ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
Вопрос об историческом значении философии Гегеля в общем ясен для современной науки. Этим она обязана в первую очередь основоположникам марксизма-ленинизма. Историческая заслуга К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина в этом отношении состоит не только в сохранении и материалистической переработке рационального содержания гегелевской философии, но и в подлинно научной и всесторонней оценке учения Гегеля, явившейся результатом фундаментального исследования всей его системы.
Такая всесторонняя научная оценка философии Гегеля, исходившая из предвидения того, как сложатся отношение к нему представителей основных философских направлений в будущем и исторические судьбы самого гегелевского учения, послужила предпосылкой для последующей коренной переработки гегелевской диалектики на материалистической основе. И если историческая роль философии Гегеля определяется для нас уже самим фактом ее принадлежности к немецкой классической философии, и в особенности местом, занимаемым гегелевским учением в этой философской школе, то очевидность ныне этого положения есть результат огромного труда по исследованию и оценке гегелевского философского наследия, осуществленного К. Марксом, Ф. Энгельсом и В. И. Лениным. Ленин определил разработку Марксом и Энгельсом вопросов диалектики как центральный пункт всей их теоретической деятельности. В этой громадной работе исследование философии Гегеля было для основоположников марксизма одним из важнейших направлений всего их научного поиска. В полной мере это положение следует отнести и к трудам самого Ленина,
который начиная с 90-х годов прошлого века и до конца своей жизни неизменно проявлял самый живой интерес к гегелевской диалектике. Именно Ленин, охарактеризовав немецкую классическую философию в качестве одного из теоретических источников марксизма, определил тем самым основную историческую роль философии Гегеля. В сочинениях Ленина, уделявшего огромное внимание специальному изучению гегелевского учения на всех этапах своей деятельности, мы находим огромной важности положения, вскрывающие истинный смысл многих труднодоступных для понимания гегелевских тезисов, подлинно научное истолкование и оценку действительной сути философского учения выдающегося немецкого мыслителя, подчас очень лаконичные, но поистине гениальные высказывания и заметки, определяющие и поныне принципы критического анализа и творческой разработки философского наследия Гегеля (см. З, 1, 2, 4, 5, 6, 8, 12, 13, 17, 18, 20, 21, 23, 26, 28, 29, 33, 42, 45, 46, 47, 48, 53).
Большие заслуги в истолковании, оценке и популяризации философии Гегеля принадлежат П. Лафаргу, А. Лабриоле, Р. Люксембург, Ф. Мерингу. Очень многое в этом направлении сделано, как известно, пионером русского марксизма Г. В. Плехановым. В XX в. философия Гегеля была предметом анализа таких марксистов, как Д/Благоев, А. Грамши, Г. Димитров, Ж. Политцер, Д. Бернал, П. Тольятти, У. Фостер и др. Наконец, современная марксистско-ленинская историко-философская наука располагает значительным количеством специальных исследований советских и зарубежных авторов, оценивающих историческое значение философии Гегеля (см. библиографию, завершающую настоящую работу) .
Однако ни наличие ряда ценных работ по рассматриваемому вопросу, ни достаточно высокий уровень разработки вопроса отнюдь не снимают необходимости его дальнейшего исследования. Это объясняется тем, что вопрос об историческом значении философии Гегеля составляет часть более широкой и по существу неисчерпаемой проблемы — проблемы всестороннего изучения философского наследия Гегеля.
Необходимость исследования гегелевского философского наследия порождается многими и разнообразными причинами — потребностями и интересами. Но первосте-
пенйое Место среди действующих при этом факторов принадлежит самим достоинствам философии Гегеля, состоящим прежде всего в исключительном богатстве теоретического содержания его учения. Главное же достоинство гегелевской философии в ее диалектике. Именно поэтому в работе «О значении воинствующего материализма» Ленин писал, что необходимо «организовать систематическое изучение диалектики Гегеля с материалистической точки зрения...» (3, XLV, 30).
Универсальность, как отмечал в свое время В. И. Ленин, была характерной чертой всей немецкой классической философии, и тем не менее философия Гегеля в этом отношении даже на таком фоне представляется поистине уникальной. Характеризуя исключительную многогранность гегелевского учения, исследователи обычно дают перечень основных отраслей философского знания, охватываемых его системой: логика, натурфилософия, история философии, философия права, философия истории, эстетика, философия религии. Однако каждый из пунктов этого весьма внушительного перечня может быть представлен в виде самостоятельного и еще более подробного перечня, и каждый из его пунктов в свою очередь может быть вновь конкретизирован и т. д.
