Проблема членства России в НАТО и ее влияние на развитие взаимоотношений между ними

Территориальное расширение альянса неразрывно связано с вопросом о возможности членства России в ТТАТО. В период очередного потепления, когда на рубеже десятилетий маятник снова переместился в сторону благоприятствования в отношениях между бывпптмтт противниками, идея советского, а позднее, российского членства в ТТАТО стала активно обсуждаться в советской прессе.

Болынпнство авторов данной темы высказывались за интеграцию с ТТАТО. Важно подчеркнуть, что это не было только позицией частных лиц. Подтверждением тому является, например, такой факт: Джеймс Бейкер ранее не раз говорил о том, что советские руководители не раз предлагали рассмотреть возможность вступления Советского Союза в ТТАТО112. В период дальнейшего развития событий Дж. Бейкер разделяя это желание, также высказывался за принятие в ТТАТО России113.

Истоком этой идеи можно считать упомянутое посещение в декабре 1989 г. Эдуардом Шеварднадзе штаб-квартнрьт ТТАТО, что побудило приунывшую от надвигавшейся бессмысленности своего существования натовскую бюрократию. Спустя три месяца после этого 'заговорили о вступлении в ТТАТО Восточной Европы вместе с Советским Союзом. Данная идея была озвучена венгерским премьером. Все это служит подтверждением тому, ЧТО советское РУКОВОДСТВО всерьез ОТНОСИЛОСЬ к ТТАТО и, видимо, нуждалось в ее сохранении даже после ликвидации Варшавского договора. Вполне вероятно, что в советском руководстве полагали, что после сорока лет лидерства среди стран Вос точного блока в конфронтации с Америкой и ее союзниками, именно Советский Союз в новой конфигурации отношении имел основания снова возглавить Восточную Европу, на этот раз в ее интеграции с бывшими противниками.

В свою очередь, с возникновением в середтше 1990 г.

ТТадежда на будущее членство Росс т-пт в Альянсе, значение которой многие -западные аналитики склонны недооценивать либо вовсе не принимать в расчет, по всей видимости, была важнейшей движущей силой в развитии российской политики в отношении ТТАТО. ТТа первый взгляд, кажется, что с точки зрения интересов безопасности она почти не имела смысла. Поскольку ни СССР, ни Россия в 1990 г. не были вовлечены в такую военную конфронтацию со своими восточными соседями, наподобие холодной войны, чтобы нужно было искать военного союза с Соединенными Штатами для сдерживания натиска со стороны Китая или Северной Кореи. Было еще менее понятно, почему- эти страны, провозгласившие конец "конфронтации и размежеванию в Европе" решили бьт вдрут перенести "конфронтацию и размежевание" к советским границам в Азіти. В начале 1990-х гг. почти все зарубежные эксперты и политики, сталкивавшиеся с подобной позицией, рассматривали ее как мало имеющую отношение к стратегическим расчетам серьезных политиков. ТТо так ли это?

Выступления с предложениями по поводу- членства в ТТАТО делались, в лучшем случае, полупрофессиональными экспертами, в то время как люди, руководившие российской дипломатией, хранили молчание по этому вопросу.

Однако следует напомнить, что в России, где важнейшие вопросы мировой политики всегда были предметом обсуждения образованного круга, к этолгу времени существовало ярко выраженное мнение активного меньшинства общества по этим вопросам, хотя само это мнение и формировалось во многом целенаправленно партийно- государственными СМИ. Поскольку лидерам России и Советского Союза редко приходилось иметь дело с давлением общественного мне- ни я в области внешней политики, оно все же оказывало влияние даже до М.С.

В связи с чем возникает закономерный вопрос: была ли идея членства России в НАТО исключительно продуктом утопизма вне связи с конкретными ттнтересамтт тех шит ттньтх элитных групп или иных слоев общества? Представляется, что нет. Отсутствие четко выраженных интересов, нередко скрытых идеологической завесой, вовсе не означало их отсутствие.

