Двадцатое столетие стало эпохой утверждения глобального господства капитализма. Началось оно с вооруженных конфликтов, в которых канули в прошлое последние феодально-крепостнические им перии: Германская, Австро-Венгерская, Российская, Османская, Китайская. Вместе с тем началась фаза кризиса прежней колониальной системы и геополитическое переустройство мира по новым стандартам- Усиление государственно-монополистических тенденций капитализма содействовало становлению эпохи империализма. Серьезнейшим испытанием для человечества стала череда экономических бумов и кризисов. Одновременно последовали определенные политические успехи пролетариата и социалистического движения. Из нескольких социалистических революций в конце Первой мировой войны успех сопутствовал России, где к власти пришла партия коммунистов. Так на все столетие возникло противостояние капитализма и социализма. Для понимания этой темы надо уяснить особенности развития капитализма в период между двумя мировыми войнами. Государственно- монополистические формы капитализма, милитаризация экономики, распад валютной системы, послевоенные кризисы — все это усиливало интерес к экономической политике государства. Нельзя было делать ставку только на рынок, как предлагал традиционный либерализм. Вместе с тем из-за возникновения социалистической альтернативы, надо было считаться с новым соотношением классовых интересов и идеологий. Начало второй четверти XX в. принесло осознание необходимости реконструкции классической социологической мысли. Мир существенно изменился. Поэтому социологические направления прошедшего столетия теряют прежний вид, но находят иное продолжение. Так появляются структурно-функциональный анализ, символический интеракционизм, рационализм, формируется новое советское направление марксизма. Прежние формы марксизма, позитивизма и неокантианства значительно перерабатываются. В это время на первый план выходит американская социология, преимущественно наследующая позитивистскую традицию, нацеленную на естественнонаучную методологию, аксиоматические конструкции и опытно-эмпирическую достоверность. Большое значение придается статистическим средствам исследований. Вместе с тем огромную роль начинает играть марксистская социологическая мысль в СССР. Для онтологии оказалось важным осознание социальной реальности в свете двух проблем: индивид-общество и субъект-объект. Это наследие классической социологии предстало как дилемма действия и структуры. Но в тенденции надо отметить постепенное усиление влияния концепции действия, что имело далеко идущие последствия. В значительной мере такой поворот был продиктован усилением интереса к роли общественного сознания, его формам, а также к изу чению идеологии. Но это отводило социологов в сторону от исследования сущности капиталистического общества и его формирующейся альтернативы. И хотя социальная онтология преимущественно еще сохранила взгляд на общество через концепцию капитализма, она изрядным образом отредактировала его сообразно новым методологическим тенденциям и изменениям общественной реальности. Под воздействием популярности теории действия классовый анализ капиталистического общества стал видоизменяться, утрачивая классические формы. Нельзя не заметить, что определенное место в поисках социальной реальности отводится концепции социализма. Концепция развития постепенно перестала содержать идею прогресса, что стимулировало распространение эволюционизма и функционализма. Преимущественно лишь марксизм, ориентированный на преодоление капитализма, еще оставлял теоретические основания для использования концепции исторического прогресса в социологии. Большинство течений, приняв неизбежность и совершенство капиталистического мира, упростили свою задачу и свели проблему развития до обыденного уровня. Наиболее отчетливо это прослеживается в феноменологии и рационализме. Другой альтернативой стала замена концепции прогресса функционализмом, т. е. теорией социальных изменений. Так или иначе это означало одно —снятие с повестки революционных задач. Перед социологией в XX в. встали несколько новых проблем, требующих объяснения. Во-первых, это распад прежней колониальной системы, рост национальных движений и политическое переустройство мира. Вместе с тем усилилась противоположная тенденция к единению международного сообщества, что выразилось в разнообразных политических и экономических формах. Во-вторых, внутри социальной структуры капитализма обозначились две новые влиятельные группы —это государственная бюрократия и технократия, или класс наемных управляющих, порожденный так называемой менед- жериальной революцией. Это затронуло и статус самих социологов, разделив их на две группы — лояльную и критическую. В-третьих, развитие производства в послевоенную эпоху сделало устойчивыми такие обстоятельства нашей жизни, как массовое потребление, массовое образование и массовое здравоохранение. Рост благосостояния шел вместе со стандартизацией общественной жизни и подавлением личности. Поэтому