Региональные парламенты как центры принятия решений
Значимость роли коммуникационных процессов, непосредственно определяющих содержание и эффективность функционирования региональных парламентов, становится наиболее очевидной, если учесть, что они являют собой не просто институт представительства, а властный институт, в рамках которого принимаются важные для развития конкретного сообщества и территории решения. Социальная природа политической власти проистекает из того, что она является возможной только в условиях объективно существующего человеческого коллектива с характерными связями, общими интересами и т.д. Однако любому масштабному коллективу, и в первую очередь государственно-организационному - населению страны, присущи не только общие интересы, но и интересы группировок, образующихся внутри него. Одновременное существование различного рода коллективов в рамках наиболее крупного детерминировано различиями его членов по линиям социального положения и статуса, физических возможностей, доходов и т.д. Кроме того, в зависимости от названных характеристик у групп могут наблюдаться различия в трактовках целей, которые считаются 105 общегрупповыми. Все это приводит к тому, что в обществе возникают противоречия, сгладить разрушающий потенциал которых и призвана политическая власть путем принятия конкретных решений и с учетом существующих общих и специфических интересов. В рамках государства установленные нормы поведения членов коллектива приобретают форму правовых норм, прежде всего, законов. В связи с этим, представляется возможным выделение основных функций политической власти, таких как урегулирование потенциально присущих процессу общения нескольких акторов конфликтов посредством принятия решений и обеспечение единства общества, интеграция его членов на основе репрезентативного отражения в принятых решениях существующих в обществе интересов. В обобщенном виде эти взаимодополняющие функции можно определить как представительную, направленную на выявление существующих в обществе групповых интересов и отражение их в принимаемых решениях, и нормотворческую, в основе которой лежит непосредственно процесс принятия решений. При этом следует отметить, что именно представительный характер власти способствует более гибкому разрешению проблемы конфликтующих друг с другом требований, обеспечивая, таким образом, относительную стабильность общества, в отличие от прямой демократии, предполагающей разрешение спорных вопросов с позиции да/нет подхода. Одно из ведущих мест в рамках властных отношений занимает принятие решений. В частности, Г.Д. Лассуэлл представлял власть непосредственно как «участие в принятии решений: А имеет власть над В в отношении ценности К в том случае, если А участвует в принятии решений в политике В относительно ценности К»106. При этом значение власти определяется уровнем доступа к принятию решений. Это делает логичным заключение о том, что уровень доступа к принятию важных для общества или существующих в его рамках групп решений является показателем уровня демократичности, ведь чем большее количество акторов может в нем участвовать, тем в большей степени можно говорить о плюрализме и открытости властных институтов. Процесс принятия политических решений обладает рядом отличительных особенностей. Во-первых, следует назвать его групповой характер, то есть обязательное участие в нем (формальное или неформальное, прямое или косвенное) различных лиц и групп. Действительно, сложно представить, что ЛПР, даже наделенное для этого официальным правом и полномочиями, может действовать автономно, не ощущая влияния других акторов, обладающих определенным интересом и достаточными ресурсами. Во-вторых, нужно указать зависимость характера решений от процедурных особенностей и структуры институтов, в которых они принимаются - ЦПР. Однако принятие политических решений не ограничивается лишь формальными принципами организации и деятельности. Соответственно, в качестве еще одной специфической черты можно назвать влияние неформальных правил и процедур, а также неформальных участников процесса, права и обязанности которых официально могут не быть четко обозначены. Особенности процесса принятия политических решений находят свое отражение и в принятии решений в сфере государственного управления, субъектом которого является государство, его учреждения и должностные лица, а объектом - население и отдельные его группы. Согласно сетевому подходу, законодательные органы власти допустимо рассматривать в качестве одного из элементов или участников процесса государственного управления. Обоснованность применения такого подхода видится в том, что именно парламентами различных уровней создается нормативная база, на основе которой реализуют свои полномочия органы исполнительной и судебной власти. Таким образом, многие направления, в рамках которых будут приниматься конкретные административные, судебные и другие решения, определяются на уровне законотворческого процесса. В этом и проявляется специфика управления, а именно - влияние решений, принимаемых в одних областях системы, на решения, принимаемые в других. Таким образом, государственное управление предстает «не столько в качестве исполнительной функции государства, весьма отдаленно связанной с непосредственным общественным влиянием, сколько в качестве одной из составляющих общественнополитического процесса выработки согласованного политического решения»107. Специфика государственного управления заключается в его уровневой дифференциации, что связано с наличием разнородных задач и выражается в сложном строении органов, компетентных принимать решения по каждой из них. Однако мы склонны разделять подход А.