасмурностью, почти ежедневными дождями и низкою температурой нигде не чувствуются так резко, как на этих работах, когда человек в продолжение нескольких недель ни на одну минуту не может отделаться от чувства пронизывающей сырости и озноба»30[29]. Более того, выяснилось, что поселенцам, как активным членам сельскохозяйственной колонии, было отказано в пособии от казны. Так и рождались такие Богом забытые поселения, как Красный Яр в Аркайской долине. А.П. Чехов пишет: «Я не знаю, кто выбирал место для Красного Яра, но по всему видно, что это возложено было на людей некомпетентных, никогда не бывавших в деревне, а главное, меньше всего думавших о сельскохозяйственной колонии. Тут даже порядочной воды нет. Когда я спросил, откуда берут воду для питья, то мне указали на канаву. Все избы здесь на одинаковый фасон, двухоконные, строятся из плохого и сырого леса, с единственным расчетом – отбыть как-нибудь поселенческий срок и уехать на материк»31[30]. Безусловно, как медика Чехова прежде всего волновали санитарные условия жизни ссыльных. Он видел унылые, холодные, грязные избы (где из мебели были только стулья, реже – стол) и тюрьмы с общими камерами. Таково описание Дуйской тюрьмы: «Стены и полы одинаково грязны и до такой степени потемнели уже от времени и сырости, что едва ли станут чище, если их помыть. По данным медицинского отчета за 1889 г., на каждого арестанта приходится воздуха 1,12 куб. саж. Если летом, при открытых окнах и дверях, пахнет помоями и отхожим местом, то, воображаю, какой ад бывает здесь зимою, когда внутри тюрьмы по утрам находят иней и сосульки»32[31]. Однако благоприятные для ссыльных условия Чехов все же нашел – в богатом селе Рыковском. Уверенный в личной ответственности каждого человека (и потому – в необходимой компетентности), Антон Павлович так объясняет опрятность Рыковской тюрьмы: «Оттого, что для работ внутри тюрьмы в качестве заведующих, распорядителей и проч. привлечены привилегированные ссыльные, которые отвечают за качество и количество арестантской пищи, я думаю, стали невозможны такие безобразные явления, как вонючие щи или хлеб с глиной»33[32]. Перепись дала Чехову впечатлений и наблюдений относительно разных сторон жизни на острове на 23 главы книги. Кроме данных переписи он постоянно использует цифры из приказов и отчетов: «К 1 января 1890 г. во всех трех сахалинских округах состояло каторжных обоего пола 5905. Из них осужденных на сроки до 8 лет было 2124 (36%), от 8 до 12 – 1567 (26,5%), от 12 до 15 – 747 (12,7%), от 15 до 20 – 731 (12,3%), бессрочных 386 (6,5%) и рецидивистов, осужденных на сроки от 20 до 50 лет, – 175 (3%). Краткосрочные, осужденные на сроки до 12 лет, составляют 62,5%, то есть немного больше половины всего числа»34[33]. Несмотря на проведенные им исследования, писатель не был удовлетворен своей работой. Он считал, что многое не сделано; работу, произведенную в три месяца одним человеком, в сущности нельзя назвать переписью, которая и стала необходимой из-за отсутствия более серьезных данных в литературе и в сахалинских канцеляриях. Стараясь быть как можно более точным, Чехов сожалел, что порой волей-неволей приходится строить свои умозаключения лишь на одних намеках и догадках. Тем не менее непроверенными свои выводы писатель не оставлял и старался их уточнить разными способами. В ходе расследования жизни каторжан А.