СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И ПОЛИТИКА В ЕВРОПЕ. ПРОБЛЕМА РАЗОРУЖЕНИЯ

В своих книгах 1976 п 1980 гг. У. Уильямс повторил и развил оценки, данные им в предшествующих работах («Трагедия американской дипломатии» (рус. пер.: М.. 1960), «United States, Cuba and Castro* (N. Y., 1962), «Some Presidents: From Wilson to Nixon* (N. Y., 1972)). Он показал, что выдвинутые правящими кругами США при вступлении во вторую мировую войну лозунги о «спасении цивилизации и свободы» были фальшью и лицемерием. На деле, говорит автор, речь шла о рынках и сырье, о контроле пад морями, прекращении германского экономического проникновения в Латинскую Америку, японского контроля над богатыми ресурсами Юго-Восточной Азии, установлении «открытых дверей» в колониальных империях Англии и Франции. После войны США продолжали в принципе тот же курс укрепления и распространения американского капитализма, а поскольку этому курсу мешали социалистические страны и освободительные движения, то новый «крестовый поход* развертывался в основном под лозунгами антикоммунизма. Выступая как «благородный рыцарь рынка» и «христианский цивилизованный полицейский мира*, Вашингтон называл «свободными» лишь те государства, которые принимали «американскую систему бизнеса и индивидуализма*.

Уильямс резко критиковал администрацию Ф. Рузвельта за оттягивание открытия второго фронта, поддержку антисоветских сил в Италии в 1943— 19“i5 гг., отказ от выдвижения кандидатуры Г. Уоллеса в вице-президенты. При Г. Трумэне, объявившем Уоллеса «опасным радикалом», хотя тот призывал лишь отказаться от политики силы и запугивания, внешнеполитический курс США еще более определялся союзом правительства с «экономическими гигантами* страны. Г. Л юс. провозгласивший «американский век», был представителем интересов корпораций; Дж. Кеннан, что бы он ни говорил позже о том, как его не поняли. в то время поддержал антисоветский курс Ачесона не случайно — он принадлежал к той же элите. Естественно, пишет Уильямс, что русские реагировали па все это как на серьезную опасность.

Сославшись на .миролюбивые предложения СССР в 50-е годы, У. Уильямс подчеркивал отказ США откликпуться на них, описал подрывные действия Америки в страпах Восточной Европы, психологическую войну и гонку вооружений, начатую Вашингтоном. Правительство Г. Трумэна спровоцировало войну в Корее, доказывал он. и эта война помогла поддержать шовинизм, «имперский* курс. Однако в отношепнп Д. Эйзенхауэра Уильямс делает исключение, утверждая, что. быстро закончив корейскую авантюру, президент не' допустил перерастания ее в третью мировую войну.

Разоблачение прогрессистами курса США в первые послевоенные десятилетия, продолжая линию «ревизионистов», все же в целом носило менее боевой, наступательный и сенсационный характер, чем в 60-е годы. Появились не только положительные оценки Д. Эйзенхауэра, Г. Гувера и других деятелей, политика которых имела оттенок изоляционизма, но и исследования авторов. обычно причисляемых к прогрессистам и во многих отношениях соответствовавших этой репутации, где происхождение «холодной войны» трактовалось в духе более близком к либералам: виноваты обе стороны, господствовало взаимное непонимание и т. и. Такой характер носили книги Р. Барнета «Гиганты.* Россия и Америка» (Нью-Йорк. 1977), Д. Ергина «Поколебленный мир: происхождение холодной войны и государства национальной безопасности» (Бостон, 1979). Впрочем, обоих этих авторов нередко (и справедливо) относят либо к «мягким ревизионистам*, либо к левому крылу либералов.

Тем не менее освещение в нрогрессистской литературе советско-американских отношений 70-х годов в основном продолжало неортодоксальную, критическую линию, противостоящую апологетическим оценкам консерваторов и либералов.

Отвергая трактовку разрядки как проявления постоянного миролюбия США или — в менее пропагандистском плане — стремления к стабильности и мировому порядку, эта литература указывала на гегемонпстские цели США.

