<<
>>

Региональные объединения как подсистемы глобальной структуры

На протяжении истории существовали различные виды «надэтнических» образований, которые следует рассматривать как более крупные «клетки» глобальной системы, чем этносы и государства, которые можно называть ее подсистемами.

К ним следует отнести неоднократно упоминавшиеся выше рабовладельческие и раннефеодальные государства, а также созданные европейцами в Новое время, особенно в XIX веке, когда произошел раздел мира между великими державами, колониальные империи. Более детальное рассмотрение этих образований и связи между ними в разные периоды истории, а тем самым изменений в глобальной (или региональной — до того как установилась постоянная связь между континентами) структуре минувших исторических эпох завело бы нас очень далеко.

В настоящее время основными «надэтническими» и одновременно «надгосударственными» единицами, из которых состоит человеческое общество в масштабе планеты, наряду с крупнейшими государствами, такими, как США, Китай, Россия, Индия, являются региональные объединения, в которых сохраняется (при передаче ряда функций экономического и социального управления специально создаваемым органам) суверенитет входящих в них государств. О них далее, по преимуществу, и будет здесь идти речь. Но сначала надо рассмотреть хотя бы кратко концепцию, согласно которой такие единицы, ближайшим образом входящие в глобальное человечество, называют цивилизациями.

Под цивилизациями обычно понимаются исторически сложившиеся группы этносов и государств, объединяемых общим пониманием ценностей, что может находить выражение, в числе прочего, в общей религии. Следует оговорить заранее, что данный термин многозначен. Под цивилизациями можно понимать культуру (материальную и духовную) лю- богоплемени, любого народа, особенно жившего (живущего) в сравнительно изолированных условиях. Если следовать сложившемуся словоупотреблению, то цивилизация понимается не только как особый вид культуры, но также достаточно высокий уровень ее развития в сравнении с дикостью, варварством и т.

д. Известный английский историк А. Тойнби, исходя из первого смысла этого понятия, насчитал два с лишним десятка цивилизаций, другие исследователи повели счет на сотни.

Под принятым нами углом зрения следует остановиться на сравнительно ограниченном числе цивилизаций, которые некогда определяли и в известной мере продолжают сказываться на строении общества как глобальной системы и в наши дни. Поэтому мы берем во внимание цивилизации, связанные только с так называемыми «мировыми религиями»: христианством, исламом, буддизмом, конфуцианством; в известной мере к ним может быть причислен также индуизм, поскольку на индийском субконтиненте его придерживаются десятки различных этносов. Эти религии возникли в те времена, когда в больших регионах земли совершался переход от политеизма племенных религий к монотеизму. Христианство, как известно, разделилось вскоре на две ветви, а затем на три, с каждой из которых нередко связывают особый тип цивилизации: православие, протестантизм, католичество. Нами была также отмечена на примере протестантизма устарелость воззрений на религиозную составляющую духовной культуры как главный признак духовной и материальной культуры в современных условиях. Не менее существенны, чем в христианстве, с точки зрения богословов различия между шиитами и суннитами внутри ислама, в котором надо учитывать еще и ваххабитов, претендующих на роль обновителей вероучения. Но указанные различия еще менее, чем в христианстве, могут служить основанием для выделения на их основе особых типов цивилизации. Некоторые авторы относят к числу мировых религий также иудаизм. На наш взгляд, иудаизм (после попыток охвата более широкого круга последователей, например, в хазарском каганате) остался религией практически одного — еврейского народа, который вынужденно расселился по разным странам, так что не приходится говорить о региональной цивилизации, признаком которой было бы исповедание иудаизма. Поскольку христианство зародилось в недрах иудейской религии и Ветхий завет равно чтится в обоих вероучениях, подчас говорят о иудео-христианской цивилизации.

Нам представляется это объединение натянутым, поскольку нравственные предписания Талмуда и Евангелия существенно расходятся.

Христианство связано с европейской (хотя оно охватило полностью или частично другие континенты) цивилизацией; ислам, возникнув у арабов в VII веке, распространился по широкому поясу земель и народов от Северной Африки через Ближний и Средний Восток до северной части Индостана и Юго-

Восточной Азии; конфуцианство — с Китаем и народами Дальнего Востока, испытавшими определяющее влияние китайской культуры; буддизм — со значительной частью Индии и азиатскими народами, попавшими под влияние индийской и тибетской культуры.

