ФИЛОСОФИЯ ГЕЛЬДЕРЛИНА В ИНТЕРПРЕТАЦИИ НЕМАРКСИСТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ — Е

Как поэт и тем более как философ Гельдерлин оставался почти неизвестным для своих современников. Однако в кругу романтиков он сразу же получил признание. Первый и единственный отзыв на стихи Гельдерлина в печати принадлежит А.

не мог им импонировать идейным содержанием своего мировоззрения, овеянного Французской революцией.

Помнили о Гельдерлине в Германии и в 40-е годы XIX в. В 1846 г. К. Т. Шваб издает собрание сочинений Гельдерлина в двух томах1. После революции 1848 г. Гельдерлин как поэт был забыт читающей публикой. Им интересовались лишь специалисты — историки литературы и литературоведы.

Первая волна бурного «ренессанса» Гельдерлина относится к самому концу XIX — началу, XX в. В этот период выходят собрания его сочинений в двух (1895 г.) и в трех томах (1905—1909 гг.)2, а также появляется целый ряд, исследований, посвященных его творчеству (К. Литцмана, Р. Вирта, Э. Петцольда, В. Бёма, Я. Эберца, В> Дильтея и др.).

А. В. Луначарский связывает усиленное внимание исследователей к поэтическому наследию Гельдерлина с «вторжением» в сознание интеллигенции «империалистического духа»3. Это проявилось, к примеру, в тен- денциозной интерпретации Гипериона и Эмпедокла со стороны Ницше, который увидел в них прообраз сверхчеловека. Луначарский признает определенную зависимость «Заратустры» от «колоссальной мечты Гельдерлина о преобразователях человеческой культуры». Вместе с тем он указывает на существеннейшее различие в социально-политических идеалах Ницше п Гельдерлина, обусловленное, в свою очередь, различием в социально-классовых основах их творчества.

Вторая волна «ренессанса» Гельдерлина приходится на период после первой мировой войны.

Превращение Гельдерлина в «поэта XX века» сто- ' провождалось одновременно соответствующим приспособлением его творчества для нужд изменившейся социальной и идеологической ситуации в Европе. Одной из форм такого приспособления стала попытка представить Гельдерлина глубоко религиозным поэтом.

В период господства в Германии фашистской диктатуры Гельдерлин интерпретировался не только как ре- лигиозный или даже христианско-религиозный поэт, но и как поэт-националист, якобы предвидевший и возвестивший «историческую» миссию Германии 5.

В 1943 г. в фашистской Германии было создано Гельдерлиновское общество, основная цель которого заключалась в Поддержке и распространении официальной, националистической версии его творчества. Крах фашистской идеологии и практики привел в марте 1946 г. к роспуску этого общества. В октябре 1946 г. в Тюбингенском университете было конституировано новое Гельдерлиновское общество, первым президентом которого был избран П. Клукхон, один из виднейших историков литературы (и в том числе немецкого романтизма), Общество приняло решение издавать Гельдер- линовские ежегодники; первый из них вышел в Тюбингене в 1947 г.

В настоящее время существует огромная литература, в которой наследие Гельдерлина исследуется в различных аспектах — философском, культурно-историческом, историко-литературном, литературоведческом и даже психиатрическом.

Р. Гайм в книге «Романтическая школа» отводит Гельдерлину целую главу, в которой определенное место уделяет анализу его философских воззрений. Отмечая всю неразвитость (недостаточность систематической разработки) в его творчестве философии «эсте- тико-мистического пантеизма», Гайм тем не менее склонен признать, что «Гельдерлин был соединительным звеном между философией Шиллера и философией Гегеля»6.

Одной из первых фундаментальных работ, посвященных выяснению значения творчества Гельдерлина исключительно в философском плане, является двухтомное исследование В.

Некоторые немарксистские авторы выступили с критикой В. Бёма, который, с их точки зрения, придавал философскому содержанию поэзии Гельдерлина слишком большое значение. Так, Э. Штайгер в работе «Дух любви и судьба. Шеллинг, Гегель и Гельдерлин» пишет, что, пытайсь отдать должное Гельдерлину как мыслителю, т. е. восстановить попранную здесь справедливость, В. Бём «далеко выходит за рамки своей цели» и часто —«в неправильном направлении»8. По ~ мнению Э'. Штайгера, Бём превращает Гельдерлина в

«творческого философа», этим самым уравнйвая его с Шеллингом и Гегелем.

