Крушение ордена Храма

/

После потери крестоносцами Святой земли остатки завоеванных территорий были поделены между госпитальерами, тамплиерами и тевтонцалми. Первым удалось захватить достаточно обширные владения, включавшие ряд островов, в том числе Родос, и укрепиться там; вторые устремили свой взор на Пруссию.

У рыцарей Храма сохранилось два основных командор- ства — кипрское и парижское, располагавшееся на правом берегу Сены. На протяжении многих лет парижский Дом ордена делал все возможное для того, чтобы наладить тесные отношения между командорствами. Долгое время он оставался самым значительным отделением ордена, и многочисленные итальянские и испанские командорства не оказывали никакого влияния на жизнь храмовников.

В ведении парижского Дома фактически находилась казна Французского государства.

Там, где в настоящее время располагается квартал Тампль, в описываемый период возвышался так называемый Новый Храм. Именно в его высокой башне, окруженной крепостной стеной, и хранилась королевская казна, которой распоряжались крупные финансисты- тамплиеры.

В 1295 году ситуация резко изменилась. При Филиппе IV Красивом королевская казна перешла в ведение нового учреждения, казны Лувра, и тамплиеры оказались полностью отлучены от участия в принятии финансовых решений, ответственность за которые теперь была возложена на людей короля. Однако не прошло и года, как вдело вмешался Папа Бонифаций VIII, опубликовавший буллу, в которой содержался запрет светским властям распоряжаться церковными доходами и имуществом. Как бы то ни было, но в 1303 году управление казной вновь перешло в руки храмовников.

На первый взгляд могло показаться, что тамплиеры одержали серьезную победу, так как сам Папа Римский встал на их сторону.

Чтобы понять, почему Филипп Красивый был настолько уверен в своей безнаказанности, следует оговориться, что время его пра:вления было ознаменовано

•целым рядом политических процессов над людьми церкви. Филиппа Красивого назвали так не только из-за его внешности, но и потому, что было невозможно выделить особо какую-либо черту его характера. За всю историю существования французской монархии королям присваивались разные эпитеты: Добрый, Счастливый, Веселый, и только Филиппа прозвали Красивым. Об этом короле .говорили, что «у него красивое лицо, но он не умеет ;ни говорить, ни думать».

Приближенные короля пользовались его недалекос- ¦тью и часто принимали решения, более созвучные с их волей, нежели с интересами Филиппа Красивого. Фраза «Король велел выразить в его присутствии...» стала по- •водом для насмешек. Он не мог не только произнести ¦речь по какому-либо поводу, ему с трудом давался даже обычный комплимент. Именно поэтому он попадал под влияние умных и льстивых людей, сумевших втереться в доверие к монарху. Среди них особо интересной фигурой являлся королевский легист Гийом де Ногаре, профессор права.

Ногаре сумел сделать блестящую карьеру — от бокер- ского судьи до заседателя королевского совета, где держал речи, отличающиеся изяществом и остроумием. Филипп Красивый заметил талантливого заседателя и в 1299 году явил ему свою милость, посвятив в рыцари.

He прошло и года, как король доверил Гийому ответственную миссию — участвовать в посольстве к Папе Римскому. Первое дело Ногаре на дипломатическом поприще потерпело полное фиаско: несдержанный на язык, он позволил себе оскорбительную реплику в адрес Бонифация VIII.

а в душе мстительного Horape навсегда поселилась ненависть как к институту папства вообще, так и к Бонифацию в частности.

Через год последовал первый судебный процесс, на котором в качестве обвиняемого выступал епископ Бернар Сессе. Ногаре, произнося обвинительную речь, инкриминировал епископу довольно туманно обозначенные преступления. Задача Гийома заключалась в том, чтобы сделать более весомыми обвинения в предательстве и оскорблении короля, выдвинутые канцлером Пьером Флоттом.

В своей язвительной речи Ногаре вменял в вину Сессе ересь, симонию, богохульство и гнусности, суть которых не уточнялась. Вышестоящему священнослужителю удалось отстоять Сессе, но церковь долго не могла прийти в себя, пережив столь чувствительный удар по своей репутации.

В 1302 году герцоги Бургундский и Бретонский сделали все для того, чтобы примирить Филиппа Красивого со Святым престолом, но их попытка оказалась бесплодной. Летом того же года во Фландрии погиб в бою канцлер Пьер Флотт. Место главного советника короля занял Гийом де Ногаре, что окончательно свело на нет все надежды на компромисс.