Рассмотрим теперь эти кратко изложенные сведения о мировых религиях в связи с весьма популярной на Западе теорией С. Хантингтона о «столкове- нии (clash) цивилизаций». Она является реакцией на поражение СССР в холодной войне и разделением мира на два лагеря по идеологическим установкам. Этот автор исходит из опыта второй мировой войны, в которой ведущие индустриальные страны воевали друг с другом, а ныне пришли к необходимости разрешения противоречий между собою путем компромиссов (за счет остального мира). Что же тогда остается принять в качестве критерия различий между основными частями мира? Вывод автора таков: остается исторически сложившееся различие в цивилизациях.

Хантингтон определяет цивилизацию «как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень составляет уже то, что отличает род человеческий от других видов живых существ». К основным он относит 7-8: западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православнославянскую, латиноамериканскую и, как он пишет, «возможно», африканскую. Впрочем, он не отказывается и от более узкого понимания этого термина, полагая, что существует, к примеру, особая «цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна». Суть же его концепции в том, что ныне назревает, а в XXI веке будет, якобы, определять глобальное развитие, конфликт (столкновение) между основными цивилизациями (об этом более подробно см.

в очерке четвертом). Здесь мы остановимся на основной посылке концепции Хантингтона, поскольку различия между цивилизациями он усматривает прежде всего в религии: «Цивилизации несхожи по свой истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, — религии» [29].

Нетрудно заметить, что основными цивилизациями автор фактически считает центры силы, которые сложились в мире к концу XX века или намечается возможность,что они могут стать таковыми в не слишком отдаленном будущем. На наш взгляд, суть дела в том, что эти центры, между которыми, безусловно, существуют противоречия, далеко не всегда перерастающие в конфликты (об этом далее), сложились не под влиянием религии. Вряд ли приходится сомневаться в том, что США и Европейский Союз принадлежат к той же самой «европейской» или, если угодно, «атлантической» цивилизации, но между ними существуют и обостряются в рамках альянса противоречия; автор пытается это учесть, подразделяя западную цивилизацию на два «варианта» — европейский и североамериканский. Однако Германия и Англия, как ни трактовать рассматриваемый термин, принадлежат к одной цивилизации, но именно противоречия между ними приводили дважды к мировым войнам. Индия становится центром силы на глобальной арене, но почему ее цивилизацию следует связывать только с индуизмом, когда в стране исповедуются также ислам, буддизм, сикхи стоят наособицу и т. д.? Африка, даже если ограничиться «черной» Африкой южнее Сахары, вообще крайне неоднородна по религии и культурным традициям.

В целом концепция Хантингтона содержит в себе рациональное зерно в той мере, в какой прогнозируется расстановка центров силы и их соотношение на мировой арене — мы вернемся к этому вопросу в гл. 4. Но в методологическом плане она представляется надуманной, базирующейся на преувеличении роли религии в современном обществе вообще, ее роли при возникновении противоречий и конфликтов глобального масштаба — в особенности. С большими натяжками применима она и к минувшим историческим эпохам. Как известно, крестовые походы совершались под лозунгом борьбы христианской Европы с «неверными», т.

е. мусульманами, но наиболее успешно разграбили крестоносцы христианский Константинополь. Многовековая борьба Европы с Востоком, в том числе на европейском континенте, против мавров, т. е. арабских завователей, во время реконкисты в Испании; против продвижения турок (вплоть до ворот Вены), а затем за освобождение Балканского полуострова; против монголо-татарского ига на Руси, а затем при расширении Российской империи в южных степях, в Крыму и на Кавказе и т. д. — имела в большей или меньшей мере религиозную оболочку борьбы христианства с исламом, но в каждом данном случае должна быть объяснена экономическими и политическими интересами земного свойства.

