ГЛАВА 1 КЛЮЧЕВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ИДЕОЛОГИИ

Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволсніс.» (Лук. 10:21)

«Все события, весь ход истории, - писал один пастырь овец Христовых, - мы должны рассматривать в свете двух тайн, раскрываемых в Слове Божием: тайны благочестия, или всего Божественного домостроительства нашего спасения, и тайны беззакония (выделено мной - В.

О существовании «тайны беззакония» во втором послании к Фессалоникийцам предупредил христиан святой апостол Павел, сказав своим современникам, что «тайна беззакония» уже действует (2 Фес. 2:7). Уже во времена пришествия Христа, - писал, анализируя послание ап. Павла, профессор богословия Н.Н. Глу- боковский, - шел «таинственный процессъ развитія и возобла- данія антирелигіознаго беззаконичества и антиморальных віяній сатанинскаго характера. Они выступали при началі про повід и Христовой, сопровождали ее до конца, сопутствовали благовістникамь и ополчались на евангельскіе труды».2

«Тайна беззакония» ненова, она начала обретать себя уже во времена земной жизни Господа нашего Иисуса Христа, соделы- ваясь врагом дарованного Им закона. И с тех пор, если можно так сказать, она порядком пообтерлась о тротуары истории, но при этом, не теряя своей действенности, наоборот, она обретала все большее влияние в мире. До конца времен она должна действовать, в кончине века, в последние годы пред гибелью человечества и предначертано ее «торжество».

В своем послании апостол Павел также предупреждает мир о явлении тесно связанного с «тайной беззакония», в некотором роде ее избранника - «беззаконника», «человека беззакония», «сына погибели» (2 Фес. 2:3,8) который назван в православном предании антихристом. По слову Н. Глубоковского: «Въ общей массЬ предреченныхъ Господомъ лжепророковъ и лжехристовъ св.

Посему, можно сказать, что в более узком смысле «тайна беззакония» - не все далание диавола против Бога и человеков, но та диавольская работа, которая направлена на приуготовление воцарения антихриста и торжества диавола в мире. Протоиерей Борис (Молчанов), изучавший этот вопрос, при объяснении смысла «тайны беззакония», в 30-е гг. прошлого века, привел слова Господа Иисуса Христа: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее" (Мф. 16,18)».4 Вратами ада, по толкованию прот. Бориса, является собрание людей, наиболее приближенных к сатане, которые группировались с его помощью в мире, нацеливая свое служение против Церкви. «Врата ада означают не просто силы адские, а "генеральный штаб" адских сил — наиважнейшее собрание их, посвященное разработке плана генеральной битвы с Церковью», - писал о. Борис.5 «Тайной беззакония», по смыслу его толкования, в Св. Писании и называется «адский план борьбы с Церковью... (2 Фес. 2,7), тайной, действующей на протяжении веков и имеющей завершиться появлением Антихриста (2 Фес. 2, 8)».6

«Тайна беззакония» являет собой действие, в первую очередь, - антихристианское. Православная Церковь учит, что после грехопадения наших прародителей Адама и Евы человек попал под власть и влияние диавола, лишившись рая за свое непослушание и нераскаянность. На протяжении более пяти тысяч лет до Первого Христова Пришествия человек пребывал в этом диавольском плену. Но когда Господь наш Иисус Христос воплотился в мир, Он явил человекам спасительный путь, отверз двери рая для человечества, открыл людям путь освобождения от адского пленения, от власти диавола, томившего человеческий род на протяжении нескольких тысяч лет после первородного грехопадения праотцев.

Сатана (диавол) жаждет полновластия над людьми. «Сатана не удовлетворился тем, что он покорил человека и с землею под власть свою, - снова мы приводим слова свт. Игнатия, - что держал его в плену, возбуждая в нем различные страсти и ими оковывая его, что служением греху привел его в служение себе. Мысль, обуявшая ангела на небе, не оставляла его и в поднебесной, - куда^ как в преддверие ада, он низвергнут с неба: мысль соделаться равным Богу».9 Так было до искупления человечества, пока Христос не пришел в мир и не связал диавола, но тот и связанный в аду не оставил мысли «соделаться равным Богу», которая свойственна его безвозвратно падшему естеству.

Сам душегубитель воплотиться в мире под видом Бога не может, деятельность его ограничена Господом нашим для спасения людей, но он имеет влияние на безбожных, беззаконных, обольщенных им человеков, поддавшихся ему по собственной воле, служащих орудиями его «промысла». Через одного из таких служителей диавол и вознамерился добиться поклонения себе как Богу всего человечества. Как предсказано в православных пророчествах о кончине мира, антихрист, который и станет этим «избранным» служителем, вместив в себе всю сатанинскую злобу и все отступления человеков от Бога, воссядет на мировом троне мироправителем всех народов и «в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес.

