Классическое и неклассическое (многомерное) понимание субъектности в современном социально-гуманитарном познании
Как-то в одном учебнике по политологии встретилось одно определение: «Отец нации – речь идет об авторитарном лидере, царе-батюшке, который строг, но справедлив с подданными. Та- ковыми, по мнению многих политологов, были Ф. Миттеран и М. Тэтчер»1. Определение вполне серьезное, но в современном восприятии звучит как анекдот применительно к М. Тэтчер в ка- честве «отца нации» и «царя-батюшки». И такими примерами насыщен любой политологический текст, что невольно приводит к согласию с ведущими исследователями в рамках гендерной пара- дигмы, которые полагают, что с позиций феминистской критики науки, последняя выступает важнейшей формой патриархатной и маскулинистской идеологии, основанной на андроцентризме, нарушении требований универсальности и объективности2. Дальше – больше. Вслед за гендерными исследованиями фор- мировались квазигендерные. И там масса специфической конкре- тики, что побуждает рассмотреть общие подвижки в понимании субъектности. Проблема субъекта и субъектности, субъективной реальности в начале XXI в. вновь находится в центре внимания, что невольно наталкивает на аналогии с первыми шагами в становлении неклас- сического естествознания столетие тому назад. Однако на сей раз 1 Козырев Н.Г. Введение в политологию. – Екатеринбург, 2003. – С.167. 2 Клингер К. Позиции и проблемы теории познания в женских исследованиях // Пол. Гендер. Культура / Под ред. Шоре Э. и Хайдер К. – Вып. 2. – М.: РГГУ, 2000. – С. 101–130. основной импульс в переформатировании уже сложившегося не- классического образа субъекта исходит из гуманитарного познания и когнитологии. Явно чувствуется значительно усилившееся влияние культуроцентрической научной программы как на общеэпистемо- логические репрезентации, так и на те из них, что базируются на натуроцентрических образах мира. Если говорить о каноническом (и не только классическом) понимании, то субъект и субъектность отождествляются с об- разом человека-индивида или группы, как коллективного начала действий («субъект... – носитель деятельности, сознания и по- знания... Большинство представителей классической философии отождествляли субъект с центром сознания, с Я... Для современной философии – субъект – это, прежде всего, конкретный телесный индивид, существующий в пространстве и времени, включенный в определенную культуру, имеющий биографию, находящийся в ком- муникативных и иных отношениях с другими людьми»3). В основе познавательной и целеполагающей деятельности субъекта лежат рассудочные и рационально-разумные предпосылки и действия, которые либо прозрачны, либо все делается для их прояснения и видимых препятствий, ограничений к тому не предвидится. В то же время, и это скорее неявное, контекстуальное основание, субъект – это взрослый здоровый человек мужского пола и белой расы, поскольку именно такой особи-субъекту дана способность неограниченного развития рационального интеллекта и рефлексии по поводу оснований его деятельности. Следует подчеркнуть, что анализ различных видов субъектных и субъективных проявлений, включая и контекстуальные прояв- ления, уже к концу XX в. показал, что такого рода представления о субъекте, так же как абстракции более раннего периода («Гно- сеологическая Робинзонада», например) уже свое «отыграли». В современной социологии, психологии, антропологии, полито- логии, ювентологии, тендерных и этнологических исследованиях показано, что человеческая субъектность имеет и другие явные и контекстуальные репрезентации и иную идентичность, что по- 3 Лекторский В.