ФОРМЫ ТОРГОВЛИ, ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ДЕНЕГ И ЭЛЕМЕНТЫ РЫНКА
Ограничивающее влияние рыночного подхода к интерпретации институтов торговли и денег совершенно очевидно: рынок неизбежно оказывается местом обмена, торговля — это собственно обмен, а деньги — средство обмена. Поскольку торговля направляется ценами, а цены суть функция рынка, всякая торговля рассматривается как рыночная, как и все деньги — как деньги, обслуживающие обмен (exchange money). Рынок — это порождающий институт, а торговля и деньги — его функции. Такие рассуждения оказываются неверными при анализе антропологических и исторических фактов. Торговля, равно как и некоторые способы использования денег, стара как мир, в то время как роль рынков оставалась незначительной вплоть до сравнительно недавнего времени (хотя какие-то действия экономического характера могли осуществляться и в период неолита). Ценообразующие рынки, на которых, собственно, и держится рыночная система, согласно всем свидетельствам, не существовали до первого тысячелетия античности и затем были вытеснены другими формами интеграции. Однако даже эти основополагающие факты оставались скрытыми от нас, пока считалось, что единственная форма интеграции торговли и денег — это обмен как самая экономическая форма интеграции. Освобождение от оков узкорыночной терминологии позволило по-новому увидеть продолжительные периоды истории, когда реципрокность и перераспределение выступали интегрирующей основой хозяйства, а также заметить, в сколь значительной степени такая ситуация сохраняется и поныне. Формально торговля, деньги и рыночная форма хозяйства, если рассматривать их в качестве части системы обмена, являются неделимым целым. Их общую концептуальную основу образует рынок. Торговля выступает как встречное движение товаров посредством рынка, деньги — как поддающиеся количественному измерению товары, используемые для косвенного обмена в целях стимулирования этого движения. Подобный подход должен провоцировать более или менее явное принятие эвристического принципа, согласно которому рассуждения о торговле подразумевают рынки, рассуждения о деньгах подразумевают торговлю, а значит, и рынки. Естественно, это ведет к тому, что рынки обнаруживаются там, где их нет, а торговля и деньги игнорируются там, где отсутствуют рынки. Кумулятивный эффект приводит к формированию стереотипных представлений о хозяйствах менее известных эпох и стран, которые по качеству сродни искусственному ландшафту и лишь отдаленно (в лучшем случае) напоминают оригинал. По этой причине далее торговля, деньги и рынки анализируются отдельно. I. Формы торговли С содержательной точки зрения торговля является относительно мирным способом приобретения товаров, не имеющихся в свободном доступе. Торговля носит внешний характер по отношению к группе и в этом смысле подобна таким привычным для нас видам деятельности, как охота, поработительные набеги или пиратские рейды. Во всех этих случаях продукты приобретаются и привозятся издалека. От поиска дичи, богатств, редких растений или экзотических животных торговлю отличает двусторонность движения товаров, что также обеспечивает ее в целом мирный и относительно постоянный характер. С формальной точки зрения торговля — это движение продуктов через рынок. Все товары (commodities) (предметы, произведенные для продажи) — э го потенциальные объекты торговли. Один товар движется в одном направлении, другой — в противоположном. Это движение контролируется ценами: торговля и рынок неразрывно :вязаны между собой (coterminous). Всякая торговля — это рыночная торговля. Опять-таки, подобно охоте, пиратскому набегу или поисковой жспедиции, торговля — это скорее групповой, нежели индивидуальный вид деятельности. В этом отношении она весьма близ- са к организации процессов ухаживания и заключения брака, ча- :то сопряженных с приобретением жен издалека более или менее лирными средствами. Таким образом, торговля возникает в процессе взаимодействий разных сообществ, где одной из целей яв- шется обмен товарами. Подобные взаимодействия, в отличие от ценообразующих рынков, не устанавливают пропорции обмена (rates of exchange), напротив, они предполагают уже заданные ставки. Здесь не важна личность отдельного торговца, нет и мотивов индивидуальной выгоды. В целом это коллективное действие как в случае, если группа напрямую встречается с членами другой группы на берегу с целью обмена, так и в случае, когда вождь или лидер один действует от имени сообщества, собрав товары на экспорт от его членов. Обмен между партнерами по торговле — явление распространенное, однако столь же распространено партнерство в области ухаживания и заключения брака. Индивидуальные и коллективные действия здесь