БОЛЬ.

Картезианская гносеологическая установка таила в себе противоречие между опорой на то, «что ясно и отчетливо для ума» и ощущением Б., которая, «хотя и является ясным восприятием, однако не отчетлива». Решение этого противоречия, по Р. Декарту, в том, что Б. признается пограничным феноменом, поскольку она

проистекает «от тесного и глубинного единения нашей мысли с телом: <...> таковы все ощущения Б., щекотки, света и цветов, звуков, запахов, вкусов, тепла, твердости»; она есть «некий смутный модус мышления». Вплоть до 20 в. рационалистическая традиция, исходящая из трансцендентального (а значит, лишенного тела) субъекта познания, не дает ответа на вопрос, как возможно схватить в единстве понятия «ясное восприятие» Б. и «смутный модус мышления»? Дело в том, что сильная, всепоглощающая боль исключает рефлексию, которая возможна лишь post factum, опосредованно.

Воскрешая интерес к телу, Ф.

Особенность совр. цивилизации образа, потребления и комфорта в том, что она вытесняет Б. «В сферу случайного» и исключает ее из жизни, тогда как в традиционном обществе («героическую эпоху», по 1Э. Юнгеру) человек воспитывался так, чтобы уметь «включать Б. и устраивать жизнь так, чтобы он в каждый момент был готов к встрече с в.». Следуя Ф. Ницше, который, оппонируя европейской традиции, утверждал: «Удовольствие и Б. - не противоположности», Э. Юнгер полагает, что противоположность Б. не удовольствие, а скука, которая есть «не что иное, как размазанная во времени Б.». Боль, равно как и благодать, связывается с подлинностью события, однако к благодати стремятся, а Б. избегают. Боль заполняет человека без остатка, освобождая от бессмысленности и пустоты существования; скука же связана с пустотой, т.е. отсутствием сильных впечатлений. Б. концентрирует время, а скука его «убивает».

Полемизируя с Р. Декартом, у которого «машина тела» устроена так, что любое ее действие вызвано «страстью души» (понимаемой как passion, претерпевание), антропология 20 в. признает, что многие состояния души производны от движения тела, от «техник тела» (М. Мосс). Тело не менее чем письмо участвует в сохранении и передаче традиции.

Если обезболивание не было главной задачей древней медицины, исходившей из того, что анестезия - признак смерти, то совр. западная медицина, напротив, ставит себе задачу устранить Б. В ее основе лежит естественнонаучная установка: лечить нечувствительное и обездвиженное, а, по сути, - неживое тело, с которым нет эмоционального контакта. Обезболенное существование безжизненно, т.к. из него изъята активность переживания. Реакцией на тактильную деприва- цию человека стало широкое распространение в искусстве 20 в. аутодеструктивных перформансов, а также новые ритуалы субкультур - пирсинг, скарт, татуировки, феномен «каттеров» (термин ТС. Жижека), экстремальный спорт и т.д. Отсюда проистекает смена акцента в совр. философско-антропологической теории: Б. рассматривается не только с медико-биологических позиций, но и как феномен культуры, а медицинское воздействие не ограничивается фармакологическим обезболиванием, в него включается задача свободы восприятия или невосприятия Б.

БЫТИЕ (греч. einai, ousia; лат. esse) - одно из центральных понятий философии. Возрождение интереса к проблеме бытия в 20 в., как правило, сопровождается критикой тнеокантианства и тпозитивизма. При этом 'философия жизни, считая принцип опосредования спецификой естественных наук и ориентирующегося на них 'сциентизма (опосредованное знание имеет дело только с отношением, но никогда - с самим Б.), апеллирует к непосредственному знанию, интуиции - но не интеллектуальной интуиции рационализма 17 в., а интуиции иррациональной, сродни художественной. Разум отождествляется в философии жизни с научным рассудком, т.е. с функциональным принципом - в этом общность ее предпосылок с теорией познания неокантианства и позитивизма: оба направления отождествили Б.