А. Субъект // Новая философская энциклопедия в 4-х тт. – Т. 3. – М.: Мысль, 2010. – С. 659–660. зволяет существенно усложнить исходные абстракции о субъект- ности, введя в ее понимание не только ось «индивид – группа», но и ряд других осей: тендерную, возрастную, расово-этническую, социокультурную, социально-эволюционную. Это позволяет начать переход от класса одномерных к классу многомерных репрезентаций субъектности. К этому необходимо добавить также и другое обстоятельство, что «субъект является необходимым полюсом субъектно-объект- ных отношений»4. И хотя данный полюс никуда не ушел, но субъект и субъект-объектные отношения как в сфере естественнонаучного познания (и соответствующих отношений с природными объек- тами), так и в сфере гуманитарного познания (и отношений с со- циальными объектами) существенно изменились и усложнились, что заставляет включить данное обстоятельство в реконструкцию современных проблем субъектности. Объект, в особенности объект неклассического и современного естествознания – основной сюжет интегративных, междисципли- нарных и философских реконструкций в виде научной картины мира (НКМ), современной картины Универсума, локальных (дис- циплинарных) научных картин мира. Это важный концепт кон- текстуальной природы, позволяющий сохранять единое научно- коммуникативное пространство. В то же время с начала XX в. идет поиск места субъекта в неклас- сической и современной НКМ: начиная от первых неклассических суждений типа «без субъекта нет объекта», которое шокировало клас- сическое объективистское миросозерцание ученых и материалисти- ческих философов и, заканчивая открытием и введением в контекст НКМ антропного принципа, включая и его локальные проекции. Проблема сопряженной взаимосвязи субъекта и объекта, на- чиная с XX в., становится отчетливо не только в ряде направ- лений социально-гуманитарного и философского познания, где она артикулируется и получает воплощение в культуроцентри- ческой программе и ее философских основаниях (философия жизни, герменевтика, экзистенциализм), но и сходным, хотя и 4 Лекторский В.А. Субъект // Там же. С. 660. особенным образом, в естественнонаучном познании, где субъ- ект и субъектные проявления фиксируются вначале в виде не- коей неустранимой ?, составляющей части неразрывной «мо- лекулы» s-o, без которой не существует данной репрезентации Объекта. А затем и в естествознании начинается восхождение от микромоделей объекта (где явно проявляется «неустранимое присутствие субъекта») – к макро- и мегамоделям, Универсу- му в целом, который обращен к нам тем своим обликом, фазой существования, которая сформировалась эволюционно вместе с субъектом и которая, помимо субъекта, принципиально иная не только как «вещь в себе», но и как «вещь для нас», взаимодействие с которой может быть смертельно опасным. Позже подобные проекции проявляются и по макроазимутам: в психофизиологии («разумный глаз» – Р. Грегори; экология восприя- тия – Дж. Гибсон); в гуманитарной психологии (концепции деятель- ности и деятельностный подход – Л.С. Выготский, А.А. Леонтьев, Э.В. Ильенков, П.Я. Гальперин, Д.Б. Эльконин, В.В. Давыдов). Достаточно наглядно указанные поисковые направления и кор- рективы, которые они инициируют даже на уровне абстрактных схем s – о-взаимоотношений, просматриваются на примере концепций рефлексивного управления. Сравнение различных подходов к рефлексивному управлению5 дает следующие различия: авторы предлагают интерпретацию управления в рамках субъект-объектного подхода (s – о), вклю- чая в него аспект неклассического понимания субъект-объектных взаимодействий, задействующих антропный принцип. Это в итоге приводит к многообразию схем взаимодействия и управления, типа: s – (s – о); s – (о – о); о – (s – о). Лефевровская концепция базируется на субъект-субъектной модели управления, отдавая предпочтения конкурентным и кон- фликтным взаимодействиям6. Или, как определил еще 40 лет назад 5 См.: Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. – М., 1967. – 159 с.; Его же. Рефлек- сия. – М., 2001 – 496 с.; Щедровицкий Г.П. Философия. Наука. Методология. – М., 1997 – 656 с.; Рефлексивный подход: от методологии к практике. – М., 2009. – 447 с. 6 Лепский В.Е. Субъектно-рефлексивный анализ парадигм управления // Реф- лексивный подход: от методологии к практике. – М., 2009. – С. 85–93. В.