Примерно так выглядит общий духовный смысл «тайны беззакония». Прискорбно то, что случиться это «торжество» диавола должно по причине отступления человеков от Бога и от заповедей Нового Завета (Мф. 24:12; 2 Фес. 2:3). Ободряет то, что страшное правление антихриста будет недолгим, Господь прервет его Вторым Своим Пришествием, и устрашает то, что после этого мир рухнет, и начнется Страшный Суд, где каждый человек будет судим по Заповедям Божиим по делам его земной жизни, и по результатам Суда будет решена его окончательная вечная участь: или рай, или ад. Эго не прелюдия фантастического триллера, - так учит православная вера о существе истории человеческой, о временах последних и о кончине мира.

Война, затеянная диаволом против христиан уже при жизни святых апостолов шла в полном разгаре, диавольское наступление уже тогда начало действовать, в дальнейшем увенчавшись многими неудачными, благодаря неизреченной милости Бо- жией к человекам, попытками предсказанного торжества «тайны беззакония» в мире.

Нам, немощным, неполезно, не следует при оценке всего этого подключать воображение, разжигая в нем наглядные образы диавола или антихриста. Тем более что зло, как вразумительно пишет высокопреосвященный митрополит Иоанн (Снычев) (f 1995), - «в каком бы виде оно ни пыталось реализовать себя, как бы ни простирало свое влияние и власть в среде человечества, никогда не определяло и не будет определять жизнь людей. Промысел всемогущего, непостижимого, неведомого Божества и свободная воля человека - вот две силы, движущие мировой исторический процесс!»ДО Господь попускает только в той мере владычество диавола в мире, в какой к этому по своей свободной воле склоняются сами люди.

Но мы должны иметь правильное представление о духовном смысле истории человечества в свете православного богословия и православной эсхатологии (науке о кончине мира). «Стойте, - говорит святой Апостол, - и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим» (2 Фес. 2:15). Православная вера обязывает христианина верить во Второе Пришествие Христа и в кончину века.

По духоносным изречениям святых Отцов, мы живем в последние времена12 пред кончиной мира, день воцарения антихриста и открытия «тайны беззакония» не за горами. Митрополит Иоанн (Снычев), наш современник, говорил: «Приближается кончина века, весь ход событий в мире свидетельствует о приближении "человека греха, сына погибели, противящегося и превозносящегося выше всякой святыни",., то есть, приближается тот, кого мы, христиане, называем антихристом».13

Для тех, кто считает эти выводы несвоевременными или, тем более - относится к ним как к «сказочным», еще раз обратимся к словам святой жизни архиерея Аверкия (Таушева), приведенным нами пред началом этой главы: «Братие! Если вы услышите, что кто-нибудь с насмешкой, с иронической улыбкой на лице или же со злобой и раздражением относится к проповеди о приближении антихриста, второго пришествия Христова, кончины века и Страшного суда, знайте, что вы имеете дело с лицом, уже так или иначе вовлеченным слугами антихриста в подготовку его скорейшего прихода и воцарения на земле! Бойтесь таких людей, как разрушителей нашей Святой Веры и церкви!».

Господь сказал христианам: «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Мф.26:41). «Немало искушений встречает каждого из нас, - говорит боголюбивый старец, наш современник архимандрит Кирилл (Павлов). - Тем более сейчас, в наше смутное и тревожное время, когда над миром надвигается черная туча, в том числе и над нашей страною, и над Церковью, И мы стоим ныне в ожидании всяких испытаний. Каждый должен это помнить и ограждаться бодрствованием и молитвами. Никогда нельзя забывать предостережение Спасителя нашего, Который придет вторично на землю: «Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий» (Мф. 25:13)14.

Поэтому надо бодрствовать, чтобы торжество «тайны беззакония» не стало для нас внезапной погибелью! Сегодня в мире формируется безаналоговая по масштабности в истории - глобальная идеология, которая характером и видом своим внешне символизирует близость торжества «тайны беззакония» в мире, поэтому мы предлагаем безотлагательно ее проанализировать, чтобы быть во всеоружии пред возможными искушениями. Быть может, идеология, о которой мы будем вести речь, и приуготовляет конец этой вызревающей «тайны»?!