особую остроту приобрела проблема отчуждения человека в современном обществе. Вторая половина XX столетия стала эпохой стабильного общественного развития во многих странах, несмотря на продолжаю- щнеся кризисные колебания. Усилились попытки переосмысления классического наследия в социологии. Наиболее бурно прошли в эгом отношении 1960-е годы. Подъему радикальных настроений сопутствовала критика методологии неопозитивизма и неудовлетворенность рационалистической традицией, явно игнорирующей социальные противоречия и сводящие проблемы к уровню личности. Широкое признание получили неомарксизм, феноменология, структурализм. Начинает распространяться историко-культурный подход к обществу, отрицание универсальности законов. Вплоть до конца 1980-х годов сохраняется противостояние, марксизма с оппонентами. В первой половине XX в. либеральному движению был нанесен чувствительный удар, и лишь постепенно оно смогло приладиться к новым условиям и трансформировать свою традиционную идеологию. Более того, новые достижения научного знания были использованы им для формального обособления наук об обществе от идеологии. С одной стороны, открывается путь формализации экономического анализа в математическом языке. Это путь логического позитивизма, неоклассической экономики и теории рационального выбора. С другой стороны, переосмысление проблем очевидности и эмпирического опыта порождает концепцию научного знания как конструирования реальности. Так возникает субъективистская феноменологическая традиция как в социологии, так и в экономической теории. Обе они находят общее основание в методологическом индивидуализме и рационализме. Ядром рационализма становится принцип максимизации полезности. Наиболее систематическим стало логико-методологическое обоснование неоклассических идей либерализма у Карла Поппера. Решающее значение он отвел принципам антииндуктивизма, антиинструментализма, критике диалектики и требованию фальсифицируемости в качестве критерия научности. В социологии он активно критиковал историзм и холизм. Тем самым он стремился защитить устройство и принципы западного капиталистического общества, подвергнув разоблачению политику и идеологию социализма. В 80-90-е годы XX в. в социальных науках массовое применение получил подход, получивший название теории рационального выбора. У истоков этой традиции стояли Джордж Хомане, Джеймс Коулман, Гарри Беккер. Именно благодаря их творчеству состоялся так называемый экономический империализм в науках об обществе. Постепенно эта экспансия распространилась во все области и охватила все проблемы социальной жизни. Однако методологические приорите ты рационализма на практике лишают его серьезных онтологических принципов. Основой рационализма в социологии выступают методологический индивидуализм, принцип максимизации полезности, идея рыночного равновесия и принцип стабильных предпочтений. Эта схема позволяет моделировать поведение в любой сфере человеческой деятельности вне зависимости от обстоятельств, места и времени. Сущность подхода, предлагаемого теорией рационального выбора, состоит в утверждении индивидуализма как единственно возможного онтологического принципа социологии. Поэтому все социальные процессы сводятся к своего рода бихевиористской интерпретации индивидуальных действий. Тем самым в центре внимания оказывается процесс принятия индивидом определенных решений в его общественной жизни. Решающую роль в объяснении этих действий играют мотивы человека. Мотивы придают поступкам человека направленность в виде целей. Для теории рационального выбора характерно связывать намеренные действия людей с полезностью. Причем, как правило в трактовке полезности доминируют принципы субъективизма, когда сам индивид выступает стороной наиболее осведомленной насчет собственной полезности. Считается, что индивиды нацелены на извлечение максимально возможной для них полезности. Следующим важнейшим принципом этого подхода выступает рациональность, которая как раз и сводится к способности максимизировать личный интерес, минимизировав затраты на его реализацию. По существу концепция воспроизводит ключевые положения классического утилитаризма XIX столетия. Главное место отводится расчетливости и эгоизму, тогда как интеллектуальные возможности и информированность отходят на второй план. Социальные отношения теория рационального выбора уподобляет рыночным сделкам. Считается, что люди вступают в общение лишь, будучи мотивированы определенной полезностью. Причем именно невозможность непосредственного удовлетворения потребности, что объясняется редкостью ресурса, заставляет человека идти на обмен. Редкость выступает ключевым моментом, позволяющим найти предельную полезность обеих сторон сделки и удовлетворить оба интереса. Таким образом, придя к определению общественных отношений как обмена, сторонники теории рационального выбора используют инструментарий неоклассической экономической теории, выработанный применительно к рынку. По существу решения, предлагаемые рационалистическим