А. Лефевр, рефлексивное управление – это процесс, в котором один из противников передает другому основания для принятия решений. С другой стороны, авторы тяготеют к синергетическим интер- претациям моделей социального управления, где действующий субъект (или полисубъектная система) выступает аттрактором в динамически изменяющейся среде. Такой подход, с нашей точки зрения, позволяет наметить пути конвергенции естественнонауч- ного и гуманитарного (телеологического) подходов к управлению. Лефевровский подход не ставит такой задачи, но в его рамках про- исходит значительное углубление понимания внутреннего мира субъекта, рассматриваются отношения, в которых происходит «об- мен внутренними мирами». Причем эти отношения представлены в формализованной форме («алгебра рефлексивных отношений»). С нашей точки зрения, продвинуться в решении современных проблем социального развития и социального управления удает- ся лишь после смены методологических подходов к социальному управлению и перехода к новым концепциям, подобным вышеиз- ложенным. Следует указать и те направления, где реконструируется фор- мирование субъектности под воздействием других ее атрибутов: языка, художественного творчества, мифа; вообще знаково-семио- тических конструктов; поведения. Это на многообразном материале позволяет расширить тезисы о «сознании, которое не только от- ражает мир, но и творит его» и о «философах, которые не только объясняют мир, но и преобразуют его в новые устойчивые формы», до утверждений: «субъектность не только реконструирует и репре- зентирует мир в субъективных (предметно-культурных) формах, но и творит, конструктирует его по определенным параметрам, в т.ч. глобально-эволюционно значимым. И эта способность задана в том числе и на природно-генетическом уровне и выступает в качестве макроформы, макропроявления универсного контекста в данной фазе, форме его существования». Данный тезис ока- зывается вместе с тем конструктивно-проективной формой антропного принципа. Естественно, что остаются недостаточно ясными, непроясненными механизмы взаимоперехода инфор- мационных и субстратных начал и процессов на разных уровнях существования (человек и Вселенная; мозг и сознание; информация и взаимодействие). Наряду с отмеченными двумя направлениями, которые взорвали устоявшиеся подходы к субъектности (полицентризм и многомер- ность в репрезентации начал субъектности и взаимосвязь отража- тельно-репрезентационных и проективно-конструктивистских механизмов в субъектности) необходимо отметить значимость третьего направления – изучение механизмов формирования ин- терсубъективности, взаимосвязи индивидуального и коллективного субъекта, взаимосвязи филогенетических онтогенетических начал в формировании субъектности. Данный аспект весьма остро заявил о себе в современной социологии, политологии, социальной психо- логии и других гуманитарных дисциплинах, реконструирующих ак- тивную эволюцию социально-исторических и социально-политиче- ских процессов, проясняющих роль и место массовых и элитарных субъектов, выявляющих возможные механизмы социально-куль- турного кодирования и коллективного наследования, сохранение эстафеты поколений и межпоколенческой преемственности. Указанные аспекты и развитие сам?й современной субъектно- сти и ее активного изучения получили отражение в ряде современ- ных философских и междисциплинарных концепций. В порядке перечисления укажем на такие из них, как эволюционную эпи- стемологию и когнитологию7; эпистемологию жизненного мира8; социальный конструкционизм9; телесное и энактивное познание10; концепцию множественности интеллектов11 и др. 7 См.: Князева Е.Н. Эволюционная эпистемология: современный взгляд // Эпи- стемология: перспективы развития. – М.: Канон+, 2012. – С. 62–89. 8 См.: Смирнова Н.М. Эпистемология жизненного мира: новые когнитивные го- ризонты // Эпистемология: новые горизонты. – М.: Канон+, 2011. – 272 с. 9 См.: Труфанова Е.О. Единство и множественность. – М.: Канон+, 2010; Ее же. Социальный конструкционизм в теории познания // Эпистемология: новые горизонты. – М.: Канон+, 2011. – 256 с. 10 См.: Князева Е.Н. Телесное и энактивное познание: новый проект в эпистемо- логии и когнитивной науке // Эпистемология: новые горизонты. – М.: Канон+, 2011. – С. 315–352. 