В официальных научных работах современная идеология, которую мы аллегорично, но небезосновательно наименовали «идеологией тайны беззакония», носит другие названия, одно из которых мы «для корректности» и позаимствуем. Мы выбрали в качестве названия современной глобальной идеологии термин «мондиализм» (от франц. le monde - мір, свет (земной шар)), который, в частности, использовал для обозначения новой, глобальной идеологии митрополит Иоанн (Снычев)15. Для обоснования выбора остановимся на некоторых формальностях. При характеристике современной глобальной идеологии вместо наименования «мондиализм», употребляемого научными исследователями,^ чаще всего используется термин «глобализм»,! 7 иногда - «неолиберализм».18 В широком смысле правомерно использование любого из предложенных вариантов. Но наименование «мондиализм» в сравнении с «неолиберализмом» лучше подчеркивает, что современная глобальная идеология представляет собой не только эволюционировавший либерализм, но особое слияние других идейных предпосылок, о которых речь пойдет в следующей главе данной работы. Кроме того, название «мондиализм» характернее отражает масштабность идеологии, которая претендует на господство над всем миром. По сравнению же с «глобализмом» термин «мондиализм» в большей мере символизирует идеологию, 19 а «глобализм» ассоциируется и с внешней политикой современного государства (например, более удобоваримо будет звучать «американский глобализм», но не «мондиализм»). Наконец, именуя глобальную идеологию «мондиализм», ее сложнее спутать с «глобализацией», тогда как между «глобализмом» и «глобализацией» в некоторых работах не проводится четкая грань,20 которая, без сомнения, существует.21

Когда мы употребляем словосочетание «идеология "мондиализм"», мы берем название «мондиализм» в кавычки, потому что оно, в соответствии с правилами русского языка, должно быть написано указанным образом. В сложившейся практике, в том числе в научных исследованиях, принято другое употребление - без кавычек, например: идеология либерализм или идеология либерализма. Это не совсем верно, путаница возникает из-за того, что авторы иногда плохо разграничивают понятия идеологии и социального строя, в котором она существует. Например, идеология «либерализм» существует в условиях капитализма, марксизм-ленинизм в условиях социализма, коммунизма и т. д. Отсюда мы видим, что можно именовать либерализм идеологией капитализма, марксизм-ленинизм идеологией социализма, но не совсем верно говорить идеология либерализма - тогда получается уже «идеология самой идеологии», - чего быть не может. Поэтому мы с Вами не говорим: идеология мондиализма, - но употребляем словосочетание - идеология «мондиализм». Впрочем, безусловную «правильность» такого написания отстаивать не будем - это не бесспорная необходимость, а, скорее, авторское предпочтение.

Прежде чем углубляться в терния мондиализма, нам необходимо определиться с общим понятием идеологии, выявить основные теоретические и практические характеристики этого явления. Слово «идеология» на слух знакомо многим, но сформулировать его определение сможет далеко не каждый и ученый человек, что не случайно: научное, философское понимание идеологии складывалось на протяжении столетий, при этом единство в осмыслении идеологии среди ученых до сих пор не достигнуто.

Выявить, что есть идеология по существующим научным, философским определениям сегодня довольно затруднительно. Исторические и современные подходы к идеологии, что называется - утонули в «человеческом мудровании». Не будем углубляться в оное и пытаться сформулировать четкое и без- спорное определение идеологии, но на некоторые ключевые особенности этого явления в данной главе попробуем обратить внимание. Впрочем, не столько на ключевые особенности явления идеологии в целом, но на те из них, которые необходимо уяснить непосредственно для открытия теоретических замков идеологии «мондиализм» в этой книге. Образно говоря, в данной главе приведен ключ, с помощью которого будут открываться все последующие главы исследования, представляющий собой некоторые особенности понятия и явления идеологии в истории и современности, - здесь мы раскрываем свой подход к исследованию идеологии.

Итак, в светской научно-исследовательской литературе в качестве способствующих развитию представлений об идеологии иногда указываются западные философские идеи XVII века,22 а некоторые исследователи пытаются найти зачатки представлений об идеологии еще в трудах античных философов.23 Но реальное появление понятия «идеология» обычно связывают с именем француза А. Д. де Траси (Destutt de Tracy, Antoine Louis Claude) (1754-1836). В своих работах де Траси одним из первых вполне осмысленно неоднократно использовал понятие «идеология», рассматривая ее как своего рода науку об идеях.24

Более того, в бытность свою де Траси стал лидером философов, которых так и назвали потом «первыми идеологами», многие из них принимали активное участие в политической жизни революционной Франции.25 «Первые идеологи» развернули довольно активную деятельность, и тогда был даже создан це- лый т. н. «Институт идеологов».26 В дальнейшем небезызвестный нам Наполеон Бонапарт, - тот самый, который в 1812 году бежал из России, - увидел в деятельности этих идеологов определенную опасность для своего режима и провозгласил их виновными в просчетах своей внутренней и внешней политики, наделив их репутацией «пустых доктринеров, оторванных от реальной жизни».27 Наполеон утверждал, что «учение идеологов - это туманная метафизика, которая каверзно отыскивает первоначальные причины и на основе которой хотят строить законодательство народов... Все ошибки и несчастья нашей прекрасной Франции следует приписать именно идеологии...», - говорил Наполеон.2» Как следствие, в 1803 г. деятельность «идеологов» во Франции была запрещена.