направлением, игнорируют все достижения социологической мысли в обла сти исследования социальной структуры. Вместо этого формулируется концепция коллективного или корпоративного действия, возвращающая исследователя к анализу ситуации выбора, но уже не на индивидуальном, а на социальном уровне. Сводя социальные процессы к ситуациям рыночного равновесия, рационалисты фактически отказываются от использования теории развития в отношении общества. Постепенно США превратилась в ведугцую капиталистическую страну и центр либеральной идеологии. Естественно, что именно здесь наиболее благоприятную почву нашли отмеченные направления социально-экономической мысли. В конце 1930-х годов ведущие представители неоклассики пришли к формальному согласованию базовых положений своей теории: свобода частной собственности, предпринимательства и конкуренции. Основной линией либерализма стала американская неоклассическая экономика в варианте Чикагской школы. Эта теория стала столь же победной для США в XX в.т как классическая политическая экономия для Великобритании в XIX в. Она отражает капиталистические интересы крупных международных корпораций и финансовых групп. Наряду с разработкой новых рационалистических идей в социологии стали приобретать популярность течения феноменологического характера, которые, разделяя принципы методологического индивидуализма, возвращали исследователей к сфере явлений, имеющих место на уровне форм общественного сознания. В США примером таких разработок стала концепция символического интеракционизма. Ее основоположник — Джордж Герберт Мид. Символический ин- теракционизм направлен на изучение взаимодействия между людьми, в котором различаются непосредственный и символический типы, причем безусловный приоритет в формировании общественной реальности принадлежит второму типу. Символическая интеракция определяется как действие на основе значений, получаемых в интерпретациях. Человек живет в мире значимостей, а не стимулов. Он действует, а не реагирует. По сути, смена систем устоявшихся значений означает смену мира, в котором мы находимся. Значения нам предзаданы как определения, однако только их понимание дает нам горизонт видения и возможные векторы действия. Это предполагает наше личное отнесение к значениям, их согласование с наличными ситуациями, что уже требует их переинтерпретации. Более того, эта лереинтерпретация есть и переопределение ситуации действия, но одновременно и экстернализация новой дефиниции. Таким образом, в социальном взаимодействии мы имеем дело не с объектами, а с сим волами и интернретируем их в определенном языке. Символы суть модусы действия, а не средства передачи информации. Отсюда появляются проблемы взаимоприспособления деятелей, что обеспечивается единством действий, воображаемыми повторами действий, возможностью умственного отвлечения деятеля от ситуации, способностью принять роль другого и даже поставить на это место себя, готовностью отвечать на ожидания других. Особую роль в понимании процессов конструирования социальной реальности играют предложенные Дж. Г. Мидом механизмы выработки представления об обобщенном другом и задания социальных дистанций в результате взаимоприспособления. Следующим этапом развития феноменологической линии в социологии стало появление во второй половине XX в. этнометодологии и герменевтики (А. Шюц, И. Гоффман, Г. Гарфинкель). Альфред Шюц предпринял попытку исследовать общественные процессы через изучение повседневного или обыденного опыта людей. Соответственно в онтологии он полагался на сведение общественных явлений к субъективным процессам индивидуального сознания. Поскольку ежедневная практика сталкивает различные индивидуальные опыты, постольку их содержание типологизируется. Так возникают объективные социальные явления. Но в таком положении наука об обществе меняет свое состояние и становится методом интерпретации типологических смыслов повседневности или естественных установок-намерений. Вслед за этим А. Шюц предлагает исследовать чистые значения, создаваемые деятельностью человеческого разума, а не саму социальную действительность. Человеческий мир теряет все свойства объективности. Здесь, по мнению А. Шюца, играют роль лишь субъективные формы, которые и организуют социальные действия. Идея интерсубъективного мира играет решающую роль в его теории, позволяет раскрыть социальную сущность сознания и взаимную связь людей как существ жизненного мира. Эта связь распознается через единство двух идеальных намерений, которое характеризуется как взаимность перспектив, что позволяет говорить об идентичности их способов переживаний, несмотря на разницу их социальных характеристик. Вместе с субъективистской трактовкой общественной реальности А. Шюц продолжил линию методологического индивидуализма. Предполагая ограниченность интеллектуальных и познавательных возможностей индивидов, он тем не менее сохранял рационалистическую перспективу, что делало его социологическую концепцию близкой теории рационального выбора. Основатель