Особенности неомифологического сознания и функционирование мифа в литературе конца XIX - середины XX вв

Феномен авторского мифопоэтического пространства принадлежит XX веку, при этом возник он приблизительно в одно и то же время в разных литературах. Оживление интереса к мифу на рубеже веков было явлением не случайным.

Именно в это время рождается большое количество произведений, содержащих разные трактовки мифа и элементы индивидуального авторского мифотворчества: «романы-мифы», «драмы-мифы», «поэмы-мифы» и т.д.; возникает феномен «неомифологического сознания», которое справедливо охарактеризовано как «одно из главных направлений культурной ментальности ХХ века, начиная с символизма и кончая постмодернизмом» [Руднев 1997: 184]. Его суть состоит в том, что: 1) во всей культуре актуализируется интерес к изучению классического и архаического мифа; 2) мифологические сюжеты и мотивы активно используются в ткани художественных произведений [там же] Я.В. Погребная отмечает, что термин «неомифологизм» мало адаптирован современной литературоведческой наукой [Погребная 2010: там же], основываясь на том, что его нет в большинстве мифологических словарей. Правда, в наиболее авторитетных изданиях (Литературно-энциклопедический словарь, 1987г., энциклопедия «Мифы народов мира» 1992г., «Словарь культуры ХХ века», 1997г.) мы видим либо толкование термина «мифологизм», либо аналитическое соотношение мифа и литературы. Так, в «Литературном энциклопедическом словаре» дифференцируется категория мифологизма применительно к литературе Х1Х и ХХ вв., указан ряд особенностей, которые качественно отличают мифологизм ХХ в. как от архаического первобытного мифа, так и от мифологизма, присущего литературе предшествующего столетия [ЛЭС 1987: 224]. В исследовании по поэтике мифа, предпринятом Е. М. Мелетинским, анализу мифологизма в литературе ХХ столетия [Мелетинский 2012:261-350], посвящён отдельный раздел

Говоря о важнейших отличиях мифологизма от неомифологизма, отметим, что если в литературе Х1Х в. отчетливо осознавалась дистанция между мифом архаическим и его современной интерпретацией, то мифы ХХ столетия выстраиваются на основе современной истории, современного бытия и быта, следуя общим схемам мифологического мышления. Мифологическое мышление априори ориентировано в глубину культуры, направлено на раскодирование архаических истоков принадлежащихдействительности, так и образов, порожденных фантазией художника.

Художественные произведения этого периода имеют ряд особенностей.

1. Трансцендентной силой, господствующей над человеком, выступает не природа, а сотворенная им самим цивилизация, отчего мифологическое мироощущение приобретает преимущественно не героический, а трагический или даже трагифарсовый, гротескный характер.

2. В неодолимую и таинственную судьбу перерастает повседневность с ее рутинным социальным и житейским опытом; отсюда возможно сращение мифологизма с натуралистически-бытовой, протокольной манерой письма.

3. Новый миф рождается не в недрах архаической общности, а в ситуации отъединенности и самоуглубленного одиночества персонажа и суверенности его внутреннего мира; отсюда сочетание мифологизма с психологизмом, внутренним монологом, с литературой потока сознания.

4. Вместо «культурного героя», приносящего людям блага цивилизации" на первый план выходит «природно-оргиастический» или «экзистенциальноабсурдный» герой, рвущий путы цивилизации, общезначимых предписаний морали и рассудка.

5. Современный мифологизм носит не наивно-бессознательный, а глубоко рефлектированный характер, что обеспечивает его коренную связь с философским творчеством, а также интеллектуалистический подход к мифу самих художников[Мещерякова 2003: http: //www.rusf. ru/litved/fant/me2 .html.

Я.В.Погребная также выделяет ряд признаков, которые позволяют идентифицировать феномен неомифологизма:

1) сознательная установка на мифотворчество, пролонгирование его в область онтологии (мифотворчество и жизнетворчество русских символистов, создание параллельного инварианта собственной судьбы;

2) принципиально новая, по отношению к мифологизму XIX века мифопорождающая ситуация, учитывающая, что архаический миф как неотчуждаемое начало сознания, объединяет читателя и автора, а не просто направленная на идентификацию архаического мифа в современности;

3) пародирование центральных ситуаций и персонажей мифа (замена мифотворения глобальным обманом, представление космогонии как фокуса, метатеза культурного героя и трикстера;

4) замена тезиса о равноправии ментального и действительного миров утверждением о единстве вымышленного и действительного миров;

5) реставрация самих схем архаического мышления, обретающих статус первичных в формировании типа поведения и отношения к действительности;

6) семантизация или ресемантизация традиционного фетиша или случайного вещественного объекта как места сопряжения двух миров - действительного и ментального, эпохи первотворения и современности, введение в современное произведение мифологического персонажа, или соотносимой с мифологическим прототипом ситуации [Приводится по: Поребная 2010: http: //www.niv.ru/doc/po grebnaya-aspekty-mifopoetiki/parametry- neomifologizma.html.

Важнейшим признаком, общим для всей неомифологической прозы, признаком, который отличает ее от фантастики, выступает «аккумулирование ею в себе всего иррационального, что существует или может существовать в жизни, но не поддается анализу со стороны существующих общенаучных дисциплин»[Мещерякова 2003: http: //www.rusf.ru/litved/fant/me3 .html.

