Проблема самоидентификации НАТО в политических условиях окончания «холодной войны»

Декабрь 1987 г., когда был подписан Договор между Соединенными Штатами Америки и Союзом Советских Социалистических Республик о ликвидации ракет меньшей и средней дальности (договор о РСМД) ознаменован собой особый этап в отношениях между СССР и ТТАТО и положил начало относительного сглаживания противоречий, когда маятник качнулся в сторону их потепления,

Этим договором фактически был аннулирован специальный раздел вашингтонской (1978 г.) долговременной военной программы ТТАТО "Модернизация ядерных сил театра военных действий".

F.iue ранее, на совещании Политического консультативного комитета в Берлине в мае 1987 г.

Одним из последствий этих решений и явилось принятие натовской программы "Рамки военной доктрины", и заключение в итоге венских переговоров с участием членов ТТАТО и Организации Варшавского договора (ОВД) договора о широкомасштабном сокращении обычных вооруженных сил в Бв]хше от Атлантики до Урала.

В июне 1987 г. на сессии Совета TIATO была выдвинута очередная концепция безопасности и контроля над вооружениями, названная "новым планом Ар меля". В ней заявлялось, что альянс приветствует процесс ре<|юрм в странах Восточной Европы и у него нет сомнений в мирных намерениях советского руководства.

Параллельно реформы, осуществлявшиеся в бывшем СССР и странах Восточной Европы, изменяли сложившиеся на Западе представления об угрозе с Востока, для противостояния которой и был в свое время создан альянс. В итоге наметилась тенденция к возможности изменений в принятых долговременных военных программах блока с целью ттх сокращения, что должно было привести альянс тс поиску путей повышения эффективности вооруженных сил за счет их дальнейшей модернизации и поиска смежных путей повышения эффективности ТТАТО.

Другим фактором явились возрастающие сложности в реализации принятых программ. ТТа эту проблему указывает тот факт, что с мая 1977 года, когда в ТТАТО было принято решение о ежегодном 3 %-ном увеличении военных расходов государства ми-участниками, большинство стран-членов блока в силу экономических и иных переживаемых трудностей не выполнили своттх обязательств в этой части, п "трехпроцентное решение" стало прттчпной разобщенности союзников"50.

Данные обязательства были связаны с "планом Роджерса", определявшего направления дальнейшей модернизации вооруженных сил. Члены альянса считали, что в условиях ядерного паритета между СПТА тт СССР опасно доводить военный конфликт до ядерной войны. Поэтому он основывался на возможности ведения неядерной войны, которая "не обязательно перерастет в ядерньтй конфликт". А потому при определении направления строительства объединенных вооруженных сил ТТАТО в Европе этот план предусматривал иметь силы общего назначения, которые были бы способны по своему состоянию весттт длительную войну против СССР тт его союзников без прттмененття ядерного оружия, используя лишь обычные средства поражения.

ТТсходя из данного плана, США и их союзники по ТТАТО пред- приняли попытку теоретически обосновать, а затем и документально закрепить развертывание нового крупномасштабного, рассчитанного на длительную перспективу тура гонки обычных вооружений, а также создание новых видов этого оружия.

Решение об одностороннем сокращении Советским Союзом вооруженных сил и обычных вооружений, объявленное на 43-й сессии Генеральной Ассамблеи ООП в декабре 1988 г., применительно к отношениям ПАТО-ОВД имело важное значение. Так СССР после его принятия стал в одностороннем порядке, вне рамок переговоров, сокращать вооруженные силы и обычные вооружения, в которых имел превосходство, а именно эта проблема в отношениях ТТАТО-ОВД долгое время являлась неразрешимой. Не решение существенно повлияло на изменение направлений трансформации вооружений блока.

Эти меры были расценены в ТГАТО как подтверждение готовности СССР и ОВД к учету интересов безопасности стран ТТАТО и к «дрейфу» военной доктрины ОВД В сторону оборонительных ПОЗИЦИИ. Они открывали новые возможности в ряде областей отношений ТТАТООВД.