Интеграция России в западную систему безопасности в тот период отвечала, как ни парадоксальным это может показаться, интересам ВПК - наиболее развтггого сектора советской экономики, который к тому же являлся экономической базой наиболее многочисленного слоя российской демократической интеллигенции. Эта важнейшая социально-культурная взаимосвязь, как правило, выпадала из сферы внимания западных наблюдателей, которых в основном интересовала московская "творческая" тт академическая интеллигенция - наиболее заметная группа среди российских демократов и реформаторов. Однако в конце 1980-х - начале 1990-х гг. самой широкой социальной опорой ради- кально-демократпческого движения была именно так называемая группа ИТР, в подавляющем большинстве занятая в оборонной тт в смежных с ней вьтсокотехнологттчньтх отраслях.

Работа, в которой об этих интересах было заявлено напрямую, - это программная статья С. Глазьева и Д. Львова, опубликованная в "Независимой га зете" в октябре 1991 г.115 В ней выражалось мнение о том, что вступление в НАТО жизненно необходттмо для открытия рынка Альянса для сбыта продукции российского ВПК. Именно признание важности этой цели для дальнейшего развития наиболее передового сектора советской экономики позволяет объяснить удивительную на первый взгляд поддержку или, по крайней мере, приятие политически влиятельными военнопромыпшенниками односторонних разоруженческих инициатив, роспуска Варшавского пакта и даже потери заказчиков продукции ВПК в странах «третьего мира».

По словам авторов этой статьи, снятие политических ограничений для выхода Росстпт на западные рынки высоких технологии, т.е. барьеров, воздвигнутых «холодной войной», должно стать основной задачей российской внешней политики. Если бы Россия вступила в ТТАТО, это позволило бы отечественным компаниям включиться "в конкурсы по получению военных заказов от правительств западных держав" и даже добиться высоких квот для России при поставках вооружений в войска Альянса116.

Авторы осознавали препятствия на пути реализации их програміст. В связи с чем предлагали для вхождения России на западные рынки оружия преодолеть сопротивление "военно-промышленного лобби в Вашингтоне1', которое, по их мнению, было "единственным, хотя и очень могущественным противником присоединения Росстти к ТТАТО". Они призвали преодолеть это препятствие путем обеспечения поддержки "среди широких слоев американского населения". Они утверждали, что такой подход должен сработать, поскольку "Россия и ее лидеры сегодня объективно являются лидерами мирового движения за мттр и демократию"117.

Какова же была альтернатива, по мнению авторов, открытию западных рынков военной продукции и высоких технологий для российских производителей? Оглядываясь, нельзя не оценить точности мрачных прогнозов, сделанных Глазьевым тт Львовым. В соответствии с ттх негатттвным сценарием, Росстттт грозил развал военной промышленности в связи с падением спроса, "перелив труда и капитала в добывающие отрасли", переориентация на экспорт товаров с низкой добавленной стоимостью, что, в свою очередь, должно было повлечь за собой долговременную стагнацию, "вывоз национального богатства в форме труда, капитала тт природных ресурсов, разрушение научного потенцтта- л а тт потенциала будущего экономического роста".

Однако отношение российских властей к проблеме ТТАТО в первые месяцы после распада Союза отличалось утопизмом. В первом послании главы государства, еше до конца не признанного международным сообществом, Североатлантическому совету от 20 декабря 1991 г. было сказано без обиняков: "Сегодня мы ставим вопрос о вступлентттт России в НАТО, однако, готовы рассматривать это как долговременную политическую цель". Через несколько дней российские дипломаты, видимо, почувствовав реакцию Запада на это предложение, поспешили дать разъяснение. Они заявили, что в текст при переводе вкралась ошибка - пропущенной оказалась частіша "не", поэтому следовало читать "сегодня мы не ставим вопрос о членстве России..."

Даже если принять такое объяснение за чистую монету, не случайный характер этой "опечатки" бросается в глаза. Целая серия публичных выступлении того времени свидетельствуют о том, что некоторые из российских руководителей и дипломатов разделяли представления о возможности полномасштабной интеграции России и ТТАТО118. Тот же Джеймс Бейкер вспоминает, что в 1991 г. российский президент с воодушевлением обсуждал с ним возможность слияния в будущем военных структур СТПГ с натовскими119.

В связи с чем нет оснований сомневаться в искренности большинства тех российских политиков и экспертов, кто задавался вопросом, а почему7 бы в самом деле западным державам не принять Россию в свой военно-политическітй союз.