Уильямс подчеркивал противоречивость курса «не конфронтация. но переговоры». Говоря о необходимости стабилизации отношений с СССР, США в то же время вели войну против Вьетнама и поддерживали у границ СССР один из самых террористических режимов - шахский в Иране, навязав ему оружие (во имя интересов Боинга) и выкачивая нефть (во имя интересов нефтяных компаний). Вынужденные признать недостижимость цели, поставленной в документе № 68 (свержение советского строя), они ухватились за идею Г. Киссинджера о «новом мировом порядке* и «равновесии*. На деле это означало не что иное, как претензию на контроль над всем несоипалистнческпм миром. Политика разрядки рассматривалась в Вашингтоне как ша^ именно к этой цели. Р. Никсоп и Г. Киссинджер «определили стабильность как такое положение, когда Соединенные Шта%ы решают, что допустимо и что недопустимо во всем мире за пределами советской сферы***.

В момент, когда американский истеблишмент мобилизовал силы для поворота от разрядки, У. Уильямс выступал с отповедью клеветникам, сближавшим социализм и фашизм под единым наименованием «тоталитаризма», и положительно оценивал преобразования, проведенные в СССР**.

Прогрессисты немало сделали для разоблачения подлинных целей картеровской кампании о «правах человека*, подхваченной затем администрацией Р.

Обширный и убедительный материал приводился прогрессистами в доказательство нарушения «прав человека* самой Америкой. В отличие от других направлений американской историографии прогрессизм разоблачал поддержку Вашингтоном кровавых диктатур в Чили. Иране и других странах. В привычной для них полемике с либералами прогрессисты подчеркивали, что и такая «респектабельная» организация, как Тройственная комиссия, создана для борьбы с освободительным движением и тем самым для вмешательства в дела других народов.

Подробный критический разбор тезиса С. Хантингтона об «излишке демократии» (в упомянутом выше докладе, подготовленном для Тройственной комиссии) дал Н.

в интересах тех сил, которые господствуют в государственном аппарате* ”.

Особое внимание обращалось на систематическое «промыва* ние мозгов» в духе антикоммунизма, па специфическую направленность вашингтонского похода за «права человека* — только в район к востоку от Эльбы. «Те самые люди, которые изобрели тигровые клетки, провинциальные центры допросов... отряды смерти и военные хунты... теперь глубоко озабочены правами человека — но исключительно в коммунистическом мире*.— иронизировал Чомски ”. Этот автор вновь обрушивался на либералов и специальные институты, замалчивающие беззаконие в США, жестокость их политики в «третьем мире*. «Какой-нибудь А. Шлезингер*.— пишет он, утверждает, возможно даже беа иронии, что теперь «права человека* заменяют принципы самоопределения как ведущей идеи в американской внешней политике. Но конкретные дела США во Вьетнаме, Чили, Гватемале начисто опровергают подобные утверждения; либералы, пишет Чомски, помогают истеблишменту установить контроль над мыслями и делают это не силой, но «плотностью своего давления», а также незаметным преследованием радикально мыслящих ученых, которых неизменно трактуют как «нереспектабельных памфлетистов», «предвзятых догматиков», «еретиков», навязывающих не прагматический, свойственный американцам, а «идеологический* подход ”.

Школы и университеты воспитывают молодое поколение в духе конформизма и антикоммунизма. По отношению к последнему, подчеркивает. Чомски, существует единство либералов и консерваторов; либерал признает упущения, консерватор их отрицает, но и тот и другой выставляют на первый план «жестокости коммунистов», признавая за США лишь «отклонения* Автор язвительно критикует такой орган левого крыла либералов, как журнал «Нью рипаблнк*, который, призывая в свое время «бороться с жестокостью гуннов*, на деле «втягивал нацию в первую мировую войну», затем поддержал «холодную- войну», создавал атмосферу эйфории вокруг Дж. Кеннеди, несмотря на его политику «милитаризации, подрывные действия в мире и балансирование на грани войны*, критиковал Д. Эйзенхауэра за недостаточную воинственность, а Дж. Картера — за колебания перед лицом «советской угрозы* Т7.

