Глава VII. БОРЬБА В ЖИЗНИ И ЕЕ ФОРМЫ

§ 41. В последнее время публицисты, историки, политики, экономисты охотно употребляют в своих сочинениях термин «борьба за существование»... Еще охотнее они им злоупотребляют.

В предлагаемых здесь очерках я попытался остановиться на явлении борьбы <между обществами> в экономической сфере, <как раньше в своих политических этюдах я старался понять эту международную борьбу в политической сфере2*.> Читатели поймут, что, благодаря девственности вопроса (в той форме и терминах, в каких я его ставлю здесь), мне приходится начинать мою речь очень издалека.

§ 42. Борьба между живыми существами началась вместе с появлением первых живых существ на земле. На самых низших первобытных ступенях жизни борьба кипит даже ожесточеннее, беспощаднее и беспре- рывнее, нежели на высших, где она встречает некоторое ограничение в чувствах симпатии между теми или иными группами живых особей, в сознании солидарности, возникающем внутри других групп, в бесполезности борьбы между третьими. На низких ступенях жизни никаких подобных исключений и ограничений борьба не знает, и всякое существо враждует со всяким и все со всеми. Постоянная, беспросветная борьба и взаимное истребление есть закон жизни на низших стадиях ее развития.

На заре жизни началась борьба между живыми существами, и тогда же сказалось первое разветвление борьбы на два типа или формы, активную и пассивную. Самые низшие живые существа уже пожирают друг друга, питаются друг другом, вступают в ожесточенные битвы, преследуют и спасаются. Это активная борьба. Но рядом с нею идет другая, вернее названная Спенсером переживанием приспособленнейших3*. Когда растение гибнет, потому что ему заслоняет свет другое растение, то здесь не происходит активного столкновения и торжествующее существо ничем не воспользовалось от погибшего. Это борьба пассивная. Борьба за существование представляет собою, однако, лишь один из процессову коими совершается органический прогресс (прогресс жизни в доисторические времена и при внеисторических условиях), продуктом которого является приспособление жизниу понимаемое в обширном значении слова.

Пассивное приспособление, требующее главным образом недеятельного сопротивления, выносливости, пластичности и изменяемости (приспособляемости), очевидно, преимущественво зависит от легкости и быстроты в накоплении вещества, от скорости роста, от быстроты размножения, от minimum’a траты вещества и силы на поддержание жизни (см. выше: §§ 29 и 30). Это те пути, которыми шло развитие растительного мира, это те методы, которыми в этом мире одерживались и одерживаются победы. Совсем иных условий требует активное приспособление, потому что ему нужно деятельное устранение и уничтожение препятствий, т. е. оно зависит преимущественно от накопления в организме не вещества, а способной к постоянному выделению силы (мускульной и нервной), от значительного, стало быть, расхода вещества на освобождение и скомбин [ир] ование энергии. Высшие животные несут громадные траты на работу, мышечную и нервную, и на высокую температуру тела как необходимое условие для этой работы.

Приспособление жизни к условиям среды, в чем единственно и заключался долгое время органический прогресс, не только распалось на активное и пассивное, но еще на индивидуальное и коллективное, соответственно чему и борьба за существование сложилась в подобные же два типа: индивидуальной и коллективной борьбы. Если мы остановимся на индивидуальной борьбе и индивидуальном приспособлении, то увидим, что прогресс органический выражается в дифференцовании, в расхождении признаков (дивергенции), как назвал Дарвин именно этот род дифференцования4'.

Процесс коллективного приспособления идет несколько более сложными путями, и нам необходимо отметить эти особенности хотя в самых кратких чертах. Самые ранние формы коллективного приспособления встречаются еще в классе низших организмов, в так называемых колониях животнорастений5* и др. Законы, управляющие органическим прогрессом в этом случае, исследованы довольно обстоятельно Н.К. Михайловским в статье «Орган, неделимое, общество», где на основании работ Геккеля и других естествоиспытателей прослежен тот путь, которым организмы, входящие в состав такого общежития, постепенно преобразуются в органы, а сами общежития — в индивидов, в организмы6*. Об этом процессе мы говорили выше в первом этюде (§ 1-5). <Снова к этому вопросу возвращается упомянутый автор в своем последнем7* исследовании «Патологическая магия»8' (Северный вестник, 1887,

№№ 9, 10 и 12), опубликованном уже после составления этой ста- тьи.> Этим путем возникли все высшие организмы, и в «Основаниях биологии» Спенсера процесс образования сложных организмов обследован и объяснен очень обстоятельно9*. Итак, коллективное приспособление на этой ступени развития выражается в процессе превращения индивидуальностей — в органы, коллективностей — в индивидуальности, общежитий — в организмы. Таковы естественные и нормальные плоды процесса пассивного коллективного приспособления.

