5.8. От криминологии к организационным структурам

Во-первых, отметим криминологические исследования. Они давно финансируются государством и относятся к рутинной политике правопорядка. В этих исследованиях показано несоответствие концепции наказания как устрашения эмпирическим данным. Сформулирован вывод о неэффективности наказания. Возрождается теория ретри-бутивизма для легитимизации пенитенциарной практи- ки 28. Ретрибутивизм ограничивает утилитаристские решения превентивного и устрашающего характера. Суть ретрибутивизма сводится к положению: суровость наказания не должна превышать моральную вину преступника.

Однако ретрибутивизм не поддается эмпирической фальсификации и потому не может быть практической программой. Ретрибутивизм полагает, что любая система права стремится к идеалу - виновные наказаны, невиновные оправданы. Эта идея противоречит практике уголовного судопроизводства, даже при отождествлении уголовных преступлений с аморальными проступками: « Господствующая практика измерения уголовной справедливости отличается быстротой, легкостью и дешевизной. Но она ни в коем случае не является незаинтересованной, открытой и допускающей противодействие» 29. В уголовном судопроизводстве по-прежнему отдается приоритет полицейским показаниям. Торги предшествуют судебному разбирательству. Широко практикуется принуждение к признанию вины, избирательный надзор над уголовными делами и т.

Эти факторы позволяют определить уголовное судопроизводство как совершенно неэффективную форму контроля поведения. Такой вывод вытекает из дискуссии специалистов в сфере уголовного права. Сторонники « контроля над преступлениями» стремятся свести к минимуму отклоняющееся поведение. Адепты « достойного процесса» защищают права обвиняемого30. Следовательно, уголовное судопроизводство не имеет никакого отношения к идеалу наказания, пропорционального моральной вине преступника.

И все же некоторые криминологические исследования полезны для разработки АПН и АПФ. Например, Д. Брай-туайт и Ф. Петтит проанализировали элементы стыда и наказания в уголовном расследовании как основание кон-венционалистской теории уголовной справедливости: «Согласно данной теории, уголовное право защищает негативную свободу посредством эффективной системы прав и обязанностей. Они осознаются и одобряются гражданами и способствуют воплощению идеала общества, основанного на равенстве, достоинстве и братстве. Мы противопоставляем свою концепцию подходам современных ретрибутивистов, которые ссылаются на роль потерпевшего в уголовном процессе и формулируют общую теорию справедливости в категориях равновесия пользы и наказания. Но выводы этой теории выходят далеко за пределы права»31.

Во-вторых, исследуется гражданское судопроизводство. В итоге установлено: «Право не есть нейтральный арбитр в споре равноправных сторон. Право - это машина, с помощью которой лица, обладающие деньгами и материальными интересами, используют суд для компенсации собственных потерь. Современное судопроизводство - неравная битва между теми, кто располагает опытом и средствами, и теми, у кого нет ни того, ни другого» 32.

В-третьих, многие политические мыслители считают конституционное право и систему законов показателем политического прогресса. Однако эмпирический анализ обнаружил неэффективность конституционного права (включая систему законов) при воплощении его целей. Эффективность конституционного права зависит от принципов социального устройства общества как основы законодательства.

В-четвертых, эмпирические исследования базируются на теориях групповых интересов и общего выбора. Анализ применения права дает сходные результаты. Социальные механизмы способствуют отождествлению установленных и фактически исполняемых законов. В итоге установленные законы не выполняются. А фактически применяемые законы превращаются в противоположность права и не ведут к желаемым результатам 33.

В-пятых, сами результаты неоднозначны с точки зрения политических последствий. Нелегко определить цель любого закона и невозможно дать строгую оценку его успеха и эффективности. Из-за пренебрежения к этой проблеме смешиваются непосредственные ( по предмету и исполнителям) и опосредованные следствия ( предполагаемые результаты) правовой регуляции: «Изменение закона о налогах может увеличить текущий рост доходов от налогов, но не способствует росту глобальных поступлений по этой статье» 34. К тому же законы обладают долговременными социальными последствиями, независимыми от непосредственных и опосредованных следствий. Например, согласно функционалистской схеме Дюркгей-ма, рост популярности определенных политических партий ( социалистических, фашистских и националистических) и криминализация определенных действий ( потребление наркотиков) увеличивают чувство социальной солидарности.

Наконец, эмпирические исследования подтверждают сознательное и бессознательное влияние лиц и организационных структур на применение права. Но эффективное противодействие этому явлению пока не придумано. Напри- мер, здоровье и безопасность населения не соблюдаются, если контролеры рекрутируются из руководителей служб, деятельность которых они должны контролировать. Отсюда вытекают определенные выводы о причинах несоблюдения любого закона.

Итак, приведенные данные позволяют сделать вывод: противоречие правовой практики и модели правового государства не объясняется неопределенностью и познавательной незавершенностью законов. Противоречия в понимании права объясняются множеством социологических факторов. Эти факторы ведут к следствию: правовой формализм невозможно воплотить не только в социальную жизнь, но даже в юридическую практику.