И. Соловьева, согласно которому «государство одновременно действует не только в разных сферах, но и в разных форматах, используя различные механизмы и уровни целеполагания», что предполагает разнообразие «имеющихся у него схем принятия решений, то есть способов определения повестки дня, согласования позиций, вычисления альтернатив и т.д.»108. Беря в расчет указанные характеристики, логичным представляется заключение, что региональные парламенты, будучи одним из уровней государственного управления, обеспечивают публичный формат целеполагания, который не является обязательным для всех уровней государственного управления, но необходим для стабильного функционирования и легитимизации всей политической системы. Таким образом, в рамках системы государственного управления как раз представительные органы власти в лице парламентов различного уровня обеспечивают самый проблемный, по мнению А.И. Соловьева, участок - «преобразование политических договоренностей власти и общества в систему конкретных решений и правовое обеспечение действий госаппарата» . И это наряду с общей тенденцией к сужению, или даже разрушению публичной сферы и превалированию полутеневого и теневого пространства власти в России. В свете вышесказанного можно утверждать, что региональные парламенты, наряду с федеральным представительным органом власти (Государственной Думой), позволяют обеспечить присутствие гражданских интересов в структурах государственного управления, и, соответственно, их участие в формировании повестки дня. Для понимания основных характеристик принятия государственных решений важно отметить, что непосредственно включенный в него процесс целеполагания зависит не только от формально установленных и принятых процедур и норм, но и от неформальных межличностных и межгрупповых отношений между управляемыми и управляющими. Таким образом, в ходе анализа процесса принятия управленческих решений особую актуальность наряду с вопросом институциональной, формальной структуры тех или иных ЦПР приобретает тема реализуемых в его рамках коммуникационных процессов, влияющих на отражение в повестке дня тех или иных проблем в зависимости от интересов задействованных акторов. В большинстве случаев при анализе процесса принятия решений как в экономической, так и в политической сферах используется системный подход. С его позиций данный процесс представляет собой систему, в которой существует «вход», предполагающий выдвижение требований со стороны социальной среды, то есть собственно актуализацию проблемной ситуации и формирование «повестки дня»; «черный ящик», характеризующийся процессом «конверсии» - переработкой полученной на «входе» информации в проекты решений; и «выход», представленный конкретным решением и действиями по его реализации. Кроме того, необходимым атрибутом данной системы являются оказывающая влияние внешняя среда, а также наличие обратной связи, характеризующейся 109 различной информацией, поступающей от тех, на кого это решение направлено, к лицам или центрам, их принимающим. Наряду с общим пониманием логики процесса принятия решений (ППР) актуальным представляется вопрос его этапизации, по которому в литературе присутствуют различные варианты, основанные на тех или иных критериях. Наиболее общая модель представлена процессом прохождения четырех этапов: 1. подготовительный этап, в рамках которого осуществляется идентификация и формулировка проблемы, формируется «повестка дня», которая постоянно уточняется и дополняется в условиях выстраивания круговой модели управленческого цикла; 2. этап постановки целей, связанный с процессом выработки конкретных целей, позволяющих изменить неблагоприятную ситуацию, решить поставленные проблемы. При этом постановка целей опосредована необходимостью выбора наиболее предпочтительной модели будущих действий путем сравнения ее с другими альтернативами и оценки ожидаемого эффекта, притом, что достижимость поставленных задач выступает в качестве дополнительного ограничения для акторов, выбирающих ту или иную модель решения проблемы в рамках государственного управления; 3. этап реализации целей, сущность которого заключается в непосредственной реализации той модели поведения и действия в рамках проблемной ситуации, которая выбрана в качестве приоритетной. Зачастую в системе государственного управления последняя стадия дистанцирована от тех акторов, которые реализовывали первые два этапа. В этом и проявляется особенность государственного управления, о которой говорилось выше, а именно - уровневая дифференциация, связанная с разнообразием задач и участвующих в нем субъектов; 4. этап оценки эффективности решений. Новосибирский исследователь В.