Другой феминизм?

Де Бовуар, однако, настаивает на завершенности своей политической позиции если и не по отношению к человечеству в целом, то, по крайней мере, по отношению к женщинам. Действительно, у женщиК нет иного выбора, кроме как подражать мужчинам в математике, науке- вообще, литературе и даже философии (точно так же, как и у алжирце» не было другого выбора, кроме как подражать политике французских; левых).

Однако неверны оба эти убеждения. Тем социальным критикам, которые "прочно вросли" в мир женщин, похоже, легче увидеть эту ошибку, чем тем, кто уже ассимилировался в мире мужчин. Во всяком случае, критика де Бовуар, которую я сейчас намерен воспроизвести, идет от женщин, работающих в рамках феминистского движения.

Тут нетрудно задать и противоположный вопрос: не является ли подчинением то, что вынуждает женщин идти следом за мужчинами, что вынуждает их игнорировать свой собственный опыт? Когда де Бовуар во "Втором поле" пишет, что "при всем уважении, которым функция деторождения окружена в обществе, она все же внушает непроизвольное отвращение", разве выражает она при этом чувство освобождения? 326 Напротив, ее критики связывают с материнством более утверждающие мотивы. Иногда такого рода утвердительность принимает форму ревизионизма в духе де Бовуар. С точки зрения автора "Второго пола", пишет Мэри О'Брайен, современные методы контрацепции предоставляют только сексуальную свободу. Подлинное же их значение состоит в том, чтобы дать воз можность "выбирать, иметь или не иметь детей, возможность добровольного решения по поводу действительного, а не в голове философа только существующего жизненного риска". Контрацепция, по мнению О'Брайен, превращает беременность в экзистенциальное приключение. Но дальше она задается более здравым вопросом: "Является ли пассивность точным описанием любой формы репродуктивного сознания, характерной для всякой эпохи и всякого времени?" Нет, и это означает, что имманентность не составляет социальной реальности. Воспроизводство человека всегда отлично от воспроизводства растений и животных, ибо оно обязательно сопряжено с "интерпретационной деятельностью рационального сознания"327.

это не может быть биологически детерминировано.

Наиболее интересная философская позиция, которую отстаивают (некоторые) современные феминистки, — это позиция, признающая плюрализм трансценденции. Де Бовуар же, в силу ее ассимиляциони- стских взглядов, всегда была монистична. Женщинам, писала она во "Втором поле", никогда не удавалось "создать свою прочную "контрвселенную"" 328. Поскольку в имманентном отсутствует творческий потенциал, им никогда это и не удастся. А поскольку вселенная, которую "построили" мужчины, в принципе уже универсальна и женщинам, чтобы сделать ее универсальной на деле, необходимо только войти в нее, постольку им и не нужно строить свою вселенную. Но что если такая женская вселенная уже существует — не вполне отличающаяся от вселенной мужчин, пересекающаяся с последней, но все же представляющая собой социальное воплощение, и даже множество различных воплощений, того, что специфично для женского опыта? Де Бовуар не замечает такой вселенной, поскольку она смотрит слишком уж издалека, на нее слишком давит неприязнь. Она "изображает женщину только как жертву —

искалеченную, обезображенную, зависимую, — пишет Айрис Мэрион Янг, — ограниченную сферой имманентного, принуждаемую быть просто объектом. Она редко обращает внимание на стойкость, которую проявляют женщины, и на земные ценности их труда; на их самоорганизацию, на неизменную красоту ценностей социальной опеки, которые они часто демонстрируют" 329.

Я назвал эту критику, обращенную к де Бовуар, плюралистической, потому что она исходит из существования различных, хотя и в равной мере "трансцендентных", моральных оснований.

Для де Бовуар такого рода признание невозможно. Однако в 70-е гг.; она вынуждена была сделать ряд уступок идее гендерной дифферент циации; они приобрели форму, которая заслуживает более внима* тельного рассмотрения. Некоторые "мужские недостатки", говорим она в 1976 г. Алисе Шварцер, у женщин отсутствуют: л

Например, эта нелепая мужская особенность принимать себя всерьез, их тщеславие, их самомнение... И потом эта привычка подавлять всех соперников —'§ целом женщинам это не свойственно.

