В России приватизация началась еще при Горбачеве. Основная цель приватизации заключалась в том, чтобы создать вместо средств «административного» регулирования экономики средства «экономического» регулирования. Иными словами, предполагалось не уничтожить государственный контроль над предприятием, а создать новую систему, осуществляющую те же функции. Правительство Павлова приняло первый всеобщий закон о приватизации предприятий, допускавший коллективную или кооперативную собственность. Появилась возможность создания акционерных или даже полностью частных предприятий. В законе не было предусмотрено особых процедур перехода к частной собственности, но первые шаги делались осторожно: большая часть приватизационных проектов предусматривала создание кооператива или аренду государственного предприятия. Акции продавались рабочим по более низким ценам, при этом предприятие предлагало рабочим займы под покупку акций. Что касается рабочих, то предлагаемая форма приватизации защищала их от потери рабочего места и давала возможность преодолеть централизованные ограничения оплаты труда. Управленцы тоже получали преимущества: компания становилась юридически независимой от контроля со стороны государства. Одновременно были фактически легализованы различные финансовые механизмы патологической приватизации. Поначалу правительство Гайдара стремилось реализовать форму государственной приватизации, нацеленную против промышленной номенклатуры. Гайдар был против бесплатной раздачи собственности и не желал отдавать рычаги управления предприятием его бывшим управляющим, выступавшим от имени «трудового коллектива» (С1агке, 1993а). Целью приватизации было создание нового класса «собственников» и, одновременно, повышение доходов, способных стабилизировать народное хозяйство. Однако промышленная номенклатура использовала парламент и старые профсоюзы для оказания мощного давления в 140 пользу приватизации, ориентированной на трудовой коллектив (Clarke and Kabalina, 1994). Многих либеральных российских экономистов убедили в необходимости поддержать эту модель, потому что, во-первых, она не встречала заметного сопротивления со стороны населения и, с другой, решала задачу создания функционирующего рынка. На тот момент эта задача рассматривалась ими как более важная, чем проблема собственности. Программа, принятая в июле 1992 года, была почти полной победой промышленной номенклатуры, добившейся выполнения всех своих требований (Clarke and Kabalina, 1994). Предприятиям предлагалось три варианта приватизации. Решение о выборе формы приватизации принималось на собрании трудового коллектива. Согласно первой модели, рабочие получали 25% акций компании без права голоса. Кроме этого, они могли приобрести 10% акций по сниженным ценам. Высшему руководству предприятия разрешалось приобрести еще 5% акций. Остальное должно было остаться в руках государства или местных комитетов по приватизации, чтобы позднее быть проданным с аукциона. Эта модель пользовалась под держкой комитетов по приватизации. Ей отдавали предпочтение некоторые либеральные демократы и рабочие активисты, рассчитывавшие с ее помощью подорвать власть промышленной номенклатуры. Согласно второй модели, трудовой коллектив предприятия, в случае одобрения двумя третями работающих, приобретал 51% акций предприятия по номинальной цене. Эта модель давала шансы как рабочим, так и управленцам. Рабочие в этом случае составляли бы большинство акционеров. На практике, однако, получалось так, что управленцы держали под контролем всю информацию, относившуюся к приватизационной программе, и представляли рабочих в совете директоров (Biziukov and Clarke, 1992) . Мощные пропагандистские компании и символические собрания рабочих коллективов обеспечили успех «революции управляющих» в России летом 1992 г. Первоочередная цель стратегии управленцев состояла в том, чтобы не допустить перехода компании в собственность посторонних. На следующем этапе они стремились сделать так, чтобы новые административные органы акционерных компаний контролировались управленцами так же надежно, как старый трудовой коллектив (Clarke, 1993а). Управленцы имеют в своем распоряжении разнообразные средства установления контроля над акционерными компания ми. Это особенно несложно сделать в ситуации, когда фондовый рынок не существует. Во многих компаниях управленцы могут, используя свое должностное положение, купить больше акций, чем рабочие. Но это только один из возможных способов и далеко не самый важный. Управленцы могут получить акции от рабочих, предлагая им взамен дешевые потребительские товары. Они могут прекратить выплату зарплаты, побуждая, таким образом, рабочих продавать свои акции. Они могут убедить или заставить продать акции увольняющихся или уходящих на пенсию рабочих. Акции можно также раздать или продать сторонним компаниям, владельцами которых являются управленцы. Управленцы могут использовать профсоюз для отстаивания интересов своей отрасли или региона. В действительности большинство забастовок, объявленных российскими рабочими, превратились именно в «управленческие забастовки» такого рода (Borisov, 1995; Clarke etal., 1996). К требованиям рабочих присоединялись требования управленцев, касавшиеся выделения кредитов, налоговых льгот и дотаций. В целом можно сказать, что один из ключевых элементов стратегии российских управленцев заключается в поиске способа выживания. Выживание рассматривается здесь не как возможность получения прибыли, а как сохранение себя в качестве производственной единицы и прежде всего в качестве трудового коллектива (Clarke et al., 1996). Третий элемент упомянутой стратегии — это ориентация на достижение прибыльности в новых условиях в долгосрочной перспективе. Продажа фондов компании внешним инвесторам должна была лечь в основу третьей волны приватизации. В принципе, этот процесс мог наложить ограничения на власть управленцев. Однако, в последнее время события получили иное развитие: управленцы все чаще ищут возможности создать укрупненный конгломерат предприятий