С. Диев, представляя ППР в виде последовательности определенных процедур, имеющих между собой прямые и обратные связи, предлагает более дробный подход к его этапизации. По его мнению, существование и осознание проблемной ситуации ориентирует на: 1) формулировку проблемы; 2) постановку цели; 3) поиск альтернатив; 4) выбор критерия; 5) оценку альтернатив; 6) принятие решения; 7) реализацию решения; 113 8) оценку результата . Таким образом, особенности протекания ППР и его результат опосредованы как экзогенными факторами - внешней средой, так и эндогенными, проявляющимися непосредственно в «черном ящике». Неслучайно, по мнению А.С. Ахременко в качестве важнейшего признака ЦПР является «определенная степень автономии в том смысле, что характер внутренней организации, принятая система правил (формальных и неформальных) и другие внутренние свойства DMU (ЦПР - прим АД.) влияют на преобразование ресурсов в результаты; в противном случае их эффективность будет функционально определяться эффективностью вышестоящих инстанций»110 111. Указанные характеристики особенно четко проявляются в ходе функционирования региональных парламентов, учитывая особенность институционального оформления законодательной (представительной) власти в России, а именно - отсутствие выстроенной вертикали в рамках данной ветви власти. Для исследования темы регионального парламентаризма, и, в частности, при рассмотрении вопроса функционирования парламентов в качестве ЦПР, особый интерес представляет типология Ч. Херманна. В ней нашла свое отражение попытка проследить отличительные характеристики реализации всех стадий ППР - сбор и интерпретацию информации, выделение альтернатив, выбор из имеющихся альтернатив и исполнение - в рамках различных «единиц» (организаций, групп). В основу указанной классификации были положены такие свойства структур, принимающих решения, как физические размеры группы, распределение власти, а также роль членов группы, то есть зависимость позиции каждого из них от интересов организаций, которые они представляют («делегат»), либо же возможность свободно занимать желаемую для себя позицию («автономный член»). В результате, в числе ЦПР выделяются группа-штаб во главе с лидером, группа с автономным лидером, группа с лидером-делегатом, автономная группа, группа делегатов, автономная ассамблея и ассамблея делегатов, консультативная автономная ассамблея и консультативная ассамблея делегатов112. Парламенты как ЦПР в рамках представленной типологии могут быть отнесены к автономной ассамблее, что делает обоснованным использование данного термина («ассамблея») в качестве синонима к законодательным органам государственной власти субъектов РФ. Однако в условиях применения элементов пропорциональной избирательной системы наметилась тенденция трансформации парламентов из автономных ассамблей в ассамблеи делегатов - представителей политических партий, деятельность которых регулируется партийной и фракционной дисциплиной. Наряду с этим, в ходе исследования легислатур в контексте управленческого процесса особую значимость приобретает вопрос коммуникационных процессов, реализуемых в процессе формирования и функционирования региональных парламентов. Актуальность информационной обеспеченности деятельности депутатов и законотворческого процесса связана с рядом причин. Во-первых, само по себе «управление - это информационный процесс, и доступная информация самым существенным образом влияет на работу организации»113 114. Во-вторых, происходит все большая актуализация вопроса влияния коммуникационных процессов на развитие общества и государства вследствие расширения публичной сферы, одним из основных элементов которой является наличие «диалоговых форм коммуникации власти и населения, чаще всего выступающих в виде дискурсивных практик, полемики государственных и гражданских структур по вопросам определения повестки дня, диагностики общественно значимых проблем и др.» . При этом, используя термин «организация», следует подчеркнуть, что она рассматривается как открытая система. В рамках парламентов в качестве центрального актора процесса приятия политико-управленческих, а именно - законодательных решений - логично рассматривать депутатов, которые наделены необходимыми полномочиями и официальным статусом, приобретенным в результате избрания на выборах. Однако помимо формальных характеристик на деятельность парламентария в рамках ЦПР оказывают влияние реальные функции и возможности, во многом детерминированные особенностями институциональной среды; количество и качество ресурсов, которые он контролирует (административные, материальные, финансовые организационные, информационные и т.