Активность (т. е. способность организма затрачивать работу для самосохранения, в том числе и для сохранения собственной, каждому дорогой индивидуальности) становится по мере своего развития поперек пути такого коллективного приспособления; иного же начала на сравнительно низких ступенях своего развития активная жизнь не вырабатывает. Сначала таким образом она просто ограничивает процесс образования сложных организмов.

§ 43. <Я уже упомянул, что> индивидуальное приспособление выражается по преимуществу дифференцованием жизни. Это верно, но на высших ступенях активности <даже индивидуальная> жизнь начинает сильно и целесообразно реагировать на среду, так что с этих пор не только среда приспособляет жизнь к своим условиям и требованиям, но и жизнь начинает приспособлять среду к своим потребностям. Овражек10* или сурок строит нору и делает запас пищи на время ее недостатка. Медведь делает себе берлогу для зимовки. Все птицы, даже не живущие парами, вьют гнезда или роют норы. То же делают даже насекомые, даже рыбы и пресмыкающиеся. Гнезда, норы, логовища, запасы пищи — таковы разнообразные и весьма распространенные способы, коими активная жизнь, даже на ступени индивидуального быта, воздействует на среду, изменяет ее условия в свою пользу, приспособляет ее к своим потребностям (и поскольку в этом успевает, постольку избавляет себя от необходимости самой приспособляться к среде). Когда эти продукты жизненной работы, затраченной на переработку среды, производятся в человеческом общежитии, мы называем (§ 14) их обыкновенно> культурою. Зачатки культуры, таким образом, отодвигаются далеко в дочеловеческий и до- общественный период. Начало культурного развития выказывает уже активная индивидуальная жизнь.

Серьезное значение, однако, получает культура как новый процесс приспособления жизни лишь тогда, когда она сочетается с коллективным жизненным процессом. Мы видели, что культура и активная общественность возникают отдельно и независимо друг от друга. Стада травоядных млекопитающих или стаи перелетных птиц представляют общежития без культуры. Медведи, строящие берлогу, или суслики, запасающие себе зерно на зиму и строящие норы, развивают культуру без общественности. Но сделайте еще один шаг и вы увидите сочетание этих двух процессов. Семейная пара аистов, сообща строящих гнезда, вместе мигрирующих, вместе выкармливающих птенцов, представляет такое первоначальное сочетание общественности и культуры, но здесь и общественность, и культура еще находятся в очень эмбриональном состоянии. Общежития муравьев, пчел, бобров представляют более развитую форму этого сочетания. Что же мы видим на этой, более развитой стадии?

Внимательнее рассматривая, напр[имер], культурную общину пчел, где и общественность (активная), и культура находятся на сравнительно высокой ступени развития, мы не можем не остановиться на бросающемся в глаза факте, что эта община, несмотря на развитую активность ее членов, по типу своей общественности составляет нечто среднее между активным и пассивным общежитием. Мы знаем, что основной признак пассивного общежития выражается в наклонности такого общежития преобразоваться в организм, а его членов — в органы. С другой стороны, активные бескультурные общежития, сколько мы их знаем, совершенно свободны от этого процесса и их члены вполне сохраняют свою индивидуальность, свою жизненную независимость и свободу. Пчелиный улей, это первое культурное и активное общежитие, с которым мы имеем дело, сильно отклоняется от этого типа активной общественности. Его члены распадаются на три разряда (матка, трутни, работницы), сохраняют лишь призрачную независимость и не сохраняют полной индивидуальности. Они двигаются, работают, борются, кормятся и умирают независимо друг от друга — это правда, но правда лишь относительная. Матка и трутни живут лишь работою пчел; пчелы погибают и даже перестают работать без матки; большинство населения улья — бесполые полуиндивиды, неспособные к самостоятельному размножению. Дифференцование распространилось на основные физиологические отправления, и члены общины являются скорее органами (работы, размножения, защиты) большой индивидуальности, именуемой ульем, нежели индивидами, входящими в состав общежития. Тот же процесс неполного превращения общежития в организм, а индивидов в органы замечаем мы и в общежитиях муравьев, термитов, ос в довольно разнообразных формах и сочетаниях. И все эти общежития суть, однако, общежития активные. И все они суть при этом культурные. Мы уже знаем, что именно в развитии культуры должны мы видеть причину восстановления этого процесса, господствующего безраздельно в пассивных общежитиях и отсутствующего в общежитиях активных, бескультурных.