этнометодологии — Гарольд Гарфинкель. Предметом этнометодологии выступают процедуры интерпретации, скрытые, неосознаваемые, нерефлексивные механизмы социальной коммуникации между людьми. Подчеркивая уникальность ситуаций повседневного общения, этнометодология отводит большое место механизмам рефлексии в работе познавательного аппарата. Рефлексия, по сути дела, формирует когнитивные структуры разного уровня и повседневные представления о социальной реальности, вырастающие на почве обыденных представлений. Формы социальной коммуникации сводятся к повседневной речевой коммуникации. Этнометодология основывается на определенных теоретических допущениях, среди которых следует отметить, во-первых, отождествление социального взаимодействия с речевой коммуникацией; во- вторых, отождествление исследования с истолкованием и интерпретацией действий и речи другого собеседника: в-третьих, выделение двух слоев в интерпретации понимания и разговора; в-четвертых, отождествление структурной организации разговора с синтаксисом повседневной речи. Этнометодология не приемлет принципиального разрыва между субъектом и объектом описания, полагая, что подобное противопоставление характерно для позитивистской модели исследования. Здесь подчеркивается, что наблюдателю нельзя занять позицию отстраненного наблюдателя, что он всегда включен в контекст повседневного общения и разговора. Из этого вытекает, что коммуникация между людьми содержит более существенную информацию, чем та, которая выражена вербааьно, что существует неявное, фоновое знание, подразумеваемые смыслы, молчаливо принимаемые участниками взаимодействия и объединяющие их. Этнометодология понимает язык повседневного общения весьма широко, включая в него не только вербальное общение, но и жестикуляцию, телесные движения, ритуал и даже молчание. Такой вид повседневного общения оказывается для представителей этнометодологии источником социальных смыслов и значений и задает горизонт осмысления мира. Несмотря на распространение методологического индивидуализма и теории действия в социологии, прежние позиции холизма не были утрачены и получили продолжение в структурно-функциональной социологии. В социологии дуализм структуры и функции в чем-то повторяет классическую пару «статика —динамика». Структурный подход акцентирует аспект социа!ьной структуры (единство взаимосвязанных элементов, воспроизводств целого), а функциональный — аспект со циальной организации (принципы взаимосвязи и функционирования элементов) общества. Отправным пунктом выступает признание объективной онтологической сущности общества. Закономерные и причинно-следственные связи в нем принимают вид функциональных отношений и зависимостей. С одной стороны, понятие функции рассматривается как зависимость в общественной системе, когда изменения одного уровня оказываются производными или функцией от изменений другого уровня. С другой стороны, функция может быть определена в качестве роли одного элемента по отношению к системе в целом. Функциональные отношения выделяются наряду с отношениями производства и воспроизводства. Функционалистские установки направляют онтологические идеи этого течения. Общество трактуется преимущественно в качестве органической саморегулирующейся системы, стремящейся к гомеостазису и равновесию. При этом изменения одной из взаимосвязанных частей влияют на все остальные части общества. Общее направление социальных изменений идет в сторону усложнения и дифференциации. Важное значение имеет попытка сочетания функционализма с теорией действия. Талкотт Парсонс исходил из фундаментальной роли теории системы социального действия. Поэтому для него отправным пунктом выступают индивиды, которые стремятся к достижению цели и находятся в условиях, которые включают изменяемые и неизменяемые факторы. Изменяемые факторы, по мнению Т. Парсонса, могут быть использованы в качестве средств достижения цели, а неизменяемые факторы составляют условия действия. Каждая открытая и существующая во времени система вынуждена ориентироваться одновременно на внешнюю среду и на себя, а также на долговременные и на настоящие проблемы. Этому соответствуют четыре необходимые системные функции: адаптация, или приспособление к окружающим условиям; поддержание образца, или поддержка состояния равновесия; целеполагание, или осмысленная установка; интеграция, или внутренняя координация частей. Внешнюю среду образуют физико-органическое окружение и некая конечная реальность, отношения с которой опосредованы символическими компонентами культуры. Каждой функции соответствует отдельная подсистема общества. Функция адаптации обеспечивается экономикой, функция поддержания образца — культурой, функция целеполагания — политикой, функция интеграции — социальной системой контроля. Социальная система образуется состояниями и процессами социального взаимодействия между действующими субъектами, свойства которых не выводимы из свойств действующих субъектов. Здесь онтологическое значение принимают на себя понятия