бытие

Иной подход к Б. предлагается в 'феноменологии. Старший современник ТЭ. Гуссерля А. Мейнонг противопоставляет неокантианскому принципу «значимости», отнесенному к субъекту, понятие «очевидности», исходящей от объекта и потому строящейся не на нормативных началах (долженствовании), а на основе бытия. В основу теории познания А. Мейнонг кладет теорию предмета, исходный пункт которой - различение объекта и бытия, сущности (Sosein) и существования ('Dasein) . Требование очевидности как критерия истинности лежит также в основе феноменологического «усмотрения сущности»; однако фактическая ориентация Э. Гуссерля на психологию (как и Ф. Брентано, который считает непосредственно постигаемыми лишь феномены душевного мира) обусловила постепенный переход его на позиции трансцендентализма, так что подлинным бытием у него во второй период стал не мир «истин самих по себе», а имманентная жизнь трансцендентального сознания. Согласно Э. Гуссерлю, «трансцендентальное сознание есть абсолютное бытие»; это имманентное Б., не нуждающееся ни в какой «вещи» для своего существования (так Б. Спиноза определял субстанцию). Чистое сознание, по Э. Гуссерлю, - это изначальная категория, в которой коренятся все другие регионы бытия. ТМ. Шелер видит в неокантианстве и позитивизме апологию тех тенденций индустриальной цивилизации, которые превратили человека в homo faber, противостоящего не только природе, но и в., всякой непосредственной данности вообще. Осуществляя в 'этике тот же поворот к онтологизму ('Онтология), который ранний Э. Гуссерль сделал в логике, М. Шелер относит нравственные ценности не к миру долженствования, а к идеальному миру Б. Тем самым они перестают быть чем-то отнесенным к субъекту, т.е.

это личность, понимаемая как не объективируемая в ее глубинной сущности «субстанция-акт», отнесенная в своем Б. к верховной личности - Богу. Но, возрождая традицию августинианства, М. Шелер в отличие от Августина рассматривает высшее Б. как бессильное по отношению к низшему, и причина этого в том, что, по М. Шелеру, духовное Б. не более изначально, чем Б. слепой жизненной силы, которая определяет собой реальную действительность. Неоавгустинианство М. Шелера оказалось привитым к стволу философии жизни в ее ницшеанском варианте: начало жизни и силы - в лучшем случае безразличное к добру и злу, а скорее, пожалуй, и злое - противостоит у него бессильному идеальному миру духа, и для самого М. Шелера из двух полюсов - бессильного духа и бездуховной силы, скорее последняя должна быть отождествлена с бытием.

ТН. Гартман, отталкиваясь, как и М. Шелер, от неокантианства, объявил Б. центральным понятием философии, а онтологию - главной философской наукой, основой как теории познания, так и этики. Б., по Н. Гарт- ману, выходит за пределы всякого сущего и потому не поддается прямому определению; предмет онтологии -

бытие сущего. Исследуя - в отличие от конкретных наук - сущее как таковое (ens qua ens Аристотеля), онтология тем самым касается и бытия. Взятое в своем

126 f"

I

онтологическом измерении, сущее, по Н. Гартману, отличается от предметного в., или «бытия-в-себе», как его обычно рассматривает гносеология, т.е. как объект, противоположный субъекту; сущее как таковое не является противоположностью чего бы то ни было, оно также нейтрально по отношению к любым категориальным определениям. Бытийные моменты сущего - существование (Dasein) и качественная определенность, связанная с сущностью (Sosein); модусы в.

Т.о., в 2о в. наметилась тенденция возвращения в. его центрального места в философии, связанная со

стремлением освободиться от той тирании субъективности, которая была характерна для европейской мысли Нового времени и легла в основу индустриально-технической цивилизации.

