<<
>>

За ширмой либерализма

Тема тоталитаризма сталинской системы, «троянский конь» перестройки — одна из самых модных в западной философии. И там ее, как и у нас, запрещено рассматривать в реальной исторической перспективе.
Вот выдержки из доклада философа из Чикаго Билла Мартина на недавнем симпозиуме, посвященном тоталитаризму: «Вначале критика тоталитаризма развивалась в двух направлениях, одно ассоциировалось с Адорно и Хоркаймером, другое — с Ханной Арендт. Последнее было вознесено до небес либералами холодной войны, ибо оно обеляло Запад и прекрасно устраивало США. В соответствии с интересами США Арендт противопоставляет Сталина и Гитлера „открытому обществу“. Но это — слишком упрощенная картина. Правда, что Сталин внедрял марксизм тотализирующим образом, усугубляя некоторые тенденции, изначально имевшиеся в марксизме. Но с задачами какого рода столкнулся Сталин? Этот вопрос никогда не задавали себе либералы типа Арендт и Дьюи. Сталин и другие лидеры КПСС решали задачу преобразования типа жизни, приводившего к огромным страданиям, в тип жизни, ведущей к постоянному улучшению для основной массы населения. И это было самым концентрированным выражением войны двух миров. Сталин решал задачу освобождения значительной части земли и населения всего мира из тисков империализма. Сталин сделал огромное количество ошибок и зла; можно сказать, что он отдал народ на заклание ради марксизма, который стал к тому времени закрытой диалектикой. Однако, при всех этих ошибках, именно Сталин и советский народ разбили нацистов, понеся неизмеримые жертвы. Ни тогда, ни сегодня „либералы“ не могут похвастать чем либо подобным, и вопрос о столкновении двух тотализирующих идеологий должен рассматриваться именно в этом плане. Правда в том, что „либералы“, которые предложили видеть действительность как „столкновение либерализма с тоталитаризмом“, были либералами холодной войны, чье понимание мира было совершенно манихейским и, таким образом, тоталитарным».

Билл Мартин упрекает американских либералов в том, что они сегодня замалчивают известный исторический факт: советский народ в условиях тотализирующего сталинизма смог разбить гитлеровский тоталитаризм, реально угрожающий цивилизации.

Российские либералы-евроцентристы идут гораздо дальше американских. Исходя из принципа «Запад всегда прав», они уже доходят практически до полного оправдания гитлеризма. Это становится тем более гротескным, что особую активность в оправдании нацизма проявляют еврейские интеллектуалы. Так, Исаак Фридберг в большой статье «Драматургия истории: опасность всегда исходила только с Востока» переживает трагедию нордических защитников демократии: «Финансирование национал-социализма было трагической попыткой Запада защититься от российской экспансии в коммунистической оболочке. Вторая мировая война с ее чудовищными, трагическими потерями для славянских, немецкого и еврейского этносов была следствием ошибочной российской внешнеполитической доктрины».

Важно, что коммунистической, по мнению Фридберга, была только оболочка, а корни трагедии Запада — в постоянной экспансии России. При этом наши либералы так обращаются с историей, что каждый раз недоумеваешь: то ли их самих ослепила идеология, то ли они надеются ослепить читателя? Сейчас одна из главных тем их песенки — создание образа исторического и вечного врага России в лице Востока, вообще нехристианских народов. В мягкой форме этим занимался уже Илья Эренбург. Сегодня особенно плодовито работает В.Кантор, а иногда тоненьким голоском подпевают и демократки вроде Новодворской. Она по установленной схеме оплакивает Россию, которую погубили православие и татары: «Нас похоронили не под Нарвой, не на поле Куликовом. Нас похоронили при Калке. Нас похоронили в Золотой Орде. Нас похоронила Византия, и геополитика нас отпела».

Фридберг вещает: «Никогда, за всю историю России, Запад не стремился к уничтожению Российского государства. На всем обозримом историческом пространстве угроза существованию России всегда приходила только с Востока». Ложь, прикрытой словесными трюками. С Востока шли в ХІІІ веке степняки, которые отвергали саму идею разрушения местных государственных и религиозных структур, ибо жили благодаря симбиозу с ними, получая дань.

Этот вопрос хо рошо изучен, здесь сходятся такие разные историки, как Тойнби и Гумилев.

