В конце 1990-х годов российская экономика находилась в очень тяжелом состоянии. Власти не могли отыскать достойного выхода из сложившейся ситуации и решились на такой неоднозначный шаг, как дефолт 1998 года. Откровенно говоря, я не думаю, что на земле есть еще хотя бы одно правительство, которое смогло бы совершить подобный шаг и добиться при этом таких огромных результатов. Вразрез с многовековой российской традицией «отрубать хвост у кошки в три приема» все было сделано очень быстро и четко. Миллионы людей, сотни и тысячи предприятий были разорены, правительство потеряло всякое доверие внутри страны и за рубежом, над страной повисло физически ощутимое отчаяние, но ценой всего этого власть получила время и возможность экономического маневра. Теперь все зависело от того, как она сможет этой возможностью воспользоваться. Дефолт 1998 года привел к модернизации бизнес-элиты. В новых условиях выживали те предприниматели, которые не доверяли никому, и прежде всего не ожидали от государства помощи и защиты. В результате вместо патерналистских отношений между государством и бизнесом стали складываться партнерские, что привело к быстрому росту производства. Спор между либеральной и автократической моделями развития экономики был решен в традиционном для России ключе: государство не вмешивается в бизнес, но жестко контролирует соблюдение своих интересов вне всякой зависимости от «рамки» закона. В этом отношении чрезвычайно характерно «дело Михаила Ходорковского». Совершенно понятно, что бывший олигарх был арестован не за свои налоговые нарушения. Даже не за ту прямую уголов щину, о которой шепотом говорили люди, осведомленные о деятельности банка «Менатеп» в первой половине 1990-х. Преступление Ходорковского заключалось в попытке рыночным способом предоставить международным монополиям контроль над российскими энергоносителями. В свое время Николай II, самодержец всероссийский, получив информацию о примерно столь же неблаговидной деятельности главы Путиловского завода, просто позвонил в правление и произнес одно только слово: «Цыц!». Путилов все понял, отменил заключенные сделки и принес извинения. Ходорковский оказался не столь понятливым. Зато на его примере государство четко продемонстрировало границы, за которые бизнесу заходить не следует. И это был второй важнейший шаг на пути экономической стабилизации после дефолта. Консолидировать разрушенную стратегическую позицию после тяжелых поражений и длительного отступления очень трудно, однако по крайней мере ясно, что именно надо делать. Владимир Путин, российское правительство, бизнес, даже Государственная дума (по мере возможностей) поставили перед собой значительно более сложную задачу, нежели стабилизация. Современная Россия встала на путь модернизации17. Сергей Переслегин