5. Реальность внутреннего пространства личности Образы и знаки во внутреннем пространстве психики человека.

В психологии принято понимать образ как чувственную форму психического явления. По своему содержанию образ может быть как чувственным (образ восприятия; образ представления), так и знаковым (образ группы предметов, принадлежащих к определенному классу; образ любви; образ смерти и т.п.).

1 См.: Андреев Д. Роза мира. — М., 1991.

60

Образы, наполняющие внутреннее пространство психики человека, по своему объему и особенностям конкретной представленности обладают большой вариативностью. Индивидуальные образы человека могут иметь свои различия в сравнении с индивидуальными образами другого человека. Однако присутствие человека в социуме и постоянные его взаимные сношения с другими людьми обеспечивают определенную коррекцию образов восприятия и образов представления. Внутренняя психическая жизнь человека такова, что в чувственном образе может быть воплощено любое содержание знака в его культурной и индивидуальной заданное™. В этом случае знак воссоединяется с образом и создает автономный образ-знак в его индивидуальном восприятии.

В психологии различают следующие виды нормальных образных явлений: 1) образы восприятия; 2) образы представления; 3) образы воображения. Здесь речь идет об активной психической деятельности человека, включенного в созерцание, наблюдение реальной действительности, припоминающего, вспоминающего прежде увиденное или воображающего некий предмет или некую ситуацию, которые он прежде доподлинно не видел.

Нормально протекающие процессы связи человека с внешним миром обеспечивают ему возможность адекватно реагировать на внешние условия и адекватно взаимодействовать с другими людьми.

Особое место в череде образных явлений занимают эйдетические образы — отчетливо выраженное, детально видимое зрительное или слуховое представление объекта.

Эйдетик — человек, способный воспринимать эйдетические образы и обладающий эйдетическими способностями. Эйдетизм как явление не изучен.

При всей вариативности образных явлений внутренней жизни человека обычно люди хорошо понимают свои образы и достаточно легко соотносят свои и не свои образы, различая варианты автономных образов друг друга. При этом люди в доверительном общении по поводу своего видения и созерцания мира обогащают друг друга, обмениваясь основными знаками — словами, описывающими и указывающими на особенности своих автономных образов.

Если обмен знаниями об особенностях внутренних образов людей из одной общей культуры происходит по большей части спонтанно, исподволь, то наличие особенных внутренних образов у

61

представителей разных культур неизменно замечается и вызывает особую ориентированную реакцию. Так, если чукча указывает на особое состояние снега и называет его неким словом, то всякий иной человек, в языке которого нет значения, указывающего и объясняющего это состояние, хочет доискать и воспринять тот образ, который прежде не был доступен его восприятию.

Мы постоянно обмениваемся не только знаками слов, их значениями и смыслами, но и знаками, намекающими, указывающими нам на особенности автономных образов, обогащая тем самым образы нашего собственного внутреннего пространства1. Особое место в сознании человека занимают художественные образы, которые создаются посредством подражания (мемесис) творчески воспринимаемому самого бытия и посредством нового, нетрадиционного видения предметов окружающего мира.

Человеческий глаз помимо свойственной ему морфологии обучается зрительному восприятию.

Глаз каждого отдельного человека «разумен» или «неразумен» по-своему.

Люди по-разному опознают одни и те же объекты, наиболее ярко это выражено в детстве. Данное явление обнаруживается в особенностях восприятия, которые доступны нашему осознанию, и в особенностях восприятия, которые ускользают от нашего сознания, они только подразумеваются нами. Можно привести множество поучительных примеров из воспоминаний и дневников выдающихся людей — не только художников, но и писателей и ученых. Предполагаю, что этот разброс в нюансах восприятия вообще присущ людям, но простые смертные не подмечают этого, не рефлексируют и, следовательно, не обсуждают.

Как бы то ни было, смею утверждать, что образы предметов реального мира во внутреннем пространстве нашей психики имеют достаточно разнообразные воплощения. Эта вариативность — предтеча индивидуализации внутреннего пространства личности.

В процессе предметного восприятия участвует язык, он становится орудием, выступает средством идентификации предметов, их опознания, классификации и оценки. При этом в индивидуальном сознании каждого человека возможны свои варианты.