Посмотрим на Запад. Стремились ли тевтоны к уничтожению русской государственности? Да нет, цель нашествий обычно в трансформации враждебного государства, его реальном подчинении путем внедрения своей информационно-культурной матрицы, выгодного себе механизма формирования новой национальной элиты — по типу того, как вир ус т р ансформирует клетку, внедряя свою молекулу ДНК. Тевтоны лишь хотели расчленить складывающуюся Россию, обратить в католичество, внедрить «западный» тип земельной собственности (сегодня наши либералы чуть не плачут из-за того, что миссия тевтонов не удалась). И это была бы перестройка, несовместимая с жизнью русского этноса —

потому-то Александр Невский и поехал в Орду брататься с сыном Батыя (кстати, христианином) и дал бой тевтонам. Потому-то он и стал святым русской земли.

Пойдем дальше по «обозримому историческому пространству». Стремились ли поляки с Тушинским Вором уничтожить Россию? Да нет, хотели посадить на престол своего ставленника, пограбить и превратить куски распавшейся России в своих вассалов — только и всего. А чего хотели Наполеон или Гитлер? Да только изменить генотип России. Ну, Гитлер пожестче — с уничтожением ряда крупных городов и значительной части славянского населения (и, если забыл г-н Фридберг, с полным истреблением евреев, составляющих неотъемлемую часть России). Ну разве это можно считать угрозой с Запада?

А чего хотят сегодня наши друзья с Запада, которые, по словам Фридберга, всегда заботились о процветании России и «оказывали ей массированную помощь»? Дадим слово эксперту — З.Бжезинскому. В момент токийской встречи «семерки» в 1993 г. он выступил с советами о том, как надо «помогать России». Вот его общее указание: «Программа западной помощи должна быть подчинена четкому определению собственных геополитических интересов Запада в преобразовании бывшего Советского Союза». Как же следует заботиться об интересах Запада и преобразовывать СССР? Грубо говоря, углубляя перестройку — отрывая бывшие республики СССР от России и отрывая периферию России от ее ядра: «Запад должен не проявлять колебаний и заявить совершенно открыто, что именно установление нового геополитического плюр ализма в пространстве, которое ранее занимал Советский Союз, является одной из главных целей политики западной помощи. Это совершенно ясно означает, что Запад не должен позволить, чтобы Кремль принял на себя какую-то особую политическую роль в этом пространстве, на что он в последнее время высказывал претензии».

Вот вам, Борис Николаевич, и «возрождение России» вместе с ее «суверенитетом».

Бывший советник Картера перечисляет меры, на которых в России «должны в приоритетном порядке сосредоточиться ее западные друзья». Среди них «все сметающая на своем пути децентрализация государственных структур России, благодаря чему периферийные регионы легко превратятся во внешние, но соседние области экономического процветания». Здесь наш «западный друг» использует удачный опыт по расчленению арабских стран с выделением «зон экономического пр оцветания», контролир уемых западными друзьями. Так в свое время из Ирака был выделен Кувейт. Результаты, как говорится, на лице.

Особое значение американский «архитектор перестройки» придает Украине, которую надо обязательно отвлечь от восстановления исторических связей с Россией. Главный инструмент — разрыв еще не окончательно разорванной экономической ткани. «Запад должен понимать, — диктует всей передовой цивилизации профессор, — что бывший Советский Союз создал единое экономическое пространство, основанное на монопольной взаимозависимости». Как разумный американец, Бжезинский понимает, что геополитика геополитикой, а разорвать такое пространство — дороговато выйдет. Он требует взаимопомощи, «определенного разделения труда» в свежевании СССР: «Японии больше сосредоточиться на Дальнем Востоке России и в республиках Средней Азии, Германии приложить особые усилия на Украине, а также в западных областях России (то есть, в Санкт-Петербурге), а Соединенным Штатам помимо кооперации с Россией в ее проектах реформы развивать совместные проекты с некоторыми ключевыми нерусскими государствами (такими как Украина и Казахстан)».

Ну что нового во всем этом? Застарелый страх перед Россией как особой целостностью, ненависть к ней и стремление эту целостность разрушить. И раньше таких теоретиков было на Западе хоть пруд пруди. А новое то, что раньше они не были желанными гостями московской интеллигенции, и их планы не пересказывались внутри России виднейшими представителями ее интеллектуальной элиты и «совести», и проводники этих идей не становились ректорами всяких гуманитарных университетов и советниками государей.

Но и это уже не важно.

Или всех этих ректоров и демократок смоет, как пену, или Россия на время расколется, и мы заживем нашей тайной, никак с ними не связанной жизнью, выгрызая у них почву из-под ног и точа нож. Печальнее то, что и наша «просвещенная» оппозиция в своей трактовке советского тоталитаризма побрела на дудочку Ханны Арендт. Хорошо было быть кухонным либералом в начале 80х, рассуждать о Сталине за кофе после хорошего дружеского ужина. Но петь ту же песенку, когда в метро у тебя голодный ребенок просит подаяние — свинство. Ведь в сердце этого ребенка и взрастает будущий сталинизм.