Однако ответ на этот вопрос уже был получен ранее. Еще в марте 1954 года, в период относительной международной "оттепели" и когда Варшавского блока еще не существовало, Москва направила дипломатическую ноту правительствам США, Великобритании и Франции с просьбой о вступлении в ТТАТО, после того как ее предложения об общеевропейском договоре по безопасности были отвергнуты.

Что произошло с идеей российского членства в ТТАТО после того, как стала реальной перспектива вступления в Альянс стран Восточной Европы и, соответственно, отношения России с ТТАТО и США по меньшей мере осложнились? Исходя из западного здравого смысла, следовало бы ожидать, что, безусловно, отрицательное отношение российских элит к вероятности вступления в Альянс западных соседей России должно было положить конец всем этим разговорам. Однако, напротив, для понимания сути стратегии значительной части российских элит в этом вопросе и причин ее несостоятельности важно то, что членство России в ТТАТО как оптимальный вариант по-прежнему подразумевалось во всех дискуссиях.

Ряд российских изданий печатали статьи тех американских авторов (Аира Страус, Джеймс Бейкер и др.), из чьих работ следовало, будто вхождение России в ТТАТО не только возможно, но и даже является частью повестки дня западных дискуссий122. Из всех существующих на Западе мнений, "атлантиеты" в СМИ выбирали для публикашпт только такие статьи не потому, что они отражали влиятельные позиции, а потому, что они соответствовали имеющейся генеральной линии. Между тем, оппозиционная пресса, которая могла бы уравновесить проатлан- тическую информационную политику путем перепечатки в достаточной мере саморазоблачптельных выступлений Бжезпнского, Краутхаммера или руководителей Польско-американского конгресса, отстаивавших расширение ТТАТО как способ вытеснить из Европы Россию, имела ограниченный доступ к правительственным дайджестам западных СМИ и •зачастую не имела средств для самостоятельного отслеживания зарубежных публикаций.

По воспоминаниям бывшего российского посла в США Ю. Воронцова, на свой вопрос, обращенный к заместителю госсекретаря Ричарда Холбрука: "Как насчет приглашения в ТТАТО для России?", получил такой ответ:"Кто угодно, только не Россия!"123

Между тем, с точки зрения некоторых экспертов- между на родников, проблема расширения ТТАТО на восток во многом упиралась в необходимость обеспечить России почетное место в очереди соискателем.

Различные точки зрения на данную проблему высказывали и исследователи данной проблемы. Так, С.Караганов считал, что России следовало побороться за право вступить в Альянс первой или хотя бы одновременно с Полыней, Чехией и Венгрией124. В том случае, если ее принятие окажется нереальным, ей тем самым удастся хотя бы заблокировать расширение альянса, поскольку у ТТАТО, по мнению Караганова, якобы не будет законных аргументов отдавать предпочтение странам Восточной Европы перед Россией.

А. Мигранян проявил себя как жесткий противник расширения ТТАТО в любых формах, включая программу "Партнерство ради мира". Тем не менее, даже он принимал идею вхождения России в ТГАТО как оптимальную цель: "Если бы Россия вступила сразу же в полноправные члены ТТАТО, а эта организация стала бы универсальной структурой, обеспечивающей безопасность в Европе, то только сумасшедший не поддержал бы такое развитие событий"125. Однако уже в 1992 г. стали появляться первые критические материалы в средствах СМИ126

Чем более усугублялись разногласия между Россией и ТТАТО, тем более деликатной и значимой выглядела остающаяся на заднем плане тема российского членства в Альянсе. Хотя для официальной российской дипломатии открыто набттваться в члены Альянса бьтло уже просто неприлично, влиятельные аналитттки и комментаторы периодически сигнализировали 'Западу о не угасшем намерении по различным каналам. Уже в июле 1995 г. в ежегодном меморандуме Совета по внешней и оборонной политике (СВОИ) с удовлетворением отмечалось, что в случае принятия России в НАТО как полноправного члена "открылись бы перспективы реального... полномасштабного сотрудничества Росстпт тт ТТАТО". Однако с огорчением признавали авторы документа, это маловероятно по трем причинам: во-первых, Россия для ТТАТО слишком нестабильна и непредсказуема; во-вторых, восточноевропейские кандидаты в Альянс будут против; и, наконец, в последнюю очередь, потому, что "к этому не готовы многие слои российского общества", в особенности военное руководство. Таким образом авторы не обнаружили никакттх фундаментальных препятствий для членства Росстпт в альянсе.