Р. Барнет, например, признавая неуместной и неэффективной позицию Вашингтона в отношении польских событий 1981 — 1982 гг., указывал, что за этим стоял расчет использовать польские события как предлог для санкций против СССР, попытаться одержать «дешевую победу в холодной войне». Однако, отмечает он, расчет этот не оправдался (провал зернового эмбарго, контраст между «защитой прав» польских рабочих и нарушением профсоюзных прав в США и т. п.”).

При всей справедливости критического анализа прогрессистов в отношении картеровской кампании о «правах человека» следует отмстить, что и на них самих антисоветская пропаганда оказала немалое влияние. Призывая «на себя оборотиться», не сосредоточивать впимапне на вопросах советской внутренней политики, они все же считали нужным выразить в адрес последней свое «осуждение*.

Прогрессистская литература посвятила немало критических страниц милитаризации США. Проследив факты военных интервенций США от колониального периода до 1941 г. и сопроводив свою книгу специальным приложением с перечнем американских военных авантюр, У. Уильямс подчеркивал их тяжелые внутренние последствия — негативное воздействие на идеологию, финансы. здравоохранение, образование и т. п.*° Тот факт, что в результате милитаризации не остается средств на борьбу с загрязнением окружающей среды, подчеркивал Т. Хейден. Американское общество ежегодно выбрасывает в мусорные вместилища 11 млп. т железа и стали. 38 млрд. бутылок п банок. 17 млрд. консервных банок, 7,6 млн. телевизоров. 7 млн. автомобилей. «Рак и отравление среды,—писал он,—распространяются как эпидемия*

Журпал «Прошрессив» в статьях своего издателя С. Ленса. а также Р. Барнета и в рецензиях на книги прогрессивных авторов предупреждал об опасности распространения ядерного оружия, развивая идею о том. что рано или поздно «пушки сами начинают стрелять», что в мире, переполненном ядерным оружием. не будет безопасности ни для кого. Подчеркивалось, что запугивание «русской опасностью» имеет единственную цель — увеличить ассигнования Пентагону. Политика Рейгапа оценивалась однозначно — как фактический отказ от переговоров. На страницах журнала сочувственно и на большом фактическом материале рассказывалось сб антиядерном движении в США ”.

Речь теперь идет уже не о защите капитализма или социализма, а о существовании человечества, подчеркивал С. Лене. Вот почему абсолютно необходима политика глобального партнерства и переговоров. Пол Уорнке, адмирал Ларок, генерал Горвиц. Герберт Сковил, Герберт Йорк. Адриан Фишер идут по правильному пути, писал этот автор, но то ограниченно вооружений. которого они добиваются, недостаточно. Необходимо идти дальше — к всеобщему разоружению, подписанию широкого пакта о разоружении. Главное препятствие к этому, указывал С. Лене.— «властвующая элита», включающая высшую бюрократию. военно-промышленный комплекс, ученых (в том числе и либералов типа А. Шлезингера) — все эти «милитаристски мыслящие силы* со всеми их взаимными связями. Не «советская угроза*, не стратегическая необходимость, а узкокорыстные интересы корпораций — вот что в конечном счете определяет позицию правящей элиты. Автор сочувственно цитировал в этой связи Р. Миллса. Р. Нэйдера. Р. Барнета. Оборона, писал он. необходима не столько против внешнего, сколько против внутреннего врага — «нашего собственного руководства*, оторвавше гося от реальности. Необходимо восстановить право народа решать вопрос о вступлении в войну, ограничить ЦРУ и монархические права президента, покончить с антикоммунистическими страхами и в целом решительно порвать с прошлым м.

