I. Религия и наука

§ 1. Какими бы ошибочными ни казались верования многих людей, мы имеем право принять, что они возникли из действительного опыта и что первоначально они содержали, а быть может и теперь еще содержат, небольшую долю истины.

§ 2. То, что самые противоположные верования имеют всегда нечто общее, можно видеть хотя бы на примерах тех разнообразных мнений относительно происхождения власти и деятельности (функции) правительства, которые существовали в разное время, начиная с мнений самых первобытных до мнений обществ новейших и цивилизованных. Мы не можеи сказать, что только одно какое-нибудь из этих мнений (начиная с верований дикаря, что монарх есть бог, и кончая современным взглядом на правительство как на фактор, заведывающий нравственными принципами, лежащими в основе общества) вполне справедливо, а все остальные совершенно ошибочны. Тщательное исследование покажет, что каждое из этих верований содержит долю истины; все они поддерживают принцип подчинения индивидуальной деятельности потребностям общества; в этом они обнаруживают полное единогласие, хотя и расходятся сильно друг с другом в вопросах о происхождении, основании и объеме правящей силы. Постулат, заключающийся таким образом бессознательно в убеждениях различных обществ, которые в других отношениях расходятся между собой по бесчисленным направлениям и различным степеням, может, по своей достоверности, быть поставлен наряду с постулатами точных наук. Наш метод отыскивания этого постулата заключался: в сравнении всех мнений одного рода; в отбрасывании частных и конкретных элементов, в которых они друг другу противоречат; и в нахождении, в качестве остатка, того абстрактного выражения, которое пригодно для всех этих разнообразных мнений.

§ 3.

§ 4. Таким образом, как бы несостоятельны ни были некоторые из существующих верований, как бы ни были нелепы доводы, приводимые в их защиту, мы не должны забывать истины, которая, по всей вероятности, скрыта в них. Общее предположение, что широко-распространенные верования не вполне лишены основания, в данном случае поддерживается еще вероятностью, основанной на вездесущности этих верований. В существовании религиозного чувства, каково бы ни было его происхождение, мы имеем второй факт, имеющий большое значение. А третий факт, приводящий к тому же выводу, мы находим, когда замечаем, что знание не может монополизировать сознание и что таким образом для нашего ума остается постоянная возможность заниматься тем, что лежит за пределами знания. Поэтому всегда должно найтись место для какой-нибудь Религии, Ибо Религия во всех своих формах отличалась от всего остального тем, что предметом ее было то, что лежит вне опыта.

§ 5. Что такое Наука? Чтобы показать всю бессмысленность предрассудка, направленного против нее, мы должны только заметить, что Наука есть не что иное, как высшее развитие обыкновенного знания, что, отвергая Науку, нужно отвергнуть вместе с нею и все знание. Нельзя сказать, где кончаются указания здравого смысла и начинаются обобщения Науки. Ежедневная проверка ее предсказаний, рост и твердое положение таких больших ее разделов, как математика, физика и астрономия, и вечно продолжающийся успех тех искусств, которыми она руководит, — вот убедительное свидетельство ее истинности.

§ 6. Если обе, и Религия и Наука, имеют основания в действительном положений вещей, то между ними должно существовать основное согласие.

§ 7. Мы не можем не прийти к выводу, что наиболее отвлеченная истина, заключающаяся в Религии, и наиболее отвлеченная истина, заключающаяся в Науке, должны быть тем, в чем обе стороны согласны. Это должен быть конечный факт нашего познания.

§ 8. Теперь нужно немного запастись терпением: людям, незнакомым с метафизикой, три следующих раздела покажутся несколько трудными. Впрочем важность рассматриваемого вопроса могла бы оправдать и более трудное требование, гредьявляемое вниманию читателя.