§ 2. Марксистско-ленинская концепция интернационализации общественной жизни как внешнего основания некапиталистического развития народов Севера
Значимость социалистической интернационализации для национального прогресса народов Севера зафиксирована в «Концепции социального и экономического развития народностей Севера на период до 2010 г.», созданной в результате реализации исследовательской программы «Социальное и экономическое развитие народностей Севера в условиях научно-технического прогресса», над которой работала Региональная межведомственная комиссия по координации социально-экономических, медико-биологических и лингвистических проблем развития народностей Севера, организованная правительством РСФСР (1981 г.) на базе сибирских отделений АН СССР, АМН СССР, ВАСХНИЛ.580
В данной Концепции утверждается, что «основой концепции, определившей историческое развитие народностей Севера в советский период, стало положение о вовлечении их в процесс социалистической интернационализации»581.
В проекте Концепции отмечается также: «Краеугольное теоретико-методологическое значение для построения научной концепции развития народностей Севера на долгосрочную перспективу имеет теория В.И. Ленина о некапиталистическом пути развития, понимаемого как особая форма ускоренного перехода ранее отсталых народов к социализму, главным условием которого является включение в объективно развиваю - щийся процесс социалистической интернационализации»582.Вопросам некапиталистического пути развития коренных народов Севера был посвящен ряд исследований советских ученых583. В этих работах в качестве одной из объективных предпосылок пути народов Севера к социализму рассматривались сохранившиеся патриархально-общинные отношения.
Община этих народов воспринималась как отмирающее и опосредствующее звено, исчезающее в ходе общественного прогресса. Вместе с тем логика исторического развития предполагает не абсолютное исчезновение прежних исторических форм, а их снятие584.Проблема снятия прошлых экономических форм в ходе исторического развития довольно обстоятельно изучалась классиками марксизма-ленинизма. В частности, касаясь вопроса о генезисе капитализма, К.Маркс писал: «Буржуазное общество есть наиболее развитая и наиболее многосторонняя историческая организация производства. Поэтому категории, выражающие его отношения, понимание его организации, дают вместе с тем возможность проникнуть в организацию и производственные отношения всех отживших общественных форм, из обломков и элементов которых оно строится, частью продолжая влачить за собою еще непреодоленные остатки, частью развивая до полного значения то, что прежде име-
4
лось лишь в виде намека и т.д.» 0
необходимости снятия капиталистических форм при переходе к социализму высказывался В. И. Ленин. В своей работе «Детская болезнь "левизны" в коммунизме» он подверг критике левое доктринерство, которое «...упирается на безусловном отрицании старых форм, не видя, что новое содержание пробивает себе дорогу через все и всяческие формы...»585. Новое социалистическое содержание, считал В.И. Ленин, «может и должно проявить себя в любой форме, и новой и старой, может и должно переродить, победить, подчинить себе все формы, не только новые, но и старые, — не для того, чтобы со старым помириться, а для того, чтобы уметь все и всяческие, новые и старые формы сделать орудием полной и окончательной, решительной и бесповоротной победы коммунизма»586.
Следовательно, позиция классиков марксизма-ленинизма по проблеме снятия в экономической эволюции не была односторонней. Наряду с необходимостью уничтожения прошлых форм они обращали внимание и на их сохранение в новых условиях в преобразованном виде. Эта позиция классиков опиралась не только на полит- экономический анализ, но и на традиции диалектической логики.
В.И. Ленин, конспектируя «Науку логики» Гегеля, выписал следующий отрывок: «Всеобщее составляет основу; поэтому поступательное движение не должно быть принимаемо за некоторое течение от некоторого другого к некоторому другому... на каждой ступени дальнейшего определения всеобщее поднимает выше всю массу его предшествующего содержания и не только ничего не теряет вследствие своего поступательного движения и не оставляет ничего позади себя, но несет с собой все приобретенное, и обогащается, и уплотняется внутри себя»587.Задача оптимального сочетания исторически противоречивых форм и средств в каждый данный конкретно-исторический момент решается в текущей экономической политике. И «наша обязанность, как коммунистов, — писал В.И. Ленин, — всеми формами овладеть, научиться с максимальной быстротой дополнять одну форму другой, заменять одну другой...» 588. Таким образом, экономическая жизнь социализма, по его мнению, снимая в себе предшеству- ющую экономическую историю, обладала поэтому «великолепным богатством сменявшихся форм» и являлась исторически самым сложным экономическим объектом.