Сегодня мы должны взвешивать все на верных весах. В земной жизни идеалы не достигаются — надо сравнивать реальность. Философы Адорно и Хоркхаймер в своей критике тоталитаризма так и делают. И приходят к выводу, что государство-Левиафан, порожденное гражданским обществом Запада и опирающееся на «индустрию культуры» (прессу, ТВ, школу), как раз и является самым тоталитарным. Историк А.Тойнби подчеркивает: «В западном мире. в конце концов последовало появление тоталитарного типа государства, сочетающего в себе западный гений организации и механизации с дьявольской способностью порабощения душ, которой могли позавидовать тираны всех времен и народов. Возрождение поклонения Левиафану стало религией, и каждый житель Запада внес в этот процесс свою лепту».

Действительно, никакой восточный тиран, включая Сталина, западному Левиафану и в подметки не годится. Но никто из наших социологов и историков не попытался выявить профиль воздействия на человека в разных типах тоталитаризма. А я могу утверждать, что в целом сталинизм не искалечил, сохранил целостного человека — война прекрасно это показала. А тоталитаризм демократического Запада полностью «одомашнил» человека, превратил его в жвачное животное. У него даже секс стал лишь физиологией — интенсивность возросла, но нет ни драмы любви, ни ревности. Конрад Лоренц изучал этот процесс как антрополог и видел в этом «одомашнивании» трагедию Запада. Эту трагедию не поняли российские радикальные либералы начала века, в чем их и обвиняли наши философы-эмигранты.

А сегодняшние либералы понимают еще меньше.

Интеллигенты, которые настраивали доверчивых людей против советского строя как опасного своей жестокостью — ибо в истоках его был сталинизм, совершили колоссальный подлог. В развитии российского типа жизни приступ жестокости уже пройден при сталинизме, и такие явления на одной траектории дважды не повторяются. Кстати, в России этот период оказался гораздо менее кровавым, чем на Западе — там только женщин («ведьм») сожгли около миллиона. А вот при повороте всей жизни, при сломе траектории мы почти с неизбежностью снова пройдем через эту баню.

И получается, что наша оппозиция приняла навязанную ей «антитоталитарную» риторику либералов и согласна на этот поворот — она теперь тоже за гражданское общество, только каждая партия добавляет свои пожелания: одним оставь православие, другим социализм да СССР. Да в конце концов пообещают им эти конфетки, все равно тратиться на них не придется. При сломе России начнутся такие землетрясения, что все об этом забудут.

Зачем я поднимаю вопросы, по которым есть острые разногласия? Ведь всем так хочется согласия, так давайте, мол, говорить о том, что нас объединяет. А что нас объединяет? Отвечают: желание спасти Россию. Да что такое Россия — вот в чем суть. Ставьте вопрос ребром! Мне, например, Деникин, принявший Сталина как меньшее зло, ближе Горбачева с его социалистическим выбором. Хотя, наверное, при Горбачеве я бы лично цивилизованно процветал, а при Деникине и при Сталине мне с большой вероятностью отвинтили бы голову.

Пока каждое течение в оппозиции не прояснит для себя «последние», самые неприятные вопросы, она так и будет ходить по кругу с песенками про согласие, когда ни в одной части нет четкого идейного стержня. Прояснили вопрос — и закрыли его хотя бы на время, заключили договор, чтобы не вылезал каждую неделю Солоухин со своим антитоталитаризмом. Тогда и начнут прибывать люди.

1994

<< | >>
Источник: Сергей Георгиевич Кара-Мурза. Оппозиция как теневая власть. М.: Алгоритм. - 171 с. - Тайны современной политики. 2006

Еще по теме За ширмой либерализма:

  1. За ширмой либерализма
  2. Органы политического сыска и самодержавие
  3. Доктрины радикализма в России
  4. Предисловие переводчика
  5. 1.2. Критика подходов к сущности права
  6. 2.1. Право и Правда (нравственная основа права России)
  7. Круг высокопоставленных инициаторов Договора 1867 г. и возможные мотивы его правительственного лоббирования
  8. 3.3. Ценностная основа социальных мифов
  9. Семья императора Александра III
  10. ГЕРМАНСКИЙ ФАШИЗМ
  11. Свобода.
  12. Законодательство Моисея: система правонарушений
  13. ФОРМЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО УЧАСТИЯ ГРАЖДАН В ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ Ильясов С.К.