д.); его социально-профессиональная и корпоративная принадлежность. Наряду с этим, особенность принятия решений в рамках государственного управления заключается в относительной открытости (в зависимости от режима) данного процесса для влияния на него помимо профессиональных ЛПР избираемых (политики) и неизбираемых (чиновничество, государственная бюрократия) элементов правящей элиты, бизнес-корпораций, политической оппозиции, политических партий, общественного мнения, СМИ, гражданских структур, экспертно-академического сообщества и др. При этом технологии согласования интересов и позиций указанных акторов могут иметь как формальный, так и неформальный характер. Естественно, что эффективность каналов влияния различных акторов на ППР не одинакова. Кроме того, все они не могут быть одинаково политически активными. Многие, особенно это касается гражданских структур, общественного мнения, не проявляют интереса ни к политике, ни к управлению в целом, ни к тому, кто конкретно представляет их интересы в органах власти различного уровня. С большей вероятностью следует согласиться с мнением о том, что «частный личный интерес играет важную роль в мотивации участия в политической деятельности» . Причем не только в качестве лиц, принимающих решения в ЦПР, но и тех, кто участвует в определении этих лиц и содержании их действий. Вероятнее всего, в участии в политической деятельности заинтересованы те, для кого затраты, вызванные этим участием, будут покрывать ту прибыль, которую они получат в результате этой деятельности. Подобное допущение делает очевидным присутствие в законодательных органах власти регионов представителей наиболее активных экономических групп: промышленников, бизнесменов, представителей аграрного, нефтедобывающего, строительного секторов и т.д. При этом затратность участия в ППР позволяет говорить о том, что наибольшего успеха могут добиться те акторы, которые структурированы в определенные организации, в рамках которых проще мобилизовать необходимые ресурсы. На уровне работы ассамблей в качестве наиболее активных и влиятельных выступают политические партии и группы интересов, под которыми понимаются организации, сообщества и движения непартийного характера, функционирующие на всех основных уровнях политического процесса115 116. Отличие партий от групп интересов заключается в том, что они претендуют на политическую власть посредством участия в процессе принятия решений на уровне работы официальных органов власти, их отношения с государством опосредованы электоральными процессами. В то время как отношения групп интересов с властными органами и ЛПР зачастую носят не опосредованный выборами характер, находя выражение в активном участии в системе функционального представительства - на уровне советов и комитетов при органах исполнительной власти. В отличие от политических партий главной целью данных акторов является участие в ППР, а не борьба за политическую власть и ее удержание, вследствие чего их деятельность менее публична и не ориентирована на многочисленные контакты с массами - потенциальным электоратом117. Однако четкое разграничение данных акторов весьма условно и может свидетельствовать лишь об общей направленности их активности и механизмах влияния на процесс принятия политико-управленческих решений. Анализ современной политической ситуации в стране и регионах позволяет говорить о сближении тактик партий, групп интересов и групп давления, в частности, последние помимо всего прочего стремятся непосредственно участвовать в работе официальных органов власти на всех уровнях. В рамках ассамблей группы давления помимо лоббизма проявляют себя и как группы «прямого вхождения», то есть оказывают влияние на ППР непосредственно в органе власти через отдельных своих представителей. Более того, налицо сотрудничество обозначенных типов акторов, так как именно партии становятся инструментом, позволяющим представителям различных заинтересованных групп становиться ЛПР. Таким образом, деятельность групп интересов при «прямом вхождении» расширяет рамки: она перестает ограничиваться лишь финансированием избирательных кампаний политических организаций и концентрируется, в том числе, на непосредственном участии в ППР. Думается, что возможность принятия решений, удовлетворяющих большую часть тех, на кого они направлены, зависит от степени участия в данном процессе различных акторов. Так, на первом, подготовительном, этапе присутствие широкого круга интересов позволяет сформулировать более подробную и всестороннюю «повестку дня». На втором - этапе постановки целей - обеспечивается конкуренция альтернативных моделей действия. В рамках представительного органа создается задел и для эффективного завершения управленческого цикла, он связан с возможностью прогнозирования последствий принятого решения в процессе его реализации в конкретных социально-экономических условиях. Несомненно, что деятельность законодателя в рамках парламента во многом зависит от процедурных и структурных особенностей функционирования данного органа власти. В результате, работа каждого депутата по большей степени связана с работой в рамках конкретной структуры, которая, обычно имеет свою специфическую тематику, проблематику (отраслевые комитеты). Вместе с тем, депутат, принимающий решения по широкому кругу проблем, должен владеть информацией о проблемах, выходящих за рамки его «комитетской» компетенции. Как представляется, именно работа в округах и дает возможность законодателю быть в курсе всего спектра проблем, которые существуют в округе, и, таким образом, более эффективно проявлять себя в процессе формирования повестки дня, и, как следствие, принятия законодательных решений. Таким образом, рассматривая деятельность парламентариев в рамках конкретного ЦПР с точки зрения системного анализа, мы можем категоризировать работу депутатов на округе как функцию «входа» и одновременно с этим как функцию обратной связи . Наряду с влиянием на организационные и структурные особенности формирования и функционирования легислатур многочисленность и сложность по составу данных учреждений находит свое отражение и непосредственно в процедуре разработки решений, делая согласование 118 одним из основных ее элементов. Как отмечают В.