В последующем несравненно более развитая капиталистическая Европа в период своей экспансии превратила почти все мусульманские страны в колонии, полуколонии, зависимые страны, впрочем, наряду с немусульманскими. Сопротивление этому завоеванию нередко шло под знаменем ислама, оно продолжается и ныне против эксплуатации, политической зависимости, агрессии Запада, принимая подчас форму военного конфликта в Ираке, Судане, Ливане. На Ближнем Востоке это знамя служит также средством мобилизации исповедующих ислам широких масс на борьбу с территориальной экспансией Израиля и, тем самым, против сионизма как политической доктрины, и против иудаизма как официальной религии еврейского государства. На деле война идет за землю. Палестинцы — за населенные ими территории, Сирия — за возвращение Голанских высот и т. д. С другой стороны, западные страны умело используют мусульманский фактор, в т. ч. фанатизм некоторых направлений ислама, в своих целях. Так было в конце 40-х гг. при разделе Индии на два (теперь три) больших государства, при разделе Югославии в Боснии и фактически уже происшедшем отторжении Косова, а также — через правящие круги входящей в НАТО Турции и находящихся в услужении у Запада нефтяных шейхов, особенно ваххабистской Саудовской Аравии — для поддержки чеченских сепаратистов в их действиях, направленных на отторжение от России Северного Кавказа

Еще менее, чем борьба с соседствующими более 13 столетий христианством и исламом, поддается подведение под «борьбу цивилизаций», как борьбу конфессий, борьба Китая против превращения в полуколонию и расчленение страны за независимость, добытую в 1949 г.

Конфуцианство, как известно, в течение столетий выполняло в жизни Китая очень большую роль — и не только религии, но и официально признанной (и нарушаемой господствующими классами) морали. Но конфуцианский Китай долго был полуколонией, освобождение и возвышение его вдохновляются социалистической идеологией, которая ставит цели ускоренной модернизации общества, быстрого роста мощи страны и одновременно роста материального благосостояния и культуры народа. Китай уже стал одним из «центров силы» на мировой арене, и противоречия между ним и другими центрами силы должны найти и находят объяснение с иных теоретических позиций. Чтобы закончить с этим вопросом, заметим, что еще менее поддается объяснению роль буддизма или индуизма, как стержней соответствующих цивилизаций не в этнографическом, а в геополитическом измерении в наши дни, а тем самым, как основы грядущих мировых конфликтов.

Таким образом, исторически сложившиеся, весьма специфические черты образа жизни и повседневного поведения самой крупной по численности нации в мире, включая массовое выполнение движений традиционной гимнастики у-шу, палочки для еды и китайскую кухню, ювелирную точность движений, находящую выражение в акробатике и полном господстве китайцев в настольном теннисе, иероглифическую письменность и близость каллиграфии к искусству, невозмутимость и т. д и т. п. — перечислять можно до бесконечности — на наш взгляд являются национальными, а не религиозными особенностями, которые учитываются в обсуждавшемся ранее определении нации. Что же касается народов мусульманских, то среди них мы можем найти широчайший спектр особенностей национальной культуры, которые многократно перекрывают общие черты, связанные с религией. Различия в национальном характере между бенгальцами и турками, кочевыми арабами и малайскими крестьянами никак не сводимы к общим чертам психологии и быта, наложенных принятием ислама. А что уж говорить о многообразии национальной культуры в любом из трех основных направлений христианства, например, между самыми католическими народами Европы — поляками и ирландцами!

Мы полагаем, что пролагать в картине современного мира основные линии раздела по различиям в религии в научном отношении несостоятельно. Что касается, столкновения, конфликта цивилизаций, то нарисованная Хантингтоном картина является попросту своеобразным отражением противоречий и возможных конфликтов между основными « центрами силы», т. е. именно большими «блоками» глобальной системы. Основными несущими конструкциями этой системы нельзя также признать политические объединения государств по религиозному признаку, например, Лигу арабских стран или Исламскую конференцию, решения которых носят рекомендательный характер и чаще всего не выполняются. Впрочем, на таком же уровне воздействия на реальные процессы находятся и многие другие объединения государств, не имеющие религиозной «подкладки», такие, как Организация африканского единства, Содружество наций (недавно оно называлось «британским» и объединяет Англию, бывшие доминионы и колонии), равно как аналогичная организация, созданная Францией для стран, где государственным языком является французский (организация «франкофонов»), и т. д. К сожалению, менее чем за десять лет интересы бывших советских республик разошлись столь далеко, что совещания глав государств СНГ также превратились в своей официальной части в церемонию, а принимаемые на этих «саммитах» решения не выполняются. По существу СНГ к настоящему времени распадается на два объединения (Европейско-азиатский союз, ГУААМ), а экономические отношения регулируются двусторонними соглашениями государств.