С этого времени Ногаре был всецело захвачен мыслями о предстоящем реванше. Для того, чтобы пошатнуть позиции Бонифация VIII, требовалось собрать церковный собор, однако никто, кроме Папы Римского, не мог сделать это.

Большинство людей в подобной ситуации признали бы свое поражение и отступились, но не таков был советник Гийом де Ногаре. Будучи блестящим юристом, он

¦

попытался уничтожить Бонифация его же собственным

оружием. Дело заключалось в том, что написанные папой Декреталии приводили следующее высказывание Бонифация VIII: «Тот, кто публично обвинен в ереси, будет считаться виновным, если он не оправдается перёд компетентным авторитетом». Опираясь на данное высказывание, Horape задумал явиться в курию и публично обвинить в ереси автора приведенных выше строк, поставив условие, чтобы тот оправдывался перед собором.

В начале весны Horape предпринял путешествие в Рим. Перед отъездом он поручил легисту Гийому де Плезиану произнести обвинительную речь в Лувре на собрании клириков, которое должно было состояться в середине июня. Поручение королевского советника было исполнено. 14 июня с кафедры Лувра прозвучала наполненная ядом речь, обвинявшая Бонифация VIII в ереси и содомии.

Присутствовавшие на собрании высокопоставленный тамплиер Гуго де Перо и приор ордена Св. Иоанна Иерусалимского, имя которого история не сохранила, полностью согласились с предложением прелатов относительно созыва собора, «дабы на нем выяснилась невиновность сеньора Бонифация, и чтобы обвинения, выдвинутые против него, были обсуждены, согласно ка-

ионическому праву». Это согласие являлось дипломатическим шагом: поддерживая политическую линию фран-

*

цузской короны, представители рь!царских орденов не выказали отрицательного отношения к папе. Ho Ногаре дополнительно обезопасил участников собрания. Каждый из них получил королевскую охранную грамоту, защищавшую от любого наказания, которое мог бы наложить понтифик.

Плезиан отправился по провинциям страны в поисках единомышленников «в деле короля против папы». Тем временем в Риме Ногаре утратил решительность и пошел на попятную. Ho 2 сентября, получив сведения о готовящейся понтификом булле об отлучении Филиппа Красивого, легист понял, что промедление смерти подобно. Гийом собрал врагов Бонифация, в том числе Пьетро Колонну — одного из злейших, и напал на папу в его летней резиденции в Ананьи.

На папский престол ненадолго взошел Бенедикт XI. Новый понтифик собирался подвергнуть анафеме Гийома де Ногаре, но умер, не успев этого сделать. Кардиналы собрались на конклав в Перудже и в течение одиннадцати месяцев выбирали нового папу. После долгих прений они остановили выбор на архиепископе Бордоском Бертране де Го, ставшим Папой Римским Климентом V.

На примере конфликта с папским престолом можно представить характер Ногаре, в скором времени сыгравшего главную роль в судилище над тамплиерами. Он

осмелился выступить против главы всей католической церкви, обвинив его в тягчайших преступлениях, не имея весомых доказательств. По свидетельству одного юриста, отлично разбиравшегося в каноническом праве, обвинение папы в ереси было совершенно беспочвенным. Ho Ногаре не желал отступать и активно принуждал к продолжению борьбы Филиппа Красивого.

Новый понтифик Климент V был, по свидетельству современников, слабовольным и болезненным человеком. Он происходил из Гаскони, французской провинции, входившей в то время в состав Англии. Бертран де Го предпочел пройти обряд посвящения не в Риме, а в Лионе. Надев 14 ноября 1305 года папскую тиару, Климент пожаловал кардинальскую шапку пятерым членам своей семьи и четверым верным людям Филиппа Красивого. Однако Гийому де Ногаре было отказано даже в аудиенции, понтифик также не разрешил продолжить дело о ереси Бонифация.

В отличие от предшественников на апостольском престоле Климент V был всерьез озабочен делами на Востоке. Ситуация в этом регионе требовала решительных действий. Татары в то время одолели египтян, и монгольский хан искал помощи у европейцев, призывая их заключить военный союз. Папа испросил сЬвета у магистров обоих орденов крестоносцев.

В то' время Великим магистром ордена Храма был Жак де Моле, занимавший эту должность с 1294 года.