ВЕРИФИКАЦИЯ (от лат. verus - истинный и facio - делаю) - методологическое понятие, обозначающее процесс установления истинности научных утверждений в результате их эмпирической проверки. Это понятие получило широкое распространение в связи с концепцией языка науки в Неопозитивизме, в котором был сформулирован принцип в., или верифицируемое™. Согласно этому принципу, всякое научно осмысленное утверждение может быть сведено к совокупности Протокольных предложений, фиксирующих данные «чистого опыта» и выступающих в качестве функций истинности элементарных утверждений. Однако в последующих дискуссиях было установлено, что в структуре научного знания нет и не может быть к.-л. эмпирических утверждений, фиксирующих такой чистый опыт и свободных от явной или скрытой теоретической интерпретации. Необходимо также различать непосредственную в. - прямую проверку утверждений, формулирующих данные наблюдений и экспериментов (или утверждений, фиксирующих зависимость между этими данными), и косвенную в. - установление теоретических и логических отношений между косвенно верифицируемыми и непосредственно верифицируемыми утверждениями. Можно говорить и о верифицируемости утверждений, гипотез и теорий как о возможности в. и ее условиях. Именно анализ условий и схем верифицируемости обычно выступает в качестве предмета логико- методологических исследований. В совр. концепциях в. обычно рассматривается как результат многопланового взаимоотношения между соперничающими теориями и данными их экспериментальных проверок.

ВЛАСТЬ (англ. power, нем. Macht, фр. pouvoir) - одно из центральных понятий совр. Политической философии, политической теории и социально-научного знания. Важнейшей особенностью как концептуализации, так и использования понятия в. в совр. социальной науке является отсутствие к.-л. единого подхода, что не позволяет выразить содержание этого понятия при помощи к.-л. одной формулы. В западной философии 20 в. можно выделить целый ряд подходов к исследованию феномена в., получивших широкий резонанс как в философии, так и в области социально-научного знания.

В политической философии и социально-научном знании первой половины 20 в. важнейшие подходы к анализу понятия в. связаны с именами К. Маркса и ТМ. Вебера. Основу для понимания феномена в. в марксизме составляют материалистическое понимание истории и теория классовой борьбы. Для К. Маркса всякая в. является классовой, при этом социально-экономичес- кая форма классовой в. характеризуется им как базисная форма, тогда как политические, правовые, идеологические и иные формы в. относятся К. Марксом к числу надстроечных феноменов. В соответствии с этим подходом политика понимается как высший продукт классовой борьбы, важнейшим же оказывается вопрос об устройстве государственной власти. Государственная в. является выражением политического господства определенного класса; поэтому политическая борьба есть борьба классов за сохранение или завоевание государственной в. Революционная политика представляет собой борьбу пролетариата и его союзников за свержение политического господства буржуазии, за взятие в. пролетариатом и его политическим авангардом - коммунистической партией, за разрушение старого государственного аппарата и за установление революционной государственной в. нового типа - диктатуры пролетариата. В 20 в. подходы к анализу феномена в., заложенные К. Марксом, Ф. Энгельсом и В. Лениным, получают развитие в работах ТЛ. Альтюссера, Э. Балибара, Т. Боттомора, ТА. Грамши, Э. Манделя, Р. Милибэнда, Н. Пуланзаса, Г. Тьернборна и др. мыслителей марксистской и неомарксистской ('Неомарксизм) ориентации.

Понятие в. занимает важное место в политической социологии ТМ. Вебера. Наряду с понятием господства СHerrschaft) М. Вебер использует понятие в. (Macht) ддя формулировки основоположений своей политической социологии. Согласно М. Веберу, «власть означает любой шанс навязать свою волю в рамках социального отношения, даже несмотря на сопротивление и независимо от того, на чем основан этот шанс». В этом смысле в. является внутренним элементом социального отношения и подразумевает определенное неравенство взаимодействующих сторон. Однако М. Вебер отказывается положить понятие в. в основу своей политической социологии на том основании, что оно является чересчур аморфным с социологической точки зрения. В действительности любое присущее человеку качество или совокупность качеств способны дать ему шанс на проведение в жизнь своей воли в той или иной конкретной ситуации. Понятие господства, напротив, лишено подобного рода аморфности, и поэтому именно его М. Вебер кладет в основу своей политической социологии.