Сейчас трудно оценить всю подоплеку тех событий, до сих пор еще существует огромное количество «белых пятен» в истории Французской революции, которая в свою очередь легла черным пятном на всю историю человечества. Нам нет необходимости разбираться подробно во всех бытующих тогда политических страстях, и даже не столь обязательно анализировать подробно работы «первых идеологов», потому что, как считается, не столько идеи А. Д. де Траси и других «идеологов» его времени заложили основы понимания идеологии на Западе, сколько отношение к ним Наполеона. Считается, что своим выступлением против группы «идеологов» Наполеон положил начало традиции западной критики идеологии, в которой ей стали придавать негативное значение, в дальнейшем понимая под ней нечто для современного обывателя трудно представляемое - «ложное сознание» - «ложное, оторванное от практической жизни сознание идеологов».2? Об этом писал, например, известный российский философ А. Зиновьев, который отметил, что «со времени Наполеона, который с презрением относился к идеологии и идеологам, пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное, извращенное отражение реальности» 30

После Наполеона характеристика идеологии как явления отрицательного и малозначительного, уже не на уровне политической оценки, а в качестве некоторых научно-философских обоснований, встречается в работах К. Маркса и Ф. Энгельса. В трудах основоположников марксизма и берет начало обобщение некоего «сознания» в качестве идеологии: они в стремлении к пространной коллективизации совершенно неспособных к этому явлений - типа сознание, стимулировали активацию таких химеричных категорий как «сознание общественное», а наряду с ним - и «идеологическое».

Некоторые современные исследователи пытаются определенным образом опровергнуть факт того, что оценка идеологии Марксом была отрицательной, выискивая положительные образы идеологии во взглядах основоположников марксизма. Один из таких исследователей заключил, например, что «Маркс и Энгельс не считали, как Наполеон, что идеология, будучи ложным сознанием, бессодержательна и бессмысленна; они видели, что в такой превращенной форме отражается историческое развитие»,31 а другой, пытаясь «забелшъ» отношение Маркса к идеологии, подчеркивает, что Маркс употреблял термин «идеология» «в сопровождении не слова "ложь", но "иллюзия"».32

Все это - лишь частности, - общая оценка Марксом идеологии, в сущности, совпадала с «концепцией» Наполеона и с последующими взглядами на феномен идеологии на Западе как на «ложное сознание». Основоположники марксизма, как и многие их продолжатели, да и внешние оппоненты-либералы, оценивали идеологию как ложь, придуманную некой определенной влиятельной группой людей в обществе для оправдания своих действий, положения и (или) целей. Так, Маркс и Энгельс делили общество на классы, соответственно и идеология в их представлении носила классовый характер и присуща была, по их мнению, в виде ложной философии, - буржуазний Большого значения она, с их точки зрения, не имела, т. к. главными движущими силами, с позиции их учения, провозглашалась экономика и производственные отношения. В дальнейшем подобная точка зрения надолго утвердилась в философской мысли.

Взгляд на идеологию несколько меняется лишь в XX веке, коща ее начинают рассматривать уже не только как проявление некоегот «ложного сознания». Так, небезызвестный В. И. Ленин определял идеологию как систему теорий, идей, взглядов, отражающих материальную жизнь общества и выражающих интересы того или иного класса,34 но, рассуждая о научности марксизма, В. Ленин понимал марксизм как «научную идеологию»,35 в отличие от К. Маркса, который не упоминал термины «научная» или «пролетарская» идеология и тем более не говорил об историческом материализме как о варианте такой идеологии.эб То есть Ленин сделал переоценку явления идеологии, которая, с его точки зрения, могла быть явлена уже не только как ложь, но, так сказать, как (научная) правда пролетариата.