с участием региональных или государственных организаций отраслевого характера или с протокапиталисти- ческими коммерческими фирмами. Вместе с увеличением числа банкротств и ликвидируемых компаний возрастает и роль государства (Романов, 1994). Специалисты являются одной из групп, не вошедших в число избранных. Их судьба была определена сомнительными банками и инвестиционными компаниями. Во фрагменте интервью, приведенном ниже, врач объясняет свою роль в процессе приватизации: «НД16. Посмотрите, сколько было создано акидмвдоых-ЯОМг паний. Мы вкладывали в них свои деньги, сам потерта 600000 рублей. Вопрос. Как это случилось? Н Д16. вложил в банк Гермес Финанс 600000 рублей на год. Они должны были платить мне около 2000000 рублей в год, но мои деньги пропали. Конца и края этому нет. Я вложил один ваучер в Альфа-Капитал и еще один в скандально известную фирму МММ. Она развернула массированную рекламную кампанию. Да, это один из недостатков перестройки. Реклама на государственном телевидении. Веришь в то, что мошенника не пропустят на телеэкран. Вопрос. А если бы не было рекламы? НД16. Думаю, кто-то выдал этой компании лицензию. Человек, выдававший ей лицензию, должен был проверить ее фонды, перспективы. Я не специалист и не могу сказать, как это в точности должно делаться. Но я считаю, что именно так все должно было делаться, но не делалось. В результате я не знаю, где тот ваучер, который я вложил в МММ. Однажды они выплатили мне дивиденды в размере 500 рублей. Молчит и Альфа Капитал. Я даже не знаю, где расположен офис этой компании. Вопрос. Новый адрес? Н Д16. Не знаю. Я послал им два письма и не получил ответа. Приватизация началась как-то не так. Мой ваучер отошел непонятно кому. Не только мой, но ваучеры многих других людей, сотен миллионов. В результате присвоивший ваучеры человек разбогател. У него теперь другие возможности. Некоторые из них могут выступать в качестве спонсоров. Поддержать какой-нибудь театр или артистов. Другие крутят деньги. Самое ужасное то, что эти деньги уплывают в другие страны, а наша страна становится беднее. Общество разделено на бедных и богатых. Никогда в нашем городе не было столько иностранных автомобилей, никогда. Когда видишь иностранную машину, можешь не сомневаться, что ее купил очень богатый человек, человек, у которого много денег. А может быть, какая-то компания». Из Таблицы 6 можно видеть, что кроме управленцев единственная группа выигравшая от приватизации,—это группа предпринимателей. Что касается остальных, то в их жизни приватизация не оставила заметного следа. Тем не менее следует отметить, что треть рабочего класса и около половины базового среднего класса приобрели земельные участки. Треть базового среднего класса купила также квартиру или дом. Участие общественных классов России в приватизации Приватизация значительной части имущества Прива тиза ция земли Прива тизация жилья Прива тизация акций Предпочитают приватизиро ванные предприятия Предпри ниматели 29 50 44 13 68 Ядро нового среднего класса 10 49 33 8 22 Переходная группа1 6 42 19 21 26 Переходная группа 2 9 42 26 14 ?? Переходная группа 3 2 38 19 И 24 Рабочий класс 6 34 18 12 26 В целом складывается впечатление, что в процесс приватизации вовлечены три типа акторов, каждый из которых имеет собственные властные ресурсы (см.: Clarke and Kabalina, 1994). 1. Силы, стремящиеся усилить государственный аппарат. Процесс приватизации был начат Павловым и Горбачевым и ставил целью изменить природу государственного контроля над экономикой. Ельцину осталась задача усилить этот контроль в условиях продолжающегося коллапса экономических структур. Сторонники Гайдара пытались ослабить власть промышленной номенклатуры. Однако последние остаются силой, с которой приходится считаться даже внутри государственного аппарата. В последние годы власть министерств и местных приватизационных комитетов стала снова расти, например, в связи с банкротствами. 2. Вторая группа акторов, имеющих решающее влияние на процесс, представлена руководством предприятия. Во главу угла они поставили контроль над предприятием, пусть даже в ущерб его прибыльности, и добились исключительных успехов. 3. Рабочие, которым навязывали идеологию социального партнерства и участия, но которые при этом оказались лишенными влияния на процесс. Их властные ресурсы оказались под контролем управленцев, говорящих от лица рабочих внутри трудового коллектива, акционерной компании, административного органа или профсоюзного движения. В целом можно сказать, что новая буржуазия вырастает из старой промышленной номенклатуры. Следует, однако, подчеркнуть, что отношения мслсзу собственностью и контролем над нею по-прежнему находятся в стадии становления. В долговременной перспективе на эту ситуацию окажет влияние внедрение в компанию внешних инвесторов и развитие промышленно-финансовых групп, главным образом местных. С другой стороны, включенность традиционных министерств во властные структуры позволяет говорить об их особой роли в наблюдаемых процессах. Из групп, входящих в средний класс, управленцы и новые предприниматели явно наращивают свои властные ресурсы. В то же время ситуация, в которой оказались специалисты, во многом зависит от состояния государственного сектора. Это означает, что раскол внутри среднего класса может стать актуальной проблемой и в России, но произойдет это иначе, чем в странах Запада. До настоящего момента можно было наблюдать становление мощного проекта гегемонии на уровне производственной политики. В рамках этого проекта управленцы—то есть старая промышленная номенклатура—выступают как доминирующая сила и держат под контролем властные ресурсы рабочих. По традиции классовый конфликт в Советском Союзе превратился в конфликт по поводу распределения ресурсов в иерархической системе покровительства и зависимости. Эта традиция остается очень сильной и еще более укрепляется в ходе борьбы предприятий за свое выживание. В этой системе координат интересы предприятия или региона могут оказаться важнее, чем интересы классов.