"Перемены в Восточной Европе сделали идею возможного нападения стран Варшавского договора абсурдной", - подчеркивалось в докладе, подготовленном в 1990 г. английской исследовательской организацией "Фонд за более безопасный мир". Именно в силу этой новой тенденции стало возможным предложение, прозвучавшее на лондонской сессии Совета ТТАТО в верхах 5—6 июля 1990 г. странам ОВД, а именно: принять совместную декларацию, в которой бы провозглашалось, "что мы больше не являемся врагами", и подтверждалось "намерение воздерживаться от угрозы силой или использования силы".

Ослабление военной конфронтации между Востоком и Западом, ОВД и ТТАТО стало оказывать все более сдерживающее влияние на реализацию данного плана, а также повлияло на дальнейшую гонку обычных вооружений.

Комитета военного планирования ТГАТО, состоявшейся в Брюсселе 6-7 декабря 1990 г., министры обороны стран-участниц блока уже прямо заявили, что они «рассмотрели ряд мер... для приведения наших сил в соответствие с нынешней обстановкой, которая позволила нам... еще более понизить уровень подготовктт некоторых союзных стран; работа в этом направлении продолжается»51.

В 1989 г. большинству наблюдателей и экспертов казалось само собой разумеющимся, что объединение Германшт не может быть осуществлено без гарантий поддержания баланса между- ТТАТО и ОВД. ТТо всего через год М.С. Горбачев прттнял решение, которое открывало возможность присоединения бывшей Восточной Германтти в качестве составной части к ФРГ, и, следовательно, присоединяло ее к Североатлантическое альянсу. Еще через год самоликвидировался и Варшавский блок. А в 1993 г. российский президент Б.ТТ. Ельцин сделал в Варшаве памятное историческое заявление о том, что Россия не станет возражать против заявки Польши о членстве в ТТАТО. Этот шаг открыл ворота к вступлению в альянс его бывших противников. Однако Б.ТТ. Ельцин вскоре поторопился дезавуировать свое радикальное предложение, а вслед за этим российская дипломатия, Госдума и СМИ стала выражать самое решительное несогласие с расширением ТТАТО. Этот новый подход стал официальным курсом на длительный последующий период. ТТо процесс уже пошел.

В этой связи знаменательно, что депутатская группа "Анти- ТТАТО" в Федеральном собрании, созданная в начале 1997 г., стала едттнственньтм парламентским объединением, в которое вступило абсолютное большинство депутатов Госдумы и значительная часть членов Совета Федерации. Кроме того, опрос, проведенный в начале 1996 г.

Большинство ведущих "западников" осудили экспансию ТТАТО. Так, Григорий Явлинский оценил решение Альянса о принятии в свой состав трех бывших союзников СССР как "всемирную демонстрацию полного провала ельцинской внешней политики в последние четыре года"52. Александр Шохин, один из руководителей первого российского "кабинета реформ", а в период расширения ТТАТО - один из парламентских лидеров "партии власти", предупредил Запад, что экспансия ТТАТО может привести к милитаризации российской экономики. Александр Янов охарактеризовал политику расширения ТТАТО как "глупейшую и близорукую", которая "во имя пустячных, сиюминутных целей провоцирует долгосрочное скольжение России в антизападный лагерь"53.

Однако, несмотря на такое единодушие, российское руководство не смогло убедить правительстве» стран-членов ТТАТО к отказу или к отсрочке планов экспансии, упустив возможность сделать важный стратегический шаг.

С роспуском Организации Варшавского договора в 1991 г., изменением политического климата в Европе в различных кругах 'Запада все чаше стал задаваться вопрос о целесообразности сохранения военной структуры ТТАТО. Поскольку Россия выступила за одновременную ликвидацию обоих блоков и выполнила свое обещание, распустив блок Варшавского Договора, в повестку дня стал ответный шаг - ликвидация ТТАТО.