Подобным же образом при социализме сохранялись и общинные отношения, потерявшие, правда, свое решающее значение. Поскольку остается зависимость экономики от стихийно действующих естественных производительных сил, пользование ими неизбежно оформляется отношениями общинного типа. Например, Ф. Энгельс отмечал, что в Германии середины XIX в. существует «глубоко коренящееся в народном сознании представление, что лес есть общее достояние и каждый может собирать в лесу цветы, ягоды, грибы, буковые орешки и т.д. и вообще имеет право делать все, что ему угодно, пока и поскольку он не причиняет вреда»589. Это представление квалифицировалось Ф. Энгельсом как пережиток общинного строя. Такого рода представления и практика сохранялись и в лесопользовании советского общества. Следовательно, в социалистическом обществе присутствуют общинные отношения, но в снятом, преобразованном виде. Они функционируют в качестве субстрата исторически более высоких форм.
Обусловленные характером естественных производительных сил общинные отношения являются объективно устойчивым и неустранимым краеугольным камнем некапиталистического развития.
Любопытной представляется с этой точки зрения характеристика экономического быта коренных народов Севера, данная Ф. Энгельсом: «Артель — это широко распространенная в России форма товарищества, простейшая форма свободной ассоциации, подобной той, которая встречается у охотничьих племен во время охоты. И по названию и по существу она не славянского, а татарского происхождения. И то и другое встречается у киргизов, якутов и т. д., с одной стороны, и у саамов, ненцев и других финских народов, с другой. Поэтому артель в России развивается первоначально не на юго-западе, а на севере и востоке, в местах соприкосновения с финнами и татарами. Суровый климат требует разнородной промышленной деятельности, а недостаточное развитие городов и капитала возмещается по мере возможности этой формой коопера- ции. — Один из важнейших отличительных признаков артели, круговая порука ее членов друг за друга перед третьими лицами, покоится первоначально на узах кровного родства, как взаимная порука у древних германцев, кровная месть и тому подобное»590.Ф. Энгельс фиксирует конкретные константные факторы, детерминирующие существование общины на северо-востоке России. Это «суровый климат», «разнородность промышленной деятельности», «недостаточное развитие городов и капитала», «круговая порука .на узах кровного родства». Эти факторы являются объективными и неустранимыми в районах Крайнего Севера, что определяет неизбежность сохранения архаических социальных структур в недрах более высоких общественных форм.
Ряд примеров о сохранении подобных элементов приводит В.Г. Логинов591. Он пишет о том, что, несмотря на плановый перевод на оседлость, тундровики так и остались кочевым народом. Удельный вес личных оленеводческих хозяйств в Ямало-Ненецком автономном округе не опускался ниже 30 %, а личные олени часто выпасались в составе совхозных стад. Ямальские ненцы сохранили в своей памяти, каким родам принадлежит общественное поголовье оленей округа. В Ханты-Мансийском автономном округе владельцами родовых угодий становились представители семей, чьи предки вели здесь традиционный образ жизни, а границы проводились по естественным рубежам, узаконенным обычным правом.
Сохранению традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера, по оценке В.Г.
Логинова, способствовали так и неискорененные обычаи. Он также подчеркивает роль суровых природных условий: «Сохранению обычаев, привычек и рутин у аборигенного населения способствовал такой фактор, как их адаптация к экстремальной для других народов природной среде. Она проявилась не только в чисто физиологическом отношении, но и в рационе питания, создании образцов одежды и обуви, предметов утвари (даже в настоящее время не создано альтернативных анало- гов одежды, обуви, многих предметов из домашнего обихода кочевых народов), транспортных средств и жилища, и это особенно ярко выражено у оленеводческих народов»592.Напомним, что преимущество общинной организации К. Маркс не рассматривал как нечто исторически преходящее, полагая, что такая организация имеет «элемент превосходства над странами, которые еще находятся под ярмом капиталистического строя». Он писал, в частности, следующее: «Историю разложения первобытных общин (было бы ошибочно ставить их всех на одну доску; подобно геологическим образованиям и в этих исторических образованиях есть ряд типов первичных, вторичных, третичных и т. д.) еще предстоит написать. До сих пор мы имели только скудные наброски. Во всяком случае, исследование предмета продвинулось достаточно далеко, чтобы можно было утверждать: 1) что жизнеспособность первобытных общин была неизмеримо выше жизнеспособности семитских, греческих, римских и прочих обществ, а тем более жизнеспособности современных капиталистических обществ; 2) что причины их распада вытекают из экономических данных, которые мешали им пройти известную ступень развития, из исторической среды, отнюдь не аналогичной исторической среде современной русской общины»593.
Еще раз подчеркнем вывод К. Маркса о более высокой жизнеспособности первобытных общин по сравнению с поздними типами обществ. Думается, что этот вывод не утратил своего значения и в современных условиях.
В силу высокой жизнеспособности ранних форм социальной организации неизбежным является их сосуществование с возникающими позднее социальными структурами.