Вслед за идеями В. Ленина появляются попытки рассмотрения идеологии как явления значительного и необязательно негативного у других, в том числе западных, исследователей, например, в среде некоторых т. н. неомарксистов.37 Кроме того, ле нинская теория идеологии, перемешиваясь с представлениями об идеологии как о «ложном сознании», дала толчок к согласию и либеральных западных ученых с реальным и действенным существованием идеологий, но только в противных западному либеральному строю обществах, в частности, в советском. Т. е. с их стороны было явлено согласие с реальным и сильным влиянием идеологий в обществе, но с оговоркой, что идеологии существуют не на либеральном Западе, а в т. н. тоталитарных государствах, в таких, каким, с их точки зрения, был СССР.38

Сразу после этого на Западе появилась идея т. н. «деидеологизации» общества,39 Во второй половине XX века теорию деидеологизации поддерживали Р.Арон, Д.Белл, С.М.Липсет, К.Поп- пер, Э. Шиллз и др. западные исследователи.40 Суть ее заключается в том, что в современном мире идеологии якобы перестают существовать, целиком заменяясь «научными знаниями», наступает «конец идеологий».

Б свою очередь советские ученые в ленинских традициях пытались оценить идеологию как реальное явление и провели значительную по объему, к сожалению, небесспорную по выводам, работу по исследованию идеологии, представляемую ими в качестве категории социальной реальности, наряду с такими понятиями как «формы общественного сознания», «социальная психология масс», «духовная жизнь общества».^ Советские философы предоставили идеологии уже конкретное и существенное место в т. н. надстройке общества, которая и называлась, в их интерпретации, - «идеологической». В результате, в сознании советского ученого и обывателя укоренилась точка зрения, что идеология - есть нечто значительное и полезное в государстве.

Наконец, мы подошли к характеристике православных подходов к идеологии. Выше не было названо ни одного авторитетного, с точки зрения Православия, суждения по проблеме идеологии. Понятно, что «Марксы» и «Ленины», «поперы» и «беллы», как бы они не относились к идеологии - хорошо или плохо - это, скорей, те, кого слушать не надо, чем наоборот. «Святой Дух заповедует отвержение мудрости земной для того, кто хочет приступить к Богу и соделаться причастником духовной мудрости».42

Православные наши мыслители говорили и говорят не об идеологии как об общем теоретическом понятии, а говорят и пишут непосредственно о русской православной идеологии, но из этого можно вывести и общий православный взгляд на таковую. Так, подвижник Православия архиепископ Серафим (Соболев) (tl950), будучи заграницей, во второй четверти прошлого века написал книгу, которая так и называется «Русская идео- лоїія», в качестве последней архиепископ Серафим недвусмысленно назвал - Православие.4^ Известный благодатный старец современности архимандрит Кирилл (Павлов) в начале 90-х гг. (1993-1994 гг.) прошлого века духовно руководил исследовательской работой, ведомой православными учеными, по характеристике русской идеологии. Позднее духовное руководство этой работой принял ученик архимандрита Кирилла - духоносный старец иеросхимонах Рафаил (Берестов) № Он, к тому же, в своей книге «Набат» (2004 г.) пишет: «У нас, у Русских, есть своя идеология: "За Беру, Царя Православного и Отечество Российское"».45 Б 2001 г. на основе предыдущих исследований, благословенных этими старцами, вышла книга с одноименным названием «Русская идеология и новое тысячелетие», которая распространялась православными в России и подвижниками Святой Горы Афон.4б

О необходимости русской идеологии неоднократно писал в свих книгах приснопамятный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн.47 Серафим (Роуз) - известный православному миру платинский иеромонах, упоминает в своих работах идеологию, которую он называет святоотеческой.48

«Идеология в России основана на историческом учении, которым владеет Церковь, - справедливо заключил один современный православный исследователь идеологии. - Иной тип идеологии, исключительно светский, секуляризованный, не связанный с православием, для России ПОГИБЕЛЕН. Идеология в России - это Царское дело. Православное царство вырабатывает и удерживает идеологию».49

Если вкладывать такой общий смысл в понятие идеологии, то справедливо будет назвать среди идеологов России многих святых Русской Православной Церкви. Не всегда само слово несет в себе негативную окраску, но это делает смысл, который ты в него вкладываешь. Так, современный столп Православия иеросхимонах Рафаил (Берестов) говорит о современной политике (можно провести аналогию с идеологией): «Политическая борьба - это богословская борьба: или за Христа или за сатану, за антихриста... сейчас... политика становится богословием».50 По словам старца Рафаила, политика может быть «грязной», но может быть и чистой, светлой, божественной - в зависимости от характера и направления деятельности политика. Тоже можно сказать и об идеологии и о понятии этого явления.