Христианская цивилизация (равно как каждое из ее ответвлений), если под ней понимать совокупность народов и государств, где большинство населения исповедует эту религию, не имеет даже столь аморфных органов управления, разве что глава Ватикана от имени всех католиков шлет послания, устанавливает запреты и снимает их, высказывает пожелания, которые для правительств даже наиболее католических стран совершенно необязательны. Православная религия и такого рода рупора лишена, ее патриархии разобщены, Вселенский патриарх в Стамбуле не имеет возможности существенно влиять на позицию Русской православной церкви.

Таким образом, цивилизации, основанные на «мировых религиях», не могут рассматриваться как основные «блоки» современной глобальной системы. Таковыми являются или становятся элементы, «блоки» этой системы, которые имеет органы управления и поэтому могут выступать в качестве реальных субъектов, «игроков» на мировой арене. Таковыми сегодня являются крупнейшие государства и государственные объединения, имеющие эффективные органы управления, которые могут поэтому рассматриваться как субъекты политического действия. Но далеко не все коалиции, союзы, блоки государств представляют собою более или менее целостные экономические организмы и поэтому не могут рассматриваться как подсистемы глобальной системы. Чисто политические союзы (коалиции, блоки), особенно во время войн, выступают более или менее согласованно, но после их завершения распадаются, чтобы возникнуть через некоторое время в иной конфигурации. Кроме того они не свободны от серьезных внутренних противоречий. Во время второй мировой войны противоречия внутри держав «оси» проявились в том, что Япония не вступила осенью—зимой 1941 г. в борьбу с СССР на Востоке, соблазнившись более легко достижимыми целями завоеваний в Азии и Океании. Противоречия внутри антигитлеровской коалиции, социально разнородной по составу, были еще более серьезными. Западные союзники тянули с открытием второго фронта почти три года и перешли к активным действиям лишь тогда, когда вырисовалась перспектива освобождения Советской армией почти всей Европы. Цель, сформулированная вице- президентом Г. Трумэном 24 июня 1941 г., через два дня после нападения Германии на СССР — «и пусть они убивают друг друга как можно больше» — трансформировалась к 1944 г. в более далекую цель — подготовиться к противостоянию с СССР в послевоенный период. Созданные после второй мировой войны во- енно-политические коалиции стран НАТО и Варшавского договора превратились в мощные организации с действенным аппаратом управления. После поражения «восточного блока» в «холодной войне» он распался, осталась одна НАТО с претензиями на вмешательство за пределами официально признанной при ее организации зоны ответственности — Северной Атлантики. Но именно вследствие исчезновения реального противовеса участились попытки США превратить НАТО во всемирного жандарма и поэтому усугубляются противоречия между двумя ее составляющими — американской и западно-европейс- кой. НАТО встречает XXI столетие в процессе расширения на Восток, но при этом блок становится еще более разнородным, что, в конечном счете, ведет к его ослаблению.

Подлинными субъектами глобальной системы могут рассматриваться либо государства очень большого масштаба с мощной современной экономикой и потенциалом ее роста, либо прочное долговременное надгосударственное объединение, в котором осуществляется продуманное разделение труда между странами и отраслями хозяйства, создана эффективная система управления общими вопросами социально- экономического развития — при четком разграничении компетенции надгосударственных органов и правительств входящих в них государств. Этим они приближаются к целостным экономическим организмам таких держав, как США, в недавнем прошлом СССР, а теперь Китай с территорией в несколько тысяч кв. км, населением в сотни миллионов человек и мощным производственным, научным и культурным потенциалом. В определенной мере этим статусом обладают Япония, Канада и крупнейшие европейские державы — Великобритания, Германия, Франция, Италия. Таков состав «большой семерки», в которую на правах младшего партнера (по политическим вопросам) пока допускают Россию, прежде всего как мощную ядерную державу, ибо по экономическому потенциалу Россия оказалась отброшена далеко назад. Приближаются к тому, чтобы обрести вес великих держав, Индия, Бразилия и др. Но третьей составляющей в трио наиболее крупных «блоков», из которых будет состоять глобальная система в первой половине XXI века, несомненно может стать Европейский Союз.