Моле, достаточно хорошо разбиравшийся в военном деле, видел утопичность планов восточных кампаний,

I

предложенных французской короной и одобренных папой. Магистр считал, что нет смысла организовывать малочисленную экспедицию, так как в Святой земле у христиан практически не осталось замков, а армия противника была велика. Он предлагал также создать морской патруль для борьбы с контрабандой, поскольку ловкие итальянские торговцы продавали сарацинам оружие. По сути, магистр предлагал папе своего рода пиратство. Понтифика увлекла эта идея.

Климент предоставил ордену Храма небывалую привилегию, позволив исповедовать отлученных от церкви и отпускать им грехи. Тамплиеры вознеслись слишком высоко, но этот взлет был предвестником скорого падения. У ордена и раньше было достаточно недоброжелателей и завистников, а с этого момента они стали вызывать жгучую ненависть.

В 1306 году Гийом де Horape тесно сошелся с доминиканцами и даже снискал расположение верховного инквизитора Гийома Парижского, исповедника французского монарха. Сложился альянс двух могущественнейших во Франции людей, в равной степени ненавидевших храмовников. Духовника раздражали духовные привилегии тамплиеров, а легист стремился запустить руку в их казну.

Французская корона переживала тяжелый финансовый кризис. Horape уже сделал все возможное для пополнения казны. Были экспроприированы все евреи и проведена денежная реформа, приведшая к бунту. Король вынужден был укрыться от восставших в коман- дорстве тамплиеров. Мятеж был подавлен, но финансовые проблемы остались. Horape наметил новую цель — орден Храма.

Легист состряпал обвинения, весьма сходные с выдви- нутыми им ранее против Бонифация. Дело было предложено на рассмотрение папы. Климент счел обвинения «невероятными и невозможными до такой степени, что они не укладываются у него в голове». Великие бальи, узнав о наветах, сами настаивали на проведении расследования, «дабы оправдать их ...или наказать, если они виноваты». Папа выразил согласие рассмотреть дело, но медлил с началом процесса.

Гийома де Ногаре не устраивало промедление. 14 сентября 1307 года он разослал королевским агентам секретные пакеты с инструкциями. Конверты следовало вскрыть в урочный час. Через некоторое время Гийом Парижский разослал аналогичные послания своим людям.

Тамплиеров обвиняли в содомском грехе, в богохульных ритуалах (таких, как плевание на крест при посвящении в орден), в том, что на тайных капитулах они поклонялись идолам или даже сатане. Когда в конце сентября магистр вернулся от папы в Париж, он был вызван на личную беседу к королю. Филипп Красивый интересовался подробностями тайных капитулов.

Таинственность тамплиеров, дававшая основания для подозрений, была вызвана некоторыми обстоятельствами, вряд ли имеющими что-либо общее с тем, в чем их обвиняли. Так, обряд посвящения был покрыт завесой тайны, чтобы превратить его в глазах новичка в некое таинство, сравнимое с исповедью. Дело в том, что посвящение сопровождалось своего рода допросом, из которого руководители узнавали о характере неофита и мотивах его вступления в орден. Вызывает сомнения, что обращаемый при этом должен был плевать на крест, как говорили затем братья под пытками.

Массовые аресты храмовников начались ранним утром 13 октября 1307 года. В Париже люди короля во главе с Гийомом де Ногаре захватили командорство и арестовали Жака де Моле. В то же время сыщики ловили храмовников по всему королевству. Филипп Красивый немедля прибыл в Тампль, чтобы лично осмотреть сокровища ордена, из-за которых, собственно, все и началось. Неизвестно, какова была его добыча, поскольку король ни перед кем не отчитывался.

По делу тамплиеров велось двойное расследование. Первыми с материалами знакомились королевские следователи, затем инквизиторы. Под жестокими пытками

\

одни тамплиеры подтверждали самые нелепые обвинения, другие, не желая опозорить орден, терпели до конца или совершали самоубийство в застенках. Известно, что только в Париже тридцать шесть братьев ордена погибли от пыток.

Папа был не в курсе событий и узнал о разгроме ордена, только когда в Бордо, куда Климентом была перенесена курия, арестовали тамплиера Гуго де Перо. Понтифик не знал, как реагировать на сложившуюся ситуацию, и только 27 октября решился написать Филиппу Красивому. В письме он выразил недовольство происшедшим, однако через месяц под давлением французского короля он изменил свое отношение, издав буллу об упразднении ордена. Булла развязала руки преследо-

I

вателям тамплиеров, дав возможность грабить и уничтожать храмовников. С момента издания этого документа у рыцарей Храма не было никаких шансов вырваться из рук «правосудия».

