§ 1. Философские предпосылки обоснования теории развития общества
Проблема развития оказалась довольно сложной в современной науке, в частности социологии. С одной стороны, наука не может отказаться от идеи развития, от идеи общественного прогресса человечества и его достижения. Опрос, проведенный среди ученых журналом «New Scientist», показал, что из десяти великих идей второе место (после идеи большого взрыва) заняла идея развития одной формы из другой, более сложной из более простой, идея эволюции от простого к сложному. Под этой теорией понимается монистическое мировоззрение, признающее, что во всей Вселенной совершается великий и единый, неудержимо шествующий вперед процесс развития, процесс преобразования простых форм в более совершенные, которому подчинены все состояния и формы явлений. Последующие места по порядку заняли: теория квантовой механики; идея создания общей, обобщающей все знания науки (megascience); теория оценки, преодолевающей риски; идея хаоса; теория относительности; теория изменения климата; тектоника, касающаяся изменений структуры земной коры. Проблема имеет и другую, противоположную сторону трактовки — отрицание идеи развития. Современная западная и отечественная социология, за исключением марксистского направления, к настоящему времени в общем и целом отказалась от идеи развития общества, заменив «девелопментализм» теорией «социальных изменений». По утверждению П. Штомпки, автора «Социологии социальных изменений», ’ постоянная критика теории развития на протяжении нескольких десятилетий привела сначала к ее медленному размыванию, а потом — к полному отрицанию. Он полагает, что в настоящее время все основные версии теории развития, начиная от эволюционизма и кончая историческим материализмом уже принадлежат истории социальной науки. На их место приходит альтернативный взгляд, а именно теория социальных изменений, которая призвана заменить собой теорию развития2. А. Турен кризис социологии усматривает именно в кризисе социального эволюционизма, который был центральным элементом в социологическом представлении об общественной жизни в эпоху индустриализма. Что же касается постсовременного западного общества, то его жизнь уже не может быть сведена к процессу исторического развития. Скорее речь идет о производстве человеком и обществом самих себя, а не об историческом процессе их развития3. Из отечественных авторов против теории развития выступили те, кто перешел на позиции модернизма и постмодернизма. Они признают только социальные изменения в виде модернизации, виртуализации, глобализации и т. п. В этих понятиях фиксируются лишь трансформация социальных структур и способов воздействий без их оценки как прогрессивных или закономерных4. Конечно, отечественным модернистам трудно было представить переход России от социализма к капитализму, сопровождаемый длительной рецессией, процессам ее исторического развития. Им пришлось довольствоваться взятой с Запада теорией модернизации, чтобы посредством ее утверждать о необходимости приспособления России к западной идентичности и ее превращения во «вторую» Европу (А. С. Ахиезер, В. Г. Федотова и др.)5. Автор книги «Модернизация России: социально-философский анализ» С. А. Емельянов вынужден был отказаться от формационного и цивилизационного подходов к истории России, ограничиться модернистской формулой деления истории на «до — теперь — после», заменить объективный подход субъективным ценностным методом анализа6. Чем же объяснить отказ от идеи развития, занявшей, по мнению ученых, второе место среди великих идей современности? На передний план следует, пожалуй, поставить социальноклассовые причины. Если господствующие ныне классы связывают свою судьбу с капиталистической формацией, то, естественно, они ее считают последним исторически оправданным обществом, концом истории, как об этом заявил служащий госдепартамента США Ф. Фукуяма. Там, где кончается история, ни о каком дальнейшем развитии и речи быть не может, остается лишь говорить об изменениях внутри границ общества, о современном и постсовременном состоянии того же рыночно-капиталистического общества. Отсюда — идеология и теория социальных изменений модернизма и постмодернизма. К такому выводу приводит и товарно-стоимостная основа общества. Стоимостная система опирается на принцип равенства стоимостных затрат и стоимостных результатов деятельности, не совместимых с признанием развития, она по своей природе статична, может лишь колебаться вокруг оси равновесия затрат и результатов. Отрицание развития общества имеет под собой и гносеологические (теоретико-познавательные) причины и методологические основания. Известно, что идея развития свое наиболее полное философское обоснование получила в диалектике, содержащейся в трудах И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, В. И. Ленина. С переходом на принципы неопозитивизма произошел серьезный упадок уровня философского мышления, в частности, отрицание общих законов развития общества. В наши дни продолжается кризис философского образования, особенно страдает общефилософская подготовка вступающей в науку молодежи — соискателей магистерских и кандидатских степеней. Особенно большой ущерб нанесла идее развития философия известных французских модернистов (Ж. Бодрийяр, М. Фуко, Ж. Лиотар, Ж.