Более того, по их мнению, "Россия заинтересована в существовании ТТАТО в его нынешнем качестве гаранта стабильности в отношениях по линии Запад-Запад", тт даже, в его "укреплении". Следует также отдать им должное - авторы меморандума, по-видимому, впервые официально выдвинули именно предотвращение расширения Альянса в качестве стратегической задачи российской внешней политики.

Отдельные эксперта нежелание натовцев принять в союз Россию объясняли опасениями Запада о том, что "непредсказуемая Россия" будет злоупотреблять правом вето в Альянсе. Однако можно ли считать это опасение состоятельным? Отнюдь. Как показала война в Югославии, в критических ситуациях право вето второстепенных членов альянса существует лишь на бумаге. Чтобы преодолеть эти опасения, А. Уткин предлагал отложттть вопрос о "немедленном вхождении в ТТАТО" с тем, чтобы она могла "лучше к нему подготовиться"127. "Неготовность" России к членству в ТТАТО оценивал как временное явление также и эксперт Горбачев-Фонда А. Салмин. В то же время высказывались и полностью противоположные мнения о необходимости противостоять приему новых членов ТТАТО128.

В июне 1996 г., когда список реальных кандидатов в ТТАТО бьтл уже близок к согласованию на уровне правительства СТТТА, и без какой- либо оглядки на Россию, С. Рогов сожалея, отмечал, что "ставить вопрос... о возможности интеграции военных машин России и ТТАТО... видимо, преждевременно"129. С. Коновалов, С. Кортунов и С. Озно- бихцев одобрительно отзывались о намерении ТТАТО трансформироваться из оборонт-ітеяьного союза в политическую и преимущественно миротворческую организацию, выражая при этом уверенность, что в таком случае Россия не только не будет возражать против расширения, но "должна будет вполне серьезно рассмотреть возможность своего присоединения" к альянсу130. В 1997 г., уже в канун подписания Парижской хартии, С. Кортунов писал, что именно российское членство в "радикально реформированном" Альянсе было бы единственной возможной компенсацией за обиду, которую блок нанес России, оказав предпочтение ее бьтвпптм союзникам131.

Ко времени, когда вступление в ТТАТО Полыни, Чехии тт Венгртттт стало практически неизбежным, желание некоторой части российских элит интегрироваться в ТТАТО приобрело несколько судорожный характер. В начале 1997 г., когда большинство депутатов Думы пытались раскрутить общенациональное антинатовское движение, часть "олигархов", чьи экономические интересы бьтли завязаны на экспорт сырья, в том числе в Европу, снова выступила за интеграцию с Альянсом. В. Черномырдин, ТТ. Рыбкин тт Б. Березовский несколько раз пытались сепаратно обсудить этот вопрос с американскими и германскими представителями. В. Третьяков в одной m своих статей предложил пригрозить прорвавшимся вперед восточноевропейцам суровым возмездием, вплоть до выдвижения против них территориальных претензий, и одновременно предъявить ТТАТО ультиматум с требованием не отказа от расширения и даже не роспуска альянса, а внеочередного принятия в него России132.

В заявлении о созданттп межфракционного депутатского объединения "Анти-ТТАТО" от 12 февраля 1997 г., говорилось: "Мы были вправе ожидать, что вслед за ликвидацией Организации Варшавского договора произойдет, как минимум, глубокая трансформация блока ТТАТО, его превращение в общеевропейскую структуру коллективной безопасности с полноценным участием а ней России". Упоминание об участии России в "трансформированной" ТТАТО в этом контексте позволяет сделать вывод о том, что эта идея, при всех различиях вкладывавшегося в нее содержания, служила вариантом реализации внешне политического сознания российских элит на протяжении всего рассматриваемого периода.

Одной из причин поддержания идеи российского членства в НАТО, были антикитайские и антттпсламские настроения. При этом южные границы СССР тт Роестпт вое принимались не иначе как весьма уязвимое "подбрюшье". Сторонники вступления России в ТТАТО вполне сознательно воспринимали вероятные последствия этого шага для отношений между Россией и ее соседями на Юге. Как заключал А. Кортунов, "если Россия станет восточным оплотом ТТАТО, каким была Германия во время холодной воины..., то ТТАТО будет противостоять непосредственно Китаю тт исламскому миру".