Но сколь бы подробным ни был перечень проблем, исследуемых в различных частях философии Гегеля, мы, разумеется, не получим из самого перечня должного представления ни о существе поставленных вопросов, ни об аспектах их исследования и тем более его результатах, ни даже о материале, на котором оно строится.
Гегель проделал поистине гигантскую работу по критическому осмыслению и теоретическому обобщению колоссального идейно-теоретического материала, накопленного человечеством, однако он был отнюдь не каким-то кропотливым систематизатором ранее добытых знаний, но гениальным творцом оригинальной и уникальной философской системы. И если энциклопедическая образованность Гегеля обеспечила исключительную многогранность, подлинную универсальность его системы, то другая отличительная черта мыслителя — истинно титаническая сила его ума — обусловила теоретическое богатство каждой из многочисленных сторон его учения, обилие в них ценных, зачастую гениальных мыслей, имеющих непреходящее значение. Историческая заслуга Гегеля, как отме-
чал Энгельс, состоит не только в том, что его учение охватило несравненно более широкую область, чем какая бы то ни было прежняя философская система, но и в том, что он развил в этой области еще и поныне поражающее нас богатство мыслей (см. /, XXI, 278). Почти любой из разделов его философии, взятый в целом, — это последнее слово науки первой трети XIX в. В результате этого воздействие Гегеля на социальные науки того времени оказалось столь значительным, что они, по словам Плеханова, приобрели в те годы новый вид.
Одна из специфических особенностей философии Гегеля, обусловившая (наряду с отмеченными достоинствами его учения) и особый интерес к его философскому наследию со стороны представителей самых различных философских школ, и исторические судьбы самой гегелевской философии, заключается в выявленной классиками марксизма-ленинизма глубокой внутренней противоречивости гегелевского учения, пронизывающей все то величественное философское здание, которое было возведено немецким мыслителем, и порождающей порой парадоксальные результаты 31. Противоречие между консервативной системой и революционным по своей сущности методом выступает (в его наиболее общем виде) в форме соединения диалектики и идеализма, а результатом этой связи является их взаимное отрицание. Именно в силу своего идеалистического характера гегелевская диалектика оказывается непоследовательной, приводит в ряде случаев даже к уступкам метафизике. Но с другой стороны, диалектический характер гегелевского идеализма делал непоследовательным и сам идеализм Гегеля, заставляя философа «оступаться» в материализм. Поэтому В. И. Ленин писал, ссылаясь на Энгельса, что философия Гегеля есть «перевернутый материализм» (3, XXIX, 215).
Если общим фактором, обусловливающим необходимость исследования философии Гегеля, являются отмеченные особенности его учения (и его достоинства, и его недостатки), то активный интерес к этому учению со стороны философов-марксистов обусловливается, кроме того, и качественными особенностями самой философии марксизма, существенными закономерностями ее форми-
рования и развития. Творческий, революционный, подлинно научный и принципиально партийный характер марксистской философи» в ее отношении к диалектике Гегеля — крупнейшего представителя классической немецкой философии — проявился самым ярким образом.
Законная наследница и достойная преемница всего лучшего, что было порождено предшествующей идейно- теоретической мыслью, марксистская философия включает в себя в преобразованном виде все достижения философии прошлого. Но восприятие этого наследия философией марксизма носит активно-критический характер. Она не только сохранила все наиболее ценное, но и преодолела, отбросила все консервативное, а тем более реакционное, все преходящее и привходящее. А осмысление этого в наши дни требует глубокого детального анализа всей предшествующей философии, выявления не только всего позитивного в ней, но и всех негативных моментов в их многообразных связях и опосредствованиях. Философия марксизма как подлинно революционная и творческая философия коренным образом отличается от всех иных философских систем. Ее отношение к своим предшественникам не исчерпывается критическим усвоением и сохранением достижений прошлого, а включает в себя и развитие наиболее ценных идей на основе новейших данных науки и опыта социально-исторического развития. А это опять-таки требует постоянного обращения к историко-философскому наследию со все более и более высоких позиций.
Наконец, классовый, открыто партийный характер нашей философии требует четкого определения своих позиций не только в отношении к самим философским учениям прошлого, но и к современным их интерпретациям и оценкам, тем более когда речь идет о философском учении Гегеля, которое послужило в свое время одним из главнейших теоретических источников марксизма! В силу этого гегелевская философия, а вместе с тем и состояние современного гегелеведения представляют для филосо- фов-марксистов исключительный интерес.