Основанная на историческом опыте второй половины XX века логика реалистического подхода к военным союзам заставляла предполагать, что практически никакой из оборонных альянсов не мог пережить собственной победы над противником54.

К тому же с окончанием "холодной войны" и фактттчеекпм исчезновением угрозы с Востока любые вызовы оказались уже недостаточно убедительными, чтобы в полной мере заметіть первоначальную главную цель создания ТТАТО. Несмотря на то, что с окончанием "холодной войны" региональные конфликты приблизились к границам ТТАТО, фактически ни один из них не являл собой серьезную угрозу национальной безопасности какого-либо члена этой организации.

Соответственно возникла необходимость формально обосновать и юридически закрешіть как необходимость самого существования ТТАТО, так и участие объединенных вооруженных сил ТТАТО в военных операциях нового вида, которые либо не были бы напрямую связаны с обеспечением обороны государств-членов альянса, или же осуществлялись за пределами его территориальной "зоны ответственности". Решение этих проблем потребовало трансформации альянса, в том числе его географической ориентации, стратегических функций н главное - идеологического обоснования этих изменений.

В этой связи на первый план вышла проблема пересмотра целей и задач Североатлантического альянса. Потребовалось по-новому взглянуть на то место и роль Организации Североатлантического договора, которую она играет в современных международных отношениях, что впоследствии сыграло значительную роль в появлении тенденции к развитию многовекторности и универсальности альянса.

Первым обоснованием по превращению ПАТО из оборонительного союза в организацию, нацеленную на обеспечение "коллективной безопасности" ее членов, стала одобренная в ноябре 1991 г. Стратегическая концепция альянса, являющаяся результатом оценки новых вызовов. Не основой стал тезис о том, что подготовка к отражению крупномасштабного нападения, т.е. «угроза с Востока», более не является главной задачей союза. Этот термин в редакции концепции был заменен на понятие - "риск". Оно же включило в себя распространение оружия массового поражения и средств его доставки; нарушение потока жизненно важных ресурсов; террористические акты и саботаж; нестабильность на континенте; конфликты за пределами Европы и т.д. В итоге прттнятия этой концепции приоритетными стали локальные внутренние и межгосударственные конфликты, непосредственно не затрагивающие военную безопасность етран-участнтщ Североатлантического договора. Эти приоритеты определили и основное направление транс<|юрмащпт альянса - вначале преимущественно в военной сфере, а затем и в других, связанной с ее инфраструктурным содержанием.

Изменение соотношения исторически сложившпхся и новых, преимущественно невоенных, вызовов безопасности ставило под сомнение возможность существования альянса в качестве военной организации. В связи с этим начался первый официальный этап трансформации на пути контроля за военно-политическими кризисами, в том числе деятельность по их предотвращению и урегулированию недопущения перерастания в крупномасштабные вооруженные конфликты.

Поскольку эскалация кризисных ситуации могла привести не только к возникновению межгосударственных войн, но и создать серьезную угрозу безопасности Европы в целом, не исключалась возможность постепенного втягивания в военные конфликты сопредельных стран-членов блока, а в последующем и всего Североатлантического союза в целом. Такая возможность требовача адекватных разнообразных про<|ятак- тических мер, планов их протттводействия, которые также становились составляющей частью разносторонней трансформации альянса.

С целью развития трансформационных процессов была разработана концепция "управления кризисами", согласно которой одним из основных методов урегулирования кризисных ситуаций на ранней стадии их развития объявлялась превентивная дипломатия. Главная цель проводимых в ее плоскости политических, экономических, военных и правовых акций - создание благоприятных международных условий для снижения напряженности, разрешения противоречий, а пртт необходимости - оказания давления на конфликтующие стороны. И лишь в случае невозможности разрешения кризиса мирными средствами предусматривалось применение континентальных войск из состава объединенных вооруженных сил блока. Тем самым главные задачи альянса трансформировались в урегулирование кризисных ситуаций, расширение диалога с не входящими в него странами.

