Русский вопрос и проблемы противоречий

Среди многочисленных национальных противоречий, порожденных распадом СССР, на наш взгляд, безусловно, главным является превращение русского народа в «разделенную нацию». Подчас выдвигаются утопические проекты репатриации всех 25 млн русских и миллионов русскоязычных, оказавшихся за пределами РФ, на «историческую родину».

На наш взгляд, практические выводы из факта всемирно-исторического поражения СССР-России в третьей мировой войне, нашедшего в разделенности русского народа самое болезненное выражение, следует разграничить сообразно трем основным аспектам этого вопроса и дифференцированно подходить к конкретным проблемам в рамках каждого из них.

Во-первых, Россия в основном смысле этого слова — это РУСЬ. В народном сознании трех восточно- славянских народов продолжает жить сложившееся еще в древности и подтвержденное тысячелетней историей представление о неразрывности судеб русских (великороссов), украинцев (малороссов), белорусов. Кстати сказать, в названии «малой» закреплено в народном сознании не подчиненное положение югозападной Руси по отношению к северо-восточной, а, напротив, наличие общего родового гнезда в Киевской Руси. Аналогичным образом сложились понятия «малой» и «великой» Польши. Другое дело, что украинский народ избрал в ходе истории иное самоназвание, в котором нашло отражение окраинное положение территории на границе такого извечного врага, как кочевые народы степи. Это самоназвание следует принимать как данность, хотя в Закарпатье продолжает оставаться в ходу наименования Карпатская Русь и «русин».

Воссодинение в той или иной форме единства Российской Федерации, Украины и Белоруссии, которое снимет вопрос о миллионах русских на Украине и миллионах украинцев в России — это исторически неизбежный процесс. Все три народа давно перемешались. На территории РСФСР в 1989 году проживало 3658000 украинцев (8,6 % их общей численности), а на территории УССР 10472000 русских (7,6 % их общей численности). Аналогично, в России проживало 11,1 % всех белорусов, а в Белоруссии 1 % всех русских, но при этом они составляли более 12 % населения республики (на Украине 21 %) [25]. Межнациональные браки между этими тремя ветвями по сути единого народа имели столь большое распространение, что миллионы молодых людей ежегодно испытывают затруднения при получении паспорта: какую указывать национальность — по отцу или матери? Среди украинцев межнациональных браков в 1988 году заключалось более трети общего количества, среди белорусов — около 40 % [26] и в подавляющем большинстве это были «межславянские» браки. При формировании бюрократического аппарата данные различия в СССР не учитывались, да и после распада Союза в России не учитываются. Так, среди членов Совета Федерации РФ, по последним данным, 67,1 % русских и 24,6 % украинцев [27].

Первый шаг в направлении восстановления единства, а именно заключение стратегического по характеру государственного союза России и Белоруссии уже сделан, остановка за Украиной. Загадывать сегодня, когда и в каких формах это единство осуществится, то ли как конфедерация, то ли в качестве некоего подобия Европейского Союза, сегодня вряд ли целесообразно.

Второй аспект рассматриваемой проблемы — положение миллионов русских (а также белорусов и украинцев, которые во всех этих регионах ничем от русских не отличаются, да и называют их там русскими) в Прибалтике, Средней Азии, Закавказье. Частично эмиграция из этих регионов неизбежна, но значительная часть, даже в Прибалтике, останется там жить в качестве национального меньшинства. Защита прав этого меньшинства в новых «постсоветских» государствах — первейшая обязанность правительства РФ.

Но еще более опасна эта теоретическая позиция при рассмотрении вопроса о « разделенности >> русского народа там, где он составляет большинство населения. Так обстоит дело на севере Казахстана. Тиш- ков по этому поводу пишет: »Воссоединение на основе добровольного волеизъявления населения в принципе возможно для ряда регионов соседних с Россией стран с доминирующим русским населением, но эта процедура не позволяется национальными законодательствами» [28]. Это верно, «не позволяется», но насколько совершенно это законодательство и как такое положение могло сложиться? От этих вопросов данный теоретик (одно время побывавший и практиком в качестве руководителя на два года Мин- наца РФ) уходит, и это неудивительно, ибо Тишков из двух рассматривавшихся нами ранее принципов международного права, противоречащих друг другу, отдает полное предпочтение нерушимости границ, сколь бы произвольными они ни были. А границы Казахстана были установлены весьма произвольно еще при организации в составе РСФСР в 1920 году автономной Киргизской республики, которая впоследствии была переименована в Казахскую, а в 1936 г. получила статус союзной в тех же границах.

Русское население (без учета украинцев, немцев, татар и др,, говорящих по-русски), абсолютно преобладает в шести северных областях Казахстана. Казахи в них составляли, согласно переписи 1979 года, от 12 до 25 % населения. По всем параметрам образа жизни север Казахстана ничем не отличается от южной, степной части Урала и Сибири. Если бы инициаторы и творцы алма-атинского соглашения, непосредственно продолжившего после беловежского сговора дело развала СССР, посчитались с пожеланиями населения и провели в этих областях, как спорных, референдум, северная часть Казахстана, безусловно, осталась бы в составе России.

