<<
>>

Глава XVI О ТОМ, КАК МЫ ДОЛЖНЫ СУДИТЬ О БУДУЩИХ СОБЫТИЯХ

Правила, помогающие нам выносить верные суждения о прошлых событиях, применимы и к будущим событиям. Мы должны считать некоторое прошлое событие вероятным, если нам достоверно известны его обстоятельства и мы знаем, что такие обстоятельства обычно сопряжены с подобными событиями; равным образом следует считать вероятным, что некоторое событие произойдет, если сходные обстоятельства обычно имеют такие последствия.
Именно так врачи судят об исходе болезни, полководцы — о будущих боевых действиях, да и вообще все люди — о большинстве таких дел, в которых все зависит от случая.

Но относительно тех событий, в которых люди принимают непосредственное участие и которым они своими стараниями могут в какой-то степени способствовать или препятствовать, либо подвергая себя риску, либо избегая его, многие составляют себе ложное представление, тем более обманчивое, чем более разумным оно пм кажется. А именно: они принимают в соображение лишь то, сколь велика и что повлечет за собой выгода, к которой они стремятся, или ущерб, которого они опасаются, и совсем не учитывают вероятность того, что они извлекут такую выгоду или понесут такой ущерб.

Поэтому, когда они боятся какого-нибудь большого зла, например потери жизпи или всего своего состояния, они считают благоразумным не пренебрегать никакой предосторожностью, чтобы уберечь себя от этого зла. А если дело касается какого-нибудь большого блага, например выигрыша ста тысяч экю, они думают, что будет разумным постараться получить его, если риск невелик, сколь бы малой ни была вероятность успеха.

Так рассуждала, к примеру, та принцесса, которая, прослышав о людях, раздавленных обвалившимся потолком, с тех пор никогда не входила в дом, не послав прежде осмотреть его. Она была убеждена, что действует правильно, и считала неблагоразумными всех, кто поступал иначе.

Оттого что подобные действия кажутся правильными, некоторые люди принимают ненужные и обременительные предосторожности, дабы сохранить свое здоровье.

Иные же становятся до крайности недоверчивыми даже в мелочах: им кажется, что, раз их когда-то обманули, они будут обмануты и во всех других делах. По этой же причине многих людей привлекают лотереи. Разве не выгодно, говорят они, выиграть двадцать тысяч всего за один экю? Каждый надеется стать тем счастливцем, кому выпадет крупный выигрыш, и никто не думает о том, что если выигрыш составляет, положим, двадцать тысяч экю, то, возможно, для каждого участника лотереи будет в тридцать тысяч раз более вероятным, что этот выигрыш ему не достанется, нежели что он его получит.

Подобные рассуждения неверны потому, что если мы хотим получить какое-либо благо или избежать какого-либо зла, то, чтобы решить, что нужно для этого сделать, надо принять в соображение не только это благо или зло само по себе, но и вероятность того, что оно выпадет или не выпадет на нашу долю, и с геометрической точностью рассмотреть пропорцию между всеми этими вещами. Это можно пояснить следующим примером.

Есть игры, в которых десять человек ставят по одному экю и кто-то из них выигрывает всё, а остальные проигрывают; таким образом, каждый рискует проиграть только один экю, а выиграть может девять. Если учитывать только выигрыш и проигрыш сами по себе, может показаться, что игра выгодна для всех; но надо еще принять в соображение, что если каждый может выиграть девять экю, рискуя проиграть только одип экю, то при этом в отношении каждого в девять раз более вероятно, что он проиграет один экю, а не выиграет девять. Итак, каждый надеется получить девять экю и может проиграть одип экю и для каждого вероятность проиграть одип экю относится к вероятности выиграть девять экю как девять к одному. Таким образом, одно уравновешивается другим.

Все игры подобного рода являются честными, насколько могут быть честными игры; те же, в которых такая пропорция нарушается,— явно нечестные. Исходя из этого, можно показать, что в играх, называемых лотереями, есть очевидный обман. Поскольку устроитель лотереи обычно берет себе десятую часть в качестве вознаграждения, все играющие, вместе взятые, одурачиваются точно так же, как если бы одип человек ставил в равной игре, т.

е. в такой игре, в которой выигрыш и проигрыш одинаково вероятны, десять пистолей против девяти. Но если это невыгод по для всех играющих, вместе взятых, то это невыгодно и для каждого из них в отдельности, ибо отсюда следует, что вероятность проигрыша превосходит вероятность выигрыша в большей мере, чем ожидаемая выгода превосходит риск потерять то, что ставят.