Возьмите, например, сочинения Василия Великого или Иоанна Дамаскина' и увидите с какой легкостью они оперируют категориями языческой философии, вкладывая в них право славное значение, отвергая ложные их толкования и придавая этим категориям истинный смыл. То же самое и с понятием «идеология», если какие-то и были его искажения, и этому слову предавалось иные смыслы, это не значит, что мы должны этим искажениям следовать. Вполне в наших силах вычистить все нелепости, и придать понятию «идеология» значение, не противоречащее православному учению о спасении.

В наши задачи не входит создание какого-то светлого, божественного понятия идеологии - это даже звучит нелепо, но на некоторые общие особенности этого явления указать надо, учитывая то, что наши православные подвижники обращают на идеологию внимание. Конечно, мы не можем согласиться ни с марксистско-ленинскими, ни с либеральными трактовками идеологии. И даже не потому, что они исходят от того, кто говорит «Несть Бог» (Пс. 52:2), - или заменяет Бога человеком, а потом/ что их авторы не видят (или не хотят видеть) не только духовкой сущности идеологий, но и элементарных основ этого явления, хотя и говорят о том, что оно существует в реальности.

Для XIX в. это, может быть, отчасти простительно, тогда появились лишь первые разработки идеологии. Но во второй половины XX в. - нач. XXI в. это уже говорит о специальном игнорировании существа явления идеологии, полной духовной слепоте, либо об элементарной научной некомпетентности, или, наконец, о наличии всех этих признаков в совокупности.

Игнорировать реальность и значение идеологии выгодно тем, кто сегодня стоит у руля мощнейших идеологий, или точнее - идеологии, которая, без сомнения, существует. Если вернуться к упомянутой выше идее «деидеологизации», которая, как отмечают российские исследователи, ныне преобладает среди современных западных ученых,5г то можно констатировать, что она, сама по себе, служит политико-идеологическим целям, А. А. Зиновьев отмечал, что «западное общество считается неидеологическим. Существование особой западной идеологии отрицается. Но это на самом деле есть одна из идей западной идеологии. Она существует, причем является более мощной, чем была советская, по всем основным характеристикам...»52 Во второй половине XX века наука на Западе, особенно в США, тесно связана с политическими заказами. Многие ученые просто их выполняют. Верной представляется точка зрения, в соответствии с которой: западные ученые, не без подачи спецслужб США, во второй половине XX участвовали в разработке концепции «деидеологизации» на фронте борьбы с СССР в обоснование превосходства западной «либеральной цивилизации»,53 - по политическим или иным ненаучным убеждениям. Отсюда возникли выводы о том, что «либеральная цивилизация начинается с концом эры идеологии» и что конец идеологии - «крах социалистического идеала».54 т. е. якобы с крушением СССР произошло и крушение идеологий. На самом же деле с падением советской идеологии началась интенсификация глобальной идеологии, о которой мы и будем говорить.

С другой стороны, среди тех, кто не придерживается идеи «деидеологизации», сегодня господствуют мнения об идеологии, основанные на марксистско-ленинских либо иных, мягко говоря, неправославных идеях. В таких условиях идеология стала уже немодным словечком, не имеющим ни точного смысла, ни очертаний.

Меж тем, в устах наших православных подвижников слово «идеология» звучало неоднократно, вполне осмысленно. Следовательно, явление, которое под собой скрывает идеология, должно иметь объективные черты и вполне определенное понятийное и смысловое значение, не только с научной, но и с духовной точки зрения.

На основании изученного нами материала мы сделали вывод, что идеология тесно связана с философией и политикой. Возьмите, например, работы, которые обычно называют основополагающими идеологическими теориями. Они, как правило, носят философско-политический характер. В них постулируется необходимость определенных политических преобразований, но необходимость эта носит философский характер, потому что базируется на идеях, которые нельзя в полной мере ни доказать, ни опровергнуть.

В общем-то, уже по Марксу, идеология - плохая философия, некомпетентная наука и прочие оторванные от реальной материальной жизни социальные явления: мораль, религия, метафизика. Маркс противопоставлял идеологию своей философии, которую он считал верной, и которая идеологией, с его точки зрения, не являлась.55

Это неверно, но не в корне. В основе того, что можно назвать идеологией действительно лежит определенная философская теория, или несколько теорий, как мы можем видеть на примере любой известной исторической идеологии: марксизма- ленинизма, национал-социализма, либерализма и др. Любая идеология связана с философией. Русская православная идеология до революции практически сливалась с православным учением об общественном и государственном устройстве, осо бенно в допетровские времена, впрочем, структура государства в русле православной идеологии сохранялась до 1917 года.