следствие нашей угнетенности, но их нужно сохранить и после того, как мы станем свободными. И мужчинам следовало бы поучиться им333. 4

Интересно, что в этом перечне женских добродетелей отсутствую! "ценности опеки". Целый ряд писателей-феминисток подверг ее кріц тике, вполне в ее духе, за то, что она вернулась к привычной женско^ роли — заботливой подруги Сартра, — особенно в последние годы егсц жизни. Кейт Сопер дает на подобную критику достойный ответ: "3TQ свойственно человеку вообще — по крайней мере должно быть ему свойственно — заботиться об умирающем любовнике, спутнике всеі| твоей жизни. Любой вид феминизма, который жертвует этой женской ролью ради идеологической чистоты, похоже, сулит мало приятного любому полу"334. Но если ею не жертвовать, то, возможно, имеет смьгаі признать и даже гордиться тем, что такого рода человечность обеспечивается благодаря усилиям именно женщин. В остальном перечень де Бовуар достаточно привлекателен. Последняя фраза, однако, показывает, что она довольно далека от плюрализма. Дело выглядит таким образом, что де Бовуар рассматривает моральные ценности в качестве некоего Общего Фонда, в который женщины, достигшие свободы, смогут внести (хотя и не играя здесь главной роли) свою лепту. Мужчины "вынуждены" будут тогда принять эту лепту, иначе подобный фонд уже не будет общим. Эта позиция все еще соответствует принципу ассими- ляционизма, даже если в данном случае женщины уже не выступают в роли просительниц, у которых нет ничего своего за душой. С учетом этого обстоятельства де Бовуар совершенно права: после освобождения женщин, когда и мужчины, и женщины будут жить одинаково, пользуясь одинаковыми возможностями, равным образом проецируя себя в открытое всем возможностям будущее, никакой пол не будет выделяться по части терпения, иронии или способности двигаться прямо к цели.

Но не случится ли так, что после освобождения женщин оба пола будут жить по-разному? Совместимо ли освобождение с дифференциацией, т. е. с неслучайным распределением [моральных приоритетов]? Похоже, несовместимость между такого рода приоритетами не неизбежна в той мере, в какой распределение зависит от более или менее свободного выбора или совместно обоими полами сформированного образа жизни. В этом опять-таки обнаруживается преимущество позиции де Бовуар, требующей равных возможностей для женщин в политике, бизнесе, науке и литературе — вообще в карьере, степень успешности которой зависит в конечном счете от способностей, что наконец позволит реализовать идеалы Французской революции. В этой ситуации отстаивание любой дифференциации по половому признаку, что сводит на нет точку зрения де Бовуар, по сути дела, опасно: это означает "просто-напросто возвращение назад, к порабощению женщины", как указывает писательница в своем интервью 1982 г. Она не признает никакой "женской специфичности", видим ли мы в ней, на старый лад, пассивное согласие или, на новый лад, творческую активность. Для нее неприемлема любая феминистская позиция, которая отвергает политику, бизнес, науку и литературу в качестве сугубо мужских видов деятельности, во имя каких-то неведомых альтернатив. Отрекаться от таких видов деятельности означает отрекаться от слишком многого, ведь "мир мужчин... это, попросту, мир как таковой". Некоторые женщины, продолжает писательница, "не желают заниматься ничем, чем заняты мужчины: управлением, карьерой, творческой работой, конкретном деятельностью. Я же всегда думала, что женщины должны пользоваться тем, что имеют в своем распоряжении мужчины, заимствовать у них" 335. Заимствовать — этого достаточно, если вы здесь не останавливаетесь, но де Бовуар, как представляется, не идет дальше такого рода требования. Она делает выводы из своей этнографии имманентности, которую описывала в 1948 г., когда де Бовуар уже стала той, кем, как она надеялась, станет в будущем каждая женщина, т. е. существом трансцендирующим, а значит — мужеподобным, исследующим положение темных туземцев — ее сородичей. И все, что могут сделав» эти туземцы, — это имитировать культуру и технологию народа, стоящего выше на цивилизационной лестнице.

Действительно ли де Бовуар мужеподобна? А ее политическая позиция — просто заимствование у мужчин? Нелегко представить себе социального критика мужского пола, который сделал бы своей центральной темой положение женщин и престарелых. Именно неидеологизи- рованГное сочувствие (напрочь отсутствующее, например, у Сартра) обнаруживаем мы в работах де Бовуар в качестве проявления ее половой принадлежности. Я не имею в виду ее женскую суть; я далек от того, чтобы защищать ту точку зрения, столь ироничным критиком которой была сама писательница, согласно которой "женщина по-особому близка к земле, она ощущает связь с луной, с приливами и отливами... она более душевна, менее деструктивна по своей природе и т. д."336. Темне менее можно предложить такую интерпретацию женского опыта, "которая объясняла бы интеллектуальный выбор де Бовуар лучше, чем интерпретация, предложенная самой писательницей, сосредоточившей внимание на имитации женщиной мужчины. Идея имитации действительно задает де Бовуар критическую планку. Она обрушивается на мир мужчин изнутри его самого, используя его "универсальные" ценности. В то же время она критикует и женщин — извне. В этом пункте ее критика должна быть дополнена критикой, основывающейся на иных принципах, открыто становящейся на защиту иных ценностей, говорящей "на ином языке" — языке, который в лучших работах де Бовуар систематически подавлялся, но все же приглушенно звучал.