Климент V пытался исправить ошибку, направив в декабре двоих кардиналов к Филиппу Красивому. Они

должны были добиться, чтобы тамплиеров, являвшихся представителями монашества, судили как духовных лиц, вверив их защите церкви. Король формально выполнил

I

условия папы, передав подследственных в ведение верных ему кардиналов, но положение узников от этого нисколько не изменилось.

Этот шаг со стороны папы вселил надежду в сердца тамплиеров. Жак де Моле и Гуго де Перо отказались от своих показаний. Магистр даже передал некоторым из томящихся в тюрьме братьев записки, в которых просил их последовать его примеру. Однако отказ от показаний только усугубил ситуацию, дав повод перевести обвиняемых в категорию повторно впавших в ересь (relaps).

Некоторые тамплиеры продолжали отрицать оговоры и настаивать, что никогда не изменяли истинной вере. Вечно колеблющийся понтифик вновь изменил свое отношение к делу и в феврале 1308 года повелел передать материалы в курию.

Horape сделал ответный ход, предложив докторам Сорбонны вопросники. Содержавшиеся в них .вопросы должны были подтолкнуть авторитетных теологов к нужным легисту ответам. В весьма невыгодном свете обрисовав тамплиеров, Horape спрашивал, можно ли считаться с их отпирательствами и возможно ли предположить, что они невиновны? Однако доктора предпочли занять нейтральную позицию и не высказывать категоричного мнения.

Horape решил обратиться к Генеральным штатам. В Туре не замедлили собраться- верные королю прокуроры, готовые защищать интересы Филиппа Красивого «перед всеми и против всех». Они все как один признали тамплиеров виновными во всех смертных грехах. Однако

теологи продолжали настаивать, что дело ордена Храма не может решаться светскими властями и должно находиться в ведении церкви.

Назревала война между Святым престолом и фран-

*

цузской короной. 29 мая в Королевском зале дворца в Пуатье произошел первый раунд этого поединка. Так как папа не допускал к своей особе Гийома де Ногаре, вместо него выступал Плезиан. Он прославлял короля, раскрывшего «ересь коварных тамплиеров» и обвинял храмовников в ужасных преступлениях. Одновременно он в ультимативном тоне призывал папу согласиться с обвинителями. Пламенная речь Плезиана завершалась грозным предупреждением: «В противном случае нам придется говорить с вами на другом языке!»

Выступавшего поддержали, хотя и выразив это более дипломатично, архиепископы Нарбонны и Буржа. В ответ Климент сказал, что всегда знал тамплиеров как достой-

gt;

нейших людей, но если выдвигаемые против них обвинения верны, то готов их возненавидеть. Тем не менее он настаивал на необходимости беспристрастного разбирательства, обещав вести это дело «не затягивая, но и без спешки и достойным церкви образом».

В конце июня суду курии были выданы семьдесят два рыцаря Храма, готовых, по словам Плезиана, поведать папе о разложении ордена. Что странно, Климент, поначалу собиравшийся лично допрашивать подследственных, передал дело четырем кардиналам. Еще более необычен состав этой комиссии — в нее вошли кардиналы Беранже Фредоль и Этьен де Сюизи, верные люди Филиппа IV, друг Ногаре Пьетро Колонна, печально знаменитый после дела в Ананьи, и некий Ландульфо Бранкаччо, никогда ничем себя не проявивший. При

¦gt; ; }

таком подборе следователей у храмовников не было никаких шансов доказать свою невиновность.

Некоторые исследователи считают, что Климент пошел на уступки и принес в жертву орден Храма, потому * «что Филипп повелел выкопать и сжечь кости усопшего папы». В окружении понтифика было достаточно много людей, не желавших допустить посмертного судилища над Бонифацием VIII, поэтому Климент вынужден был спасти добрую память своего предшественника ценой доброго имени, жизней и имущества храмовников. июля 1308 года папа восстановил все полномочия верховного инквизитора, поставив со своей стороны условие, что Великий магистр, генеральный смотритель и командоры ордена должны быть Предоставлены суду курии. Рядовые братья отдавались на суд епархиальных комиссий в составе двух доминиканцев, двух францисканцев и двух кафедральных каноников. Инквизиторы могли входить в любую из этих комиссий по собственному усмотрению. Так закончился длившийся с февраля счастливый для подследственных период, когда их не касалась рука инквизиторов.