тесно переплетены. Акцент на приобретении товаров издалека как конститутивном элементе торговли показывает господствующую роль, которую играла заинтересованность в импорте на ранних этапах истории торговли. В XIX веке резко возрос интерес к экспорту, что является типично формальным феноменом. Поскольку при торговле предметы перемещаются на некое расстояние, причем это перемещение происходит в двух направлениях, она по природе своей имеет ряд составляющих (таких как акторы (personnel), товары, перевозка, встречные потоки), каждую из которых можно разделить на основе социологически или технологически значимых критериев. Мы надеемся, что анализ этих четырех факторов позволит нам лучше понять изменение роли торговли в обществе. Сначала рассмотрим, что за акторы участвуют в процессе торговли. Приобретение товаров издалека может осуществляться либо по мотивам, связанным с положением торговца в обществе и, как правило, включающим элементы служения обществу (статусный мотив), либо ради материальной выгоды, которую торговец получит для себя лично в результате акта покупки и продажи (мотив прибыли). Несмотря на великое множество возможных сочетаний этих мотивов, в качестве двух основных, противоположных друг другу мотивов можно выделить честь и долг, с одной стороны, и прибыль — с другой. Если статусный мотив, как это довольно часто бывает, подкрепляется материальным вознаграждением, последнее обычно не принимает форму лишь чистой выгоды, полученной в результате обмена. Это скорее сокровище или пожалование доходами от землевладения, дарованные торговцу королем, церковью или феодалом. При таком раскладе выгода, получаемая торговцем в результате обмена, в основном не велика и совершенно не сопоставима с богатством, которое дарует феодал изобретательному и успешному предпринимателю. Таким образом, тот, кто занимается торговлей по долгу службы и из соображений чести, становится богатым, в то время как тот, кто гонится за грязными барышами, остается бедным, что в результате служит еще одной причиной, объясняющей, почему в примитивном обществе мотивы выгоды остаются в тени. Другой способ подойти к вопросу об акторах (участниках торговли) — рассмотреть проблему с позиций жизненных стандартов, которые сообщество этих людей полагает соответствующими их статусу. В целом в примитивном обществе торговец может занимать положение только либо на вершине социальной лестницы, либо у ее основания. Первый случай предполагает лидерство и правление, ибо их требуют политические и военные условия торговли. Во втором случае жизнь торговца — это тяжкий труд. Данный факт очень важен для понимания организации торговли в Древнем мире. Тогда не могло быть торговцев (по крайней мере среди граждан), которые принадлежали бы к среднему классу. Если не считать Дальнего Востока, который мы здесь не рассматриваем, есть только три серьезных примера существования многочисленного среднего класса в досовременную эпоху: купец-эллин, потомок метеков11 в городах-государствах Восточного Средиземноморья; вездесущий исламский купец, который перенял морские традиции эллинов и направился к восточному базару; наконец, в Западной Европе — потомки людей, названных А. Пиренном12 «плавающими отбросами» (floating scum), — своего рода континентальные метеки второй трети Средневековья. Классический средний класс, выделенный Аристотелем, был классом землевладельцев, а вовсе не торговым классом. Третий способ анализа акторов (участников торговли) — более узко исторический. В древности торговцы делились на тамкарумов (tamkarum) (то есть метеков или чужестранцев, постоянно проживающих в стране) и просто чужестранцев. Тамкарумы доминировали в Месопотамии со времен Шумера до появления ислама — более трех тысяч лет. Для Египта, Китая, Индии, Палестины, Центральной Америки (до ее завоевания) и коренных народов Западной Африки это был единственный тип торговца. Метек появился на исторической сцене в Афинах и некоторых других греческих городах как купец низшего сословия, превратившись вместе с развитием эллинизма в прототип представителя грекоговорящего или левантийского торгового среднего класса, распространившегося от долины Инда до пролива Гибралтар. Тип чужестранца, конечно же, встречается повсюду. Он занимается торговлей со своей чужестранной торговой командой и на чужеродной почве; он не является членом сообщества, в котором торгует, не имеет даже приниженного статуса чужестранца, проживающего на данной территории постоянно; он принадлежит к совершенно другому сообществу. Четвертый критерий разделения акторов в торговле — антропологический. Этот критерий является ключом к пониманию своеобразной фигуры торговца-чужестранца. Хотя число торгующих народов, к которым принадлежали такие