Делёз н др.), которых вполне обоснованно считают интеллектуальными мошенниками. С. П. Капица в своем предисловии к книге А. Сокала и Ж. Брикмонта «Интеллектуальные уловки. Критика со временной философии постмодерна», в которой разоблачаются философские теории названных модернистов, отмечает, что появление этой критической работы ставит под сомнение состоятельность всей модернистской и постмодернистской философии. Другая немаловажная причина отрицания идеи развития — внедрение в философию и социологию системно-структурной методологии, посредством которой к анализу общества подходят только со стороны статики. Они, как свидетельствует современное состояние социологии, полезные для анализа общества в статике, оказались непригодными для обоснования развития общества, привели к отказу от идеи развития, к ее замене идеей социальных изменений. П. Штомпка вполне обоснованно полагает, что теория социальных изменений — это порождение системной модели общества: «Весь концептуальный аппарат, обычно используемый в анализе изменений, берется прежде всего из системной модели, даже если ученые и не осознают этого или не считают себя сторонниками системных и структурнофункциональных теорий. Лишь недавно системной модели был противопоставлен “альтернативный образ” общества, рассматриваемого с точки зрения процесса, или морфологического подхода, вследствие чего концепции, использовавшиеся в исследованиях социальных изменений подвергались соответствующей модификации»7. В то же время без достаточных на то оснований новая модель претендует на преодоление дихотомии социальной статики и социальной динамики, на разрешение противоречия между ними. С этим нельзя согласиться. На самом деле противоречия между концепцией развития и модификациями теории «изменений» не мнимые, а существенные и реальные. Более того, к настоящему времени эти две концепции в социологии приобрели характер двух крайностей, двух противоположных по сущности теорий. Поэтому противоречия между ними надо разрешать, а не отрицать. Разрешить же их на уровне социологии изменений, отрицающей теорию развития, не удается и вряд ли удастся. Системная концепция, абсолютизировав статическую, структурную модель общества, сделав ее независимой от динамики, тем самым закрыла выход к признанию развития общества. Отождествляя статический подход с «анатомией» общества, социология допускала движение лишь в форме социальной «физиологии». В случае со структурной моделью общества его движение сводилось к функционированию, которая, как и «физиология», не знает действительного развития. Собственно системный образ общества, признанный в западной социологии наиболее универсальной, обобщенной его моделью, пре вращая «социальное изменение» в столь же универсальную категорию, тоже не предполагает признания развития, хотя и претендует на синтез статики и динамики. В ее пределах изменения системы могут касаться лишь состава ее элементов, ее структуры, ее границ и соотношения подсистем, ее взаимодействия с окружающей средой. Чтобы убедиться в несовместимости теории социальных систем с признанием социального развития, достаточно заглянуть в недавно переведенную на русский язык книгу Н. Лумана «Социальные системы». В ней, в частности в предметном указателе, не нашлось места для понятия «развитие». Что же касается понятия «изменение», то о нем можно говорить лишь в отношении структур. События не могут меняться, так как между их возникновением и исчезновением нет промежутка времени, включающего нечто «событийное, что могло бй длиться вопреки изменению»8. Из этого сведения изменений к трансформации внутри структур под воздействием окружающей среды не удается вывести внутреннюю причину изменений. «Вопреки обывательской мудрости современных социальных теорий, мы не найдем объяснения изменениям в тех исследованиях, которые абстрагируются от истории: будь то исследования малых групп в социальной лаборатории, групповая динамика в целом, эксперименты с использованием методов социальной драмы по социальным взаимодействиям или математический анализ так называемых социальных систем. Не обнаружим мы источника изменений и во вновь появившихся в наше время образцах сравнительного метода с его иерархиями случаев культурных сходств и различий, заимствованных из разных мест и времен»9. Эта характеристика