И однако, культура есть несомненно высшее проявление активности, той самой активности, которая своим возникновением отменила этот самый процесс образования сложных организмов <путем параллельного дифференцирования и интеграции коллективностей^ Но почему активность отменила этот процесс? Прежде всего бросается в глаза, что она должна была стать на пути физической интеграции дифференцую- щихся членов в одно тело, на пути их сращения как необходимого условия этого процесса на стадии пассивной жизни. Интеграция эта стала невозможна (§ 14), и дифференцование должно было избрать другие пути, дробя группы особей на новые разновидности, виды, породы, а не на органы одного целого. Нарушение полноты самостоятельной индивидуальной жизни вело бы при этих условиях к ослаблению в борьбе, и естественный подбор в этом случае должен был так же решительно восстать против такого дифференцования, как при условиях пассивных общежитий он ему покровительствовал. Для того чтобы внутри общежития сказался процесс органического развития, необходимо установление постоянной обязательной связи членов общежития и постоянных необходимых отношений между ними. Прикрепление к месту в данном, однажды сложившемся порядке, а затем механическое сращение и составляет такую связь и такие отношения. Активность, очевидно, сразу отменяет эти условия, а с ними и весь процесс превращения общежитий в организмы. Последним нет никакого резона превращаться в органы, а первым — в индивидов. Постоянство связи и постоянство отношений являются, <таким образом,> необходимыми условиями развития общежитий по органическому типу. Но что же делает культура, сочетаясь с активною общественностью? Не восстановляет ли она постоянства связи и постоянства отношений? По крайней мере, не может ли она этого сделать? Конечно, может, и в этом и заключается (как выше и показано) причина, почему с появлением культуры в процессе развития активной жизни восстановляются процессы, свойственные преимущественно жизни пассивной. Если мы вспомним, что создание культуры является, подобно процессу пассивного приспособления жизни вообще, накоплением вещества и потенциальной энергии, а не освобождением энергии (как жизнь активная); что она, подобно той же пассивной жизни, состоит в превращении устойчивых химических соединений в менее устойчивые (напр[имер], руды — в металл, растворов — в соли, солей — в простые тела, не говоря уже о культуре растений); что она (культура), составляя составную (и необходимую притом) часть живого общественного тела, является в нем элементом инертным, консервативным, сковывающим свободное выделение живой энергии активною жизнью, то мы без труда усмотрим, что культура хотя и создается активною жизнью и представляет высшее выражение активности (которая здесь делает работу, принадлежащую в пассивной жизни солнечной энергии), но что она при этом в значительной степени сближает активную жизнь с пассивною и что первая поэтому без нового высшего развития активности уже окажется бессильною совладать с повелительными процессами, характеризующими пассивную жизнь. Так и выходит. Той относительно высокой дозы активности, которая развита уже пчелами, муравьями, термитами, оказалось достаточно, чтобы создать культуру, но не хватило, чтобы противустоять влиянию культуры, направившей развитие по пути, выработанному пассивною жизнью. В культурном общежитии, таким образом, борются два влияния. Активность жизни, без которой была бы невозможна сама культура, и эта созданная активностью культура представляют две силы, взаимно конкурирующие в процессе общественного развития. Активность, развивающая работу самосохранения и потому наклонная к дальнейшему развитию активности, направляет общежитие на путь всестороннего развития индивидов, входящих в его состав, а культура — на путь превращения этих индивидов в органы, а самого общежития — в индивидуальность. Культура дает определенность территории активному общежитию; она дает ему накопленное и определенным образом скомбин[ир]ованное вещество (жилище и запасы пищи уже у пчел даже, а впоследствии — орудия, одежду, топливо, предметы роскоши и пр.), в котором (и только в котором) общежитие и его члены находят обеспечение своему существованию. То и другое дает такую прочную и постоянную связь между членами общежития, что отчасти заменяет механическое прикрепление к месту и физическое сращение пассивных общежитий. А однажды постоянство связи стало фактом, становится (или может стать) немедленно фактом и неодинаковость взаимного отношения членов. Там, в пассивном общежитии, это зависело от места прикрепления (на периферии ли общежития или в центре, с солнечной или теневой стороны, влажной или сухой, подветренной или наветренной и т. д.); это различие по месту прикрепления внесло дифференцование отправлений (занятий) членов, развивая у одних одни, у других — другие. Здесь же в культурном активном общежитии распределение занятий (отправлений) складывается так или иначе, благодаря тому или иному разнообразию культуры, требующей и разнообразия занятий. Разделение труда как комбинация, наиболее успевающая в производстве культуры, очень рано показывает все свои преимущества, и борьба за существование дает перевес общежитиям, усвоившим эту комбинацию.