В его создании наиболее ярко проявилась тенденция возникновения новых по своему типу региональных объединений, в которых на первый план выдвигается экономическая интеграция и на ее основе интеграция политическая. В этой связи следует остановиться на истории европейской интеграции. В годы первой мировой войны среди левой интеллигенции, стоявшей на интернационалистических (или просто пацифистских) позициях, боровшейся против войны или мечтавшей о воцарении мира, возник лозунг Соединенных Штатов Европы. При этом речь шла о политическом объединении европейских стран на основе демократических принципов, для чего необходимо было прежде всего покончить с монархическим строем в наиболее крупных реакционных государствах — Германии, Австро-Венгрии, России. В отличие от многих социал-демократов того времени, Ленин выступил с критикой этого, казалось бы, весьма привлекательного лозунга. Его вывод был таков: «Соединенные Штаты Европы при капитализме либо невозможны, либо реакционны» [30]. Невозможны — поскольку примирить существующие противоречия между европейскими державами в борьбе за передел мира, пока они остаются по своему строю капиталистическими, можно только временно. Изменится соотношение сил вследствие неравномерности развития — и снова станет вопрос о переделе «по силе». Так оно, собственно говоря, и произошло. Версальский мир закрепил передел, но через 20 лет соотношение сил вновь изменилось в пользу Германии и ею была начата вторая мировая война. Реакционны — ибо если на известное время европейские хищники договорятся, то этот договор будет направлен против ставшего основным уже тогда соперника — США, что неминуемо приведет к росту мировых противоречий. Реакционны — ибо создание СШЕ приведет к усилению власти объединившихся европейских колонизаторов над населением колоний и зависимых стран.

Как известно из хода истории, подобное объединение не состоялось тогда, да и не могло состояться. Но если судить о возможностях, то Ленин их оценил для того времени верно. Условием возможного объединения Европы он считал победу социализма во всех этих странах — и это тоже было вполне справедливое заключение для условий того времени. Первое объединение многих народов, осуществляющее управление не только политикой, но и экономикой, в Европе появилось в виде Советского Союза в результате победы пролетарской революции в России. На это могут возразить, что СССР был унитарным государством, возникшим (в основном) в границах царской России, которая тоже была унитарным государством. Надо в этой связи напомнить, что в годы гражданской войны и иностранной интервенции Российская империя фактически распалась. Большевикам приходилось восстанавливать государство на новой основе. Советский Союз был образован в 1922 г. как федеративное государство, и это не было мифом, как часто утверждается ныне. В процессе развития СССР, особенно в послевоенный период, одновременно с развитием общесоюзного хозяйственного комплекса возрастала роль союзных республик в развитии производства, особенно в решении социальных вопросов и в развитии национальной культуры. Это касается и регионов РСФСР, входящих в ее состав республик, краев, областей. Процессы интеграции и дифференциации шли в тесной связи. Необходимость разграничения полномочий и усиления власти на местах нашла выражение в хрущевской попытке заменить министерства совнархозами, ею была вызвана к жизни и «косыгинская» реформа хозяйственного механизма в 1965 г. Тенденция к возрастанию роли союзных республик как государств с ограниченным суверенитетом в полной мере проявилась в годы горбачевской «перестройки», когда республиканские партийно-хозяйственные верхи во весь голос заявили о своих претензиях на более полную самостоятельность, что сыграло далеко не последнюю роль в распаде СССР. Так что федерация вовсе не была «декорацией» в сфере экономики и культуры, Союз все более становился федеративным государством не только по названию. Во-вторых, после войны в связи с образованием из СССР и стран Восточной Европы единого «социалистического лагеря» были сделаны весомые шаги по интеграции хозяйства, превращению национальных экономик в звенья единой системы. Военно-политический союз дополнялся экономическим, орган совместного управления хозяйством в лице СЭВ (Совет Экономической Взаимопомощи) появился на свет раньше Европейской комиссии в Брюсселе, как органа управления с ограниченными полномочиями для нескольких стран западной Европы.