чужестранцы, сравнительно невелико, их было достаточно для того, чтобы образовать широко распространенный институт пассивной торговли (passive trade). Торгующим народам была свойственна и внутренняя дифференциация: жизнь подлинно торгующих народов (таких как финикийцы, жители финикийской колонии Гады13, родосцы, в какие-то периоды — армяне и евреи) была целиком построена на торговле, которой прямо или косвенно было занято все население. Для другой, более многочисленной, группы торговля являлась лишь одним из видов деятельности, которым время от времени занималась значительная часть населения, что предполагало путешествия в чужие страны (порою с семьей) на более или менее продолжительное время. Примерами таких групп служат народы хаусса и мандинго Западного Судана. Мандинго известны также как дуала, однако, как недавно выяснилось, так их называли только при занятии торговлей в других странах. До обнаружения этого факта они воспринимались жителями страны, где торговали, как самостоятельная народность. Перейдем ко второму фактору — товарам. На ранних этапах организация торговли была дифференцирована в зависимости от того, какие товары перевозились, на какое расстояние, какие препятствия при этом приходилось преодолевать торговцам, в каких политических и экологических условиях происходила торговля. По этой причине всякая торговля по определению конкретна. Такой делают ее товары и их перевозка. Это означает, что не может быть торговли вообще. Если мы не понимаем эту посылку до конца, то не сумеем понять и того, как на ранних этапах происходило развитие институтов торговли. Решение о приобретении какого-то одного вида товаров (произведенных на определенном расстоянии, в определенном месте) отлично от аналогичного решения о другом виде товаров, находящихся в другом месте. В силу этого торговые операции — дискретны. Они ограничены конкретными действиями, каждое из которых осуществляется поодиночке и не ведет к развитию постоянного занятия. Римское «социетас» (societas), так же как и позднее «комменда» (commenda)14, являлось торговым партнерством, ограниченным единичными операциями. Единственным исключением было «социетас публиканорум» (societas publicanorum)15, которое занималось сбором налогов на земельную собственность и договорные сделки: это было постоянное предприятие. Постоянных торговых ассоциаций не возникало вплоть до эпохи современности. Специфика торговли усиливается естественным образом в силу необходимости приобретения импортных товаров в обмен на экспортные. В нерыночных условиях импорт и экспорт происходят в разных режимах. Процесс сбора товаров для экспорта практически не связан с процессом размещения импортируемых товаров и относительно независим от него. В первом случае это могут быть дань, налог, феодальные подати или любые другие каналы, по которым продукты стекаются в центр, в то время как распределяемые импортные товары могут двигаться различными путями. Положение об освобождении от уплаты налогов (Seisachtheia)16 в Своде законов царя Хаммурапи делает исключение для так называемых товаров simu — некоторых импортных товаров, переданных правителем через торговца-тамкарума арендаторам, желавшим обменять на них какую-то свою продукцию. Торговля на дальние расстояния ацтекской группы почтеков17 в Центральной Америке (до завоевания) отчасти характеризуется схожими чертами. То, что природа создавала различным, рынки делают одинаковым. Могут быть сглажены даже различия между товарами и их транспортировкой, поскольку и то и другое может быть куплено и продано на рынке: одно — на товарном, другое — на грузовом и рынке страхования. И в том, и в другом случае есть спрос и предложение, цены складываются сходным образом. Транспортировка и сами товары — эти составляющие элементы торговли — получают единое выражение в терминах издержек. Следовательно, чрезмерное внимание к рынку и его искусственной однородности ведет к построению скорее хорошей экономической теории, нежели хорошей экономической истории. В конце концов мы обнаружим, что торговые пути, равно как и средства транспортировки, могут иметь ничуть не меньшее значение для институциональных форм торговли, чем типы перевозимых товаров. Ведь во всех этих случаях географические и технологические условия переплетаются с социальной структурой общества. Принимая тезис о том, что торговля — это двусторонний процесс, мы можем выделить три ее типа: торговля как обмен дарами, централизованная торговля и рыночная торговля. Торговля как обмен дарами (gift trade) связывает партнеров отношениями реципрокности; такие отношения возникают между гостями-друзьями, партнерами по куле, имеют место на пирах, которыми сопровождались гостевые поездки. Более тысячелетия торговля между империями