статуса и роли, как определенные утвердившиеся стандарты взаимодействия. Т. Парсонс объясняет социальное развитие как закономерную эволюцию социальных систем в направлении все большей адаптации и самодостаточности. В ходе этого процесса во всякой социальной системе последовательно появляются подсистемы, знаменующие качественно новое состояние социальной системы и названные эволюционными универсалиями. Речь идет о системе вербальной коммуникации, системе родства, религии, технологиях, социальной стратификации, легитимации общественного порядка, бюрократии, и пр. Усиление стратификации представляется Т. Парсонсом в качестве одного из аспектов адаптации социальной системы. В современных обществах профессиональное распределение осуществляется через систему признания личных способностей и заслуг. Статусы профессий отвечают иерархии материальных вознаграждений и социального престижа в соответствии с их функциональной значимостью для общества в целом. Высокие вознаграждения необходимы для того, чтобы побудить людей выполнять функционально значимые работы. Процесс перехода традиционных обществ к современному состоянию Т. Парсонс определил как модернизацию. Она тесно связана с урбанизацией, индустриализацией, развитием науки и техники, рынка и капитализма, новых видов воспроизводства общества. В противовес концепции Т. Парсонса о всеобъемлющем структур- но-функциональном анализе Роберт Мертон предложил ограничить его применение. Чтобы избежать характерных Т. Парсонсу разрывов теоретических обобщений и эмпирических выводов, он сформулировал теорию среднего уровня. Основную задачу функционализма он видел в объяснении социальных явлений через те последствия, которые возникают в содержащих их структурах. Р. Мертон обращает внимание на степень устойчивости социальных структур относительно функций в системе. Если Т. Парсонсу было свойственно исследовать способы поддержания социального порядка, то Р. Мертон обратил внимание на противоречия и конфликты в социальной структуре. Для анализа этой проблемы Р. Мертон использует понятия дисфункции и функциональных альтернатив. Общества, с его точки зрения, всегда обладают широким диапазоном функциональных альтернатив, Что позволяет варьировать структуры при движение к определенным целям. Структуры и функции не имеют однозначного твердого соответствия. Таким образом, благодаря Р. Мертону удалось избежать сведения функций к полезности, и тем самым выйти за про- делы рационалистических ограничений теории действия. Р. Мертон полагает, что в некоторых случаях в обществе могут быть последствия, которые либо дисфункциональны сами по себе, либо дисфункциональны в некоторых отношениях и функциональны в иных отношениях. Он убежден, что, только признавая дисфункциональные аспекты учреждений, мы можем объяснять развитие и постоянство альтернатив. Дисфункции, так же как и сами функции, Р. Мертон разделил на явные и латентные, т. е. скрытые. Явные функции служат следствием действия, вызванного намерением и таким образом ожидаемого. Латентные функции имеют последствия, не заложенные в намерении действующего индивида. Отклоняющееся поведение он рассматривает как результат несогласованности между порождаемыми культурой целями и социально-организованными средствами их достижения, или между культурными ценностями и институциональными нормами. Отклоняющееся поведение рассматривается им в качестве одной из причин социального изменения. Функционализму оказалось характерно движение в сторону теории социальных изменений, которая признает некое фиксированное состояние социальной системы и исследует его динамику лишь в плане функционирования. Развитие марксизма в XX столетии во многом связано с антикапиталист ическими тенденциями общественного развития. Вместе с этими тенденциями приобрели силу противодействующие им закономерности развития капиталистического общества, в особенности переход к империализму и глобальной гегемонии. Их столкновение, борьба и переплетение сформировали условия распространения марксизма. Надо учитывать то, что .марксистская теория оказалась ориентирована на практические преобразования, в силу чего решение актуальных задач политического характера оказывало большое влияние на научные разработки. Поэтому немаловажным обстоятельством стало политическое положение марксистов в той или иной стране, что делало их либо оппозиционным, либо господствующим течением. Сложной оказалась связь марксизма с рабочим и антиколониальным движением. Взаимодействие национальных и интернациональных тенденций внутри марксизма носило многосторонний характер. Направления марксизма многообразны, сильны его внутренние противоречия, но постоянны их общие черты: социалистическая перспектива, критика капитализма и буржуазного образа жизни, анализ современного общества с точки зрения его классовой природы, связь с рабочим движением как в политической, так и в идеологической форме. В первую четверть XX в. марксизм принял направленность, позволившую совершить революционный переход к социализму