Климент начинал опасаться за свою жизнь, так как его окружали враги Бонифация и враги тамплиеров, требуя и крови рыцарей Храма, и костей усопшего понтифика. Даже кардиналы не были опорой папы. Климент сделал последнюю попытку облегчить участь храмовников, настояв на личной встрече с магистром и великими бальи ордена.

Легисты сделали вид, что подчинились требованию папы, но конвой, доставлявший узников к Святому престолу, неожиданно остановился в Шиноне. Предлогом промедления послужила усталость и недомогание неко

торых арестантов. Климент, понимая уже, что дело проиграно, направйл в Шинон троих кардиналов, переложив на них обязанность провести расследование. Кардиналы ничем не помогли тамплиерам; видимо, они и не собирались этого делать. Некоторые из подследственных вновь подтвердили самооговоры, отказавшись от дальнейшей борьбы, иные согласились подтвердить только отдельные пункты обвинения, третьи продолжали стоять

на своем.

t

Тем временем уже обсуждалась судьба имущества тамплиеров. Предполагалось использовать средства для спасения Святой земли. Французский король помышлял об иерусалимской короне, чтобы обеспечить в будущем своего младшего сына достойным владением. Разрабатывался также проект создания нового духовно-рыцар- ского ордена, Великим магистром которого всегда бы был кто-либо из членов королевской семьи. Все имущество храмовников должно было перейти в собственность этого ордена.

Пока продолжались различные прения и переговоры, дело тамплиеров приостановилось. Узники томились в застенках, многие умерли в заточении. Судебные заседания епархиальных комиссий начались только в 1309 году. Фактически тамплиеры были уже приговорены, так как папская булла от 30 декабря 1308 года грозила отлучением всем, кто оказывал помощь храмовникам, «не исключая епископского преосвященства». Это означало, что ника-

>

кой епископ не решился бы оправдать обвиняемых.

Вопреки намерениям папы, желавшего, чтобы судебные процессы велись комиссиями в разных городах, король постановил, что суд над тамплиерами будет вестись в Париже. Климент согласился и на это. 8 августа

1309 года судебные заседатели начали свою работу во французской столице. Был составлен список тех, кто должен будет предстать перед судом. 12 ноября уполномоченные Апостольским престолом собрались на заседание и ждали подсудимых в течение трех дней, но никто из обвиняемых в судебном зале не появился.

Архиепископ Парижский был направлен в тюрьму на разведку. Повидав заключенных, он сообщил, что Жак де .Моле и еще несколько рыцарей готовы выступить в суде в защиту ордена. Доставленный на следующий день Гуго де Перо высказал судьям просьбу поза- «

ботиться об имуществе ордена, чтобы оно не было растрачено. Больше он ничего не сказал.

26 ноября перед судьями предстал Великий магистр. Как и Перо, он был замкнут и не отвечал на вопросы. Судьи зачитали Жаку де Моле запись его же собственной исповеди в Шиноне, отчего магистр пришел в шок. Вероятно, он был поражен тем, насколько искажено сказанное им, а возможно, магистра потрясло нарушение тайны исповеди. Так или иначе, Великий магистр совершенно смутился и не сказал ничего толкового в защиту ордена. После заседания состоялся разговор тет-а- тет между Жаком де Моле. и Гийомом де Плезианом. Затем магистр попросил отсрочку на восемь дней для размышлений.

На следующий день в суд явился командор Понсар де Жизи, решительно выступивший в защиту ордена. Он заявил, что все обвинения против тамплиеров являются ложными, а признания вызваны пытками, а также тем обстоятельством, что только в Париже от истязаний скончалось тридцать шесть братьев, многие другие умер-

А

ли в иных городах. Командор подробно описал приме

ненные к нему пытки и объявил, что готов выступать защитником ордена, если ему оплатят из конфискованных средств связанные с этим расходы, а также предоставят свидание с братьями-священниками Пьером Булонским и Рено Орлеанским. Вскоре после этого смелого заявления Понсар де Жизи скончался.

Магистр после трех дней размышлений вновь явился в суд, но говорил еще более нерешительно, чем в первый раз, не предпринимая никаких попыток защитить орден. Возможно, Моле удручало присутствие на заседании его главного врага — Гийома де Ногаре. Магистр говорил, что он всего лишь неграмотный рыцарь, не знающий латыни, а также что скажет всю правду в присутствии понтифика.