П. Чехову очень пригодилось его медицинское образование. Как бывшему врачу, ему были особенно заметны все несуразности, изъяны медицинского обслуживания каторжан, переселенцев. Плохая работа медперсонала, его профессиональная слабость были, в числе других, важными причинами, приводившими к высокой смертности и болезненности населения острова. «В 1889 г. по всем трем округам было показано слабосильных и неспособных к работе каторжных обоего пола 632, что составляло 10,6% всего числа. Таким образом, один слабосильный и неспособный приходится на 10 человек. Что касается способного к работе населения, то и оно не производит впечатления вполне здорового. Среди ссыльных мужчин вы не встретите хорошо упитанных, полных и краснощеких; даже ничего не делающие поселенцы тощи и бледны. Летом 1889 г. из 131 каторжных, работавших в Тарайке на дороге, было 37 больных, а остальные явились к приехавшему начальнику острова “в самом ужасном виде: ободранные, многие без рубах, искусанные москитами, исцарапанные сучьями деревьев, но никто не жаловался” (приказ 1889 г., № 318)»35[34]. Свои личные наблюдения А.П. Чехов дополнял данными из медицинских отчетов, больничных «Правдивых книг», но поскольку последние, по его замечанию, велись крайне неряшливо, то писатель обращался также к церковным метрическим книгам, выписывая из них причины смерти за последние десять лет. При этом он установил, что эти причины почти всякий раз регистрировались по запискам врачей и фельдшеров, составленных порой из сплошных домыслов. Чехов досконально описывает все виды болезней, распространенных на острове, перечисляет количество переболевших и умерших от них, рассказывает о сложившихся порядках при лечении больных. Например, он устанавливает, что с нервными болезнями ссыльные обращаются в лазареты нечасто. Лечение проходили только те нервные больные, которых привозили или приводили. Для нездоровых психически на Сахалине отдельного помещения не было, они размещались вместе с сифилитиками, от которых нередко заражались. Другие, живя на воле, работали наравне со здоровыми, сожительствовали, убегали, были судимы. Чехов лично встречал в постах и селениях немало сумасшедших. «При мне, – пишет Антон Павлович, – однажды во Владимировке некий Ветряков, отбывший пять лет каторги, с тупым, идиотским выражением подошел к смотрителю поселений, г. Я., и по-приятельски протянул ему руку. “Как ты со мной здороваешься?” – удивился г. Я. Оказалось, что Ветряков пришел попросить, нельзя ли ему получить из казны плотничий топор. “Построю себе шалаш, потом буду избу рубить”, — сказал он. Этот давно уже признанный сумасшедший был на испытании у врача, параноик. Я спросил, как зовут его отца. Он ответил: “Не знаю”. И все-таки ему выдали топор»36[35]. По мнению писателя, некоторые приезжали на остров уже больными и в болезненном состоянии совершали какие-то преступления. Другие заболевали на острове, где каждый день и час было достаточно причин, чтобы человеку с расшатанными нервами сойти с ума. Чехов не только изучал жизнь острова, но и лечил больных. Вот как он описывает один свой день, проведенный в приемной: «В приемной, у входной двери стоит надзиратель с револьвером, снуют какие-то мужики, бабы. Эта странная обстановка смущает больных, и, я думаю, ни один сифилитик и ни одна женщина не решится говорить о своей болезни в присутствии этого надзирателя с револьвером и мужиков. Больных немного... Приводят мальчика с нарывом на шее. Надо разрезать. Я прошу скальпель. Фельдшер и два мужика срываются с места и убегают куда-то, немного погодя возвращаются и подают мне скальпель. Инструмент оказывается тупым, но мне говорят, что это не может быть, так как слесарь недавно точил его...»37[36]. Как видим, А.П. Чехов в данном случае использует метод получения информации, который современные журналисты-расследователи называют «включенным наблюдением». Таким образом он органично дополнил пути расследования условий жизни поселенцев. В результате были получены данные, которые прояснили самые важные, затемненные ранее, стороны этой жизни и помогли писателю решить поставленную им перед собой задачу – создать книгу «Остров Сахалин», дающую современному журналисту-расследователю прекрасные образцы «вскрытия» зловещих «нарывов» на теле российского общества. в начало главы > в начало