в России. Поэтому следует обратить внимание на специфику российских общественных отношений, а также на деятельность ведущих марксистов этого периода (Георгий Плеханов, Владимир Ленин, Иосиф Сталин). В теоретических дискуссиях с народниками, ревизионистами и махистами российские марксисты во главе с В. И. Лениным совершенствовали социологическую теорию и доказали капиталистическую тенденцию общественного развития России, объяснив место этой тенденции в условиях трансформации капитализма в империализм, а также сформулировали задачи пролетарских партий и организаций по подготовке социалистической революции. Отличительной чертой российского марксизма стал первый в истории положительный опыт подготовки и совершения революции под руководством коммунистов. Это поставило марксизм перед решением широкого спектра практических вопросов, требующих совершенно новых форм и решений от социологической науки. Марксизм широко вошел в сферу политики, идеологии, образования и культуры в СССР. Именно советский марксизм стал лидирующим в силу решения передовых задач своей эпохи. Этапы развития советского марксизма обусловлены изменениями общественно-политической жизни. Новые процессы обобществления собственности, централизованно-планового управления экономикой, индустриализации, коллективизации, культурной революции трансформируют проблематику и категориальный аппарат марксистской науки. Наибольшее влияние на советскую социологическую мысль имело творчество В. И. Ленина и И. В. Сталина, где давалась оценка мировых тенденций капиталистического развития, направлений и перспектив социалистических преобразований и движений. На примере СССР была обоснована возможность социализма в отдельной стране, находящейся в капиталистическом окружении. Постепенно росло число социалистических стран, умножалась и усложнялась марксистская общественная мысль. В социалистических странах сформировалась сложная организационная система марксистской мысли. Поэтому по своей мощи и потенциалу она превзошла все другие направления социологической мысли XX столетия. Важное значение имели выводы относительно изменений социально-классовой структуры советского общества в сторону преодоления антагонизмов благодаря обобществлению собственности и плановоцентрализованной экономике. На этом основании к середине XX в. в советском марксизме закрепилась идея о возникновении бесклассовой социальной общности под названием советский народ. Это су щественно повлияло на онтологические аспекты советской социологической мысли, поскольку требовалось рассматривать социальную структуру вне принятого в марксизме классового анализа процессов производства и распределения прибавочной стоимости. Усиление собственнических интересов в СССР стимулировало восприятие советским марксизмом позитивистских воззрений на общество, присущих ряду западных социологических школ, в особенности структурнофункциональному анализу. Вместе с постепенным усилением рыночных механизмов в советской экономике с 1960-х годов социологический анализ стал двигаться в сторону формализма и терять из виду онтологическое содержание советского общества. Распад СССР фактически свел на нет советскую традицию марксизма, поскольку снял с политической повестки дня задачи социалистического развития, ликвидировал институциональную укорененность марксизма в обществе, способствовал росту обывательского мелкобуржуазного мышления, содействовал распространению и поддержке антимарксистских идей и ценностей. Иной путь оказался у марксистов капиталистических стран. В первую четверть XX в. революционные тенденции среди ведущих западноевропейских марксистов значительно уступили под давлением реформизма, оппортунизма и ревизионизма в рабочем движении. Вместе с тем начал намечаться частичный разрыв рабочих движений с марксистскими интеллектуалами, что стало впоследствии еще более симптоматичным. Стал происходить отход от исторического материализма и традиционной трактовки капитализма. Отделявшуюся от пролетарской борьбы часть интеллектуалов стали интересовать вопросы развития общественного сознания, внутренний мир личности в буржуазной среде. Наибольшую роль в таком повороте марксистской мысли сыграли немцы К. Каутский и Э. Бернштейн. Их главными оппонентами в Германии выступили Р. Люксембург и К. Либкнехт. Однако после Первой мировой войны и неудавшейся социалистической революции условия для марксизма в Германии изменились. Фактически основным теоретическим течением немецких марксистов стаю критическое направление, получившее название Франкфуртской школы. Его основателем и лидером был Макс Хоркхаймер. Методологические принципы этой школы восходят к ранним идеям К. Маркса, пронизанным еще гегелевской терминологией. Особое место отводится концепции отчуждения человека при капитализме. Основные социальные проблемы современности рассматриваются в плоскости субъект-объектных отношений. В творчестве теоретиков Франкфуртской школы выразилось критическое отношение части западной ин теллигенции к буржуазному обществу. Однако