властъ

Господство рассматривается М. Вебером как частный случай властных отношений. Оно определяется им как «вероятность того, что определенные (или все) приказы вызовут повиновение у определенной группы людей». В отличие от отношений в., где навязывание одной стороной своей воли другой стороне не подразумевает получения у более слабой стороны согласия на подчинение более сильной, для реализации отношений господства необходимо наличие стремления к повиновению («уступчивости») у тех, кому отдаются приказы в надежде на их исполнение. Т.о., отношения господства предполагают определенные ожидания, причем

как со стороны тех, кто господствует, так и со стороны тех, кто повинуется: первые ожидают, что их команды будут исполнены теми, кому они адресованы, тогда как последние ожидают, что отдаваемые им приказы будут законными и справедливыми. В зависимости от того, на основании какого рода мотивов осуществляется реализация отношений господства между теми, кто отдает приказы, и теми, кто им подчиняется, Вебер выделяет три типа легитимного господства: традиционный, харизматический и легально-бюрократический.

В области социально-научного знания важную роль в концептуализации феномена политической в. сыграла концепция Т. Парсонса. Согласно Т. Парсонсу, в. выполняет в политической системе совр. общества роль посредника, аналогичную той, которую деньги выполняют в его экономической системе. При этом область действия в. как посредника не ограничивается одной политической системой, но распространяется еще на три подсистемы совр. общества - экономическую подсистему, подсистему социальной интеграции и подсистему поддержания культурных образцов. В структурном функционализме Т. Парсонса понятие институционализированной системы власти выдвигает на первый план систему отношений, в рамках которой некоторые разновидности обещаний и обязательств, навязанные принудительно или взятые добровольно, рассматриваются как подлежащие исполнению, т.е. как такие, выполнения которых могут потребовать уполномоченные действующие лица в соответствующих нормативных условиях. Кроме того, отношение в. предполагает, что в случае отказа деятелей от подлежащих исполнению обязательств на них будут наложены санкции, выполняющие в одних случаях роль устрашения, а в других - наказания. Т.о., согласно Т. Парсонсу, в. является «реализацией обобщенной способности, состоящей в том, чтобы добиваться от членов коллектива выполнения их обязательств, легитимированных значимостью последних для целей коллектива, и допускающей возможность принуждения строптивых посредством применения к ним негативных санкций». 128 *"

власть

Для либерального подхода к истолкованию феномена в. характерна тенденция к ее легалистской мини- мализации, что находит наиболее яркое выражение в отождествлении в. с властью закона (Л. фон Мизес, ТФ.А. фон Хайек). Показательна в этом плане позиция Ф.А. фон Хайека, для которого единственная в., заслуживающая этого названия, - это предельно обезличенная в. закона. Источником в. здесь становится не государство, а закон, и только в. закона следует подчиняться гражданам. Либерализм, или, как его предпочитает называть Ф.А. фон Хайек, «истинный индивидуализм», требует строгого ограничения всякой принудительной или исключительной в. В основе этого требования лежат прежде всего соображения эпистемологического характера - сознание ограниченности индивидуально- го знания и тот факт, что ни один человек или группа лиц не могут обладать всей полнотой знаний. В то же время в отличие от анархизма либерализм не отрицает принудительную в. как таковую, но требует ее ограничения теми сферами, где она необходима для минимизации уровня насилия в обществе. Правление в рамках закона призвано гарантировать свободу индивидов при помощи четких и ясных правил, основная функция которых состоит в информировании индивидов о сфере их ответственности. Иными словами, либерализм видит решение проблемы политической в. в замене суверенной в. на правление закона, гарантирующего основные права и свободы граждан.

Собственно философские концептуализации в. в западной философии 20 в. относительно немногочисленны. Наиболее известными примерами могут служить работы ТБ. Рассела «Власть» (1938), фр. философов ТА. Кожева «Понятие власти» (1942) и Б. де Жувенеля «Власть: Естественная история ее возникновения» (1945), амер. философа Дж. Сантаяны «Господство и власть» (1951) и амер. философа нем. происхождения ТХ. Арендт «VitaActiva» (1958) и «О насилии» (1970). Особое место в концепциях в., созданных в западной философии 2о в., занимает также т«микрофизика в.» ТМ. Фуко.