Указанные особенности марксистской философии определяют собой и соответствующие задачи исследования философии Гегеля, а также основные принципы этого исследования, реализующие в известной мере и то верное, что содержалось в принципах историко-философ-
ского исследования, выдвинутых в свое время самим Гегелем.
Исходным в ряду этих последних был принцип историзма. Реализация этого принципа предполагает в первую очередь анализ всей совокупности конкретно-исторических условий возникновения и развития рассматриваемой философской системы.
Философия Гегеля действительно явилась ярким отражением эпохи ее возникновения — эпохи восходящего развития капитализма и подъема народных движений, эпохи Великой французской буржуазной революции. Однако и сама эта эпоха имела определенное и далеко не одинаковое конкретное выражение в условиях той или иной страны, данной социально-классовой среды. Родина Гегеля — Германия того времени являла собой прямо- таки хаос в политическом, экономическом, социальном отношениях. Слабость, трусливость, филистерство немецкой буржуазии, отрешенность от активной практики, характерные для немецкой действительности того периода, отразились и в мировоззрении Гегеля не менее ярко, чем свойственный той же Германии подъем творческого духа и революционный пафос той эпохи. Философия Гегеля явила собой и величие, и убожество, и если первое — отражение его эпохи в истории Европы вообще, то второе — отражение его социальной среды, т. е. конкретного преломления этой эпохи в специфически немецких условиях.
Противоречия социальной действительности начала XIX в. сказались непосредственным образом на всей немецкой классической философии, в силу чего она явилась немецким отражением французской революции (Маркс), и на ней лежала печать исторически классовой ограниченности. Это касается и Гегеля. И поэтому Гегель, как и другие представители классической философии, велик не столько в решении, сколько в постановке философских проблем.
Оценить действительное содержание и истинное значение философии Гегеля можно, только руководствуясь ценнейшим методологическим указанием Маркса, сформулировавшего один из основных принципов подлинно научного историко-философского исследования — принцип историзма, существенно отличающийся от аналогичного гегелевского принципа. «Истинное содержание всех составивших эпоху систем образуют потребности време-
ни, в которое они возникли. В основе каждой из них лежит всё предшествующее развитие нации, историческая форма классовых отношений с их политическими, моральными, философскими и иными следствиями» (У, III, 464).
Реализация принципа историзма требует анализа не только конкретно-исторических условий возникновения данной философской системы, но и ее собственной эволюции. Рассматривая эту проблему, исследователи порой устанавливают прямую зависимость между политической эволюцией Гегеля и его философской эволюцией, а поскольку в политическом отношении философ, несомненно, к концу жизни поправел, соответственно оценивается и его философское развитие. Связь указанных моментов друг с другом действительно существует, и не случайно лучшие сочинения написаны Гегелем до его примирения с затхлой прусской действительностью конца 20-х годов XIX в. Однако связь эта далеко не прямолинейна. Не следует забывать, что и в ранних произведениях Гегеля присутствуют консервативные элементы, а с другой стороны, и в самых зрелых его работах немало прогрессивных идей. Так, тенденция к оправданию всего существующего .наблюдается, например, уже в работе «Позитивность христианской религии», однако верность идеалу свободы, истолкование ее как основы расцвета искусства и важнейшего условия духовного творчества философ сохраняет и в период своего примирения с прусской монархией. Гегель до конца своих дней оставался противником не только феодализма, но и реакционного романтизма, поклонником идейного подвига французской революции и защитником науки от мракобесия, апостолом разума.
Принцип историзма — одно из проявлений более широкого принципа исследования — действительной научности, которая (наряду с рассмотренными) включает в себя и другие моменты, в том числе требование всестороннего рассмотрения данной философской системы. Это требование предполагает, в частности, выяснение соотношения между формой и содержанием данного учения.
Соблюдение этого требования, общего для исследования всех философских учений, особенно важно при анализе учения Гегеля, поскольку содержание его оказывается труднодоступным именно из-за вуалирующей и в значительной мере мистифицирующей его формы. Неумение установить действительное соотношение между фор-
мой и содержанием гегелевского учения, сосредоточение внимания на внешней стороне последнего служат одной из причин неадекватного истолкования самого учения, приводят к искаженной интерпретации и недооценке его содержания. Обращая внимание на этот момент, Энгельс в письме к К. Шмидту указывает: «Гораздо важнее отыскать под неправильной формой и в искусственной связи верное и гениальное» (1, XXXVIII, 177).