Несмотря на то, что данную концепцию отличали оптимизм по поводу' возросших "возможностей успешного разрешения кризисов на ранних стадиях"55 IT потенциала развития диалога и сотрудничества в этой области, а также признание ведущей роли СБСЕ в урегулировании конфликтов в Европе, одновременно была высказана озабоченность по поводу7 непредсказуемости новых угроз европейской безопасности. Речь шла о выработке новых предложений по дальнейшего развитию политических и военных сил в этом направлении. В итоге в повестку дня все более становился вопрос о новых векторах развития альянса, которые должны бьтлтт помочь в урегулировании этих проблем.

Однако, отдавая видимый приоритет политическим средствам, руководство альянса по-прежнему исходило из необходимости поддержания на высоком уровне военного потенциала блока и его совершенствования, что нашло свое выражение в дальнейшей модернизации вооруженных сил, именуемой в новых условиях их трансформацией.

Изменение международных отношений в связи с прекращением «холодной войны» вызвало необходимость переориентировать вооруженные силы стран блока на выполнение новых задач, в первую очередь связанных с противодействием кризисам, обеспечить эффективность военных механизмов ТТАТО в условиях сокращения расходов на оборону-. Очевидно, что реализация курса альянса на сотрудничество с государствами бывшего Варшавского договора нуждалась в создании новых практических механизмов взаимодействия с ними.

Указанные причины обусловили дальнейшее реформирование военной составляющей блока, сокращении общей численности объединенных вооруженных сил и ядерньтх вооружений, усовершенствовании системы командования. Была произведена модернизация структуры военного командования, в результате чего количество командований сократилось с 60 до 25. Параллельно с активным планированием и адаптацией его к новым задачам піло формирование планов по развитию невоенных векторов альянса.

Однако реальные события намного опередили ход стратегической мысли ТТАТО и повернули ход ее военной трансформации в новое русло. Параллельно теории и ее правовому опосредованию, а -зачастую и обгоняя ее, развивалась практика все более активного участия альянса в операциях по поддержанию мира и силовому умиротворению. Именно непосредственным опыт в Европе на протяжентпт 90-х гг., а также новые оператттвно-тактттческие концепции блока в этой области послужили основой для формирования антикризисной стратегии ТТАТО и дальнейшей трансформации ее инфраструктуры.

Еше в 1992 г. на сессии Североатлантического совета в Осло наряду с поддержкой укрепления миротворческого потенциала ООТТ было заявлено о готовности предоставить ресурсы и экспертные возможности альянса для проведения миротворческих операций под эгидой СБСЕ. Решением саммита СБСЕ в Хельсинки допускалась возможность привлечения к таким операциям вооруженных сил блока. Это стало еше одной возможностью расширения влияния альянса и развития основ нового вектора его деятельности.

Впервые получив правовое обоснование для выхода за пределы зоны своей ответственности, ТТАТО немедленно приступила к практическому участию в миротворческой операции ООТТ в Югославии в части осуществления контроля за установленным эмбарго. ТТа сессии Североатлантического совета в декабре 1992 г. региональные конфликты уже были признаны главной угрозой европейской безопасности, а их урегулирование - одной из важнейших задач, которые требовали дальней перестройки деятельности альянса.

В тот перттод, по мере того, как все более очевидной становилась неспособность миротворческих сил ООТТ в Боснии it Хорватии, выполнять возложенные на них Советом Безопасности (СБ) ООТТ задачи, ТТАТО чаще стала привлекаться к поддержке сил ООТТ по охране территории этих государств. Тем самым она с одной стороны вовлекалась в этот процесс, с другой получала все больше возможностей как попробовать свои Силы, так и убедиться в своей растущей мощи гт влиянии. По существу эти события стали для нее экспериментальной базой для апробации новых концепций и последу ющего развития своей многовекторности.