осуществлялась как обмен дарами, и никакая другая форма двусторонности не отвечала бы лучше требованиям того времени. Организация торговли тогда, как правило, сопровождалась особым церемониалом, предполаг авшим участие обеих сторон, посольств, политические переговоры между вождями и королями. Товары были сокровищем, предметами, предназначенными для элиты. Связанные с гостевыми поездками пиры занимали промежуточное положение, обстановка на них могла быть более демократичной. Однако контакты такого рода были скудными, акты обмена — немногочисленными и далеко отстоящими друг от друга во времени. Централизованная торговля (administered trade) строится на отношениях, имеющих в своей основе более или менее формальные соглашения. Поскольку движущей силой для обеих сторон здесь выступает, как правило, заинтересованность в импорте, то торговля направляется по каналам, контролируемым правительством. Обычно и торговля на экспорт организована подобным образом. В результате вся торговля осуществляется административными методами. Это касается также организации бизнеса, в том числе правил относительно пропорций, в каких обмениваются товары, портовых услуг, взвешивания, проверки качества, физического обмена товаров, складирования, хранения, контроля за торговым персоналом, регулирования выплат, кредитов, дифференциации цен. Некоторые из этих моментов естественным образом связаны со сбором товаров на экспорт и размещением импорта; оба направления относятся к перераспределительной сфере национального хозяйства. Товары, предназначенные для взаимного импорта, стандартизованы в отношении качества и упаковки, веса и других легко устанавливаемых параметров. Только такие товары могут участвовать в торговле. Пропорции задаются теми или иными простыми единицами. В принципе, все акты торговли здесь идентичны. Все эти процедуры не предполагают обсуждения и торга; пропорции задаются единожды и распространяются на всех. Однако необходимости подстраиваться под меняющиеся обстоятельства избежать нельзя, и поэтому по поводу ряда условий, за исключением цены, практикуется торг. Он затрагивает способы измерения товара и оценки его качества, выбор средства платежа. Возможны бесконечные споры относительно качества продуктов питания, веса задействованного груза, валютных курсов, если в одной сделке используются разные валюты. Часто возникает торг даже по поводу прибыли. Разумеется, все это происходит для того, чтобы сохранить неизменные цены. Если, например, в экстренном случае необходимо приспособить цены к реальной ситуации в сфере поставок, это называется торговлей «два к одному» или «два с половиной к одному», то есть, как бы мы сказали, со юо-про- центной или 150-процентной прибылью. Этот метод торга по поводу прибыли при стабильных ценах, достаточно распространенный в древнем обществе, использовался в Центральном Судане вплоть до XIX века. Централизованная торговля предполагает наличие относительно постоянных торговых учреждений — правительств или в крайнем случае компаний, наделенных соответствующими полномочиями. С правителями своей страны отношения строятся на неформальной основе, как и в случае традиционных отношений. Однако на межгосударственном уровне торговля предполагала формальные соглашения даже в относительно ранние периоды второго тысячелетия до нашей эры. Административные формы торговли, будучи однажды основаны в том или ином регионе под священной защитой богов, могут использоваться без какого бы то ни было предварительного соглашения. Как уже становится ясно, основной институт здесь — это торговый порт как место централизованной международной торговли. Торговый порт обеспечивает военную защиту жителям внутренней части страны, гражданскую защиту иностранным торговцам, условия для якорной стоянки, разгрузки и складирования, вознаграждение законной власти, соглашение по поводу пропорций обмена разных товаров, продаваемых в комбинации с другими товарами. Рыночная торговля (market trade) — третья типичная форма торговли. Формой интеграции, связывающей партнеров друг с другом, здесь выступает обмен. Этот относительно современный вариант торговли просто заполонил материальными богатствами Западную Европу и Северную Америку. Хотя и не столь активно как раньше, этот вариант торговли по-прежнему остается наиболее важным. Спектр предметов, подлежащих торговле (то есть товаров), практически неограничен, и организация рыночной торговли следует по пути, очерченному механизмом «спрос — предложение — цена». Рыночный механизм применим к огромному числу ситуаций, так как его можно использовать для обращения не только с товарами, но и вообще с каждым отдельным элементом торговли (хранением, транспортировкой, оценкой риска, кредитом, платежами и т.