Маркс и другие западные его коллеги считали идеологию явлением исключительно идеальным, нематериальным, философским, лежащим в области сознания, в то же время Маркс не заметил, что он сам положил начало развитию теории новой идеологии, которая была сопряжена не только с философией, но с реально-практической действительностью в социалистических обществах. Напомним, что Б. Ленин, в частности, был не только теоретиком, но своего рода политиком марксизма, сделав реальную попытку его реализации на практике. Ясно, что идеология одной лишь философией не исчерпывается.

Уже известный западный исследователь идеологии К. Мангейм, который хотя рассматривал ее как часть «ложного сознания»,56 в своей работе «Идеология и утопия» отметил, что с момента своего образования идеология тесно связана с политическими отношениями, «подозрение в наличии идеологии, - говорит он, - впервые возникло в сфере повседневного опыта политической практики»,57 Действительно, как мы установили, уже французские т. н. «первые идеологи» являлись и активными политическими деятелями. Идеология тесно связана не только с философией, но с политикой.

Если бы идеология ограничивалась лишь философией, то в понятии «идеология» не было бы смысла, оно претендовало бы на равенство с понятиями той же «философии» или, например, «мировоззрения». Внутренняя связь идеологии с политикой, которая наряду с философией также является составной частью идеологии, исключает ее с ними равенство. Митрополит Иоанн (Снычев) в своей работе «Творение добра и правды» хорошо показывает философскую и политическую составляющую идеологического учения. Б качестве его основополагающего элемента митр. Иоанн выделяет философское направление, которое он называет «идеологически-мировоззренческим», а далее уже идут политические направления идеологического учения: хозяйственно-экономическое; государственно-организационное; внутриполитическое; внешнеполитическое; военнооборонительное; демографическое (народоохранное и информационное)^

Идеология не охватывается только лишь теорией (философией), но благодаря реальным политическим мерам обретает самою себя лишь при реальном воплощении в общественном уст ройстве. И специфика общественного устройства дает основания для утверждения наличия в нем определенной идеологии.

Например, в качестве теоретического фундамента советского общества была попытка использовать концептуальные идеи основоположников марксизма-ленинизма. В разное время на протяжении советской истории существовали комментарии и развивающие труды указанных идей в соответствии с условиями конъюнктуры. Очевидна была попытка реализации этих идей на практике. И в разных элементах общественного устройства советского общества прослеживалось функционирование связывающей их идеологии, при исследовании их в совокупности мы уже определенно можем утверждать ее наличие в обществе. Так, в советской экономике был слабо развит институт частной собственности, в политике явно провозглашалось доминирование коммунистической партии, в науке и образовании тотально прослеживалась идеализация марксизма- ленинизма, развитие религии не поощрялось и преследовалось, искусство было пропитано материализмом и т. д. и т. п.

Другой пример - Российская Империя, в которой доминировала православная идеология, чему свидетельствовал и политический строй. Церковь не была отделена от государства, Православный Император имел статус Помазанника Божия на земле. Внешние войны нередко велись для защиты народов- единоверцев. Поощрялись дела христианского милосердия, страннопримства, храмостроительсгва и т. д. Кстати говоря, проникновение в Россию чужеродной, неправославной идеологии, которое еще в своем романе «Бесы» отметил Достоевский, когда она, как своего рода идеологическая проказа, выросла внутри православной России, и послужило для нее крахом.

Философия и политика - ключевые составляющие идеологии. Идеология и представляет собой некий философско- политический механизм, который регулирует жизнедеятельность государства и общества его народов - в той или иной мере все сферы их жизнедеятельности.

Идеология, по словам одного современного российского светского исследователя, составляет своего рода мозг и разветвленную нервную систему общества, с разрушением которой начинают действовать в разнобой и постепенно разрушаются все его сферы.59 Действительно, философско-идеологические взгляды с помощью политико-идеологической практики проникают всюду в обществе: они дают основу для формирования государственной системы, составляют образ государственной деятельности; являются стимулом искусства; окрашивают науку

и культуру и тесно с ними переплетаются; составляют основы социального, государственного, морального единства народов, избравших эти теории, идеи, взгляды в качестве основополагающих.

Современные исследователи идеологии отмечают, и с этим можно согласиться, что идеология - многофункциональное явление.60 Она выполняет функции в едином обществе народов по определению цели общественного развития; интеграции различных сфер общественной жизни; обеспечению единства общества в условиях влияния инородных идей и идеологий; по определению принципов организации и управления жизнью общества; по стимулированию развития различного рода ценностей и норм индивидуального поведения в обществе; по созданию той или иной модели социального мира и места человека в нем.61

Современные ученые кроме функций выделяют также уровни идеологии, различающиеся по иерархии внутреннего функционирования идеологии.62 С нашей точки зрения, идеология имеет два общих, по сути дела, уже названных уровня: теоретический (философия) и практический (политика).

