Победа фашизма свидетельствует не только о закате социалистического движения, она знаменует конец христианства и всех его поздних суррогатных форм. Нападки германского фашизма как на представителей рабочего движения, так и на религиозные организации не случайны. Они выражают в символической форме скрытую философскую сущность фашизма, которая лежит в основе его враждебности к социализму, христианской вере и т.п. Именно это мы собираемся показать. Социалистические партии и профсоюзы подвергаются преследованиям со стороны фашистов по всей Центральной Европе. Ho то же самое можно сказать и о христианских пацифистах и религиозных социалистах. В Германии национал-социализм насаждается как некая религия, противостоящая христианству. Его конфессии испытывают гонения не за то, что они вступают в недостойное христиан соперничество со светской властью, а за то, что при всех уступках мирским вызовам они не отказываются от своих убеждений. Государство не устраивает независимость протестантских церквей. И пока они успешно отстаивают эту независимость, власти хладнокровно продолжают политику секуляризации общества и образования. Даже католическая церковь в Германии служит мишенью резких нападок. Сомнительно, что в Италии Латеранские соглашения оправдали возлагавшиеся на них надежды. Там, где церковь внешне сохраняет свой авторитет, например в Австрии, ее политические и моральные позиции более чем шатки. Может показаться, что мы преувеличиваем важность некоторых событий в Германии и не учитываем того факта, что противостояние фашизма и христианских конфессий не является универсальным. Безусловно, католическая церковь придерживается в разных странах разной политической линии, и даже в рамках одного государства отношение отдельных христианских общин к фашистским властям может быть различным. В своей энциклике Quadragesimo Anno папа вступил на путь компромисса с фашистскими взглядами на общество. И хотя это случилось еще до победы национал- социализма, направление, в котором Рим собирается двигаться в дальнейшем, было обозначено вполне определенно. Попытки формирования в Австрии своего рода католического фашизма служат этому окончательным доказательством. Однако эти примеры намерений католиков найти компромисс свидетельствуют скорее о значительности конфессионального конфликта в Германии, серьезность и масштабы которого не следует недооценивать. Они подкрепляют наше убеждение в том, что именно в национал-социализме следует искать философские и политические истоки оперившегося фашизма. Аналогичные движения в других странах представляют собой лишь недоразвитые варианты прототипа. Итальянский фашизм, вопреки заявлениям Муссолини, не располагает отчетливой собственной философией; напротив, его характерной чертой является заведомое отсутствие таковой. Корпоративная Австрия топчется на месте. Только в Германии фашизм достиг той решающей стадии, на которой политическая философия превращается в религию. Национал-социализм почти настолько же опережает итальянский и австрийский фашизм, насколько социализм в Советской России удалился от попыток социалистических преобразований рабочих правительств Центральной Европы. Ho и в этом случае можно выдвинуть возражения против использования религиозного конфликта в Германии в качестве доказательства наличия неустранимых противоречий между фашизмом и христианством. Во-первых, не следует отождествлять христианство и церкви; во-вторых, нужно иметь в виду традиционные разногласия между последними и социалистическим движением на континенте. Разумеется, невозможно утверждать, что тот, кто нападает на христианские церкви, нападает и на христианство. История знает слишком много противоположных случаев. И в сегодняшней Германии христианские пацифисты и религиозные социалисты так же далеки от официальных церквей, как и всегда. То же самое можно сказать и о религиозных социалистах в Австрии. Даже общая опасность не может устранить разрыв между живой верой христианских революционеров и организованным культом. Тем не менее, поскольку германская церковь противостоит фашизму, защищая свою веру, значение этого факта с точки зрения ее миссии в целом невозможно отрицать. Между прочим, этим объясняется существенная разница в судьбах западных церквей в Германии и православной церкви в России, где церковь подверглась преследованиям не за то, что она оставалась верна своей христианской миссии, а за прямо противоположное, ибо кто станет оспаривать, что русская православная церковь была оплотом тирании царизма, в то время как социальным идеалам христианства больше соответствовали революционные лозунги. Это помогает ответить на второе возражение: ссылку на всегдашние раздоры между социалистическими партиями и церквами на континенте. Враждебность между ними существовала с момента возникновения рабочего движения. Ho пример России предостерегает от подобных аргументов. Дело в том, что в глазах масс западные церкви не были воплощением христианских идеалов. Тем не менее официальное христианство на словах осторожно признавало идеалистические цели социализма и еще до его появления защищало их всем своим авторитетом. Как бы то ни было, хотя в церквах преобладают реакционные настроения, в настоящее время они волей- неволей должны отстаивать те христианские заветы, которые сближают их с социализмом. Таким образом, национал-социализм преследует церкви не вопреки своей враждебности к марксистскому социализму, а вследствие ее. Вот, собственно, что мы хотим продемонстрировать. На первый взгляд, все обстоит предельно просто. Нападки на социализм окажутся несостоятельными, если они не вскроют религиозных и моральных корней этого движения. Ho у истоков социализма лежат христианские заповеди. Фашисты, которые намереваются избавить человечество от мнимых заблуждений социализма, не могут обойти вниманием вопрос о том, было ли истинным учение Иисуса. Однако политика имеет дело не с абстракциями. То, что кажется неразрешимым противоречием в рамках чистой мысли, не обязательно выглядит таковым в реальности. Если фашистские правительства идут на серьезный риск, внедряя языческие элементы в христианскую доктрину, у них есть на это веские основания чисто практического характера. Каковы эти основания? Объясняются ли они тактическими соображениями или неизбежно вытекают из поползновений фашизма преобразовать общественную структуру таким образом, чтобы навсегда исключить возможность социалистической перспективы? И почему в таком случае это недостижимо без искоренения всех следов влияния христианских идеалов на политические и социальные устои западной цивилизации? Чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо обратиться к философии и социологии фашизма. I.