Иногда вероятность получить какую-либо вещь так мала, что, сколь бы она ни была заманчива и как бы незначительна ни была та вещь, которой рискуют, чтобы ее получить, лучше вовсе пе рисковать. Например, было бы глупо ставить двадцать су против десяти миллионов ливров или даже против целого царства, зная, что мы могли бы выиграть их только в том случае, если бы ребенок, расставляющий как придется типографские литеры, сразу же составил двадгіать первых стихов «Энеиды» Вергилия. И хоть мы об этом пе думаем, мы в любую минуту рискуем жизнью больше, чем государь рискует своим царством, ставя его на карту на таких условиях.

Эти соображения кажутся малозначительными, и они действительно таковы, если мы на этом остановимся. Но их можно распространить и на более важные вещи. Опи должны послужить, прежде всего, к тому, чтобы сделать более обоснованными наши надежды и опасения. К примеру, многих людей повергают в ужас удары грома. Если гром наводит их на размышлепия о Боге и о смерти — в добрый час; чем больше мы об этом думаем, тем лучше. Но если такой непомерный страх вызывает у них одна лишь опасность погибнуть от молнии, то легко показать им, что он необоснован. Ведь из двух миллионов человек подобной смертью погибает от силы одип, и даже можно сказать, что это, пожалуй, самый необычный вид внезапной смерти. Следовательно, поскольку страх перед злом должен быть соразмерен не только самому злу, но и вероятности события и поскольку едва ли есть более редкая смерть, чем гибель от молнии, такой смерти надо бояться меньше любой другой, тем более что страх не поможет нам избежать ее.

Таким образом мы можем вывести из заблуждения людей, впадающих в крайность и прибегающих к тягостным для них предосторожностям, чтобы сохранить свою жизнь и здоровье: им па до показать, что эти предосторожности являются большим злом, нежели та отдаленная опасность, которой они боятся. Так же можно вывести из заблуждения многих других людей, которые, принимаясь за что-пибудь, почти всегда рассуждают следующим образом: в этом деле кроется опасность, стало быть, это дело дурное; из этого дела можно извлечь выгоду, значит, это дело хорошее.

Ведь судить надо не по опасности и не по выгоде, а по тому, в какой пропорции они находятся.

Конечные вещи обладают той особенностью, что, сколь бы велики они ни были, они могут быть превзойдены самыми малыми, если эти малые вещи многократно умножаются или если они в большей степени превосходят большие в вероятности, чем те превосходят их по величине. К примеру, самый малый выигрыш может превзойти самый большой, какой только можно себе представить, если малый часто повторяется или если получить это большое благо настолько трудно, что оно в меньшей степени превосходит малое по величине, нежели малое превосходит его в вероятности. И то же со злом, которого опасаются: самое малое зло может быть более значительным, нежели самое большое (при условии, что последнее не беспредельно), если первое превосходит второе в такой пропорции.

Только то, что бесконечно,— вечность и спасение — не уравновешивается никакой времепной выгодой и никогда не должно ставиться в один ряд ни с чем мирским. Поэтому малейшая возможность для спасения дороже всех мирских благ, вместе взятых, и малейшая опасность погибели важнее любого преходящего зла, рассматриваемого как зло физическое.

Для всякого разумного человека этого достаточно, чтобы сделать для себя вывод, которым мы и закончим нашу «Логику»: величайшее неразумие — тратить свое время и самую жизнь на что-либо иное, помимо того, что может послужить к обретению жизни, которой не будет конца, ибо все3 благо и зло нашей жизни — ничто в сравнении с благом и злом жизни иной, и опасность будущего зла очень велика, равно как и трудность обретения будущего блага.

Те, которые приходят к такому выводу и сообразуют с ним свои поступки,— люди благоразумные и мудрые, даже если их рассуждения в вопросах науки часто бывают неверными; те же, которые не делают для себя такого вывода, будь они даже правы во всем остальном, названы в Писании безумными п несмысленными, ибо они находят дурное употребление логике, разуму и самой жизни.

Конец Первое издание «Логики» вышло в Париже в 1662 г.

В том же году она была без каких-либо изменений напечатана еще дважды (все эти три иэдания, по существу, являются одним изданием).

Второе издание, пересмотренное и дополненное, вышло в 1664 г. в Париже, а затем в Лондопе. В этом издании в текст внесены значительные изменения, как смысловые, так и стилистические. Добавлены Второе рассуждение, гл. X первой части гл. XIII—XV третьей части, гл. I четвертой части. Из третьей части исключена глава «О сведении силлогизмов». Существенно переработана гл. XX третьей части. После второго издания А. Арно и П. Николь вносили в текст только добавления.