Теми же идеями проникнут насыщенный фактами двухтомный труд Т. Джервааи «Арсенал демократии» (т. 1 — 1978 г., т. II — 1981 г.). Подробно описав военные расходы в США и в капиталистическом мире в целом (каждую минуту — 1 млн. долл.), размещение ядерного оружия во все новых странах, военную программу США на следующее десятилетие (с детальными цифрами и данными по новейшим видам оружия, военным заводам и реакторам, занятости ученых военными заказами: четверть всех ученых мира, а из физиков — половина работает исключительно но военным проектам), проанализировав американский военпый бюджет, программу военной помощи, систему баз, торговлю оружием, Джервазн приходит к выводу, что за 1978—1981 гг. опасность в огромной степени возросла. Курс на рост вооружений, делает вывод автор, приносит прибыли только военным промышленникам и проводится по требованию военного истеблишмента. Он не нужен для безопасности США, которые всегда лидировали в военной мощи, он ведет лишь к милитаризации страны и приближает новую «холодную войну»'4.

Подвергалась критике и военная политика отдельных президентов — Дж. Картера, Р. Рейгана. Джервази убедительно показал, что никакой «советской угрозы* не было, когда возник конфликт между Сомали и Эфиопией. Он был вызван не «советским вмешательством*, а американскими поставками оружия и стремлением получить военную базу и районе Африканского Рога. Выдумкой является и утверждение о том, будто бы цель введения в Афганистан советских войск в декабре 1979 г.— захват нефтяных полей, прилегающих к Персидскому заливу. «Если Советский Союз угрожает этим нефтяным полям, то угроэа не нова и идет не из Афганистана. Взгляните на карту,— приглашает автор,— от афганской границы до Абадана — 300 миль, для сухопутных войск —1100 миль, притом через горы Загрос, а от Иахачеваии — 600 миль, для сухопутных войск — 840; таким образом, „угроза*1 могла бы осуществиться давным-давно, четверть столетия назад!*

Автор подчеркивает, что Афганистан — ключевая позиция на южной границе СССР и естественно. ч*Ь Москва заинтересована в существовании здесь дружественного режима. С другой стороны. СЛИЛ, расположенные за тысячи миль от Афганистана, с 1973 г. поддерживали Мухаммеда Дауда, подталкивая его к антисоветскому курсу, а с началом апрельской революции 1978

г. и задолго до вступления советских войск ЦРУ с санкции Картера беспрерывпо снабжало оружием афганские контрреволюционные силы, что публично засвидетельствовано в выступлении председателя одного пз сенатских специальных комитетов (Select Committee on Intelligence) Бэрча Бая, в прямых заяв лениях американского иравнтельства и подтверждается новый уставом ЦРУ, фактически отменившим запретительную поправку Хьюза — Райана. «Какова бы ни была степень нашего вовлечения, должно быть ясно, что советские силы находятся в Афганистане пе для подготовки удара, нацеленного на Персидский залив, а для поддержания безопасности на советской границе* ”.

Высмеивая кампанию о «советских войсках на Кубе», Т. Джервази указывал, что здесь вновь речь идет о давным-дав- но известных фактах и что кампания поднята с одной целью — отсрочить ратификацию ОСВ-2. Действительную угрозу, прежде всего для Кубы, представляют США с их военной базой в Гуантанамо и военными маневрами у берегов Кубы. «Небольшой эпизод с заложниками в Тегеране» был раздут оборонным сообществом США в тех же целях создания предлога для вмешательства п дополнительных военных ассигнований. Брюссельские решения НАТО о размещении в Западной Европе американских ядерпых ракет первого удара, навязанные блоку Вашингтоном в декабре 1979 г., нацелены па создание военного перевеса сил НАТО над силами Варшавского союза и приняты до вступления советских войск в Афганистан, подчеркивает автор. Таким образом, ни в малейшей мере пе оправдано «моральное негодование», подогревавшееся в связи с афганскими событиями, а также те меры, которые США приняли против Советского Союза.— эмбарго на поставку СССР зерна, военная регистрация 4 млн. молодых американцев, бойкот Олимпийских игр в Москве, создание «сил быстрого развертывания* (которое на деле было предусмотрено президентской директивой еще в августе 1977 г.).

Кинга Джервази показала, что сдвиг к военным приоритетам произошел уже в период администрации Картера, причем связан он был с появлением «контрсилового» оружия и возрождением стратегии первого удара в военных кругах СИТА*®, оказавших серьезвое давление на правительство.