В свою очередь это определяет формирование взаимодействия элементов традиционного и современного обществ, которое модифицирует коэволюционирую- щие линии социальности. Как и К. Маркс, Ф. Энгельс рассматривает объективную возможность поступательного развития архаических социальных структур по тем направлениям, которые не были стихийно реализованы во всемирно-историческом процессе.В отношении русской сельской общины он, в частности, писал: «Существует возможность перевести эту общественную форму в высшую, если только она сохранится до тех пор, пока созреют условия для этого, и если она окажется способной к развитию в том смысле, что крестьяне станут обрабатывать землю уже не раздельно, а совместно, причем этот переход к высшей форме должен будет осуществиться без того, чтобы русские крестьяне прошли через промежуточную ступень буржуазной парцелльной собственности. Но это может произойти лишь в том случае, если в западной Европе, еще до окончательного распада этой общинной собственности, совершится победоносная пролетарская революция, которая предоставит русскому крестьянству необходимые условия для такого перехода, — в частности материальные средства, которые потребуются ему, чтобы произвести необходимо связанный с этим переворот во всей его системе земледелия»594.
К. Маркс также считал, что в иной исторической среде традиционная община в состоянии реализовать новые линии социальной эволюции. В наброске письма к В.И. Засулич он подчеркивает в отношении русской общины: «Она одна сохранилась в Европе в широком, национальном масштабе. Она находится благодаря этому в исторической среде, в которой существующее одновременно с ней капиталистическое производство предоставляет ей все условия коллективного труда. Она имеет возможность использовать все положительные достижения капиталистического строя, не проходя сквозь его кавдинские ущелья. Физическая конфигурация русских земель благоприятствует сельскохозяйственной обработке при помощи машин, организуемой в широком масштабе и осуществляемой кооперативным трудом. Что же касается первоначальных организационных издержек, интеллектуальных и материальных, — то русское общество обязано предоставить их "сельской общине", за счет которой оно жило так долго и в которой оно еще должно искать свой "источник возрождения"» . Интересно, что помощь, оказываемую традиционной общине со стороны более развитых обществ, К. Маркс оценивает как неоплатный долг «источнику жизни» и «источнику возрождения». В этом, на его взгляд, заключается экономическое обоснование асимметрии хозяйственных потоков. Заметим, что практика оказания подобной помощи имеет всеобщее значение: все цивилизованные нации оказываются в таком долгу.
Закономерности сохранения и дальнейшей социальной эволюции традиционного хозяйственного уклада аборигенного населения Севера находят выражение в современной социально-экономической практике. Общинные структуры в жизни коренных народов по-прежнему сохраняют свое значение. Признанием этого факта в России стало принятие в 2000 г. федерального закона «Об Общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации».
В ст. 1 Закона под общиной малочисленных народов понимается форма самоорганизации лиц, относящихся к малочисленным народам и объединяемых по кровнородственному (семья, род) и (или) территориально-соседскому признакам, создаваемая в целях защиты их исконной среды обитания, сохранения и развития традиционных образа жизни, хозяйствования, промыслов и культуры. Закон в ст. 5. предусматривает, что деятельность общин носит некоммерческий характер. Согласно ст. 7, органы государственной власти Российской Федерации, органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления в целях защиты исконной среды обитания и традиционного образа жизни, прав и законных интересов малочисленных народов могут оказывать помощь общинам малочисленных народов, союзам (ассоциациям) общин малочисленных народов в виде: •
предоставления налоговых льгот и преимуществ; •
целевого финансирования региональных и местных программ сохранения и развития традиционных образа жизни, хозяйствования и промыслов малочисленных народов; •
заключения с общинами малочисленных народов, союзами (ассоциациями) общин малочисленных народов договоров на выполнение работ и предоставление услуг; •
целевой подготовки кадров по профессиям, необходимым общинам малочисленных народов, союзам (ассоциациям) общин малочисленных народов для самоуправления и традиционного хозяйствования малочисленных народов; •
бесплатной консультативной помощи по вопросам традиционного хозяйствования малочисленных народов; •
предоставления на конкурсной основе социального заказа на разработку и реализацию региональных и местных программ социально-экономической помощи общинам малочисленных народов.
Таким образом, некапиталистическое развитие коренных жителей Севера, объединенных в общины, сохраняет свое историческое значение в условиях продолжающей интернационализации общественной жизни. «Дух интернационализма на нашем Севере не умер, а приобретает новую суть и смысл»595, — подчеркивает А.В. Филипенко. Анализ накопленного опыта некапиталистического развития народов Севера может выявить также те оригинальные микроформы социальной деятельности, которые могут стать необходимой предпосылкой разработки новых подходов в решении ряда ключевых проблем современности, в том числе глобальной проблемы Север — Юг596.