т.н. «неомиф», несколько отличный от своего прототипа.Одной из жанровых разновидностей неомифа является «фэнтези», в основе которого лежит «сращение сказки, фантастики и приключенческого романа в единую («параллельную», «вторичную») художественную реальность с тенденцией к воссозданию, переосмыслению мифического архетипа, а также формированию нового мифа в ее границах. В художественной системе фэнтези ирреальность образует свой особый мир, созданный «по законам условности, иносказания и взаимопроникновения форм, а также обогащения этикой и эстетикой сказки, мифа, эпоса, аллегории, легенды, утопии, гротеска» [там же]. Именно в этом жанре работали Дж.Р.Р.Толкин и его друг, К.С.Льюис.

Рассмотренные признаки и особенности неомифологической литературы приводят к выводу о том, что миф в литературе ХХ в. выходит далеко за рамки чисто мифологического пространства: писатели ХХ столетия предпринимают попытки «имитировать мифогенное сознание средствами неомифологического мышления» [Лотман 1992: 382]. Если писатели-реалисты XIX в. стремятся к тому, чтобы создаваемая ими картина мира была подобна действительности, то представители «неомифологического» искусства, напротив, находят специфику художественного видения в отходе от бытовой эмпирии, от чёткой временной или географической приуроченности. Писатель и поэт становится теперь не только очевидцем, рассказчиком, наблюдателем, моралистом, воспитателем, толкователем - хотя и должен был оставаться и тем, и другим, и пятым. Но на первый план выдвигается роль писателя, умеющего найти ценность и смысл в хаосе разрозненных мыслей, идей, образов, событий, умеющего «собрать из

осколков чашу», организовать жизнь вокруг себя; выстроить из всего открытого и найденного в изначальном хаосе космос.

Крупнейшие представители мифологического романа Т.Манн и Д. Джойс дали гениальные образцы литературного «мифологизирования», во многом друг другу противоположные по своей идейной направленности. В романе Джойса «Улисс» (1918-1922), герои сопоставляются с соответствующими персонажами гомеровского эпоса, хотя, конечно, «эти корреспонденции весьма условны и легко могут быть истолкованы как пародийная травестия гомеровского эпоса и мифа. Действительно, как иначе может быть отождествлена суетливая беготня по городу скромного дельца и сборщика объявлений, которому жена наставляет рога, с фантастическим» морскими странствиями древнегреческого героя? . Так же пародийно звучит сближение развратной Молли с верной Пенелопой, Стивена, добровольно порвавшего с семьей, - с преданным роду Телемаком, содержательницы дома терпимости - с Цирцеей»[Мелетинский 2012:273]. Эта ирония, к тому же ярко подчёркнутая««грязными» деталями современного быта и физиологии» [там же], являет собой цену, что автор «платит» за обращение к эпосу и мифу. Подобно многим другим писателям-реалистам, Джойс стремится создать «эпос современной жизни», но делает главный акцент не на ней самой, а на «выявлении определенным образом понимаемых им общечеловеческих начал» [там же]. Создавая свою мифологическую модель истории, писатель нередко прибегает к мифологеме умирающего и воскресающего богочеловека, которая под его пером становится метафорой циклической концепции истории.

Т.Манн в своей знаменитой «Волшебной горе» (1924г.) использует не столько мифологические модели, сколько модели ритуальные [Мелетинский 1998: 428]. Процесс воспитания главного героя ассоциируется с инициацией, ряд эпизодов можно сопоставить с мифологемами священной свадьбы и ритуального умерщвления царя-жреца, а сама «волшебная гора» может быть сопоставлена с царством мертвых. А в «Иосифе и его братях» (1926-1943) сам избранный писателем сюжет носит мифологический характер; библейский миф

44

предстаёт в данном случае как мифологизированное историческое предание:описываемые события отнесены ко времени правления XVIII древнеегипетской династии, а история Иосифа Прекрасного разворачивается в царствование фараонаАменхотепа III и его сына, вошедшего в истоию под именем Эхнатона.

Если же обратиться от прозы к поэзии, то здесь мифологизм проявился в творчестве Т.С.Элиота (1888-1965) и У.Б.Йетса (1865 - 1939). Созданная первым поэма «Бесплодная земля» (1922) вся построена на отсылках к евангельским и буддийским легендам, к средневековым легендам о Парцифале, которые составляют сюжетную ткань. Подобным образом и «Пепельная среда» (1930), которая принадлежит перу того же поэта, содержит множество аллюзий на Св.Писание (в частности, на пророческие книги Иезекиля и Михея, на Евангелие), тексты древних христианских молитв («Отче наш...», «Радуйся, Мария»). В поэме предлагаются размышления о деяниях Христа на земле и их смысле, о даре жизни, обретаемом через веру, о том, как трудно её сохранить, живя в современном мире и о многом другом, что сложно выразить словами. А в творчестве второго преобладает интерес к национальной мифологии, и яркий тому пример - цикл поэм о Кухулине, одном из любимых героев древних ирландских саг.

Таким образом, миф на рубеже XIX-ХХвв. становится своеобразным метаязыком культуры. Он глубоко проникает в сознание человека, вызывая к жизни феномен т.н. «неомифологического сознания». Главная особенность неомифологической литературы состоит в том, что она предлагает целостное освоение мифа, тогда как на предшествующих ее этапах использовались только элементы мифа (образы, мотивы и т.д.).

Особую модификацию неомифологизма в литературе ХХ века составляет творчество английских писателей, прославившихся как создатели волшебных историй. О нём поговорим далее.

1.5.