Говоря о внешней политике Рейгана. Джервази отметил, что дан новый толчок гонке вооружений. За истекшие 10 лет США истратили на военные цели, пишет он, 1 трлп. долл., еще 1 трлн. планируется истратить в следующие 4 года, и еще 1 трлн.— в дальнейшие 3 года. Автор приходит к выводу, что в таких условиях надежды на «рейганомику» потерпят крах. Он подчеркивает неэффективность главной идеи «рейганомики* — стимулирование инвестиций путем уменьшения налогов: корпорации не пожелают долать новые капиталовложения, так как всегда предпочитают увеличивать прибыли за счет предприятий старых, а главное, им производить танки выгоднее, чем тракторы.

Аналогичным образом оценивает военную политику Рейгана Ричард Барнет. В статье иод выразительным названием «Танцуя в темноте. Рейгановский тустеп „Национальная безопасность" — больше бомб, меньше переговоров»вт он расценивает внешнюю политику США как ведущую к поражениям и изоляции (Никарагуа и Сальвадор, отношение США к которым вызывает воз мущение во всем мире, противоречия с европейскими союзниками, неудача игры на советско-китайских противоречиях и т. п.), «нулевое» предложение Рейгана — как отказ от переговоров. Он подчеркивает, что правительство США недооценивает антиядерное движение в Европе и в собственной страпе. Автор отстаивает в итоге курс па мирное сосуществование с СССР и внутренние приоритеты в политике.

Однако в вопросах советско-американских отношений позиция прогрессистов не отличалась последовательностью. Они повторяли известный тезис о «двух сверхдержавах», который то и дело возникал на страницах обозреваемой литературы. Так, Т. Джер- вази сравнивал советскую помощь афганской революции с вторжением США во Вьетнам (направлявшимся, как известно, против революционных сил), Н. Чомски говорил о наращивании вооружений и США, и Советским Союзом якобы по однородным мотивам и т. п.

Двойственная природа мелкобуржуазного радикализма, пожалуй, более всего видна в тех изоляционистских тенденциях, которые проявились в предвоенном прогрессизме и определенные элементы которого сохранились в послевоенный период, особенно в связи с оценкой прогрессистами политики США в Европе.

Сложный и по-разному трактуемый в советской литературе вопрос об американском изоляционизме новейшего времени заслуживает специального рассмотрения. Здесь достаточно отметить, что в изоляционистском течении выявляются различные группировки и направления — как реакционные, так и демократические («честные», «искренние» изоляционисты, по терминологии Н. Н. Иноземцева"). Давным-давно сказано и десятки раз повторено, что изоляционизм никогда не означал требования полной изоляции США от мировых дел. Его основным лозунгом был отказ от военных союзов п обязательств (выдвигаемый правыми во имя свободы рук, демократическими изоляционистами — против втягивания страны в чуждые подлинным интересам народа войны), и относилось это прежде всего к Европе.

По мнению многих, изоляционизм умер 7 декабря 1941 г.: после Пёрл-Харбора он якобы исчез навсегда и полностью. Действительно. США воевали в составе антигитлеровской коалиции, а после войны возглавили агрессивные союзы типа НАТО и заключили серию военных соглашений с рядом отдельных стран, взяв на себя те самые «связывающие обязательства», против которых прежде всего выступали старые изоляционисты. Однако прогрессисты, критикуя агрессивные блокп, возродили некоторые изоляционистские взгляды в своих исследованиях. На это указывалось и в американской литературе ".

Отрицая клевету о «советской угрозе» в Европе, они ставили под сомпепие правомерность существования НАТО, всей американской военной политики на Европейском континенте. Они высмеивали пропаганду об опасности «финляндпзацин» западноевропейских стран, критиковали объявленный по инициативе Г. Киссинджера в 1973 г. «год Европы» как попытку восстановить американскую гегемонию в этом регионе, осуждали вмешательство ЦРУ в революционный процесс в Португалии, деятельность Тройственной комиссии — «координационного органа корпораций» (Т. Хейден, Н. Чомски, Г. Зпнп). Опровергая утверждение Киссинджера и других правых политологов о необходимости и неизбежности в современных условиях создания мирового правительства, они восхваляли «патриотический национализм», призывая сохранять национальную самобытность каждой страны.