вполне соответствует состоянию современной социологии, отрицающей не только теорию развития, но и не способной объяснить причины и источники признаваемых социальных изменений. Наша задача — защитить идею развития, обосновать ее прогрессивность, ее достоинство как великой идеи, привести новые, современные аргументы в ее пользу. Для того чтобы выполнить эту задачу, необходимо, во-первых, воспользоваться классическими философскими теориями развития, воплощенными в учении о диалектике и взятыми в их истине. Известные законы диалектики по существу — это законы развития как объективной социальной действительности, так и ее познания. Для нас наиболее важно их приложение к экономическому и социальному развитию. Во-вторых, следует опираться на авторитет ООН, которая, несмотря на отрицательную позицию современной социологии, приняла на своей конференции (Рио-де-Жанейро, 1992 г.) концепцию устойчивого развития, рекомендованную для реализации во всех странах мирового сообщества. В 1995 г. в Копенгагене на встрече в верхах главами всех государств была принята «Декларация по социальному развитию» и «План действий» по ее реализации. В этих документах говорится не о согщальных изменениях, а о социальном развитии, которое признается за приоритет на весь XXI век. Серьезное значение для изучения проблемы развития имеют ежегодные доклады Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) о развитии человеческого потенциала как во всем мировом сообществе, так и по отдельным странам. С 1995 г. такие ежегодные доклады о человеческом развитии разрабатываются и в Российской Федерации. Критический анализ концепции устойчивого развития можно найти в публикациях В. Коптюга, С. Кургиняна и других отечественных авторов. К сожалению, отечественные социологи почти не пользуются этими докладами, все еще ограничиваются данными анкетных опросов. В-третьих, надо иметь в виду попытки в современной экономической и социологической литературе построить концепции собственно экономического и социального развития, исходя из принципов самой политической экономии и социологии. В экономической науке проблемами экономического развития занимались Й. Шумпетер, Н. Д. Кондратьев, в настоящее время об этом пишут С. Ю. Глазьев, С. Г. Курги- нян. В социологии по этой теме выпущены книги «Социология развития: современные проблемы» (Под ред. А. О. Бороноева и В. Я. Ель- меева. СПб., 2004. 380 с.); «Будущее за обществом труда» (Под ред. В. Я. Ельмеева. СПб., 2003. 218 с.). Стоит обратить внимание и на возрождение эволюционистской концепции в западной политической экономии. В 1988 г. была создана Европейская ассоциация эволюционной политической экономии, представители которой (Я. Корнай, С. Нельсон, Д. Норт и др.) отмежевались от господствующей ныне неоклассической концепции в экономической науке — «Экономикса» в пользу классического понятия политической экономии, признания экономики как кумулятивного исторического процесса. В 2006 г. на базе факультета социологии Санкт- Петербургского государственного университета состоялся симпозиум этой ассоциации на тему «Социальная и политическая экономия труда: новые измерения», на котором особо подчеркивалась роль труда как источника социально-экономического развития. И, наконец, в дополнение к указанным положительным результатам разработки теории социально-экономического развития, следует воспользоваться и ныне противопоставляемой системно-структурным взглядам деятельностной концепции. К сожалению, процессуальная, деятельностная концепция противопоставляет себя системно-структурной теории, главным образом в том отношении, что не рассматривает общество как объект, объективную реальность, как субстанцию. Абсолютизировав «движение», она снимает вопрос «что движется», дематериализует социальную реальность, само общество, заменяя его «социальным полем». Тем самым снимается и вопрос о развитии общества, ибо говорить о развитии того, чего нет, или что принципиально отлично от самого «процесса», «потока событий», не имеет смысла. Но это не есть решение вопроса, хотя сторонники процессуальности, деятельности думают, что они преодолели дихотомию статики и динамики, сведя первую ко второй. Решение проблемы соотношения социальной динамики и статики может базироваться на разработке концепции, в которой социальное развитие рассматривается как движение через противоречия, переход в собственную противоположность, отрицание отрицания. Соответственно социальный прогресс может осуществляться только через преодоление регресса и кризисов, а восхождение от низшего к высшему — через возвратные движения и повторение пройденного, необратимость качественных изменений — через обратимые процессы. Развитие в этом смысле предстает как интегральный процесс, который сопровождается отрицанием и, следовательно, регрессом