<<
>>

«Помещик, живущий в столицах», вариант 2

После окончания войны за пространство самым мощным и вожделенным фактором расслоения в мире стала мобильность: это та субстанция, из которой ежедневно строятся и перестраиваются новые, все более глобальные социальные, политические, экономические и культурные иерархии.
Для тех, кто стоит на вершине новой иерархии, свобода передвижения приносит куда больше преимуществ, чем те, что обозначены в формуле Данлэпа. В этой формуле отмечены, возвышены или унижены лишь те кандидаты, чей голос слышен, — те, кто способен высказать и, скорее всего, действительно выскажет свое недовольство и может воплотить свои жалобы в судебные иски. Но есть и другие, оборванные и брошенные контакты, также привязанные к данной местности, и о которых в формуле Данлэпа не упоминается, потому что о них вряд ли кто-либо услышит.

Мобильность, приобретенная «теми, кто инвестирует» — людьми, обладающими капиталом, деньгами, необходимыми для инвестиций — означает для них поистине беспрецедентное в свой радикальной безоговорочности отделение власти от обязательств: обязанностей в отношении собственных служащих, но также и в отношении молодых и слабых, еще не рожденных поколений, и самовоспроизводства условий жизни для всех — одним словом, свободу от обязанности участвовать в повседневной жизни и развитии сообщества. Возникает новая асимметрия между экстерриториальной природой власти и по-прежнему территориальной «жизнью в целом», которую власть, снявшаяся с якоря и способная перемещаться мгновенно и без предупреждения, может свобод-

21

но использовать, а затем оставить наедине с последствиями этого использования. Отказ от ответственности за последствия — самое желанное и ценное преимущество, которое новая мобильность дает лишенному местной привязки капиталу, находящемуся в «свободном плавании». Теперь в расчетах «эффективности» инвестиций можно уже не учитывать затраты на борьбу с последствиями.

Обретенная капиталом свобода несколько напоминает свободу «помещика, живущего в столицах» из прежних времен — такие люди были печально известны своим пренебрежением к нуждам населения, которое их кормило.

Весь их интерес к земле, которой они владели, заключался в том, чтобы «снимать с нее сливки» в виде «излишков продукции». Здесь, несомненно, существует некоторое сходство — но это сравнение не в полной мере отражает степень свободы от забот и ответственности, которой обладает мобильный капитал конца двадцатого столетия: помещикам прошлого она и не снилась. «Помещик, живущий в столицах» не мог поменять свое поместье на другое, а значит оставался — пусть и не слишком прочно — привязанным к местности, откуда он тянул все соки; это обстоятельство на практике ограничивало теоретически и юридически беспредельные возможности эксплуатации местности, иначе в будущем поток доходов мог обмелеть, а то и вовсе иссякнуть. Конечно, объективные ограничения в принципе были жестче, чем это осознавали сами помещики, а эти последние — жестче тех, что обычно соблюдались на практике. Это обстоятельство приводило к тому, что такого рода помещичье землевладение наносило непоправимый ущерб плодородию земли и развитию сельскохозяйственных навыков, а благосостояние «помещиков, живущих в столице» было весьма ненадежным,

22

ухудшаясь от поколения к поколению. И все же это были реальные ограничения, напоминавшие о себе тем безжалостней, чем хуже их себе представляли и соблюдали. А ограничение, по определению Альберто Мелуччи, «это заключение в рамки, предел, разделение; поэтому оно означает и признание существования другого, чуждого, неустранимого. Столкновение с «другим» — это опыт, подвергающий нас испытанию: оно порождает искушение устранить различия силой, но может вызвать к жизни и стремление к контакту как непрерывно возобновляемому действию»3.

В отличие от «помещиков, живущих в столицах» из новой истории, нынешние капиталисты и торговцы землей, благодаря вновь обретенной мобильности их ресурсов, теперь уже ликвидных, не сталкиваются с ограничениями достаточно реальными — прочными, твердыми, неподатливыми — чтобы их соблюдение было обязательным. Единственные ощутимые и обязательные рамки связаны с административными ограничениями свободы движения капиталов и денежных средств.

Однако такие ограничения немногочисленны, в них существует множество лазеек, и даже этот «редкий частокол» подвергается сильному давлению с целью его расшатать или вовсе снести. После этого упоминаемые Мелуччи «столкновения с другим» станут крайне редким явлением. А если случится, что другая сторона навяжет такое столкновение, как только «другое» начнет играть мускулами и заявит о себе, капитал без особого труда «соберет вещички» и переместится в более гостеприимную среду, т. е. не оказывающую сопротивления, податливую и мягкую. Тогда вероятность как попыток «устранить различия силой», так и «стремления к контакту» будет еще меньше.

Ведь оба этих подхода требуют признания неустранимости другого, но для этого «другое» должно

сначала

23

превратиться в неподатливое, негибкое, в буквальном смысле «вязкое» целое. Чтобы в ходе сопротивления такое целое действительно сформировалось, среда должна подвергаться упорным и эффективным атакам — но общим следствием новой мобильности является тот факт, что у капитала и финансов практически не возникает необходимости «гнуть то, что не гнется», ломать препятствия, преодолевать или ослаблять сопротивление; а если она и возникает, то от нее всегда можно отказаться в пользу более «мягкого» подхода. Если столкновение с «другим» требует дорогостоящего применения силы или утомительных переговоров, капитал всегда может переместиться в более «спокойное» место.

Зачем вступать в столкновение, если его можно избежать?

<< | >>
Источник: Бауман 3.. Глобализация. Последствия для человека и общества / Пер. с англ. — М.: Издательство «Весь Мир»,.— 188 с.. 2004

Еще по теме «Помещик, живущий в столицах», вариант 2:

  1. ПОЛОЖЕНИЕ В ПРОВИНЦИЯХ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
  2. 24. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ СИМВОЛЫ И ПРАВОВОЙ СТАТУС СТОЛИЦЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
  3. 5.8.6. Пессимистический (для периферии и человечества) вариант развертывания глобальной классовой борьбы
  4. Об авторе
  5. «Помещик, живущий в столицах», вариант 2
  6. Сионистский вариант социал-реформизма
  7. Государственные преступления в XVIII веке
  8. «Заутра казнь»
  9. ЯКОВ АГРАНОВ - ЧЕКИСТ, ПРИШЕДШИЙ К ИНТЕЛЛИГЕНТАМ
  10. Общественные классы
  11. КОММЕНТАРИИ
  12. Столица Союза, столицы республик
  13. НУЖНА ЛИ ЗАПИСЬ ЭТНИЧЕСКОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ В ПАСПОРТЕ?
  14. Лекция II ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ ТРАДИЦИОННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
  15. ЛИКВИДАЦИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ПЛЮРАЛИЗМА И БЛОКИРОВАНИЕ КАНАЛОВ ЗАПАДНОЙ ИНФОРМАЦИИ
  16. РАЗДЕЛ III. РАССТРЕЛ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ
  17. ЗАЩИТНИК СТОЛИЦЫ
  18. РОЛЬ ДЕЛИ В ФОРМИРОВАНИИ ИНДИЙСКОЙ НАЦИИ. СТОЛИЦА И ИНДИЯ
  19. Профессионально-хозяйственная деятельность. Роль земли в жизненном укладе мещанских семей