критика эта рассчитывала преимущественно не на политическую революцию, а на системные общественные преобразования, меняющие в корне человеческую личность. Постепенно удобным средством анализа в этой школе стала фрейдистская трактовка внутреннего мира личности. В итоге проблемы капитализма стали объясняться через сублимацию внутренних инстинктов человека. Была предложена идея контркультуры как средства преодоления рационального диктата и освобождения человеческих инстинктов при капитализме. Аналогичные ориентиры на ранние идеи К. Маркса и борьбу против капитализма на уровне повседневности использовали марксисты и во Франции. Однако они в отличие от немцев относились к советскому марксизму и процессам, происходящим в СССР, с большей симпатией. Французские марксисты оказались более политически ангажированными и поддерживали тесные связи с рабочим и коммунистическим движением. Тем не менее даже один из ведущих французских марксистов XX в. Анри Лефевр видел ключевую задачу не в политическом захвате власти, а в преодолении потребительства, которым капиталистический рынок связал трудящихся. Идеи немецких и французских марксистов в значительной мере стимулировали антикапиталистические тенденции и леворадикальные движения ведущих капиталистических стран в 1960-е годы. § 5. Социология и социально-экономические теории на пороге XXI в. К началу XXI столетия социология столкнулась с решением множества важных проблем. Капиталистическая глобализация охватила практически все человечество, структурировав мир по новым линиям. Утвердились международные промышленные и финансовые корпорации, доказывая транснациональные тенденции современного капитала. Все большее влияние они стали играть в международных политических институтах и организациях. Рынок рабочей силы стал достигать глобальных размеров, стирая постепенно национальные границы и препоны для передвижения рабочей силы. Поэтому заметным стало укрепление либеральной идеологии и ослабление влияния социализма. Вместе с либерализмом стала распространяться ее научная форма в виде теории рационального выбора и неоклассической экономики. При этом заметно ослабло марксистское течение в социологии. Однако такое положение оказалось недолгим. Неспособность решить и даже приемлемым образом объяснить текущие кризисы и процессы в мировом сообществе поставили под сомнение либеральный рационализм. Активизировалось антиглобалистское движение, поддерживая любую оппозицию неоклассике. На первой фазе усиление получили тенденции плюрализма и междисциплинарности в общественных науках, начатые еще в 1980-е годы. Были налажены связи разнородных методологических установок. Правда, это, в основном, имело место на почве эклектики, что снижало теоретическую строгость таких построений. Вместе с тем сохранились основные черты социологических систем XX в.: конструктивизм (Э. Гидденс), функционализм (Дж. Александер), утилитаризм (Г. Беккер), структурализм (Ю. Хабермас). Как ни странно, но настоящие тенденции в социологии по- прежнему восходят к разработкам классиков — К. Маркса, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, М. Вебера. Дело в том, что сделанный ими методологический аппарат социологической теории остается востребованным для современного общества. Во-первых, сам объект — общество — не изменился настолько, чтобы перестать называться капиталистической системой. Во-вторых, практические потребности человечества еще не вышли за пределы интересов капиталистического общества и в целом служат его сохранению и воспроизводству. В-третьих, принципиальных изменений в технологии изучения общественных явлений пока не произошло, что оставляет в силе прежние проверенные подходы. Вместе с тем нельзя не отметить запросы социологического сообщества относительно радикального переворота существующей парадигмы. Уже давно и весьма успешно во многих частных вопросах ограничения классики начинают преодолеваться. Однако этого оказывается недостаточно для нового парадигмального синтеза. В негативной форме эту проблему осознали представители постмодернизма. Серьезный вызов прежней социологической онтологии сделан со стороны феминизма. Их вызов преимущественно сосредоточен на выделении важности гендерных отношений при изучении социальной действительности. Однако для значительной части социологического сообщества это течение скорее продолжает иметь маргинальный вид, чем выступать в роли носителя некой революционной новизны в социологическую мысль современности. Итак, логика классических систем социологии к настоящему моменту, по всей видимости, нарушена. Но социологическое сообщество еще продолжает пользоваться ими, поскольку новая логика не построена. Систематическое познание может дать пока только марксистская позиция в социологической теории. В силу сложившейся фрагментарности отдельные области социологии выживают сами по себе, а различные социологические методы пристраиваются к тем или иным проблемным областям общественной жизни. Вместе с тем социологические исследования приняли