Даже позднее, в разгар дискуссии о расширении ТТАТО, представители России по-прежнему нередко ссылались на исламскую угрозу, намекая при этом, что недальновидному' Западу следует рассматривать Россию как цивилизованного союзника в надвигающемся схватке с радикальным исламом. В частности, А. Пушков напомттнал Западу, что "российские войска на таджикско-афганской транше защищают и американские интересы"133. Андрей Козырев выразил эту же мысль более дипломатично: "Если говорить о необходимости "продвижения на восток" линии "совместном защиты "...ценностей СБСЕ, следует помнттть об азиатских границах стран, образующих зону Совета североатлантического сотрудничества. И здесь основное бремя ложится на плечи России... "134. Иными словами, атлантисты, даже и в чем-то недовольные Западом, не видели каких-то принципиальных препятствий для постановки вопроса о "продвижении на восток" "европейских ценностей", Т.Є., в идеологттческом натиске Европы на Азию при помощи военнополитического блока. Разногласия начинались лишь тогда, когда вставал вопрос, а кем же является Россия - соучастником или одним из объектов этой экспансии? Как выяснилось вскоре, в понимании этого вопроса между Россией тт ведущими натовскими государствами существовали расхождения, часть т которьтх оказались непреодолимыми.

При этом основное противоречие ситуации заключалось в том, что соблазн вовлечения России в ТТАТО имел глубокие корни в мировосприятии и самоидентификации влиятельной части российской элиты и общества, а также и в конкретных экономических интересах стратегически значимых групп, и при всем том представлял собой опасную утопию. ТТдея членства России в Альянсе подразумевала возможность трансформации ТТАТО из антисоветского в антикитайский и/или анти- исламский военный блок. А это означало бы институционализацию и милитаризацию "цивилизационного" и расового противостояния между "либерально-демократическим" промышленным Севером и "отсталым" Югом. Сама попытка осуществить подобный проект была бы контрпродуктивной и для мировой безопасности и для национальных интересов России в Азии, поскольку вела к еще болынелту отчуждению между Россией и ее южными соседями.

Некоторые американские чиновники, такие как госсекретарь Уоррен Кристофер, допу скали формально-теоретическую возможность принятия России в Альянс в неопределенном будущем. Однако это обстоятельство, подавая необоснованные надежды атлантиетам, лишь отвлекало от неизбежной тенденции самого обсуждения вопроса о расширении ТТАТО приобретать антироссийскую направленность ввиду характера тех сто и интересов, которые были задействованы в нем наиболее активно. ТТе случайно толерантные по отношению к идее военнополитической интеграции с Россией У. Кристофер и У. Перри лишились реального влияния, а затем п своих постов, после того, как расширение ТТАТО на восток стало неизбежным. Если подытожить, то идея российских атлантттстов о вступлении в ТТАТО в сумме давала негативный результат, поскольку, будучи заведомо неосуществимой, в то же время подстегивала дискуссии и процессы, ведппте к реальному, а не умозрительному расширению ТТАТО к западным границам России.

Следует отдать должное тем немногочисленным экспертам, кто с самого начала указывал на тщетность этой затеи. Так, в начале 1992 г. А. Арбатов задавал российским сторонникам ТТАТО риторический вопрос: каковы будут функции России в ТТАТО? Поскольку западная Европа, в течение сорока лет удовлетворявшаяся американскими гарантиями своей безопасности, не ждет дополнительных гарантий от России. Точно так же ни одна из западньтх стран не собирается давать Росстпт гарантии безопасности протттв ее соседей. По существу, единственным смыслом существования Альянса после окончания холодной войны была неопределенность, созданная распадом Союза. Тем самым, стабилизация обстановки в России лишит ТТАТО смысла, а принятие в Альянс нестабильной России разрушило бьт его изнутри. В итоге вариант приема России в ТТАТО по этим причинам являются крайне нежелательными и в силу7 этого неосуществимыми. С. Рогов также писал о том, что даже если теоретически представить себе, что Россия будет принята в Альянс, это сделает невозможным его дальнейшее функционирование в качестве системы коллективной безопасности. Исходя ттз таких возможных последствий, и зафиксировавшего на этой стадии обсуждений позиций России и ТТАТО в отношении другу друга, отношения между ними вошли в следующий ЦИКЛ.