Заседание было продолжено только 6 февраля. В зал суда допускались лишь те обвиняемые, кто полностью смирился со своей участью и не смел протестовать. Оказавшись перед лицом судей, многие из них все же отрицали обвинения. В то время как руководство ордена молчало и бездействовало, рядовые братья смело вставали на его защиту.

14 марта 1310 года был составлен обвинительный акт, включавший 127 статей. В этот же день были созваны все братья, изъявившие желание выступить в защиту ордена. Всего таких защитников набралось 595 человек, среди которых было 22 рыцаря, 544 сержанта и 29 священников. Обвинение было прочитано на латыни, а когда судьи предложили перевести его на французский, братья в один голос закричали, что довольно того, что они один раз услышали эти гнусности.

Защитникам тамплиеров учинялись всевозможные препятствия, которые только позволяло состряпать каноническое право. 5 июня 1311 года расследование было

завершено и материалы переданы в курию. В прочих странах дела тамплиеров были не так плохи, как во Франции. Братья мужественно отстаивали свою правоту, и там, где орден еще пользовался немалым авторитетом, например в Испании, храмовники были оправданы.

В октябре 1311 года собрался Вьеннский собор, на котором должна была окончательно решиться участь ордена. Собравшиеся долго колебались и только 22 марта следующего года, после того как во Вьенн явился Филипп IV, было вынесено решение упразднить орден. Филипп выторговал себе епископский город Лион, согласившись не претендовать на имущество ордена. Он и так конфисковал достаточно денежных средств, что позволило наполнить королевскую казну. 6 мая Вьеннский собор закрылся, к этому времени каждому из там- плиеров был вынесен приговор по заслугам.

Великий магистр и великие бальи были приговорены к пожизненному заключению. Приговор был зачитан им при большом стечении народа 18 марта 1314 года. Ma-. гистр, поняв, что папа все время обманывал его пустыми обещаниями, напрасно вселяя надежду, и что ждать более нечего, во всеуслышание отрекся от всех своих показаний. Его поддержал командор Нормандии Годфруа де Шарне. Французский король принял решение казнить отрекшихся как нераскаявшихся еретиков. Решение противоречило каноническим законам, поскольку никто из духовных лиц не передал грешников в руки светской власти для вынесения смертного приговора, тем не менее приговор был приведен в исполнение.

Костер развели на Камышовом острове, чтобы король мог наблюдать за казнью из сада при дворце. Великий магистр и командор встретили смерть мужествен-

но и спокойно. Согласно некоторым источникам, последними словами Жака де Моле была просьба привязать его к столбу так, чтобы лицо его было обращено к собору Парижской Богоматери; другие говорят, что перед смертью он посылал проклятья королю и папе. Так или иначе, оба умерли в том же году.

Впоследствии история ордена Храма обросла легендами и мифами. Рассказывали, что в многочисленных командорствах ночами можно видеть привидения рыцарей, грозно и скорбно вопрошающих: «Кто теперь защитит Храм?»

Высказывались предположения, что все беды французского королевского дома, завершившиеся в итоге казнью последнего отпрыска рода на гильотине, вызваны проклятием Великого магистра. Существует легенда, что, когда отсеченная голова последнего Капетинга упала в подставленную корзину, некто взбежал на эшафот, окропил свою руку кровью казненного короля и закричал: «Жак де Моле, ты отомщен!»

Обвинения, выдвинутые против. тамплиеров, также породили множество легенд. Многие искренне верили, что храмовники поклонялись сатане или же некоему идолу Бафомету. Описание этого идола в процессе следствия обрастало все новыми и новыми ужасающими подробностями, противоречащими друг другу. Его представляли то в виде козла, то в виде кота, то с двумя головами, то с четырьмя. Некоторые исследователи считают, что источником таких рассказов послужили показания одного запуганного следователями сержанта, сообщившего, что братья поклонялись Бафометову обличью. \

Сержант говорил на южнофранцузском диалекте и, скорее всего, имел в виду поклонение Магомету. Искажение

имени мусульманского пророка привело к созданию мифа о демоническом идоле.

Высказывалось даже мнение, что орден Храма был специально создан, чтобы изнутри разрушить здание католицизма, и что отделения ордена, сохранившиеся в некоторых странах после его упразднения, продолжали такую деятельность и во многом способствовали Возрождению и Реформации.

Мраком тайны покрыта и судьба сокровищ тамплиеров. По сей день кладоискатели исследуют старые замки, надеясь найти в них несметные богатства, и, возможно, когда-нибудь найдут.

I