старых форм, круговоротами, колебательными (волновыми) движениями и многими другими формами. Здесь важно выявить роль всех этих моментов в их взаимодействии как противоположностей и определить доминирующую противоположность как определяющую сторону противоречия, с которой связана направленность развития. Внутренний механизм и логику развития следует усматривать в деятельности общества и человека по производству и воспроизводству самих себя. Считается важным для обоснования социальной динамики возвращение к идее о том, что история есть человеческий продукт, что люди сами делают свою историю, что сам человек порождается и воспроизводится трудом. Между тем такого рода возвращение может быть признано лишь исходной, общеизвестной предпосылкой для обоснования развития. Главное же заключается в том, чтобы в обычном человеческом труде видеть причину и движущую силу развития общества и человека. Она заложена в самом существенном качестве труда, в его сути — достигать результатов, превосходящих затраты. Именно эта черта труда делает его постоянно искомым, но еще не найденным «вечным двигателем» развития общества. На этой основе только и можно обосновать идею развития. Работа этого «двигателя», масштабы превосходства результатов труда над затратами обусловливаются, кроме природных ресурсов, складывающимися между людьми общественными, прежде всего производственными отношениями, которые образуют структуру общества. Их преобразование в направлении соответствия с производительными силами составляет важную сторону общественного развития. В этой связи значительное место следует уделить воспроизводственному подходу. Причем имеется в виду не обычное производство и воспроизводство вещей, а производство и воспроизводство самого общества, общественных отношений и человека. Воспроизводственная концепция, составляющая одну из теоретических основ анализа общественного развития, позволяет объяснить генезис и способы преобразования общественных форм и тем самым преодолеть подход к обществу только с точки зрения его функционирования и функциональных зависимостей. Воспроизводственный подход дает возможность, не ограничиваясь рассмотрением человеческого действия и его элементов, обратиться к результатам человеческой деятельности в виде воспроизводимого общества и сопоставить этот результат с предпосылками и условиями этой деятельности, ее затратами. Только из сопоставления предпосылок и результатов можно вывести критерии, по которым устанавливается общественный прогресс или регресс. Анализ материально-технического развития общества должен осуществляется с точки зрения соотнесенности ресурсов, затрачиваемых в производстве, и получбнных результатов. В зависимости от этого соотношения определяется та или иная форма производства, в соответствии с которой строится модель экономического и социального развития. Общественный прогресс в принятом его понимании предполагает. что производимые обществом ресурсы жизни превышают массу затрачиваемых средств, за счет чего происходит рост основных показателей прогрессивного развития общества: численности населения, уровня производства и потребления, экономии рабочего и увеличение количества свободного времени. Вместе с тем дальнейшее увеличение этих показателей ставится под сомнение: обнаруживаются пределы их роста, возникают суждения о сознательной приостановке развития материального производства, сокращении численности народонаселения и т.д. Ставится вопрос о принятии новой концепции развития — концепции устойчивого развития, предполагающего равновесность вместо превосходства результатов над затратами. В этой связи необходимо обсудить вопрос о том, в какой мере граница роста названных показателей зависит от неспособности самого производства предоставить требуемый объем потребления жизненных средств всем членам общества или же эти границы обусловливаются стоимостной формой производства, которая не признает превосходства результатов над затратами, исходит из их равновесности и ставит соответствующие пределы развитию. Соответственно обоснование экономического и социального развития не может ограничиваться только обращением к производительным силам, оно требует привлечения к анализу общественной формы производства, т. е. общественных отношений, которые могут или способствовать развитию производительных сил или тормозить его. Возникает вопрос о несовместимости стоимостной парадигмы с признанием дальнейшего социально-экономическуого развития общества и о ее замене новой парадигмой — трудовой теорией потребительной стоимости. Эта теория позволяет обосновать возможность и необходимость такой общественной формы производства, которая соответствует его имманентной природе — достигать результатов, превосходящих затрачиваемые ресурсы. Только на этой базе возможен общественный прогресс.