Теория нации и национальные противоречия

Сказанное выше о противоречиях в национальных взаимоотношениях должно быть дополнено и конкретизировано рассмотрением связи теоретических вопросов с практически-политическими. Данная во втором очерке критика новейших теорий нации требует продолжения в связи с теми выводами, которые делаются их приверженцами насчет национальных (этнических и государственных) противоречий и путей их разрешения.

Нигилистическое отношение к понятию «нация», а тем самым к национальным проблемам, получило распространение на Западе, а теперь и у нас в России. Приведем весьма характерное высказывание известного политолога А. Миграняна. Он утверждает в отношении «широких социологических категорий» , в т. ч. категории «нация», что они «наполняются смыслом лишь в рамках конкретной политической культуры, вне ее они по большому счету представляют собой не что иное, как мифы» [19]. Но если нация — миф, то и противоречия в национальных отношениях следует отнести к «мифическим». И это всерьез утверждается в стране, которая в современных условиях раздирается национальными противоречиями, а за пределами РФ ущемляются права миллионов соотечественников!

Самой крайней позиции в социологической теории придерживаются А. Здравомыслов и В. Тишков. К чему приводит одностороннее увлечение понятием «нации-государства» можно проиллюстрировать на примере Тишкова. Прилагая свою теоретическую установку к проблемам, сложившимся после распада СССР, этот автор в статье, предназначенной для массового читателя, утверждает, что русские не являются «разделенным народом», поскольку, мол, границы наций совпадают с границами постсоветских государств [20]. Этим автором начисто игнорируется тот факт, что 25 миллионов русских, идентифицирующих себя членами русской нации (и несколько миллионов русскоязычных, т. е. людей русской культуры), оказались за пределами Российской Федерации, т. е. государства, которое русские справедливо рассматривают как свое государство, продолжающее историю русской государственности, где они составляют 85 % населения.

В нашем ответе Тишкову в том же органе печати была отмечена теоретическая несостоятельность его аргументации и безусловный практический вред его «концепции» в условиях такого многонационального государства, как СССР, а также на всем « постсоветском пространстве, в том числе и особенно в РФ [21]. Почувствовав уязвимость своей позиции, этот автор в философском журнале выступил со статьей, центральным пунктом которой явилось выдвижение уже упоминавшегося нами «нулевого варианта» [22], т. е., попросту говоря, отказа от двух соперничающих определений нации не в пользу какого либо нового определения этого узлового понятия теории, а отказа от попыток определения научных понятий вообще. Этим как бы подводится «теоретическая база» под высказывание Миграняна и других, под нигилистическое отношение к проблемам национальных отношений вообще. Но при практическом решении национальных вопросов, независимо от того, признают политики значение теории или отрицают таковое, они исходят либо из теоретических оснований, либо из предрассудков обыденного сознания и так называемого здравого смысла, который на деле часто заводит в тупик.

Другой вариант оправдания национального нигилизма предлагается А.

Принципы, положенные в основу «релятивистской теории нации», при их приложении к объяснению причин реальных конфликтных ситуаций, в том числе в современной России, предполагают, что в первую очередь надо обращать внимание на изменение представлений наций, этносов друг о друге. Безусловно, сложившийся образ иного этноса, как неприятеля, стоит на пути урегулирования конфликта.

Разрешение затянувшегося, угрожающего миру на Кавказе и целостности российского государства конфликта возможно только при установлении подлинного мира, ликвидации бандитизма и терроризма, включения Чечни в общее экономическое и правовое пространство России. По мере решения этих проблем будет изменяться и «референтное» сознание участвующих в конфликте «взаиморефлектирующих целостностей», как именует Здравомыслов этносы. Рекомендуемая этим автором, исходя из «релятивистской теории нации», «рефлексивная политика», которая отдает приоритет «коммуникативной рациональности» [23, с. 77], явным образом недостаточна для разрешения данного конфликта, равно как других серьезных этнонациональных конфликтов, например, между сербами и албанцами в Косово, турками и курдами в Восточной Анатолии и т. д. С другой стороны, опыт столетий свидетельствует о том, что только силовыми методами национальные вопросы не решаются.