п.) путем формирования особых рынков — грузовых, страхования, краткосрочных кредитов, капитала, складских помещений, банковских услуг и т.д. Основной интерес экономического историка ныне смещается в сторону следующих вопросов: когда и каким образом торговля оказалась связанной с рынками? когда и где мы можем обнаружить общий результат этого процесса — рыночную торговлю? Осталось сказать, что такие вопросы снимаются формально логическими рассуждениями, в которых торговля и рынок сливаются в одно неделимое целое. 2. Использование денег Согласно формальному определению, деньги — это средство опосредованного обмена (indirect exchange). Современные деньги используют для платежей, а также в качестве некоего стандарта именно потому, что они являются средством обмена. Таким образом, современные деньги универсальны (all-purpose). Какое-либо иное использование денег — это лишь несущественные вариации их функционирования как средства обмена. При этом все способы использования денег зависят от существования рынков. По своему содержательному определению деньги, как и торговля, не зависят от рынков. Это определение строится на конкретных способах использования объектов, поддающихся количественному измерению. Таким способом является их применение в качестве средства платежа, обмена и общего стандарта (меры стоимости). Следовательно, деньги определяются здесь как поддающиеся количественному измерению объекты, которые можно использовать одним или сразу несколькими способами. Вопрос заключается в том, можно ли определить каждый из этих способов использования денег независимо друг от друга. Определения различных способов использования денег содержат два критерия: выраженную в социологических терминах ситуацию, в которой используются деньги, и действия (операции), осуществляемые в этой ситуации с денежными объектами. Платежи — это выполнение обязательств, в результате чего поддающиеся количественному измерению объекты (quantifiable objects) меняют своих владельцев. Такая ситуация относится не только к какому-то одному типу обязательств, но к нескольким из них, ибо, строго говоря, деньги — это средство платежа, только если объект используется для выполнения более чем одного обязательства (в противном случае обязательство, которое может быть покрыто натуральным продуктом, именно так и выполняется). Использование денег в качестве средства платежа первоначально было наиболее распространенным способом их применения. Обязательства отнюдь не всегда возникают только в результате трансакций. В нестратифицированном примитивном обществе платежи регулярно производились в связи с существованием институтов выкупа невесты, денежной компенсации за убийство или нанесение иного ущерба. Эти платежи существовали затем и в древнем обществе, однако их вытеснили привычные пошлины, налоги, рента и подати, которые и заложили основы выплат в более крупных масштабах Использование денег в качестве стандарта, то есть расчетного средства (accounting use of money), означает соотнесение между собой некоторого количества различных типов товаров, предназначенных для определенных целей. Ситуация здесь представляет собой товарообмен или хранение товаров и распоряжение ими (management of staples). Действие же, или операция, заключается в том, что к различным объектам прикрепляются ценники, призванные облегчить операции с этими объектами. Таким образом, в случае с бартером можно подсчитать, сколько объектов товарообмена накопилось в конечном итоге у одного из его участников; в случае с распоряжением продуктами есть возможность планировать, сверять счета, составлять бюджет, а также вести общий бухгалтерский учет. Использование денег в качестве стандарта необходимо для обеспечения эластичности перераспределительной системы. Можно сказать, что уравнивание таких продуктов, как, например, ячмень, масло и шерсть, в форме которых выплачиваются налоги и рента или могут быть выданы пособия (ration) либо зарплата, имеет огромное значение, поскольку оно обеспечивает возможность выбора между различными продуктами как для плательщика, так и для того, кто на этот платеж претендует. В то же время создаются предпосылки для крупномасштабного финансирования натурой, что предполагает наличие представления о ресурсах и счетах, иными словами, о взаимозаменяемости продуктов. Использование денег как средства обмена возникает из потребности в объектах, поддающихся количественному измерению, с целью их использования для опосредованного обмена. Операция здесь состоит в приобретении некоторого количества таких объектов посредством прямого обмена, что позволит приобрести желанные предметы в результате последующего акта обмена. Иногда объекты, выполняющие функцию денег, имеются с самого начала, и тогда двухэтапный