Вторя Штайгеру, Й. Гофмейстер в книге «Гельдер- Лий и философия» критикует Бёма за то, что он пытается представить Гельдерлина «философом-систематиком», т. е. стремится придать систематичность его философскому творчеству, которое нашло свое выражение как в ечо^ поэтических произведениях, так и в «философских фрагментах»9. Гофмейстер не согласен со стремлением Бёма интерпретировать все поэтическое достояние Гельдерлина в духе «культурфидософии».

В попытке исследовать творчество Гельдерлина исключительно с философской1 точки зрения с Бёмом перекликается К. Гильдебрандт. Он пишет в Предисловии к своему труду «Гельдерлин. Философия и поэзия», что, хотя философское наследие Гельдерлина составляют фрагменты и наброски, «мысли, которые лежат в основе целого, личное воздействие на развитие! немецкой философии характеризуют его все же как философского гения — даже в духе мыслителя-систематика»10. Специфичееко-романтический (и "вместе с тем иррацяо- налистический) элемент философии Гельдерлина-Гильдебрандт видит во взаимопроникновении философии и поэзии. Интеграцию философии и поэзии в философствующую поэзию (или поэтическую философию) он рассматривает как вид алогической философии (уводящей из сферы логики и вообще рационализма).

Касаясь вопроса об отношении Гельдерлина к Французской революции, западные филологи и философы или совсем игнорируют его увлечение революционными идеями, или пытаются представить это увлечение как нечто несерьезное, вызванное юношеской духовной незрелостью, заблуждениями ума.

Выявляя эту общую тенденцию в исследовании творчества Гельдерлина, -следует указать, что нетипичные отклонения от нее были и в начале XX в., есть и в настоящее время. Так, в работе В. Дильтея «Переживание и поэзия. Лессинг, Гете, Новалис, Гельдерлин», вышедшей первым изданием в 1905 г., Французская революция называется одним из трех моментов, определивших духовную жизнь Германии на рубеже XVIII —XIX вв. и в том числе мировоззрение Гельдерлина 14 „

В последнее время на Западе появились работы, в которых ставятся и изучаются проблемы связи творчества и мировоззрения Гельдерлина с якобинской идеологией 1б. Так, французский исследователь П. Бер- то в работе «Гельдерлин и Французская революция» подчеркивает, что «все» творчество Гельдерлина представляется «сплошной метафорой» революции, «непрерывным комментарием К' проблематике революции и в более специальном смысле — к < проблеме человека (будь то поэт или герой) в революционную эпоху»16.

і

63

Довольно широко исследуются вопросы, связанные с взаимоотношением Гельдерлина, Шеллинга и Гегеля (сходство и различие философских воззрений, возможное воздействие друг на друга в идейном отношении,, приоритет в выдвижении тех или иных идей и пр.).

В. Дильтей в результате анализа пантеистических черт мировоззрения Гельдерлина во фрагменте «Гипериона» 1794 г. приходит к выводу, что «эти положения поэтичесКого пантеизма высказаны до перехода Шеллинга к монизму, до речей Шлейермахера о религии (с которыми они тесно соприкасаются) и задолго до монистического поворота Гегеля»18.

Ф. Цинкернагель в работе «История развития „Гипериона" Гельдерлина» ставит под сомнение утверждение Дильтея о приоритете Гельдерлина, ибо он, с его точки зрения, недооценивает влияние Шеллинга. Ошибка Дильтея, по его мнению, состоит в том, что он рассматривает пантеистическое мировоззрение Гельдерлина не в его развитии, т. е. постепенном становлении, а как сразу же сложившееся и в- такой окончательной редакции изложенное во фрагменте 1;794 г. Согласно ЦинкернагелЮ, в этом фрагменте пантеизм представлен еще в неразвитом виде, а развился он лишь к 1797 г., т. е. ко времени опубликования первого тома романа «Гиперион», будучи «в высшей степени» -обусловленным влиянием Шеллинга в 1795—1796 гг.19

Исследование Цинкернагеля способствовало распространению мнения, что Гельдерлин в идейном отношении находился в полной зависимости от Канта, Шиллера, Фихте, Шеллинга. Пересмотру этой точки зрения в немарксистской историко-философской науке во многом содействовала статья Э.

