§ 4 Методологические выводы и рекомендации для освоения материала 1 раздела

Как же и в какой форме сущее может быть представлено? Один ответ гласит: в слове. По мнению Хайдеггера, метафизику «можно определить как встраиваемую в слово мысли истину о сущем как о таковом в целом» (там же, С.85); «Мысль дает бытию слово» (там же, С.192).

Другая древняя позиция исходит из невозможности передать идеи последнего целого с помощью слов. Требуется мыслить чистые сущности.

Свою художественно емкую трактовку этого царства чистой мысли и причины его непроявленности в бытии дает в диалоге «Федр» великий Платон, говоря о том, что ум невидим, потому что любовь к нему стала бы безумной, если бы он явственно предстал перед нашим взором. Удел этот принадлежит только красоте... (Кстати, принцип каллокагатии- онтологического единства истины, добра и красоты, собственно, и настраивает нас на понимание равно - но разнопредставленности этих сущностных ипостасей бытия, из которых: истина - самая сокрытая, добро - полускрыто - полуоткрыто /что оставляет место злу/, а красота явлена миру как некий Вход, указывающий Путь. Это, возможно, имел в виду Достоевский, говоря о том, что красота спасет мир.).

Уже самое простое сопоставление позиций по отношению к возможности эксплицировать метафизическое показывает, сколь сложен путь такого представления. Недаром довольно часто философские глубины сравнивались с поэзией /с тем, что не переводится/. А может быть метафилософский язык и не нуждается в переводчике, а требует подключения к некоему «энергополю» - духовно- философскому полю? И тогда всякое познание, по выражению Мамардашвили, и есть экспликация?

Предстоит еще разобраться в образовании процесса понимания глубокой (или чистой) философии, в том, как он движется: от внешнего к внутреннему, то есть от пралогического уровня постижения (удивление и стремление к целостному осмыслению мира) к понятийно- логическому и затем к метафизическому, либо он тождествен экспликации метафизического прямо, то есть адресат должен проследовать путем осуществления самого метафизического в его собственном ложе.

Не лишним было бы обращение и к философской эзотерике, которую традиционно отбрасывают, считая донаучным, вненаучным или просто ненаучным феноменом (в русле европейской традиции науки, заложенной в XV-XVII веках).

Что же внушает надежду хотя бы на предварительном исследовании возможности эксплицировать и понять метафизическое? Очевидно, предположение о том, что человеческое существо как нечто действительное изначально, онтологически соразмерен Универсуму.

Обнаружение в себе этой изначальной соразмерности, конгениальности миру - первый шаг к экспликации и пониманию (к понимающей экспликации). Способность к осознанию и переводу онтологической соразмерности в интеллектуально - гносеологическую и может рассматриваться как философская культура, а вовсе не усвоение каких- либо философских знаний, да еще в частных модусах существования философии (системах, направлениях, школах и т.п.).

Онтологическая конгениальность человека Универсуму прекрасно осмыслена русским философом В.В.Розановым.

познание возможно и существует потому, что схемы понимания, присущие разуму, совпадают со сторонами бытия, лежащего вне его; -

границы человеческого понимания определены схемами его разума и не могут быть ни сужены, ни раздвинуты, но вечно и необходимо должны оставаться неизменными.

Однако встает вопрос: а точно ли совпадает идеальный мир (мир познания) с миром реальным; точно ли совпадает система схем разума с системой бытийных сторон мира?

При полном таком совпадении понимание человеком мира может стать всепониманием.

Если в мире вещей существуют аспекты, не вмещающиеся в схемы человеческого понимания, познание вечно и необходимо останется ограниченным.

Наконец, в том случае, если разум имеет схемы, не соответствующие аспектам мира вещей, тогда эти схемы есть чистые потенции, не получающие реального содержания, и должны вечно насыщать разум обманчивыми призраками бытия.