В отношении капиталистической Европы Ленин, будучи прав для своего времени, оказался неправ для второй половины века, поскольку предвидеть сложившуюся ныне ситуацию он — да и никто — не мог. Западная Европа объективно оказалась между СССР и США в условиях экономического и политического противостояния с обеими сверхдержавами, хотя внешне была в альянсе только с США, что нашло выражение в создании военно-политического блока НАТО. США поддержали своих европейских союзников и будущего союзника (ФРГ) в период послевоенного восстановления хозяйства, но видели в них растущего конкурента и постоянно вводили ограничения на импорт из этих стран. В этих условиях лидеры шести стран Западной Европы сделали в 1956 г. первый шаг по пути интеграции хозяйства, заключив соглашение по углю и стали. И далее процесс интеграции разворачивался постепенно, но неуклонно. Последовательно возрастало число участников союза и, с другой стороны, расширялась сфера действия и функции общих органов управления. Европейская комиссия по сути дела является правительством с ограниченными, но точно определенными функциями, которое распоряжается колоссальным бюджетом, имеет многотысячный бюрократический аппарат и т. д. Так Европейский Союз превратился на пороге XXI века в силу, сравнимую с США по своему экономическому потенциалу, в основного соперника Штатов и Японии на мировых рынках товаров и капиталов. Возникающие противоречия между государствами, особенно при распределении дотаций отраслям (например, сельскому хозяйству) и странам с более низким уровнем развития и доходом на душу населения, до сих пор удавалось улаживать путем компромиссов, чему способствовало расширение политической базы объединения в виде Европейского парламента, избираемого населением всех входящих в ЕС стран прямым голосованием. Появился такой важнейший признак государственности как общая валюта (евро), введение которой в наличный оборот предполагается в 2002 г. Происходит постепенное расширение ЕС до границ бывшего СССР и в ближайшем будущем ЕС охватит если не всю Европу, то подавляющую ее часть. Если в государствах, входивших не так давно в единый хозяйственный комплекс СССР и нуждающихся в восстановлении порушенных экономических связей, возобладает тенденция к дальнейшему свертыванию сотрудничества с Россией и друг с другом, они неизбежно будут, наподобие Эстонии, втягиваться в Европейский Союз, что окончательно подорвет возможности экономической интеграции в рамках СНГ.

Таким образом, в новых условиях основными «подсистемами», «блоками» глобальной системы выступают не только крупнейшие державы, но и экономические союзы государств, важнейшим из которых является ЕС. Мы остановились столь подробно на ЕС, поскольку он является примером наиболее далеко зашедшего и наиболее успешного процесса региональной интеграции. Но этот процесс наблюдается во всем мире. В Северной Америке США, Канада и Мексика образовали НАФТА. В Южной Америке идут переговоры об объединении МЕРКУ СОР (в него входят страны южного «конуса» — Аргентина, Бразилия, Уругвай, Чили) и «андской группы» на севере континента. Блок АСЕАН в Юго-Восточной Азии расширился с шести до десяти членов и представляет мощную силу, несмотря на кризис 1998 г., последствия которого в большинстве стран региона уже преодолены. Мы воздержимся от дальнейшего перечисления, анализа составов и перспектив развития многочисленных экономических региональных объединений, которые растут во всем мире и определяют развитие политической интеграции.

Процесс изменения глобальной системы происходит одновременно в нескольких направлениях. Выше мы сосредоточили внимание на росте основных его элементов («блоков», «кирпичей»), из которых она строится. Это уже есть одновременно и изменение ее структуры. Ранее отмечалась иерархичность как важнейший момент в строении любых систем, особенно общества (см. введение). В структуре человеческого общества как целостной глобальной системы в XX веке произошли очень большие изменения. Так называемый «концерт» великих держав после второй мировой войны преобразовался в «двухполюсную» структуру самого верхнего «этажа». К концу столетия мы наблюдаем попытку «упрощения» структуры этого «этажа», «обживания» его одной сверхдержавой, подрепляющей свое доминирующее положение системой союзов, главным из которых является НАТО. На следующем этаже, если следовать сверху вниз, оказался упомянутый «концерт» в изменившемся составе, и, далее, в основании пирамиды, после успешной деколонизации, оказалось двести с лишним независимых государств, как основных клеток этой системы. Но данная картина к концу века изменяется на глазах, поскольку на самый верхний ее этаж стремятся войти Китай и ЕС, а Континентальные и региональные объединения образуют новый этаж, надстраиваясь над основными элементами, коими остаются государства.

Структура включает в себя также характеристику отношений между всеми элементами системы на всех ступенях иерархии (этажах) и между этими ступенями. Отношения между государствами, их объединениями, великими державами, мировыми лидерами образуют чрезвычайно сложную сеть. Развитие этой сети определяется взаимодействием двух основных тенденций — интеграции и дифференциации, которые приобретают обличье процессов глобализации, регионализации и стремления к укреплению государственного суверенитета (или его обретения этническими общностями), который нередко называют (например, в документах саммита «семерки» на Окинаве (2000 г.) локализацией). Соотношение этих тенденций является частным случаем соотношения общего, особенного и единичного, взятых в динамике, в развитии. Противоречия между ними и будут предметом рассмотрения в очерке пятом.