В. Бём в указанной статье, подробно исследуя взаимоотношение Гельдерлина и Шеллинга в 1795 г., приходит к выводу, что философское мышление Гельиер- лина развивалось независимо от Шеллинга и что именно Гельдерлин оказал на него воздействие, будучи автором фрагмента «Первая программа системы немецкого идеализма» 24.

Вывод Бёма об авторстве Гельдерлина, высказанный публично в 1926 г., был подвергнут основательной критике. JI. Штраус, опубликовавший в 1927 г. статью «Участие Гельдерлина ,в первой программе системы Шеллинга», не соглашаясь с выводом Бёма, доказывает это на фактическом материале. Вместе с тем он признает «решающее влияние Гельдерлин^ на философию Шеллинга» насчитает его вполне «доказанным» в результате исследования Бёма 25. Об этом влиянии свидетельствует «эстетическая часть» фрагмента, где «одновременно проявляется способ, каким Шеллинг ассимилирует достояние, воспринятое от своего друга», а также мифологические и социальные идеи фрагмента.

JI. Пигенот также отмечает влияние философского мировоззрения поэта особенно на вторую половину фрагмента2в. , i ,

В настоящее время вопрос об авторстве фрагмента «Первая программа системы немецкого, идеализма» продолжает дискутироваться в западной литературе, причем в качестве возможного автора, наряду с Гельдерлином и Шеллингом, называется также Гегель 27.

65

а

Р. м, Габитова

Что касается исследования взаимоотношения Гельдерлина и Гегеля,, то начало ему положил К. Розен- кранц, который еще в 1844 г. в книге «Жизнь Г. В. Ф. Гегеля» пытался ответить на вопрос, существовала ли мировоззренческая близость между Гегелем и Гельдерлином в период их, совместной жизни во Франкфурте. По его мнению, из всех членов Франкфуртского кружка Гегелю наиболее импонировал И. Синклер как, представитель «христианской романтики», чем Гельдерлин 28. Синклер, ближайший друг Гельдерлина, был в это время фихтеанцем, но стремился преодолеть субъективный , идеадизм, разрабатывая собственную философию в , «христианско-мистическом духе»29. Но так как Гегель в Бернский период своей жизни, с точки зрения Розенкранца, совершил^ переход от «рационализма и фихтеанства» к «спекулятивному мистицизму», то «христианская романтика» Синклера более отвечала ёго духовным запросам, чем «классическая романтика» Гельдерлина 30.

Р. Гайм, отмечая явное влияние на Гегеля «поэтического склада ума Гельдерлина»31, оставляет открытым вопрос о том, оказали ли воздействие на Гегеля философские воззрения Гельдерлина. Однако он признает «единомыслие» обоих, поскольку "Гегель, набрасывая во Франкфурте «очерк !своей будущей философской системы»32, подобно Гельдерлину, исходил из «противоречия между конечным и бескойечным». Различие же между Гельдерлином и Гегелем в это время, по мнению Гейма, заключалось в том, что «более спокойный и более рассудительный Гегель подвигался более твердым шагом к подробному изложению общей основной идеи»,- а Гельдерлин остался на уровне понимания этой идеи в «неясных очертаниях»33. ' 1

Проблема «Гельдерлин и "Гегель» приобрела особую остроту в связи с усилением иррационалиСтйческих тенденций в западной философии. В Неогегельянстве «ренессанс» философии Гегеля осуществлялся под знаком ее мистико-иррационалистической интерпретации. Определенное основание для такого истолкования исследователи находят в философском творчестве раннего Гегеля. 1

Перемещение внимания к философии раннего Гегеля имело следствием выдвижение на передний план проблем,, связаннйх с его идейным взаимодействием с философским романтизмом. Особый интерес выбывает взаимоотношение Гегеля и Гельдерлина, ибо их связывала тесная дружба начиная со времени учебві в Тюбин- генском университете и вплоть до отъезда Гегеля из Франкфурта в Иену (1801 г.).