1 Понятие «образ» употребляется как термин по отношению к описанным выше видам чувств. В то же время понятие «образ» может использоваться как синоним терминов «копия», «отображение», «содержание отражения», «сведение», «сообщение», «знание», а также «информация» в широком смысле слова. См.: Винер И. Кибернетика или управление и связь в животном и машине. — 2-е изд. — М., 1968. — С. 227 — 238; Кастелъс М. Галактика Интернет. — Екатеринбург, 2004. - С. 318; и др.

62

То же происходит и с восприятием не предметного мира, а мира художественных образов, которые обустраивают наше духовное бытие.

Художественные образы основываются на базе канонически воспринятых образов, на базе прорыва сквозь эталоны цветов, форм и уже утвердившихся, бытующих эстетически принятых образов.

Семантика русского слова «образ» указывает на воображаемое бытие художественного продукта, на его конечное предметное или знаковое воплощение.

Образить, ображать — придать чему-либо образ, выделать вещь, образ чего из сырья. Камень сразу не образишь, надо походить около него. [Уродство безобразит. Не воображай себя разумником. Соображай поступки свои с последствиями. Образтъ — придать должный, красивый вид.]

Образовывать, образовать — давать вид, образ; обтесывать или слагать, составляя нечто цельное, отдельное. [Из глины образуют посуду. Из мертвого мрамора образуют живое поличие.] И еще множество значений и смыслов, связанных с корнем «образ», мы находим в Толковом словаре Вл.Даля1.

Художественный образ возникает в процессе деятельности человека, но и остается носителем процесса творческого восприятия другого человека. «Художественный образ есть процесс»2, перекрещивание творческого и сотворческого (воспринимающего) воображения.

Образ, существующий в душе творца, становится достоянием воспринимающего его человека через художественный предмет. Объективно художественный предмет есть знак, материальное средство для возбуждения художественного образа у смотрящего на него.

Никому, однако, неизвестно, насколько образы одного человека идентичны образам другого человека. В художественных образах всегда существует область невысказанного самим творцом, что дает возможность другим людям творить свои варианты образов.

В отдельные периоды жизни внутренние образы могут довлеть над человеком, доминируя над его непосредственным восприятием реального мира. Это может происходить из-за склонности человека к мечтанию и фантазированию; из-за богатого арсенала внутренних образов, которые легко воспроизводятся в идеальном плане созерцания этих образов. Это может происходить в особые периоды онтогенеза (в детстве, отрочестве и юности), когда

1 См.: Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка. — Т. 2: И — О. — М., 1981.

2 Потебня A.A. Из записок по теории словесности : Мысль и язык // Собр.

63

внутренние психические образы могут быть особенно ярки и привлекательны. Это может происходить в экстремальных обстоятельствах катастроф или в ситуации сенсорной или социальной депривации.

Образы внутреннего мира человека, если они захватывают и держат человека, можно назвать аутичными образами.

Некоторый уход из реальности существует у здоровых людей как норма психической жизни. По разным причинам человек может «уйти в себя». В этом случае он может «рисовать» себе картины иного бытия. Воображаемыми ситуациями он управляет по своему усмотрению.

В норме «уход» из реальности является волевым актом, и здоровый человек возвращается в реальный мир всякий раз, как только потребует действительность или он сам насытится пребыванием во внутреннем мире.

Нарочитый уход в себя и удерживание себя во внутреннем мире своих образов мы называем психологическим капсулированием. Это состояние может быть свойственно человеку как со здоровой психикой, так и психически несостоятельному.

Возникающее у здорового человека спонтанное капсулирова-ние мы называем нормальным {естественным) аутизмом. Человеку присущи состояния погружения в себя, когда он плывет по течению спонтанно возникающих образов или творит их по своему разумению, уходя от реального мира.

Многие люди в определенный момент своей жизни «уходят» в состояние грез. Жизнь в грезах делает ее более соответствующей эмоциональным ожиданиям.

В то же время есть люди, которые благополучно сочетают способность к жизни в фантазии и в реальной действительности. Эта способность просматривается как у обычных людей, так и у знаменитых писателей, художников и музыкантов.

Безусловно, необходимо обладать некоторой способностью к творческому воображению, чтобы создать для себя галлюцинаторный рай, но человек вообще тяготеет к воображению, особенно в юности.