Что же происходит в 90-е гг. в Казахстане? Страну вынуждены были покинуть более полутора миллиона человек — это пришлось признать даже президенту Н. Назарбаеву [29], в основном это русские. Но президент Казахстана проявляет лицемерие, заявляя, что «теперь такой мотивации нет» и что «на права некоренного населения Казахстана никто не покушается» (там же). И то и другое не соответствует действительности. Вынужденная эмиграция русского, вообще славянского, а также немецкого населения продолжается, хотя в связи с ухудшением ситуации в России жизнеустройство переселенцев на новом месте становится все более трудной задачей. Мотивация к отъезду сохраняется. Русский язык (а на нем общается подавляющее большинство населения республики) так и не был объявлен вторым государственным, делопроизводство переводится на казахский язык, возможности получения среднего и высшего образования на русском языке сокращаются и т. д. В статье О. Докучаевой [30], во многих органах печати приводятся факты, наглядно свидетельствующие о дискриминации русского населения в Казахстане. При посещении Астаны В. В. Путиным он принял делегацию русского населения и полностью осведомлен о реальном его положении. Самое печальное в том, что ущемление прав русских в Казахстане совершается под аккомпанемент заявлений о «вечной дружбе» с Россией.

Если в выступлениях президента Казахстана Н. Назарбаева реальное положение маскируется пышными фразами, то «работники идеологического фронта» Казахстана высказываются более откровенно. Н. А. Айтов, например, пишет: «Хороший пример удачного проведения национальной политики показывает руководство Казахстана». Доказательство этого тезиса таково: в республике «практически не было межнациональных столкновений» [31]. Для начала следует заметить, что таковые были, в частности, с казачеством. И, главное, — разве национальная напряженность измеряется только количеством столкновений? Массовый исход русского населения является решающим показателем напряженности в межнациональных отношениях и, тем самым, оценки национальной политики властей Казахстана.

Политика российского государства в каждой из стран СНГ и Балтии должна, на наш взгляд, отвечать сложившимся условиям, в том числе учитывать особенности менталитета правящих кругов. Латвийское лицемерие, прикрываемое показным европейским «демократизмом», отличается от азиатского, «ханского» лицемерия Назарбаева. Но в обоих этих и сотнях других случаев налицо этнократическая политика правящих кругов ряда «постсоветских» государств, проводящих по отношению к русским политику дискриминации. Разоблачению этого лицемерия препятствуют теоретические изыскания, которые могут быть использованы для оправдания дискриминации русского населения за пределами Российской Федерации, равно как в ее пределах.

В. Тишков не замечает, что теория «нулевого варианта» поставляет аргументы двоякого рода. Внутри государства в целях оправдания дискриминации национальных меньшинств годятся аргументы, заимствуемые из концепции «нации-этноса», чтобы оперировать интересами «возрождения наций». В то же время на международных форумах, когда необходимо настаивать на нерушимости границ в соответствии с Уставом ООН, можно заимствовать доводы из концепции «нации-государства», о нации, как совокупности граждан государства, так что если их формальные права соблюдены, на этнические проблемы можно не обращать особого внимания, а требования самоопределения отвергать.

Третий аспект проблемы русских, как разделенного народа, обрисовался внутри самой Российской Федерации, о чем уже было сказано выше. Вследствие слабости центральной власти, возрастающей по мере деградации экономики и социальной сферы, в некоторых из бывших автономий, прежде всего тех, которые сумели отхватить максимум «суверенитета» , все более отчетливо проявляется политика руководства, которую тоже можно назвать с полным правом этнократической. Властная элита почти целиком скомплектована из представителей «титульной» нации. В Татарстане претензии на внешнеполитическую активность соединяются с претензиями на представительство интересов всех татар, проживающих на территории России, а большинство татар проживает за пределами этой республики. Начатый в первых классах школы перевод татарской письменности с кириллицы на латинский алфавит призван ослабить связи татарской культуры с русской. Крайние формы преследование русских приняло в Чечне. Исконное казачье население в станицах по Тереку и Сунже, равно как городское население Грозного и нефтепромыслов, было либо уничтожено, либо вынуждено под угрозой смерти покинуть свои жилища и выехать за пределы Ичкерии. Из 400 тыс. русских осталось не более 30-40 тыс., они лишены всех прав. Здесь нет необходимости далее перечислять факты подобного рода. Разрешение «русского вопроса» внутри Российской Федерации достижимо только путем внесения поправок в действующую Конституцию, уравнения в правах на деле всех субъектов Федерации, а в сфере идеологии — открытого обсуждения и осуждения всех форм местного национализма и сепаратизма, равно как великодержавного шовинизма и попыток восстановления абсолютного централизма.

Таким образом, русский (великорусский) народ действительно оказался разделенным народом. Опасность дальнейшего его раздробления становится все более грозной по мере ослабления Российской Федерации в экономическом, социальном и политическом отношении. Какую же роль в этих сложнейших обстоятельствах выполняют теоретические построения, которые отрицают очевидный факт раз- деленности русского народа под надуманным и фальшивым предлогом, что «в мире нет неразделенных народов», что понятие нации «устарело» и т. д.? Которые фактически маскируют, замазывают реальные противоречия в сфере национальных отношений вместо выполнения истинного предназначения теории — искать пути выхода из катастрофического положения, в котором оказалась Россия? Подзаголовок газетной статьи В. Тишкова: «О том, как не следует решать национальный вопрос в России» мы полагали бы справедливым отнести к его собственным (и ряда других авторов) выступлениям в печати.