обмен производится для того, чтобы заполучить большее количество тех же самых объектов. Подобное использование исчисляемых объектов происходит не в силу случайных актов товарообмена (как это представлялось представителями рационализма XVIII века), а сопряжено с организованной торговлей, в первую очередь — рыночной. Использование денег как средства обмена вне рынков — не более чем подчиненный культурный элемент. Возможной причиной непонятного, на первый взгляд, нежелания известных народов-торговцев древности (таких как жители Тира и Карфагена) ввести в обращение монеты — новую форму денег, столь удобную для обмена, — было то, что торговые порты этих империй были организованы не как рынки, а именно как порты торговли (ports of trade). Следует отметить два дополнительных значения денег. Первое распространяет понятие с физических предметов на единицы идеального мира. Второе значение наряду с тремя конвенциональными способами использования денег предполагает и их использование как расчетных инструментов (operational devices). Единицы идеального мира — это просто словесные или письменные символы, задействованные главным образом в качестве средства платежа или некоего стандарта, как если бы речь шла об объектах, поддающихся количественному измерению. Операция предполагает манипуляции с долговыми расписками (debt accounts) согласно неким правилам. Подобные расписки — обычное явление в жизни примитивных общин. В то же время в противовес распространенному мнению они отнюдь не являются чем-то удивительным для денежных хозяйств. Ранние храмовые хозяй ства Месопотамии и ассирийские торговцы практиковали клиринговые расчеты без вовлечения в этот процесс денег как физических объектов. Стоит обратить внимание и на использование денег как расчетных инструментов, хотя в целом это исключение из правил. Время от времени денежные единицы использовались в древнем обществе для осуществления арифметических, статистических и налоговых расчетов, для административных и других неденежных нужд, связанных с хозяйственной жизнью. В XVIII веке деньги в виде раковин каури использовались народностью вуди для ведения статистического учета, а бобы дамба (никогда не выступавшие в качестве денег) выполняли функцию золотого стандарта и в этой своей роли искусно применялись как средство расчетов. Как мы показали, в Древнем мире деньги имели целевой характер (special-purpose money). Для выполнения ими различных ролей применялись разные объекты; более того, каждый способ использования денег был институционально оформлен независимо от другого. Это привело к самым серьезным последствиям. Например, нет никакого противоречия в том, чтобы для осуществления платежа использовать средство, с помощью которого нельзя ничего купить, или же в том, чтобы в качестве стандарта служили объекты, которые не используются как средство обмена. В Вавилоне во время правления Хаммурапи роль средства платежа играл ячмень, серебро служило универсальным стандартом, для весьма немногочисленных актов обмена использовалось и то и другое наряду с маслом, шерстью и некоторыми другими продуктами. Становится ясным, почему способы использования денег, как и деятельность в сфере торговли, могут достигать почти неограниченного уровня развития, причем не только за пределами рыночных хозяйств, но и при отсутствии рынков. 3. Элементы рынка Обратимся теперь к собственно рынку. Согласно формальному определению, рынок — это место обмена (locus of exchange). Рынок и обмен взаимопроникают друг в друга (co-extensive), поскольку при таком постулировании хозяйственная жизнь, во-первых, сводится к актам обмена, на которые воздействуют споры и торги, и, во-вторых, воплощена в рынках. Таким образом, обмен описывается как подлинные хозяйственные отношения, а рынок — как подлинный хозяйственный институт. Такое определение рынка логически вытекает из формальных предпосылок. С содержательной точки зрения рынок и обмен обладают собственными, независимыми друг от друга эмпирическими характеристиками. Каково же значение обмена и рынка согласно этому определению? В какой степени они действительно связаны? Определяемый с содержательных позиций обмен — это двустороннее движение товаров от одного владельца к другому с целью их присвоения. Как мы показали, подобное движение может происходить по фиксированным ставкам или становиться предметом обсуждения. Во втором случае это результат торга между партнерами. Таким образом, там, где есть обмен, всегда есть и ставка (rate) — фиксированная или обговариваемая. Следует отметить, что обмен при обговариваемых ценах (bargained prices) тождествен обмену с формальной точки зрения, или обмену как форме интеграции. Сам по себе этот тип обмена, как правило, ограничен конкретным типом