В 1668 г. в Париже увидело свет третье издание «Логики», в 1671 г. в Лионе — четвертое. В 1674—1675 гг. «Логика» была напечатана еще четырежды—в Париже, Лионе и Амстердаме. Издания 1668—1675 гг. представляют одну редакцию текста.

Свой окончательный вид «Логика» приобрела в пятом издании—Париж, 1683 г., которое и послужило образцом для последующих. Здесь содержатся важные добавления: гл. IV и XV первой части и гл. I, II, XII, XIV второй части. Последним прижизненным изданием является амстердамское (шестое) издание 1685 г., пе имеющее существенных отличий от пятого.

В течение XVII—XIX вв. «Логика» выдержала несколько десятков изданий во Франции и за ее пределами. В XVII в. она была переведена на латинский и английский языки, а позднее издана на испанском, итальянском, польском, немецком языках.

Настоящий перевод сделан по изданию: La Logique, ou L'Art de penser, contenant outre les regies communes, plusieurs observations nouvelles, propres h former le jugement. Paris, 1752. Использовало и вышедшее в ФРГ критическое издание, воспроизводящее текст 1662 г. и наиболее существенные изменения, внесенные в 1664 и 1683 гг.: L'Art de penser. La Logique de Port-Royal/Ed. B. Baron von Freytag Loringhoff, H. E. Brekle. T. 1—3. Stuttgart; Bad- Cannstadt, 1965—1967, а также ряд других изданий «Логики».

«Логика» издавалась анонимно, она написана от лица одного автора.

Относительно авторства отдельных частей имеются разноречивые сведения. Что именно написано Арно, а что — Наколем, в точности неизвестно. Говоря от первого лица, Арно и Николь наряду с формой «я» употребляют форму множественного числа — «мы», как это принято и в русской книжной речи (чаще, правда, используется форма on — безличное местоимение третьего лица единственного числа, выполняющее во французском языке также и функцию местоимения первого лица, как единственного, так и множественного числа). Эта особенность оригинала в переводе сохранена.

В издании, с которого сделан настоящий перевод, есть несколько подстрочных примечаний. За исключением одного, они отсутствуют в прижизненных изданиях и поэтому в переводе но воспроизводятся, а содержащаяся в них информация дается в примечаниях.

В книге встречается немало неточностей при цитировании античных и другпх авторов. Как это допускалось в их время, Арно и Николь часто цитировали по памяти и не ссылались па источники. В примечаниях указаны лишь самые значительные неточности. Опечатки в латинских цитатах исправлены нами в соответствии с первым и другими изданиями и латинскими источниками. Эти случаи в примечаниях не оговариваются, так же как и некоторые искажающие смысл опечатки в основном тексте, исправленные по другим изданиям.

Приводимые в скобках французские слова даны в соответствии с орфографией оригинала.

Перевод латинских выражений и фраз там, где не указано имя переводчика, выполнен Н. А. Федоровым. Цитаты из Библии приводятся, как правило, по сипотальному изданию.

Примечания составлены В. II. Гайдамака.

<< | >>
Источник: А. АРНО, П. НИКОЛЬ. Логика, или Искусство мыслить / М.: Наука. – 417 с. – (Памятники философской мысли).. 1991

Еще по теме Глава XVI О ТОМ, КАК МЫ ДОЛЖНЫ СУДИТЬ О БУДУЩИХ СОБЫТИЯХ:

  1. Глава восьмая. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ
  2. Глава XVI О ТОМ, КАК МЫ ДОЛЖНЫ СУДИТЬ О БУДУЩИХ СОБЫТИЯХ
  3. Глава первая О ВЕТХОМ ЗАВЕТЕ
  4. ГЛАВА 6. ТАКТИКА РАЗВИТИЯ МОНДИАЛИЗМА В РОССИИ
  5. Глава 3 Неправедный суд.
  6. Глава 6 Что же в действительности произошло в 1917 году?
  7. Глава VII Мифология (окончание)
  8. Глава четвертая «ЗА ЮНУЮ РОССИЮ, КОТОРАЯ СТРАДАЕТ И БОРЕТСЯ, — ЗА НОВУЮ РОССИЮ...»
  9. Глава 3 ИНДОЕВРОПЕЙСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ РОТЫ
  10. Выбор Путина как выбор России
  11. Глава 6. Кто стоял за Февралем?