В. Глущенко и И.И. Глущенко, «согласование решений может выступать в качестве способа предупреждения и разрешения конфликта как при определении целей и сценариев их достижения, так и в процессе исполнения решений» . В рамках парламентов согласование приобретает особое значение, становясь необходимым элементом эффективного функционирования коллегиального органа власти, ведь дебаты в парламенте, по мнению Р.Я. Евзерова - «один из компонентов, реализующих его представительность, которая начинается с делегирования избирателями своих полномочий депутатам» . Обязательность парламентских дискуссий вытекает из самой природы данного органа власти, именно эта характеристика парламентской деятельности в дальнейшем и влияет на качество конечного продукта - закона, который должен содержать в своем конечном варианте приемлемый для всех представленных интересов вариант. Вместе с тем представляется, что предполагаемый положительный эффект дискуссий и согласований во многом зависит от состава ЦПР. Так, ассамблеи имеют потенциал для нивелирования влияния субъективных личностных характеристик на всех этапах законотворческого процесса. В рамках данного органа власти, в том числе и в процессе согласования, возможны более оперативная диагностика проблемной ситуации и формулировка проблемы, всесторонний поиск альтернатив и их многокритериальная оценка. Работа в группе позволяет компенсировать объективно существующие недостатки одних (например, отсутствие опыта, специфических знаний, готовностью брать персональную ответственность и т.д.) способностями других членов. Однако важно, чтобы в числе ЛПР имелось значительное число таких, кто обладает рядом необходимых для деятельности всего депутатского корпуса качествами, как то: навыки и умения, связанные с контактами с самыми разными категориями людей и 119 120 организаций, в частности, коммуникативные навыки делового и публичного общения; навыки аналитической и технической работы с законопроектами и подзаконными актами в соответствии с формальными регламентами и неформальными процедурами; организационные навыки управления людьми, способность работать в коллективе; способность к строгому следованию определенными этическим и политическим принципам, которые обычно ассоциируются с положениями о целесообразности, эффективности, надежности и подотчетности обществу121. Присутствие в ассамблее разнообразных с точки зрения политических, социальных, профессиональных и других характеристик акторов оказывает определяющее влияние на качество групповой деятельности в рамках данного органа, а именно - позволяет нивелировать негативные последствия «групповой сплоченности», под которой понимается даваемая ее членами (в данном случае - депутатами) позитивная оценка своей группы и мотивация продолжать свое членство в ней122. По мнению американского исследователя И. Джейниса, групповая сплоченность может стать одной из причин ошибочного решения. Это связано с присутствием в такой группе сильной тенденции к согласию, которая представляет собой мотивацию, дающую начало всем симптомам группового мышления. При этом под групповым мышлением понимается способ мышления, который люди применяют тогда, когда они глубоко вовлечены в сплоченную группу, когда старания членов ее сохранить единство сильнее их мотивации реалистично оценивать альтернативные курсы действий. Групповое мышление характеризуется ухудшением интеллектуальной деятельности, качества проверки фактов относительно реальных событий, суждений, являющихся результатом внутригрупповой сплоченности, «сверхоптимизмом». В итоге решения сплоченных групп зачастую принимаются без рассмотрения широкого круга альтернатив, присутствует коллективная недооценка серьезности реально существующего риска. Группа не оценивает критически курс действий, изначально предпочитавшийся большинством ее членов; не рассматривает неочевидный вроде бы риск и недостатки, которые не были указаны при первоначальном выборе; не стремится к получению экспертного мнения и информации относительно правильности оценки потерь и выгод, ожидаемых от -126 альтернативных курсов действий . Таким образом, в группе всегда есть опасность, что независимое критическое мышление может быть замещено групповым мышлением. Представляется, что гетерогенный состав парламента с точки зрения принадлежности депутатов к различным политическим, социальнопрофессиональным и иным позициям отчасти может снизить возможность данного рода замещения. Наряду с этим, именно в ассамблеях процесс согласования является особенно проблемным и сложным в силу разнообразия и противоречивости представленных в них требований и интересов. Нельзя также не отметить и те сложности, с которыми можно столкнуться в процесс принятия коллегиального решения, как то значительные временные затраты, связанные с необходимостью поиска компромисса/консенсуса, длительной процедурой согласования, принятия и оформления окончательного варианта, а также возможные внутриорганизационные конфликтные взаимодействия, приводящие к дисфункции всего органа власти. Кроме того, необходимость принятия решений, направленных на удовлетворение запроса населения по улучшению ситуации, содержит в себе потенциал для популистских действий со стороны акторов, имеющих целью «обеспечение популярности в массах ценой необоснованных обещаний, демагогических лозунгов и т.