Однако и впоследствии, вплоть до настоящего времени постоянно в той или иной форме идут дискуссии, даются интервью, высказываются мнения о возможности, степени вероятности и формах участия России в деятельности ТТАТО. Т Та пример, российский министр обороны С. Иванов, отвечая на вопрос «Хочет ли Россия вступить в ТТАТО» многозначительно заявил 1 сентября 2001 г. в Брюсселе: «Я никогда ничего не исключаю. Все кгы должны понимать, что мир меняется гораздо быстрее, чем 10—15 лет назад»*.

Позднее, оценивая вступление в ТТАТО прибалтийских стран и динамику развития отношений в этой связи с Россией, Секретарь Совета Безопасности России С. Иванов говорил: «Дискуссии между Россией и странами Бапттпт связаны не с обоюдными угрозами безопасности, а с вопросами о правах человека. "ТТата реакция на вступление новых членов в ТТАТО была негативна не потому, что это создало угрозу для безопасности России, а поскольку мы считаем, что это неправильный путь для укрепления мира", — пояснил он. "Сегодня существуют другие задачи, тт на ТТАТО будет спрос, если альянс сможет решать новые вопросы в области безопасности. С помощью механттческого расширения ТТАТО не сможет лучше решать вопросы безопасности в мире — разве сейчас уменьшился терроризм, разве стали меньше продавать детей и женщин? ТТет"135.

Подводя тттог рассмотренное временному этапу отношений между Советским Союзом, а затем и Россией тт ТТАТО, можно сделать следующие выводы.

Эти отношения с момента создания ТТАТО и до начала 1990-х гг. в характеризовались напряженностью и противостоянием, которые постепенно спадатпт и перешли в фазу отностггельного примирения, что повлекло за собой ликвидацию Варшавского блока и поставттло вопрос о целесообразности дальнейшего существования ТТАТО. В результате активного противоборства различных сил в США, в руководстве ТТАТО, Германии и других странах восторжествовала точка зрения сохранения альянса.

Потребность в оправдании сохранения альянса в условиях рухнувшего противостоящего блока вызвали К ЖИЗНИ новую идею - прида- ни я альянсу новой направленности, преобразование его в гаранта европейской безопасности, и в связи с этим выдвижения теории о его всесторонней трансформации и превращения в преимущественно политическую организацию, во многом равнозначную ОООТТ и OTTCR.

Сам данный временной этап характеризуется переходом от жесткого противостояния до значительного изменения позиций сторон и устранения ярко выраженной конфронтации. Кроме того, завершение данного периода можно считать отправной точкой появления новой теории о трансформации альянса, которая, с одной стороны имела действительное намерение, С другой - это был вынужденный тезттс, во многом оправдывавший сохранение военного блока при одновременной ликвидации блока противостоящего. Видимо творцы этой теории еще не в полной мере осознавали конкретные пути трансформации, ее формы, направления, финансовые затраты, необходимые дпя ее преобразования, и многие другие аспекты. Поскольку 40 лет политика и идеология ТГАТО строилась в русле военной органтпашпт, четко имевшей соответствующие цели, то в одночасье изменить ориентацию и превратиться в политическую организацию чрезвычайно сложно. Тем более в условиях, когда сохраняются как реальные, так и мифические военные угрозы со стороны ряда государств.

Однако представляется, что такой черно-белый, контрастный подход не в полной мере отражает действительное положение дел.

В итоге трансформацию можно расценивать как комбинированную идею: с одной стороны как вынужденную фантазию, придуманную для оправдания сохранения альянса, при достижении подразумевавшейся договоренности об одновременной ликвидации обеих блоков одновременно и в силу этого являющегося не более чем политической уловкой создателей теории трансформации. С другой - как действительное намерение преобразовать военный альянс во всеобъемлющую миротворческую организацию с преобладанием политических методов урегулирования и применяющих военные силы лишь в салгьтх необходимых случаях.

Возможно и объединение этих двух замыслов в один - а именно сохранение военной организации с возможным обволакиванием ее заверениями и туманными действиями по преобразованию военной организации во всеобъемлющую политическую миротворческую организацию.

Характеризуя отношения между Россией и ТТАТО в анализируемый период, следует выделить следующие его особенности: 1.