Следует, подчеркнуть'и ойределенную «направленность» внимания к вопросу о взаимоотношении Гегеля и Гельдерлина. Именно в философских воззрениях последнего отыскиваются «истинные» истоки философии и диалектики Гегеля. При этом совершается двойная фальсификация. Во-первых, фальсифицируется ноэти- ческо-философское творчество Гельдерлина, "который предстает реакционным романтиком, религиозным^ мистическим поэтом; во-вторых, фальсифицируется ранний Гегельг который также превращается в реакционного

романтика, мистика и христианина. В итоге же идеалистическая диалектика Гегеля интерпретируется в духе философского иррационализма.

Начало этой тенденции в исследовании раннего Гегеля и его взаимоотношения с Гельдерлином было положено В. Дильтеем (см. его работы «История молодого Гегеля», «Переживание и поэзия»), Дильтей указывает, что во Франкфурте между Гегелем и Гельдерлином!, возобновилось «прекрасное философское общение тюбингенских лет», что оно основывалось «на внутреннем родстве их идей»34. Дильтею представляется естественным, что друзья оказывали друг на друга духовное воздействие, что «поэзия Гельдерлина испытывала на себе влияние философского глубокомыслия Гегеля», а Гегель, в свОю очередь, пытался придать своим пантеистическим идеям «поэтическую форму выражения»35.

Подчеркивая «идейное родство» Гельдерлина и молодого Гегеля, в основе которого лежало «исповедание» обоими пантеистического мировоззрения, Дильтей вместе с тем обращает впимание на параллелизм, или взаимную независимость их философского развития в 1795—1800 гг. Все дело было в том' (это касается, с его точки зрения» и взаимоотношений Гегеля и Шеллинга в этот период, хотя здесь он указывает на такой неоспоримый факт, как воздействие на Гегеля работы Шеллинга «О Я как принципе философии или о безусловном в человеческом знании»), что и Гегель и Гельдерлин находились в русле общего развития немецкой философии конца XVIII в. от Канта к Фихте и от него через Шеллинга к объективному идеализму, который в это время принимал специфическую форму пантеизма зв.

Вслед за Дильтеем одни авторы констатируют духовную общность между Гельдерлином и Гегелем, другие выявляют характер и степень воздействия на Гегеля Гельдерлина как поэта-мыслителя в этот период более творчески развитого и идейно зрелого.

Так, К. Розенцвейг подчеркивает значение Гельдерлина для понимания развития философского мышления Гегеля во Франкфуртский период его жизни, ибо «Гельдерлин превосходил своего друга там, где 4 соприкасались их иДеи»37.

На значение для Гегеля личного общения с Гельдерлином в этот период указывает также Й. Гофмейстер 38. Цель своей работы «Гельдерлин и Гегель» он

3* 67 видит в том, чтобы показать «соучастие» Гельдерлина в «становлении великих систем, в особенности гегелевской»39. По мнению Гофмейстера, «молодого Гегеля и более зрелого Гельдерлина» объединял «высокий духовный союз». Их «близость» он усматривает в одинаковом «понимании» ряда философских проблем, в частности в «повороте обоих от субъективного к общему», в «переоценке источника познания», в «разработке диалектики», в рефлексии Гельдерлина по поводу поэтического творчества,, в использовании Гегелем гельдер- линовских понятий судьбы, жизни, любви,"природы и красоты 40.

Отмечая совпадение философских взглядов Гельдерлина и Гегеля Как в формальном, так и в содержательном аспектах, Гофмейстер, вместе с тем, вынужден ограничить его лишь пределами замыслов, возможностей. Что же касается «разработки или степени реализации» выдвинутых обоими мыслителями проблем (например, «разрешения всей проблематики перехода и примирения» во фрагментах Гельдерлина об Эмпедокле и в работе Гегеля «Жизнь Иисуса» и др.), то Гельдерлин «по большей части» проявил свою «несостоятельность». Причину этого Гофмейстер усматривает в его «судьбе», по-видимому, намекая на душевный недуг, вскоре погубивший ею окончательно.

Конечно, дело здесь не только в болезни Гельдерлина. Вся проблематика диалектики, Которой занимались Гегель и Гельдерлин во Франкфурте, могла быть окончательно разрешена лишь философом-систематиком, а не поэтом-мыслителем.