Существует множество различных теорий классовой структуры советского общества. Ниже, в ходе обсуждения мы рассмотрим пять различных теорий, каждая из которых имеет свой концептуальный аппарат: 1. Стандартный советский подход, в соответствии с которым классовые отношения в социалистическом обществе являются в основном неантагонистическими, а все классовые различия постепенно стираются. 2. Подход с позиций теории власти, рассматривающий социализм как общество, управляемое бюрократами, интеллигенцией или менеджерами. Различные варианты этого подхода выдвигались Троцким (Trotsky, 1979), Джиласом (Djilas, 1983)иБурнхэ- мом (Burnham, 1945). В последнее время в число сторонников этого подхода вошли некоторые ведущие российские социологи, такие как Татьяна Заславская (Zaslavskaya, 1992) и Вадим Радаев (Radayev and Shkaratan, 1992). 3. Попытки исследователей, представляющих аналитический марксизм, определить социализм и «государственно-бюрократический социализм» как особые формы эксплуатации (см. также: Kivinen and Melin, 1991). 4. Имманентная критика социализма как общества отчуяедения. 5. Анализ, исходящий из политики в сфере производства. Яркий пример этого подхода—теория Саймона Кларка, подчеркивающая роль воспроизводства трудового коллектива. Взяв на вооружение концепцию классовых отношений и властных ресурсов, связанных с «производственной политикой», я предложил новый подход к проблеме социализма, выходящий за рамки ее традиционного понимания. Одновременно этот подход выявляет сильные стороны и слабости старых концепций. 33 Теория социальной однородности Согласно советской социальной теории при социализме никогда не было непримиримых классовых конфликтов. Утверждалось, что причиной таких конфликтов является частная собственность на средства производства, а последняя при социализме не существовала. Это, однако, не означает, что отрицалось само существование классов. Традиционно советские социологи использовали тип собственности как ключевой критерий для проведения различий между рабочими и коллективизированным крестьянством. Интеллигенция определялась как особая социальная прослойка. Внутри рабочего класса часто делались различия между квалифицированными и неквалифицированными работниками. Согласно стандартным представлениям, неквалифицированные работники должны были постепенно исчезать. Аналогичным образом должны были стараться различия между социальными классами (традиционная российская школа представлена среди прочих следующими работами: Глезерман, 1949; 1962; Семенов, 1962; Kyi-ель, 1968;Руткевич, 1968; 1979;Шкаратан, 1970). Несмотря на то, что отношения классов рассматривались как разновидность функционального сотрудничества, неравенство в труде и в ситуации воспроизводства частично признавалось. В социалистических странах отношение к эгалитаризму прошло через различные идеологические (а также практические и политические) фазы (см.: Parkin, 1971,137—159). В 80-е годы советская социология начала подвергать сомнению два аспекта многих истин и аксиом прошлого. По-прежнему утверждалось, что основные тенденции развития ведут к большей социальной однородности, но при этом все чаще признавалось то, что социализм дает рождение новым формам социальной дифференциации. Констатировалась важность практического изучения как процессов, ведущих к однородности, так и процессов, порождающих дифференциацию (Игитханян и Кирх, 1982; Titma, 1986). Кроме этого наблюдалось обострение критики существующей системы распределения дохода (Ovsiannikov, 1986). Нарастал скептицизм в отношении теории, согласно которой технологический прогресс автоматически ведет куничтоже- нию неквалифицированного труда. Росла убежденность в том, что такой поворот потребует включенности рабочих в процесс принятия решений и растущей автономии на всех уровнях организации труда (Gordon and Nazimova, 1985). Одновременно Гордон начал говорить о необходимости среднего класса. Многие исследователи в социалистических странах утверждали, что отсутствие жестких классовых перегородок в их обществах является в значительной степени результатом социальной мобильности. Однако новейшие эмпирические исследования в этой области не оставляют от этого утверждения камня на камне. Действительно, после Второй мировой войны возможности для социальной мобильности в странах народной демократии суще- ственно расширились: сыграла свою роль реформа системы образования. Однако в цепом ситуация с мобильностью в социалистических странах была схожа с тем, что наблюдалось в развитых капиталистических странах с начала 60-х годов. Как показывали результаты исследований, в период между 50-ми и 70-ми годами масштабы восходящей мобильности в Советском Союзе существенно снизились (см.: Филиппов, 1991; Aitov, 1986). На протяжении всей своей истории за исключением последних нескольких лет советские исследования социальной структуры были заложником положения о растущей однородности в Советском Союзе, не получившего эмпирических доказательств. Концепция класса использовавшаяся в этих исследованиях, была полностью оторвана от властных отношений, и уже поэтому за кадром оставались и роль номенклатуры, и позиция среднего класса.