С середины 1993 г. силы ТТАТО блокировали СРЮ с моря, а также осуществляли контроль за соблюдением зоны, закрытой для полетов авиации конфликтующих сторон. Кроме того, они 'занимались кризисным планированием, зашитой подразделений ООТГ, наблюдением за передвижениями сторон и сдачей тяжелых вооружений, а также созданием "зон безопасности". Фактически именно они выполняли основной объем задач по осуществлению мандата OOIТ еще до заключения Дейтонских соглашений по Боснии. В апреле 1994 г. в рамках первой в истории блока наступательной операции силы ТГАТО нанесли ракетно- бомбовые удары по позициям боснийских сербов. А к лету 1995 г. в Боснии сложилась ситуация полного доминирования ТТАТО в зоне конфликта. В нюне того же года в Боснии были размещены силы быстрого реагирования (СБР) ТТАТО с целью защиты "голубых касок" ООТТ. Однако этого оказалось недостаточно для выправления баланса сил между конфликтующими сторонами. В связи с чем ТТАТО в августе 1995 г. военно-воздушные силы ТТАТО нанесли ракетно-бомбовые удары по позициям боснийских сербов.

Однако данные действия, по оценке российских экспертов, неадекватны фактам, явившихся причиной применения вооруженного вмешательства. А последующие действия ТТАТО в 1999 г. расценттвают- ся ими, как оккупация части территории СРЮ вследствие ее капитуляции перед силами альянса.

Были приняты попытки подвести правовую платформ}' под практическое участие Североатлантического блока в регулировании конфликтов на территории бывшей Югославии в начале 90-х годов при ведущем участии СИТА а также предпринимались усилия сформулировать специфическую "миротворческую" доктрину альянса, которая представляла собой еще один шаг в развитии трансформационных процессов.

В документе, принятом в этой связи Военным комитетом ТТАТО в августе 1993 г., нашел отражение американский тезис об отсутствии принципиального различия между "поддержанием мира" и "силовым умиротворением". От сил по поддержанию мира требовалась способность "оперативно переключаться с одного вида деятельности на другой", которая ставилась в зависимость от "готовности прибегнуть к эскалации боевых действий для достижения военных целей"56. Последующие документы ТТАТО отражали еще более тесное сближением с американским видением миротворческой деятельности. Так, в черновом варианте доктрины ТТАТО по "поддержанию мира" (от 28 февраля 1994 г.) отрицалась необходимость согласия конфликтующих сторон на введение миротворческого контингента и, соответственно, ставился под сомнение критерий беспристрастности международных сил по поддержанию мира57. Это наполняло новым содержанием подходы ТТАТО к ее модернизации.

Важно подчеркнуть, что ни один из черновых вариантов доктрины по поддержанию мира не получил одобрения Североатлантического совета, в силу чего не стал официальным документом альянса. Однако направленность этой доктрины нашла свое последующее воплощение в его конкретных действиях по осуществлению различных трансформационных процессов. В середине 90-х гг. основной причиной такого положения явились разногласия между США и Францией, другими европейскими участниками, а также между самими европейскими странашт- членами ТТАТО. Сферой противоречий явились проблемы, связанные с миротворческой деятельностью. В отличие от американской "миротворческой" доктрины концептуальные подходы к миротворческой деятельности ряда союзников СТТТА по ТТАТО считали, что "стратегии поддержания мира и силового умиротворения требуют взаимоисключающих действий"58 и требовали беспристрастности при действиях миротворческих сил в качестве основного критерия для разграничения операций по поддержанию мира и по принуждению к миру59. ТТ несмотря на длительное последующее согласование их позиций у альянса так и не появилось официальной миротворческой доктрины, оформленной в правовой конструкции.

Однако эти устремления стани находить все большее проявление в основных направлениях по совершенствованию структуры ТТАТО, стимулировали политику поиска новых подходов к ее всесторонней модернизации. Указанные факторы обусловили дальнейшее развитие инфраструктуры в соответствующих направлениях и нацелили ТТАТО на поиск мер по более широкомасштабной трансформации как в военной, так и в друптх сферах.