Эти отношения возникли в связи с продолжавшимся делением мира на биполярный, в котором прежние союзники после победы над

Германией по разному воспользовались плодами общей победы. Итогом разных подходов стало противостояние, которое стремительно усугублялось. Такое обострение, выражавшееся в угрозе наступления коммунистических режимов, требовало адекватной реакции, что и явилось основной объединения противостоящих Советскому Союзу сил в виде Североатлантического альянса. Главной же глубинной причиной разделения и противостояния явилась борьба за обладание мировыми ресурсами, за удовлетворение индивидуальных и групповых потребностей и интересов. 2.

Последующий период характеризуется эпизодическими, в том числе очень опасными для мира на планете обострениями этттх отношений, в том числе в процессе Карибского кризиса, поставившего мир на грань ядерной войны п породившей новые концепции противостояния. 3.

Следующий период в рамках этапа «холодной войны» характеризуется постепенным потеплением этих отношений с переходом к более глубокому понимании взаимных интересов и провозглашением ТОГО, что стороны уже не рассматривают друг друга, как потенциальных противников. В связи с чем Советский Союз приступил к односторонне* щ разоружению, подтверждая свои намерения о разоружении, ослаблении напряженности, а также к ликвидации в 1991 г. блока стран Варшавского договора, полагая, что одновременно будет распущен и блок Т ГАТО. 4.

Однако надежды СССР на ликвидацию НАТО не оправдались. И хотя вероятность его роспуска была очень высока, тем не менее силы, стоявшие за его сохранение, победили. В итоге Варшавский договор был аннулирован, а ТГАТО, оставпптсь в одиночестве, стало ттнтенсивно пытаться самоидентпфтщироваться в новых условиях. И такой новой идеей стало провозглашение новой мисстти ТТАТО - как гаранта европейской безопасности, а также ее нивелировка к уровню гражданской, политической, миротворческой организации. 5.

Таким образом, с точки зрения полярности отношений можно констатировать, что это бьтл период перехода от холодной войны к налаживанию компромиссных отношений, то есть ярко выраженным переходным периодом от конфронтации к примирению. 6.

С точки зрения политических решений контраст состоит в том, что если ТТАТО, как организация, имела долгосрочные планы, преемственность в выражении политической лишит, то смена руководителей российского государства, а также должностных лиц в составе руководства вызывало непоследовательность и порой отсутствие преемственности, что сказывалось на изменении внешнеполитического курса, часто делая его противоречивым и непоследовательным. 7.

Кроме того, несовершенство законодательного процесса как на внутригосударственном уровне, так и на уровне внешних отношений отрицательно влияло на полноту и адекватность закрепления принимаемых политических решений в соответствующих внутригосударственных правовых актах тт в ттньтх документах внешнеполитического характера. 8.

Совокупность этих причин привели к утрате исторической инициативы Советским Союзом и установления доминирования Запада, сохранившего свое военное объединение и противопоставив распад со- цтталттстттческого блока укреплению своего единства и могущества. 9.

Воспользовавшись своим преимуществом, альянс стал активно наращивать свою мощь, расширяясь территориально за счет приема новых государств Европы и укрепляясь в части военного потенциала, при этом не обращая в последнее время на мнение России особого внимания. 10.

Важнейшим сттмтттомом возросшей мощи ТТАТО явились события в Югославии, где ТТАТО продемонстрировало свою военную мощь и новые стратегии в части расширения зоны ответственности, гуманитарного вмешательства, что неоднозначно было оценено отдельными государствами, в том числе Россией, тт рассматривается как апробация новых стратегии для «тиражирования» ттх в новых зонах под новым предлогом. Все это порождает новые вопросы, которые требуют глубокого исследования и осознания с целью выработки рекомендаций по совершенствованию отношений между Россией и ТТАТО и международных отношений В целом. 11.

Одновременно с активизацией ТТАТО в различных направлениях, она стала активно развивать традиционные различные векторы своей деятельности, включая территориальное расширение, расширение «зоны ответственности», апробацию новых решений, опираясь на свою мощь и апробируя новые ттнструментьт, подтверждающие возрастающую силу альянса. Одновременно ТТАТО актттвно развивала новые векторы своей трансформации, совершенствуя структуру, формы деятельности и вовлечения новых участников как в свой состав, так и в состав партнеров, одновременно реагируя на новее вызовы и совершенствуя инфрастуктуру в различных, в том числе невоенных сферах.