Таким образом, постоянство связи, создаваемое культурою, направляет дифференцование снова (как и в период до заметного развития активности) на путь создания не видов и пород, при всем своем различии сохраняющих для каждого индивида полноту жизненных отправлений, а общественных органов, постепенно лишающихся этой полноты. Возьмите самое развитое общежитие термитов и вы увидите, что одни из его членов только и могут плодить потомство, неспособное ни к добыванию средств прокормления, ни к самозащите; другие выродились в какие-то гигантские могучие челюсти, страшные в бою, но совершенно негодные для обыкновенной мирной жизни, неспособные ни к самостоятельному размножению, ни к добыванию пищи или сооружению жилища; третьи, такие же бесполые, как и вторые, при этом вдобавок совершенно безоружные, но зато отличные работники, содержащие первые два класса. Что,же это такое, как не органы размножения, работы (руки), вооружения (клыки, когти, рога, клювы) одного большего индивида, термитовой кучи? Физическое сращение членов, механическое прикрепление к месту здесь невозможно (активность тому помехою), но члены культурно слились в одно тело и культурно же прикрепились к территории. Культура (материальная, конечно, о которой только и возможна речь на этой низшей стадии культурности) заменила собою способность физической интеграции, которой обладает пассивная жизнь, потому что создалась интеграция культурная.

Таким образом, развитие активности сначала устраняет процесс органического развития общежитий, <затрудняя их интеграцию,> но затем, создавая культуру, частью восстановляет этот процесс и открывает для него новые пути. И в этом новом фазисе развития активной жизни ей приходится вступать в борьбу с ею же созданною культурою для спасения активности, которая никнет под <давлением интеграции, навязы- ваемой> оковами культуры. Только дальнейшее развитие активности, т. е. способности высвобождать все новые, все большие запасы энергии, дает в руки активной жизни необходимое оружие для устранения этой стороны влияния культуры, которая другою стороною своего влияния ограничивает влияние физической среды и естественного подбора (об этом подробнее ниже), направленного тоже на поддержание органического развития. Таким образом, активная жизнь, отбиваясь при помощи культуры от физической среды с ее дифференцующим и интегрирующим влиянием, в самой этой культуре создает для себя новую общественную среду, действующую сначала в том же направлении, и отбиваться от этого действия ей приходится новым прогрессом активности. Так у пчел и муравьев недостало активности, чтобы остановить развитие собственных общежитий в какие-то уродливые полуорганизмы, которые сами за свой счет не могут пользоваться полнотою жизни, как этого достигают сложные организмы, возникшие из пассивного коллективного приспособления, но которые лишают возможности пользоваться благами полной, свободной и самостоятельной жизни и своих членов, этих неиндивидов и не- органов, каких-то ублюдков11' незаконного процесса. Но если у пчел и муравьев активность не выдержала испытаний, наложенных на нее ею же созданною культурою, то, не выходя из сферы дочеловеческих обществ, мы можем указать на бобров, у которых находим культурное активное общежитие и не находим признаков превращения индивидов в органы, а общежития — в организм. Активность, развитая в организмах бобров, оказалась достаточною, чтобы выдержать ту стадию культурности (и соединенного с нею сплочения членов общежития постоянною связью, постоянными отношениями и на постоянной территории), до которой поднялось общество бобров. Развитие культурности, однако, не останавливается так же, как и развитие активности, и от параллельного успеха этих двух процессов высших форм активной жизни зависит в последнем счете весь ход того процесса, который мы называем историческим прогрессом и который направляет жизнь по пути, несогласному с путем прогресса органического. Если последний вел и ведет постоянно к дифференцованию и образованию сложных организмов чрез слияние более простых, то первый, с одной стороны, ограничивает и частью отменяет это движение созданием культуры, противодействующей господству физической среды, направлявшей жизнь раньше, а с другой стороны, наклонность самой культуры восстановить за свой счет и от своего имени этот двойной процесс дифференцования и образование сложных организмов он парирует дальнейшим развитием активности, т. е. способности посредством выделения необходимой энергии охранять индивидуальность.