11 См.: Gardner H. Intelligence Refrained. – N. Y., 1999; Альбрехт К. Социальный интеллект. – М: Бизнес Психологи, 2011. – 302 с. В философско-методологическом и эпистемологическом аспек- те данные новые концептуальные направления базируются на различных фундаментально-философских течениях: модернизи- рованной философии жизни и современном экзистенциализме; современной аналитической философии; философии постмодер- низма и современной герменевтике. В то же время сами по себе эти новые репрезентации субъектности относятся, скорее всего, к тому жанру, который мы обозначили философской инновати- кой12, базирующейся на различных фундаментально-философских платформах. В последние десятилетия и, в особенности, с начала XXI в., конституируется новый тип гуманитарной и философской ин- новатики, в основе которой субъект-субъектный подход, бази- рующийся на иной когнитивной матрице, которая основывается на категориях «смысл»: «понимание», «интерпретация», «ценно- сти», «дискурс», «текст», «контекст» и т.п.13 Вместе с тем, в поиске адекватных управленческих инноваций в рамках более сложных самоорганизующихся систем происходит смещение от категорий целевой детерминации – к категориям коэволюционного влияния, поддержания социального гомеостазиса, социально-средового воздействия, упорядочения социально-хаотических состояний. В то же время идет поиск «акупунктурных точек» интеллек- туальных и социальных систем, позволяющих переводить эти системы в хаотическое состояние и управлять через организацию хаоса, либо выявлять так называемые триггерные цепочки, по- зволяющие осуществлять противоположные операции: выводить систему на более высокие уровни организации. В эпицентре этих поисков наиболее чувствительной областью оказываются субъект- субъектные взаимодействия в сфере управления, реализующие технологии рефлексивного управления. 12 См.: Старостин A.M. Философские инновации: когнитивная и аксиологиче- ская репрезентации. – Ростов н/Д.: СКАГС, 2011. – 360 с. 13 См.: Старостин A.M. Философия науки и эпистемологическая инноватика // Старостин A.M. Философские инновации: когнитивная и аксиологическая ре- презентации. – LAP LAMBERT Academic Publishing (Германия), 2010. – 308 с. – С. 203–205; Кокошин А.А. О системном и ментальном подходах к миро-поли- тическим исследованиям. – М.: ЛЕНАНД, 2008. – 86 с. Таким образом, в центре развития современной фазы гумани- тарных инноваций оказывается когнитивная гуманитарная наука, ориентированная на исследования и разработки в сфере гума- нитарного мышления, восприятия, принятия решений в рамках сложного рефлексивного взаимодействия. В этом контексте очень важен и востребован инструментарий и опыт, прежде всего, фило- софской инноватики. Резюмируя сказанное в рамках общих подходов и аналитических кейс-исследований подчеркнем то обстоятельство, что основной философско-инновационной проблемой, которая просматривает- ся в ходе изучения современной субъектности видится значимость реконструкции субъектности в ее когнитивных, деятельных и про- ективных устремлениях в условиях многоуровневых и многосо- ставных объектов, репрезентированных в субъективном контексте. В этих рамках решаются такие основные задачи, как: каким образом, в каком деятельностно-поведенческом, социокультурном, знаково- информационном контексте формируются смысловые, познава- тельные, нормативно-ценностные, рефлексивные возможности, проявляющиеся в таких интегративных формах, которые выполня- ют образно-репрезентационную, навигационно-ориентирующую, инструментально-телеологическую, социально-коммуникативную и индивидуально-коммуникативную, рефлексивную и проективную функции на базе магического, мифо-поэтического, философского, научного и системно-научного образов мира; а также с помощью каких механизмов (знаковых, ценностных, культурных, поведен- ческих, институциональных) эти образы и соответствующий им инструментарий закрепляются и транслируются другим субъек- там-носителям. Постановка и решение такого рода задач востребует в ка- честве ключевой категорию «модальность субъектности», в рамках которой могут быть выделены такие виды модально- сти, как: «эволюционно-генетическая», «антропологическая», «социальная», «когнитивная». Каждая из них либо доминирует в репрезентациях субъектности и его идентичности, либо на- блюдается диссонанс (открытый или скрытый) репрезентации и идентичности.