Аутистическое состояние сознания содействует осуществлению желаний. В потоке воображения создается эгоцентричный мир, который развивается вне пространства и времени.

Аутизм предполагает неограниченное поле действия, возможность реализации самых различных желаний, независимо от того, противоречат они друг другу или нет, приемлемы они в реальном мире или нет. Самые противоречивые желания существуют и разрешаются в аутистических представлениях и мыслях. Аффекты

64

обычно окрашены положительно. Это удерживает в состоянии обособления от внешнего мира, в состоянии капсулирования.

Ф.М.Достоевский, будучи истинным психологом, выявил тип людей со «слабым сердцем», которые, спасаясь от непереносимых условий бытия, уходили в мир своего воображения, грез. «Но какое-то темное ощущение, от которого слегка заныла и волнуется грудь его, какое-то новое желание соблазнительно щекочет и раздражает его фантазию и незаметно сзывает целый рой новых признаков. <...> Воображение его снова настроено, возбуждено, и вдруг опять новый мир, новая очаровательная жизнь блеснула перед ним в блестящей своей перспективе. Новый сон — новое счастье! Новый прием утонченного, сладострастного яда! О, что ему в нашей действительной жизни!» Забравшись в свой угол, мечтатель впадает в состояние грез. В полете фантазии мечтатель владеет всем — пленительными женщинами, миром, совершает героические подвиги. Во время грез ускоряется пульс, льются слезы, горят лихорадочным огнем щеки. «...Вы спросите, может быть, о чем он мечтает?., да обо всем... об роли поэта, сначала непризнанного, а потом увенчаного; о дружбе с Гофма-ном<...>». Мечтатель постоянен в своих грезах. «И ведь так легко, так натурально создается этот сказочный, фантастический мир! Как будто и впрямь это не призрак! Право, верить готов в иную минуту, что вся эта жизнь не возбуждения чувства, не мораль, не обман воображения, а что это и впрямь действительное, настоящее, сущее!»1

Можно вспомнить знаменитые описания своих видений К. Г. Юнга. Его посещали видения, которые производили на него сильнейшее впечатление.

Дж.Лондон, Ф.М.Достоевский, О'Генри, К.Г.Юнг, В.И.Вернадский — все они переживали видения и описали их в своих письмах, произведениях. Видения образов дорогих людей — довольно распространенное явление в функционировании нашей психики. Сплошь и рядом мы слышим рассказы потрясенных людей о том, как «однажды наяву» они «увидели» кого-либо из усопших близких людей.

Капсулирование на мечте — это, конечно, типология человека со «слабым сердцем». Но в подростковом и юношеском возрастах юный человек нередко спасается от реальных проблем посредством побега в свой обособленный внутренний мир, творимый грезами и мечтой. И так происходит с человеком уже достаточно давно, если судить по источникам — много тысячелетий. Очевидно, что можно говорить о типологии человеческого духа, о типологии выбора человека.

1 Достоевский Ф. М. Белые ночи : сентиментальный роман. (Из воспоминаний мечтателя) // Поли. собр. соч.: в 30 т. — Л., 1972. — Т. 2. — С. 115— 116.

65

Подростки и молодые люди, имея многообразный опыт в реальной жизни и испытывая негативные чувства в отношении собственных неудач, в своих грезах создают множество желаемых ситуаций, которые иллюзорно греют их чувства. Число ситуаций бесчисленно и разнообразно: один жаждет стать снова ребенком; другой — статусным чиновником, бизнесменом; третий — волшебником; четвертый — гетеросексуалом; пятый — странником по звездам1. Нередко в этом возрасте молодые люди жаждут кому-то погибели — из-за обиды, из-за желания «увидеть, как это бывает», из-за жажды материального благополучия. В то же время молодые люди реализуют в аутизме свои романтические стремления и высокие моральные и гражданские порывы — они устремляются в своем воображении к разрешению самых невероятных задач.

В аутизме подростков и юношества, кроме того, постоянно присутствуют сексуальные влечения с их многочисленными пер-верзиями. В юношеском возрасте наряду с идеализацией любовных отношений в аутистическом состоянии могут всплывать сексуальные перверзии из-за неконтролируемых биологических (в том числе эндокринных), психологических и социальных факторов. Обычно перверзии наблюдаются в пубертатном периоде. Их возникновение обязано также влиянию микросоциальной среды, этническим традиционным ценностям и коммуникативным полям, транслирующим новые идеи эпохи цивилизации.