§ 44. Эта схема (в самых общих чертах) может дать нам необходимое понятие о фазисах и типах коллективного развития, закончившихся возникновением исторических человеческих обществ, богатых и культурою, и активностью, из взаимодействия которых между собою и своею физическою средою и развивается внутренняя история каждого человеческого общества («обществом», как известно, я называю культурное активное общежитие). Человеческих обществ, однако, возникло много, и их взаимодействие осложнило развитие каждого из них, создало внешнюю историю народов и подготовило историю человечества. Из активной борьбы за существование выросли первые зачатки культуры еще на стадии индивидуального быта; из борьбы за существование возникли и первые бескультурные активные общежития; под ее же императивным давлением эти два процесса слились в один, и образовались культурные ак- тивньїіе общежития или общества, сложившиеся в постоянные живые тела; та же борьба продолжала господствовать и после возникновения обществ, претерпев, однако, значительные изменения и преобразовав постепенно свое значение и роль. Этою стороною вопроса мы сейчас и займемся, а теперь напомним главные выводы этого беглого обзора борьбы в жизни вообще и форм ее проявления.

Борьба бывает пассивная и активная, индивидуальная и коллективная. Пассивная индивидуальная борьба выражается дифференцованием; пассивная коллективная борьба ведет к образованию сложных организмов. Таковы процессы пассивной жизни, отказывающейся от воздействия на физическую среду путем высвобождения энергии для борьбы с влия- нием среды, для ее приспособления. Пассивная жизнь не эластична, а пластична в руках среды, ее формующей и развивающей по законам ей самой присущего развития, которое тоже есть интеграция и дифференцование. Совершенно иное отношение к среде постепенно вырабатывает та полоса жизни, которая пошла по пути развития активности, т. е. способности выделять свободную энергию. Активная борьба, возникающая из этой способности организмов, ведет к постепенному прогрессу в отстаивании организмами своей индивидуальности от покушений среды. Сначала и активная индивидуальная борьба ведет только к дифферен- цованию (собственно говоря, к дивергенции, которая в философском смысле есть тоже дифференцование, только не особи, но вида) и накоплению активности. С этим накоплением она начинает вырабатывать процессы, еще более ограничивающие влияние среды и, стало быть, <само> дифференцование. Активная индивидуальная борьба на этой стадии развития индивидуальной активной жизни начинает вырабатывать культуру, а с другой стороны, создает первые активные общежития, сначала бескультурные, а потом и культурные. Культура, сочетаясь с активною общественностью, еще более ограничивает влияние физической среды и ею созданных методов органического прогресса; благодаря этому сочетанию, впервые в прогрессе жизни приспособление среды к потребностям жизни пробует занять место, на котором до тех пор невозбранно властвовало приспособление жизни к условиям среды. Но устраняя этим путем прежние силы, стремившиеся преобразовать общежития в организмы, а индивидуальности — в органы, прогресс приобретает в культуре новую могущественную силу, склонную открыть новые пути для того же органического развития обществ. При недостаточно развитой активности коллективная борьба за существование на стадии активно культурной общественности может дать перевес общежитиям, отчасти в своем развитии и своем строении восстановляющим развитие и строение общежитий пассивных. При этих условиях (перевес культурности над активностью) получает снова преобладание процесс деградации индивидов в органы и преобразования общежитий в организмы, и только параллельное накопление в активных общежитиях или обществах обоих факторов общественной жизни: активности и культурности — предохраняет общество от этого незаконного процесса, который на этой стадии жизни никогда не может быть доведен до конца, до создания ново го полного, более сложного организма, а может только исказить полноту строения и отправлений сложившихся в общество и втянутых в процесс развития организмов, упростить их структуру, понизить их тип12'.

Таковы основные течения коллективной активно культурной жизни, или общественного развития, рассматриваемые с самой общей точки зрения. К этим течениям и вопросам интеграции и дифференцования как плодам общественной эволюции, то устраняемым нормальным историческим процессом, то распространяемым процессом органическим, примыкают <все> остальные исторические течения, находящие свое Сполное и всестороннее> истолкование в свете этих основных вопросов. Возникновение активности открыло перспективы совсем иного типа развития, нежели господствующий в органическом прогрессе: образование активных общежитий дало новую силу этому зарождающемуся процессу нового типа, тогда как возникновение культуры, могущественно ослабив прежние причины органического развития общественной жизни, открыло, с другой стороны, новые к тому пути. Коллективная междуобщественная борьба, которая до возникновения культуры покровительствовала прогрессу той активной общественности, которая является главным тормозом органического развития (как образование чувства солидарности внутри общественных групп, прогресс симпатических чувств и т. д.), после появления культуры взяла и ее под свое покровительство, а с тем вместе и такие процессы, как разделение труда, дробление на классы и касты, рабство и деспотизм, постепенно восста- новлявшие тип органического развития. Об этой стороне коллективной междуобщественной борьбы, как и о других, проявившихся после возникновения культуры, мы и скажем несколько слов в следующей главе <этого очерках