д.» . Актуальность проблемы популистского воздействия со стороны представителей законодательной власти объясняется рядом причин. Во-первых, легислатуры всех уровней формируются 123 124 посредством прямых выборов, что расширяет поле для манипулятивного воздействия на электорат со стороны кандидатов в депутаты, партий и организаций, имеющих право участвовать в электоральных процессах. Во- вторых, границы «необоснованных обещаний» расширяет недостаточная осведомленность российских избирателей о полномочиях парламентов и ресурсных возможностях парламентариев. В качестве основной причины проявления популизма со стороны парламентариев следует назвать стремление к увеличению политического капитала (авторитета у избирателей, гарантированность электоральной поддержки и т.д.) в условиях отсутствия реальных рычагов и механизмов. Дело в том, что диспропорция полномочий и ресурсных возможностей в сторону исполнительной власти является причиной неустойчивого положения представительных органов в обществе. Решения, принимаемые в рамках законодательного органа власти, имеют пролонгированный характер, к тому же их эффективность во многом зависит от других властных структур, призванных претворять их в жизнь, обеспечить реальным наполнением. Отсутствие у депутатов достаточных и необходимых ресурсов для решений жизненных, текущих проблем избирателей наряду с ограниченными возможностями влияния на действия исполнительной власти и органов местного самоуправления видится причиной снижения интереса населения к деятельности депутатского корпуса. Зачастую такое положение дел мотивирует законотворцев на популистское поведение, в основе которого лежат псевдоцелевые решения и действия, направленные на удовлетворение требований избирателей, но не имеющие никаких потенций для их претворения в жизнь. Крайним проявлением такой стратегии является принятие закона, ориентированного на решение насущной проблемы, актуализированной в рамках общественной «повестки дня», но не подкрепленного реальными ресурсами для его реализации. Сказанное делает необходимым анализ в рамках проблематики регионального парламентаризма не только институциональных особенностей формирования и функционирования соответствующих органов власти, но и их персонального состава, мотивационных особенностей профессиональной и политической активности парламентариев. В целом, рассмотрение парламентов в качестве ЦПР позволяет определить процесс принятия законодательных решений как целеполагающую деятельность, параметры которой заданы существующими в сообществе того или иного уровня интересами, спецификой участвующих в ней акторов, особенностями внутренней организации их взаимодействия и характеристиками окружающей среды. Принятие решений в коллегиальных органах, коими являются легислатуры, имеет свои особенности. С одной стороны, он изначально ориентирует процесс целедостижения на необходимость агрегирования различных позиций и их учета, а с другой - законодательная деятельность и ее результат не обязательно определяются лишь рациональными выбором наилучшего варианта и институциональными процедурами, большое влияние оказывают мотивация, интересы и пристрастия ЛПР или их групп. Именно в рамках ассамблей необходимость согласования различных позиций акторов, входящих в ее состав, является необходимым условием функционирования данных органов власти, которое сводится к формальному закреплению на заключительном этапе единственной, приемлемой для всех участников законотворческого процесса альтернативы. Если же мнения всех ЛПР, входящих в коллективный орган власти, совпадают, или в его рамках осуществляется жесткий диктат сторонника(ов) одного мнения, навязывающего(их) свои предпочтения, то всестороннего анализа альтернатив как объективизации дифференцированных интересов не происходит, что ставит под вопрос эффективность их деятельности. Данное утверждение вписывается в методологию общественного выбора, рассматривающего в качестве основного признака ППР его альтернативность, которую в рамках коллегиального органа управления может обеспечить присутствие различных акторов. В целом, говоря о функциональных характеристиках законодательных органов власти субъектов РФ, следует отметить, что, несмотря на небезосновательную критику со стороны ряда исследователей и отсутствие достаточного авторитета в сравнении с другими органами власти, данные учреждения имеют значительный потенциал. Это связано с тем, что именно парламенты, в том числе региональные, концентрируют в себе возможность одновременной реализации двух главных функций политической власти - представительной и нормотворческой, способствуя управлению общественной жизнью на определенной территории посредством принятия решений, являющихся приемлемым вариантом для большинства групп интересов, имеющих доступ к законотворческому процессу.