Человек обретает себя, осознавая потребность в развитии. Для этого он организует свою волю, действуя как существо сознательное. Однако личность — субстанция весьма ранимая. Достаточно изменить стабильные условия существования человека в обществе, как действует эффект неопределенности. Нетерпимость к неопределенности является выраженной психологической особенностью человека.

Эффект неопределенности влияет на специфику развития и обратимости — необратимости естественных для человека психических процессов, в том числе реалистического и аутистического мышления.

В ситуации эффекта неопределенности может произойти регресс к более ранней структурной организации психики, когда было естественно сосуществование реалистического и аутистического мышления. В этом случае мы считаем правомерным ввести понятие вынужденный аутизм.

Термин «аутизм», как известно, ввел Э.Блейлер в 1911 г. Этим словом Э.Блейлер обозначал состояние ухода из внешнего мира во внутреннюю жизнь, построенную на аффективных пережива-

ем.: Лондон Дж. Смирительная рубашка. (Странник по звездам) // Собр. соч.: в 14 т. - М., 1911. - Т. 11.

66

ниях. При аутизме начинают доминировать образы, подчиненные аффективным потребностям1.

Термин «аутизм» применяется для обозначения повышенной ориентации на внутренние переживания и для выражения зависимости мысли от аффективной тенденции.

Смысл человеческой жизни в активной деятельности — в физических действиях, в умственной нагрузке, в духовном развитии. Если эта потребность не удовлетворяется в условиях заключения, то компенсацией становится патологическая форма приспособления к жизни — «гнать», «гнать», «гнать», когда человек сам будоражит себе мозг, включая одни и те же тупиковые сюжеты, одни и те же тупиковые чувства.

И все-таки человек психологически в большей степени находится во внешнем мире. Его волнуют прежде всего зрительно воспринимаемая действительность и «зримая суть вещей».

Мы видим, как обращенность к внешнему миру, к зрительно воспринимаемой действительности, естественно, приводит человека к необходимости обращаться к внутренним образам, которые содействуют видению некой сущности вещей, познаваемой схемами, речевыми, математическими и специализированными языками. Непосредственно воспринимаемые образы соединяются со множеством разнообразных по своему назначению знаков и начинают особую жизнь во внутреннем пространстве психики человека. Здесь нельзя не вспомнить К. Поппера, который писал о мире состояний сознания: «Знание в смысле "я знаю" принадлежит к тому, что я называю "вторым миром", миром субъектов»2, далее он приводит примеры субъективного характера: «Я знаю, что вы стремитесь спровоцировать меня, но я не дам себя спровоцировать». Знание есть «состояние осведомленности, или информированность»3.

Внутренние образы и знаки формируют субъективные знания; на которые ориентируется человек.

Особое место в пространстве нашей психики занимают изобразительное искусство, поэзия и литература.

Наша способность видеть произведение искусства как «вместилище» предметов и явлений мира совершенно удивительна. Образы, представленные в произведениях искусства, читаются зрителем как образы реального мира, которые можно созерцать, на которые можно смотреть и которые можно видеть. В своем восприятии образов картины мы соотносим образы реальных предметов и образы, изображенные на полотне. Нас восхищает концентрированная

1 См.: Блейлер Э. Аутистическое мышление: пер. с нем. — Одесса, 1927; Блей-лер Э. Аффективность, внушение, паранойя. — М., 2001.

2 Поппер К. Объективное знание // Логика и рост научного знания: избр. работы: пер. с англ. — М., 1983. — С. 442.

3 Там же. - С. 444.

67

выразительность изображения, которая как бы выражает сущность предмета в высшей степени.

Кроме того, в художественном изображении может быть представлено индивидуальное видение и отношение художника к изображению. Мы научаемся считывать чужие откровения, добытые упорным трудом созерцания и восприятия объекта изобразительной деятельности художника, и тем самым обогащаем собственную обзорную сферу. Сложные интегративные связи, которые образуют воспринятые и присвоенные нами художественные образы и знаки, становятся нашим личным достижением.

Особое значение обретают образы поэзии и литературы.