Литература 1.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 55. 2.

Bell D. The Coming of Postindustrial Society. N. Y., 1972. 3.

Rostow W. The Stage of Economic Growth. Cambridge, 1960. 4.

Маркс K., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 8. 5.

Сталин И. О диалектическом и историческом материализме. М., 1950. С. 25. 6.

Современная социал-демократия: Словарь-справочник. М., 1990. С. 175 и др. 7.

Бутенко А. Цена страха // Независимая газета. 27.09.1999. С. 7. 8.

Программа Коммунистической партии Советского Союза. М. 1961. С. 65. 9.

Meadows D. е. a. The Limits of Growth. N. Y., 1972. 10.

Вернадский В. И. Размышления натуралиста. Книга вторая. М., 1988. С. 11. 11.

Руткевич М. Н. Диалектика и социология. М., 1980. С.146-150. 12.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 497. 13.

Сенин А. Забвение действительности или сон нации // НГ. 21.08.99. С. 3. 14.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 96. 15.

Руткевич М. Н. О сущности закона отрицания и сфере его действия//Философские науки. 1958. № 4 и др. 16.

Кондратьев Н. Д. Проблема экономической динамики. М., 1989. 17.

Яковец Ю, В. Циклы. Кризисы. Прогнозы. М., 1999. С. 14, 27. 18.

Панченко А Бог столетия не устанавливал // Московские новости. 1999. № 19. С. 13. 19.

Тишков В. О нации и национализме // Свободная мысль. 1996. № 3. 20.

Тишков В. А. Забыть о нации. (Постнационалисти- ческое понимание национализма) // Вопросы философии. 1998. № 5. 21.

Тишков В. «Разделенные народы»: О том, как не следует разрешать национальный вопрос в России // НГ. 22.08.1998. С. 3. 22.

Сталин И. Соч. Т. 2. С. 296. 23.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 120. 24.

Краткий словарь по социологии. М., 1989. С. 183. 25.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 90. 26.

Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998. С. 292-293. 27.

Там же. С. 34. 28.

Сценарии // НГ. 1998. № 12. С. 2. 29.

Huntington S. The Clash of civilizations? ПОЛИС, 1994. № 1. C. 34-35. 30.

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 352.

<< | >>
Источник: М. Н. Руткевич. ОБЩЕСТВО КАК СИСТЕМА. Социологические очерки. 2001

Еще по теме Региональные объединения как подсистемы глобальной структуры:

  1. 2.1.4. Значение негосударственных служб занятости
  2. 7.3.Обучение специалистов по социальной работе
  3. Типология и основные компоненты политических процессов
  4. 2. Мегатенденции современности
  5. ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ЭКОЛОГИИ
  6. § 1. Понятие военной безопасности
  7. Региональные объединения как подсистемы глобальной структуры
  8. Методологические вопросы
  9. Глобальные противоречия
  10. 2. Проблема стандартизации и взаимозаменяемости вооружений в рамках НАТО
  11. Методы и формы взаимодействия между социальной педагогикой и социальной работой
  12. Социальный конфликт и пути его разрешения
  13. Рефлексивная социальность в новых исторических координатах
  14. 2.2 ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ СТРУКТУРА БИОСФЕРЫ И ИЕРАРХИЯ ЭКОСИСТЕМ. СИСТЕМА СИСТЕМ
  15. ПРИРОДНЫЕ РЕСУРСЫ И ОГРАНИЧЕНИЯ В ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИИ
  16. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО И ЧЕЛОВЕК КАК БОЛЬШАЯ СИСТЕМА
  17. 2. ИСТОРИЯ, ИСТОРИКИ И ФИЛОСОФИЯ ИСТОРИИ
  18. Кузякова О. Д. ЗНАЧЕНИЕ ГЛОБАЛЬНОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯВ ИССЛЕДОВАНИИ СОВРЕМЕННОГО МИРА
  19. 1. Содержание понятия "гражданское общество" и его место в обеспечении целостности современного мегасоциума