рыночного института — ценообразующими рынками. Рыночные институты следует определить как институты, включающие сферу предложения и (или) сферу спроса. Эти сферы, в свою очередь, мы определяем как множество субъектов, желающих приобрести товары, вовлеченные в процесс обмена, или, напротив, избавиться от них. Хотя рыночные институты в результате оказываются институтами обмена, рынок и обмен не являются неразрывно связанными. Обмен по фиксированным ставкам происходит при реципрокной или перераспределительной форме интеграции; обмен по обговариваемым ставкам, как мы уже говорили, ограничивается сферой ценообразующих рынков. Может показаться парадоксальным, что обмен по фиксированным ставкам возможен при любой форме интеграции, кроме собственно обмена. И тем не менее это совершенно логичный вывод, ибо только обмен по обговариваемым (не фиксированным) ставкам является обменом в формальном значении, то есть в том, в каком он и выступает в качестве формы интеграции. Представляется, что лучше всего подходить к миру рыночных институтов через анализ элементов рынка (market elements). В конечном счете это послужит не только своего рода ориентиром при анализе разнообразных конфигураций, охватываемых понятием рынков и институтов рыночного типа, но и инструментом, который позволит выявить традиционные представления, препятствующие нашему пониманию этих институтов. Следует особо выделить два элемента рынка: сферу предложения и сферу спроса (supply crowds and demand crowds). Если присутствует хотя бы один из этих элементов, мы можем говорить о рыночном институте (если имеются оба элемента, мы называем ситуацию рынком, если только один из них — институт рыночного типа). Следующий по значимости элемент — тип эквивалентности (equivalency) , то есть пропорция обмена. В зависимости от типа эквивалентности рынки делятся на рынки с фиксированными ценами и ценообразующие рынки. Еще одной характеристикой некоторых рыночных институтов (например, ценообразующих рынков и аукционов) является конкуренция. Однако в отличие от эквивалентности как элемента рынка экономическая конкуренция не выходит за пределы рынков. Наконец, есть также элементы, которые можно назвать функциональными. Они регулярно возникают вне рыночных институтов, однако по мере своего появления в сферах спроса или предложения выстраивают эти институты способами, которые могут иметь большое практическое значение. К таким функциональным элементам можно отнести физическое месторасположение, имеющиеся товары, обычай и закон. Открытию разнообразия рыночных институтов до последнего времени препятствовало формальное понимание механизма «спрос — предложение — цена». Неудивительно, что подход с содержательной точки зрения ведет к существенному расширению наших представлений относительно таких ключевых терминов, как спрос, предложение и цена. Выше мы назвали сферы спроса и предложения особыми самостоятельными элементами рынка. Конечно же, это утверждение недопустимо в отношении современного рынка: здесь есть уровень цен, при котором субъекты, играющие на понижение, начинают играть на повышение («медведи» превращаются в «быков»), и другой уровень цен, при котором ситуация становится обратной. В силу этого многие упустили из виду то, что покупатели и продавцы независимы друг от друга повсюду, кроме современного типа рынка. В свою очередь, это привело к двойному заблуждению. Во-первых, спрос и предложение представлялись как сочетание элементарных сил, в то время как и то и другое, по сути, состоит из двух совершенно разных компонентов — количества товаров, с одной стороны, и числа лиц, выполняющих по отношению к этим товарам роль покупателей или продавцов, — с другой. Во-вторых, спрос и предложение казались неразрывно связанными друг с другом, подобно сиамским близнецам, в то время как на самом деле речь идет о различных группах людей, образованных в зависимости от того, заняты они реализацией товаров-ресурсов или же, напротив, стремятся их приобрести. Значит, спрос и предложение не обязательно существуют бок о бок. Например, когда на аукционе трофеи генерала-победителя отдают человеку, предложившему наивысшую цену, мы говорим только о сфере спроса; аналогично мы говорим только о предложении, если имеется в виду заключение контрактов по самой низкой цене. Тем не менее аукционы и распродажи военных трофеев были распространены еще в Древнем мире, а в Древней Греции аукционы выступали предшественниками собственно рынков. Подобное различение сфер спроса и предложения свойственно организации всех предшествовавших современности рыночных институтов. Что касается элемента рынка, который обычно называется ценой, то здесь он относится к категории эквивалентов. Использование этого общего термина должно избавить