Но для выявления этого «верного и гениального», для раскрытия действительной сути философского учения недостаточно лишь дифференциации содержания от формы. Всестороннее рассмотрение философской системы требует строгого различения между ее объективным содержанием и субъективными позициями ее творца, между тем, что «какой-либо автор в действительности дает», и тем, что он «дает только в собственном представлении» (1, XXXIV, 287).
Такой подход к философии Гегеля был особенно характерен для Ленина.
В 1913 г. в статье «Переписка Маркса с Энгельсом» Ленин пишет: «Если попытаться одним словом определить, так сказать, фокус всей переписки, — тот центральный пункт, к которому сходится вся сеть высказываемых и обсуждаемых идей, то это слово будет диалектика. Применение материалистической диалектики к переработке всей политической экономии, с основания ее, — к истории, к естествознанию, к философии, к политике и тактике рабочего класса, — вот что более всего интересует Маркса и Энгельса, вот в чем они вносят наиболее существенное и наиболее новое, вот в чем их гениальный шаг вперед в истории революционной мысли» (З, XXIV, 264). Эта развернутая характеристика философской эволюции Маркса и Энгельса может быть с полным правом распространена на самого Ленина.
Начиная с первых своих работ и вплоть до последних статей 1923 г. Ленин неустанно исследует проблемы материалистической диалектики. Он показывает ее сущность как общей теории развития материального мира и вместе с тем теории и логики познания, оценки, решения и действия в преобразовании человеком внешнего мира и самого себя на пути к социализму32.
В годы, предшествовавшие революции 1905 г., Ленин исследует важнейшие проблемы диалектики, среди них: вопрос об объективном методе социального анализа («Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?»), диалектика стихийного и сознательного в рабочем движении («Что делать?»), диалектическая природа стратегии и тактики партии пролетариата («Шаг вперед, два шага назад», «Две тактики социал- демократии в демократической революции») и др.
В 1905—1914 гг. в центре внимания Ленина — проблемы политической и идейной неоднородности рабочего движения («Марксизм и ревизионизм»), критика антидиалектических концепций субъективного идеализма русских махистов, богоискателей, толстовства и т. д. («Материализм и эмпириокритицизм», «О «Вехах»», статьи о Толстом и др.). В эти же годы Ленин дает глубокий анализ диалектических идей Маркса и Энгельса («Конспект переписки Маркса и Энгельса», статьи «Переписка Маркса с Энгельсом», «Карл Маркс», «Критические заметки по национальному вопросу» и т. д.).
В 1914—1917 гг. вопросы диалектики разрабатываются Лениным в «Философских тетрадях» и примыкающих к ним работах: «Крах II Интернационала», «Социализм и война», «О лозунге Соединенных Штатов Европы», «Империализм, как высшая стадия капитализма», «Государство и революция» и др.
Наконец, в советский период вопросы диалектики борьбы за социализм в экономике, политике и культуре раскрываются Лениным по существу во всех его работах— от «Очередных задач Советской власти» до последних выступлений.
И на всех этих стадиях философского творчества Ленин самым широким образом использует все богатство диалектической мысли Гегеля. Вопреки Гароди и другим фальсификаторам ленинизма, утверждающим, что до 1914 г. Ленин не знал Гегеля (см., напр., 218), мы видим в ленинских трудах задолго до «Философских тетрадей» постоянное обращение к Гегелю, материалистическую переработку его идей.
Еще в конце XIX в. в сибирской ссылке Ленин, как свидетельствуют многие факты, специально изучал Гегеля. Н. К. Крупская пишет, что когда она привезла в Шушенское русских классиков, то «Владимир Ильич по-
ЛожиЛ их бколо своей кровати, рядом с Гегелем» (50, 192). П. Н. Лепешииский, вспоминая о встречах с Лениным в 1898 г. в Сибири, отмечает: «Я помню, например, что в это время он штудировал «Логику» Гегеля. И он с увлечением говорил нам, окружающим его товарищам, о богатстве мыслей в этом трактате, не замечая, по-видимому, того, что многие из нас (по крайней мере, о себе смело могу это сказать) еще не были подготовлены к пониманию идей гегелевской философии» (///, 187).
В философских спорах с Ф. В. Ленгником, который вслед за Каутским и Бернштейном пытался защищать неокантианские идеи (см. 111, 189), Ленин говорил, что рабочий класс должен выступить на борьбу во всеоружии теоретического знания, использовать все богатство науки в революционном преобразовании общества.