Одним из проявлений новой трансформационной политики явилось январское 1994 г. решение, принятое сессией Североатлантическо го совета в рамках развития военной трансформации альянса. Оно приняло решение о создании объединенных оперативно-тактических групп (СООТГ)60 в рамках НАТО. То есть, помимо создания МОС была сформулирована концепция, провозгласившая новый подход ТТАТО к западно-европейской военной тт политической интеграции тт новый характер взаимоотношений ТТАТО и ЗЕС.

Цель концепции — создание оперативных средств реагирования на новые вызовы в сфере безопасности, в том числе операции с участием стран, не входящих в альянс, а также курс на углубление трансформации ТТАТО во имя повышения эффективности ее антикризисной деятельности. Она предусматривала возможность в короткие сроки развертывать многонациональные общевойсковые сильт, сформированные в соответствии с требованиями конкретной военной операции, разрабатывать программы расширения сотрудничества со странами, ранее входившими в ОВД. Все это закладываю основы дальнейшего углубления дальнейшей модернизации и трансформации альянса.

Основная идея политики этой концепции состояла в том, чтобы, не изменяя ориентацию ТТАТО на обеспечение "коллективной обороны", придать интегрированной военной структуре блока более гибкий характер с целью выполнения и иных миссий - прежде всего в рамках одного из трансформационных направлений - «кризисного реагирования».

Концепция МОС представляла собой модифицированную американскую модель "объединенных оперативных сил быстрого развертывания", разработанную в 1979 году в целях повышения эффективности военных действий ограниченной интенсивности. Она отражала возрастающее значение многонациональных формирований, прежде всего в сфере «кризисного реагирования», что явилось очередным шагом в модернизации концепции всестороннего развития блока.

Действенным стимулом к изменению позищпт Франции в пользу укрепления сотрудничества с ТТАТО послужило нежелание Нарттжа после заключения Дейтонских соглашений оставаться в стороне от формирования СВС ТТАТО в Боснии. Эти договоренности создали формальную основу дня размещения в Боснии 70-тысячного контингента сухопутных сил ТТАТО. Приложение к соглашению документально за крепило пе]эедачу командования всем комплексом операции от сил ООТТ по охране в исключительное ведение сил ТТАТО по выполнению соглашений по Боснии (СВС), которые формировались в рамках военной структуры ТТАТО и "под руководством и политическим контролем со стороны Совета ТТАТО". В связи с чем в декабре 1995 года Франция скорректировала свою позицию и заявила о готовности возобновить свое членство в Комитете оборонного планирования и о направлении представителя в Военный комитет ТТАТО.

В итоге значение концепции МОС вышло за пределы оперативной командно-штабной реформы ТТАТО. Не реализация обрела комплексный ліногофункцттональньтй характер и воздействовала на изменение сути политики трансатлантических отношений в новых международных условиях, отражавших необходимость назревшей трансформации альянса в ответ на новые сложные вызовы международных отношений.

В широком плане концепция была нацелена на то, чтобы решить проблему- использования вооруженных сил блока в миссиях, выходящих за рамки чисто оборонительных операций и осуществляемых за пределами территории государств-членов ТТАТО, не внося при этом изменений в текст Североатлантического договора 1949 г. и не меняя правовую основу деятельности альянса.

Указанный этап, характеризовавшийся отходом от принципов холодной войны в отношениях со странами Организации Варшавского Договора, с одновременным новым обострением, характеризовался как очередной виток развития этих отношений со многими новыми составляющими!, вызвавшими к жизни своеобразные концепцтпт тт подходы, в том числе продолжение тенденции к трансформации блока на различных направлениях его деятельности, как инфраструктурной, так и территориальной. Однако на этом этапе трансформация ТТАТО пока касалась претгмущественно военной составляющей и ее инфраструктуры. Хотя наметились тт ттные невоенные векторы, органттчно вытекавшие т намеченных преобразований в военной сфере, которые впоследствии стали получать все более активное развитие.