прагматическую направленность даже на теоретическом уровне, подчиняясь целям узких практических решений в частных интересах. В онтологии общественных наук стали назревать новые перспективы, однако кардинального движения вперед пока не состоялось. Обозначилась тенденция смены теории социальной структуры на теорию распределения символических ресурсов. Произошла переоценка социальной реальности на предмет категорий капитализм-социализм. В связи с г лобализационными тенденциями продолжает находиться в центре социологической тематики вопрос о капитализме. Широкое распространение с методологической точки зрения получили подходы, выработанные институционализмом. Постепенно созревая в ходе XX столетия, эта традиция заявила о себе в полной мере лишь в последней декаде. Так, например, в экономической социологии надо отметить распространение сетевых исследований (М. Грано- веттер, П. ДиМаджио, Н. Флигстин). Сетевые отношения стали иметь определенное онтологическое значение в социологии, поскольку претендуют на конструктивное решение на новом уровне прежней дилеммы структуры и действия. В связи со значительными общественными изменениями, а также рубежной исторической датой, актуализировались проблемы развития общества. Многие, наоборот, поспешили заявить о конце истории и, следовательно, об исключении проблематики развития из социологии. Но их теоретические аргументы оказались весьма шаткими и бесперспективными. Куда более обещающими были идеи сторонников динамической социологии. Одну их группу образуют последователи эволюционных теорий (Т. Веблен, Й. Шумпетер, И. Пригожин). Большой объяснительный потенциал продемонстрировали сторонники исторического метода (Ф. Бродель, И. Валлерстайн). Эти исследования вносят новизну в традиционные онтологические принципы социологии и актуализируют теорию капитализма на уровне глобализационных тенденций. Глобализация капитализма усилила анализ капиталистической периферии, или так называемых стран третьего мира, в результате чего появились оригинальные теории Р. Пребиша, С. Амина, А. Абдель-Малека. Эти движения и учения выражают специфику отдельных стран и регионов. При разном отношении к капиталистическим тенденциям в этих работах решаются задачи их сочетания с особенностями культуры и быта стран третьего мира. В целом они отражают социальные процессы в так называемой периферийной зоне капиталистического мира. Активизировались миграционные процес сы, и вытекающие из этого межкультурные отношения. Обозначился конец европоцентризма, так долго довлевшего над человечеством. По существу он в скрытом виде предстал уже в гегемонии США и СССР на протяжении второй половины XX столетия. Геополитика вошла составной частью в исследовательскую программу социологии. Начавшаяся еще в XX в. информационная революция подняла вопросы новых видов коммуникации и изменения прежних идеологических форм и средств. Это стимулировало интерес к онтологии символических форм, феноменологическим течениям социологии, усилило влияние конструктивизма. Современная марксистская мысль сумела пережить удар, нанесенный в 1980-е годы по системе социализма. Появились оригинальные разработки. Все контраргументы антимарксистов оказались на поверку неустойчивыми и зыбкими. Наоборот сохранение системы эксплуатации наемного труда продолжает обеспечивать марксистской социологии теоретическую значимость и идеологическую почву. Вместе с тем только марксизм подготовил научные средства руководства общественным прогрессом в направлении преодоления капиталистических тенденций и созидательной деятельности на благо коммунистического будущего человечества. Положительный опыт предшествующего этапа развития социологической теории дает нам определенные средства или принципы для совершенствования. Во-первых, общество рассматривается как особого рода реальность. Эта реальность имеет внутренние закономерности, не сводимые к субъективным решениям людей. Поэтому структура социальной реальности образуется отношениями, к которым действия людей выступают лишь моментами. Социальная реальность исторична и может быть только в исторически развивающихся формах, или общественно-экономических формациях. Материальную основу социальной реальности образуют экономические отношения производства, а в структурном отношении — отношения по поводу средств производства, которые для цивилизованного общества представлены социально-классовой структурой. Политические, юридические, религиозные, семейно-брачные и другие социальные отношения и структуры определяются экономическим базисом. Эти отношения формируют в то же время самостоятельную проблематику социологии в виде частных сфер или отраслей исследования. Вместе с применением материалистического понимания истории необходимым инструментом современной социологии выступает диалектика, позволяющая изучить секрет превращенных форм общественной жизни при капитализме. Освоение теоретических основ социологической теории выступает в качестве фундаментального требования всякого гуманитарного образования.