В работе «Шаг вперед, два шага назад» (1904) Ленин дает уже развернутую характеристику значения гегелевской диалектики для марксизма 33.
В нашей литературе книга Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» традиционно оценивается как творческая разработка проблем философского материализма и теории отражения. Между тем на десятках ее страниц мы встречаем важнейшие идеи относительно материалистической диалектики и ее отношения к диалектике Гегеля. Так, в разделе хлавы II «Существует ли объективная истина?» Ленин приводит гегелевское определение философского материализма, давая свой перевод этого интересного отрывка из «Малой логики» (см. З, XVIII, 128—129). В той же главе Ленин использует гегелевское противопоставление диалектики и релятивизма (см. там же, 139). Он не раз показывает, что ошибки и заблуждения махизма проистекают из незнания положений, введенных в философскую теорию Гегелем (см. там же, 198 и др.). Наконец, критикуя Богданова за попытку объявить свои взгляды «третьим путем» в философии, Ленин саркастически замечает: «Мы выше не только материализма, но и идеализма «какого-нибудь» Гегеля» (там же, 200). Ленин называет русских махистов «жалкими эпигонами современных философов, которые мнят, что уничтожили Гегеля, на деле же вернулись к повторению догеге- левских ошибок Канта и Юма» (там же, 358). Представ-
ляло бы несомненный научный интерес исследовать этот вопрос подробнее, показав защиту и развитие диалектики марксизма Лениным в этой книге.
Наконец, «Философские тетради» и примыкающие к ним труды. Здесь важно подчеркнуть два момента. Во- первых, то, что Ленин вновь обратился к исследованию гегелевских идей на основе громадной работы по осмыслению теоретических вопросов, содержавшихся в переписке Маркса и Энгельса. Ленин начал работать над «Перепиской» сразу же после ее выхода в свет — в сентябре 1913 г. Его конспект «Переписки», опубликованный только в 1959 г., долгие годы служил Ленину важнейшим литературным источником. Ленин использовал его в таких работах, как «Карл Маркс», «О праве наций на самоопределение», «Империализм, как высшая стадия капитализма», «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», и в ряде других.
Н. К. Крупская пишет об этом: «Ильич. .. тотчас же по приезде в Берн засел за составление для Энциклопедического словаря Граната статьи «Карл Маркс», где, говоря об учении Маркса, начал с очерка его миросозерцания, с разделов «философский материализм» и «диалектика». .. В связи с писанием глав о философском материализме и диалектике Ильич стал опять усердно перечитывать Гегеля и других философов и не бросил эту работу и после того, как окончил работу о Марксе» (103, 238—239).
385
1.3—551
Обращает на себя внимание и тот факт, что выбор Лениным произведений, конспекты которых вошли в «Философские тетради», явно определен его конспектом «Переписки» Маркса и Энгельса. Главным в «Переписке» Ленин назвал диалектику. И проблемам диалектики в первую очередь посвящены его «Философские тетради». Второе важнейшее обстоятельство, характеризующее «Философские тетради» Ленина, — это их ярко выраженная направленность на выяснение теории и стратегии социалистической революции. Это легко увидеть, сравнив содержание ленинских положений в «Философских тетрадях» с разработкой им теории социалистической революции в эпоху империализма. Ленин формулирует в «Философских тетрадях» несколько фундаментальных принципов материалистической диалектики. Это, во-первых, положение о том, что единство борющихся противопо-
ложностей есть ядро диалектики. Далее, положение о том, что объективная диалектика материального мира и субъективная диалектика познания, логика теоретического мышления — едины по своим законам. В-третьих, Ленин выдвигает как основной принцип диалектики единство познания и практики, единство, складывающееся через оценку познанного человеком материала и принятие им тех или иных решений на основе имеющегося знания. И наконец, Ленин указывает, что конечным результатом всякого акта познания выступает действие. «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его... мир не удовлетворяет человека, и человек своим действием решает изменить его» (З, XXIX, 194, 195).
То.сим образом, Ленин раскрывает сущность диалектики марксизма как теории развития мира и человека, теории и логики познания и оценки человеком мира и самого себя, теории решений и революционного действия.
При этом Ленин подчеркивает, что диалектическая идея универсального движения и изменения, провозглашенная Гегелем в 1813 г. («Наука логики»), угадана им еще до применения ее к жизни и обществу. По отношению к обществу эта идея провозглашена Марксом и Энгельсом в 1847 г. («Манифест Коммунистической партии»). К человеку ее применение доказано в 1859 г. («Происхождение видов» Ч. Дарвина) (см.