Анализ современных отношений США с Западной Европой приводил прогрессистов к выводу о фактическом ослаблении союза. Необходимо добиваться, считали они, чтобы Западная Европа и Япония взяли на себя «большую долю бремени своей собственной обороны», большую долю ответственности в НАТО. Рост противоречий по обе стороны Атлантики есть следствие попыток Вашингтона навязывать Европе свой курс (Р. Барйет, И. Чомски, Т. Хейден). Но существуют и объективные причины, которые проявляются прежде всего в успешной конкуренции западноевропейских товаров с американскими товарами. Указывая на вытеснение последних в самой Америке. Т. Хейден писал даже о «постепенной колонизации», о подчинении американской экономики «международным банкирам и миллионерам — иностранным инвесторам». Между тем, замечает он, «ни одна нация не хочет терять своего экономического суверенитета» *°. Протест против засилья американских ТНК; разногласия в связи с ценами на нефть, помощью израильской агрессии, политикой в Иране; сближение западноевропейских стран с Советским Союзом — все это мало-помалу превращает «единство Запада» в мираж, утверждал Т. Хейден 91.

Найти альтернативу сложившемуся курсу и тем более заставить принять ее нелегко, признавал этот автор. «Возможно, первым шагом станет американский протекционизм или экономический национализм, включающий ограничение иностранных капиталовложений в американскую промышленность, банковское дело и сельское хозяйство», а также применение федеральных субсидий для поднятия американского экспорта. В длительной перспективе, однако, такая стратегия потерпит поражение, поскольку вызовет ответный протекционизм. «Более предпочтительный подход, хотя и далекий от реализации в настоящее время»,— демократические и равноправные соглашения правительств — с участием организаций рабочих, потребителей и других слоев населения; об установления контроля над ТНК. вовлекающими государства в торговые войны; о согласовании стандартов по охране окружающей среды; о справедливом разделении ресурсов и т. п. При такой экономической кооперации останется место для национальной самобытности, для независимости Ирландии, национализма Квебека, культуры басков» ”. Подлинная политика обороны должна базироваться на передаче главной роли в

Европе самим европейцам, писал Б. Денич,— не нужен американский новый танк, достаточно французских танков, не нужны самолеты F-15, F-16 и F-18, достаточно самолетов непосредственной поддержки (А-10 и т. п.). Помимо этого, говорилось в том же сборнике, следует переходить к протекционизму, какой бы ересью ни казалось подобное предложение сторонникам свободной торговли **.

Все это не слишком далеко от тех идей, которые проповедовали «демократические изоляционисты» в довоенный период. Как и в то время, отмеченные элементы изоляционизма во взглядах прогрессистов на европейскую политику США в целом носили критический, оппозиционный истеблишменту характер.

Подводя итог позиции прогрессистов по вопросам отношений с СССР, проблемам ограничения вооружений и политики в Европе, необходимо отметить свойственные мелкобуржуазному радикализму непоследовательность и противоречивость взглядов. Не усматривая различии между консерваторами и либералами, а зачастую обрушивая огонь своей критики в первую очередь на либералов (в частности, на президентство Дж. Кеннеди), они упрощали оценку внешней политики США. давали некую «выпрямленную схему». Отдавая дань в некоторых своих положениях (правда, занимавших не слишком значительное место в их работах) идеям антисоветизма и антикоммунизма, они подрывали собственную критику целей и методов империализма США. Однако прогрессисты внесли значительный вклад в историографию рассматриваемой проблемы. Своей концепцией американского империализма, разоблачением либеральных аргументов и буржуазной пропаганды они пополнили историографию не только внесением новых фактов, но прежде всего их неортодоксальной интерпретацией, содействуя тем самым лучшему пониманию внешней политики США.