нас от искаженного его понимания. Цена предполагает колебания, в то время как эквивалент лишен такого качества. Само понятие «установленные» или «фиксированные» цены предполагает, что цена, прежде чем стать фиксированной или установленной, подвержена изменениям. Таким образом, сам язык затрудняет понимание истинного положения вещей, а именно того, что изначально цена — это некоторое жестко зафиксированное количество, без которого невозможно начать торговлю. Изменения или колебания цен, обусловленные конкуренцией, появились сравнительно недавно, и факт их возникновения является одним из основных вопросов, интересующих экономическую историю античности. Традиционно предполагалось, что последовательность обратная: цена считалась результатом торговли и обмена, а уж никак не их предпосылкой. Цена обозначает количественное соотношение разнородных товаров, достигаемое в результате бартера или торга; это форма эквивалента, свойственная хозяйствам, интегрированным на основе обмена. Однако действие эквивалентов ни в коем случае не ограничивается отношениями обмена. Эквиваленты распространены и при перераспределительной форме интеграции. Они обозначают количественные соотношения разнородных товаров, которые могут быть приняты для уплаты налогов, ренты, пошлины, штрафов или используются для квалификации того или иного гражданского статуса, основанного на владении собственностью. Эквивалент может также определять долю в продукте заработной платы или выплат натурой — по выбору того, кто эти выплаты производит. Гибкость финансовой системы — планирование, ведение счетов, бухгалтерия — держится именно на этом. Эквивалент здесь указывает не то, что следует дать за другой товар, а то, что можно потребовать вместо него. Опять же при реципрокной форме интеграции эквивалент определяет то количество, которое адекватно по отношению к симметрично расположенному участнику обмена. Очевидно, что этот бихевиористский контекст отличен и от обмена, и от перераспределения. По мере своего развития во времени ценовые системы могут включать группы эквивалентов, исторически возникших на основе разных форм интеграции. Есть множество доказательств того, что древнегреческие рыночные цены возникли на основе перераспределительных эквивалентов более ранней ассирийской цивилизации. Тридцать сребреников, полученных Иудой за предательство Иисуса, весьма близки к сумме, эквивалентной цене раба в Кодексе Хаммурапи примерно за 1700 лет до этого. С другой стороны, советские перераспределительные эквиваленты длительное время являлись отражением мировых рыночных цен XIX века. У тех, в свою очередь, были собственные предшественники. Макс Вебер отмечал, что западный капитализм был бы невозможен в силу отсутствия системы расчетов, если бы не средневековая сеть установленных и регулируемых цен, представления о нормальном объеме ренты и т.д., иными словами, если бы не наследие средневековых гильдий и феодальных поместий. Таким образом, системы цен могут иметь собственную институциональную историю с точки зрения типов эквивалентов, участвовавших в их становлении. Такие фундаментальные проблемы экономической и социальной теории, как происхождение ценовых колебаний и развитие рыночной торговли, лучше всего анализировать при помощи содержательных (noncatallactic) понятий торговли, денег и рынков, и, смеем надеяться, нам удалось это показать. И в качестве заключения. Критический обзор формальных определений торговли, денег и рынка должен вооружить нас понятиями, которые образуют первичный материал для анализа хозяйственной жизни социальными науками. Влияние этого подхода на вопросы теории, на формирование политики и более широких взглядов следует рассматривать в свете постепенной институциональной трансформации, начавшейся после Первой мировой войны. Даже в отношении самой рыночной системы использование модели рынка как единственной аналитической схемы уже несколько устарело. И следует понимать — быть может, более отчетливо, чем это порою понималось до сих пор, — что рынок останется универсальной схемой анализа, пока социальным наукам не удастся выработать более общую аналитическую схему, в которой он будет лишь составной частью. Именно это и является ныне нашей основной интеллектуальной задачей в области экономических исследований. Как мы попытались показать, подобная концептуальная структура должна основываться на содержательном значении экономического. Литература Herskmits М. The Economic Life of Primitive Peoples. New York: A. A. Knopf 1940. Herskovits M. Economic Anthropology: A Study in Comparative Economics. New York: A. A. Knopf 1952. Robbins L. An Essay on the Nature and Significance of Economic Science. London: Macmillan, 1932. К. ПОЛАНЬИ, К. М. АРЕНСБЕРГ, Г. У. ПИРСОН