Для Б. Рассела характерно понимание в. как психологического феномена. Стремление к в., наряду со стяжательством, тщеславием и соперничеством, он относит к числу четырех самых могущественных человеческих страстей, которые являются движущими силами в политике. Сама в. понимается Б. Расселом как способность достижения желаемых целей; при этом из двух людей со сходными устремлениями больше в. имеет тот, кто способен достичь большего. Согласно Б. Расселу, понятие в. является для социальных наук в той же мере фундаментальным, в какой понятие энергии - для физики. Как для проявления энергии в природе, для проявления в. в обществе характерно многообразие форм, и потому было бы неверно считать ту или иную форму в. базисной, а все остальные - производными от нее. Руководствуясь этим методологическим принципом, Б. Рассел выделяет три основные формы в.: военную, экономическую и в. над убеждениями - в зависимости от того, при помощи каких методов осуществляется в. над людьми - при помощи прямой физической власти над телом, при помощи системы вознаграждений и наказаний или же посредством влияния на взгляды и убеждения людей. Подобная классификация основных форм в. была воспринята представителями школы «политического реализма» (X. Моргентау, Дж. Кеннан, Г. Киссинджер и др.); в наст, время она активно используется в исследованиях по теории и практике международных отношений (М. Манн, Дж. Най и др).

Разностороннему рассмотрению феномена в. посвящена работа А. Кожева «Понятие власти». В методологическом плане его концепция представляет собой

попытку синтеза феноменологического, метафизического и онтологического подходов к анализу в. С точки зрения А. Кожева, исследование понятия в. должно предшествовать всем исследованиям политической власти и государства. Согласно А. Кожеву, «власть есть возможность действия одного деятеля на других (или на другого) без того, чтобы они противодействовали ему, хотя и способны это сделать». В историко-система- тическом плане А. Кожев выделяет четыре теории в. Теологическая, или теократическая, теория утверждает, что изначальная и абсолютная власть принадлежит Богу, а все остальные власти выводятся из нее и носят по отношению к ней относительный характер. Теория в. Платона исходит из того, что «правая», или «законная», в. опирается на Справедливость. В теории Аристотеля в. обосновывается мудростью, или знанием. Наконец, теория власти Г.В.Ф. Гегеля сводит отношения в. к отношениям Господина и Раба, из которых первый был готов рисковать жизнью ради «признания» со стороны Другого, тогда как другой предпочел Смерти подчинение. Все эти четыре теории исключают друг друга, поскольку каждая из них видит в теории, признающей иной тип в., редукцию в. к простому проявлению силы. Последняя, однако, не имеет ничего общего св., будучи ее полной противоположностью.

Противопоставление в. и насилия красной нитью проходит также через коммуникативную концепцию в., принадлежащую X. Арендт. Согласно X. Арендт, в. «соответствует человеческой способности действовать совместно». В отличие от насилия, средства которого доступны для накопления, в. существует лишь в той мере, в какой она реализуется в делах и речах совместно живущих людей. В. есть то, что позволяет существовать публичному пространству как сфере действия свободных и равных граждан. В. никогда не является достоянием отдельных индивидов; она принадлежит группе и существует до тех пор, пока существует группа. В. ограничивается не изнутри, но существованием других центров власти. По мнению X. Арендт, «эта ограниченность власти плюральностью не случайна, ибо эта плюральность и есть ее основная предпосылка».

Единственным серьезным соперником в. является насилие, энергия которого поддается накоплению и монополизации в форме средств насилия. Насилие отличается инструментальным характером; как и все средства, оно нуждается в оправдании той целью, на достижение которой направлено. По этой причине насилие несамодостаточно; в. же, напротив, является целью сама по себе. Структура в. предшествует всем возможным целям и превосходит их. В отличие от насилия в. не имеет инструментального характера; она представляет собой базисное условие, позволяющее группе людей мыслить, рассуждать и действовать.

Будучи внутренне присущей политическому сообществу, в. не нуждается в оправдании; единственное,

что ей необходимо, - это легитимация. Хотя в. возникает везде, где люди собираются и действуют совместно друг с другом, она черпает свою легитимность из изначального факта объединения людей и образования ими отдельной группы. Т.о., если легитимность в. основана на обращении к прошлому, то оправдание средств, используемых для ее осуществления, всегда ссылается на будущее, которого только предстоит достичь. Поэтому насилие можно оправдать, но его нельзя сделать легитимным. В чистой форме в. и насилие являются полными противоположностями. Насилие торжествует там, где в. потерпела полный крах. Насилие, однако, может только разрушить в., но совершенно неспособно ее создать.

ВОЗМОЖНЫЕ МИРЫ - мыслимые альтернативные состояния. Идея в.м. широко используется в семантическом анализе модальных понятий. Она впервые появляется в модальной теории средневекового философа Дунса Скотта, рассматривавшего возможное в качестве априорной области концептуальной непротиворечивости. Среди логических возможностей им выделялись реальные альтернативы действительному миру. Г.В. Лейбниц использовал идею в.м. для различения необходимо истинного как того, что имеет место во всех возможных мирах, и случайно истинного - как того, что имеет место в некоторых из них. Опираясь на учение Г.В. Лейбница, ТР. Карнап способствовал формированию совр. теории модальностей, уточняя идею в.м. в понятии «описание состояния». Метод семантик в.м. создан благодаря независимым работам С. Канге- ра, Р. Монтегю, ТС. Крипке, ТЯ. Хинтикки, А. Прайора, С.А. Мередита, И. Томаса. В неклассических логиках под в.м. могут пониматься положения дел, описывающие различные состояния объектов; восприятия, представления, мнения, знания субъекта; ситуации, допустимые в контексте тех или иных норм, ценностей, предпочтений. По качеству и количеству информации различаются полные и неполные, противоречивые и непротиворечивые миры. В.м. можно рассматривать как своеобразные факторы, от которых зависит истинность высказываний. Важную роль в семантиках в.м. играет отношение достижимости между мирами, которое позволяет исследовать зависимость характеристик модальных понятий от различных способов связи между мирами.

гегемония

ГАБИТУС (лат. habitus') - термин, встречающийся в латинских переводах Аристотеля, в работах ТЭ. Гуссерля, Э. Панофски, ТН. Элиаса. Систематическую разработку и статус основного понятия получает в работах французского социолога ТП. Бурдье для описания субъективной упорядоченности социального мира. Понятие г. вводится при объяснении социального действия в качестве альтернативы как жесткому детерминизму структур, так и свободной причинности субъекта. Г. - это устойчивый результат подстройки субъективных склонностей, вкусов, способов действовать к частным условиям в различных 'социальных полях и, более широко, в социальном пространстве, где эти субъективные свойства формируются и остаются эффективными. Принцип г. - способность индивида воспринимать и действовать сходным образом в сходных обстоятельствах. Такая субъективная подстройка к объективным структурам образует основу здравого смысла, дореф- лексивного (вплоть до телесного) чувства своего места. Одновременно г. - это способность варьировать свои действия в новых обстоятельствах на основе имеющихся схем. Т.о., г. - продукт не только структурной обусловленности, но и практической изобретательности (свободы), ограниченной позитивно-успешной работой уже сформированных схем восприятия и действия.

Решающую роль в формировании г. играет первичная (семейная) социализация, однако по мере вовлечения индивида в образовательные и профессиональные социальные поля формируются новые склонности и вкусы. Являясь структурой, непосредственно не наблюдаемой в социальном взаимодействии, г. реконструируется в работах Бурдье (напр., в работе «Различения») на основе телесных, эстетических, политических и т.д. предпочтений индивидов, занимающих различные позиции в социальном пространстве. Статистическая обработка этих данных демонстрирует соответствие типов г. позиционно закрепленным условиям и возможностям, что позволяет говорить о групповом, профессиональном, классовом г.