Наконец, мы подошли, пожалуй, к основному элементу идеологии, который является ее своеобразным духовным ядром. Идеология - это не просто некий философско-полИТИ~ ' ческий механизм, но механизм, ядром или основанием которого является определенная вера: философская или религиозная. Это ключ, который открывает все существующие и существовавшие когда-то в мире идеологии.

Б самой основе, в самом фундаменте каждой идеологии лежит не философская теория, но какая-либо вера, которая может быть как философской, так и религиозной. Верой марксизма-ленинизма, например, является (философская) вера в сверхъестественные способности человека, могущего создать общество коммунистического рая, и вера в самое это общество; верой национал-социалистической Германии являлась (религиозно-философская) вера в оккультное превосходство немецкого народа и вера в оккультно-расовое общество во главе с не- мецко-арийскими «полубогами»; верой американской либеральной идеологии является (религиозно-философская) вера в американский «рай на земле» и вера в «божественное предиз- бранничество» Америки в мире.

Верой русской православной идеологии является (религиозная) вера во Христа - православное Христианство, в соответствии с которым строилось и государственное и общественное жительство русского народа. Монарх был Помазанником Бо-

жиим на земле, благословенным Господом для управления русскою землею. Поэтому почти в точку попал архиепископ Серафим, когда назвал русской идеологией - Православие. Он писал: «Православная віра, воспринятая оть крещенія дітскою, простою душою русскаго челов-Ька, сділалась его основой, обнявши всю его жизнь во всЪхъ ея проявленшхъ. Бъ этой вірі и въ такомъ жизненномъ ея усвоеніи и состоить русская идео- ЛОГІЯ..., которая есть ни что иное, какъ православная віра и основанная на ней русская жизнь во всіхь ея областяхъ, начиная съ личной и кончая государственной».^ Православная вера - ядро русской идеологии, - так было на протяжении почти тысячелетия до начала XX века, когда ядром «русской» идеологии стала коммунистическая вера. Беру сменили, сменили и строй. Если бы народ русский не отаесся бы теплохладно тогда к догматам своей тысячелетней веры, то ни о каком «коммунизме» в России не было бы и речи.

«Бера освящает власти земные, - писал святитель Филарет (Дроздов), - показывая их небесное происхождение, возвещая нам от лица Божия, что Вышний владеет царством человеческим и емуже восхощет даст е (Дан. 4:29), что Им царие царствуют и вельможи величаются (Притч. 8:15,16), что несть власть, аще не от Бога (Рим. 13:1), что каждый начальник есть слуга Божий, поставленный над нами для нашего же блага. Вера утверждает нас в той мысли, что издаваемые правительством законы начертываются под влиянием Промысла Божия... Вера предписывает нам служить властям с уважением и в простоте сердца, как Самому Господу, а не человекам (Еф. 6:5, 7), и не из страха только или каких-нибудь корыстных видов, но по совести (Рим. 13:5), по убеждению, что, исполняя их веления от души, мы творим волю Божию (Еф. 6:6), а не человеческую».64

Философские труды в идеологиях лишь защищают какую- либо веру, возможно, и придуманную их авторами, как в марксизме. Далее это делают различные зависимые от господствующей философии политические, экономические, социальные и др. подчиненные теории, в результате чего складывается целый философско-политический механизм обеспечения и защиты определенной веры, которому подчиняется все: государственный, общественный строй, - все жизнеустройство определенных народов.

В центр идеологии ставит веру в своих работах и наш приснопамятный святый митрополит Иоанн (Снычев). Он связывает русскую идеологию с мировоззрением, в соответствии с которым «целью стремлений отдельного человека в его личной жизни, главной задачей супружеского, семейного бытия, смыс лом общественного служения и государственного существования России является посильное воплощение в жизнь тех высоких духовных начал, бессменным хранителем которых выступает из века в век Русская Православная Церковь».65

Е. Роуз (о. Серафим) в своем груде «Корень революции: нигилизм» также говорит о том, что вера лежит в основе всякой человеческой деятельности и человеческого знания.66 Он, рассмотрев современные и исторические идеологии по их отношению к Истине, которая для него, как для православного писателя, есть Бог, пришел к выводу, что большинство идеологий, кроме православной, можно назвать нигилистическими, так как они в той или иной мере отрицают Бога. Ядром таких идеологий является нигилистическая вер а. 67

Вера в нечто сверхъестественное - это ядро любой идеологии. Во все времена, во всех государствах существовал механизм защиты определенной господствующей веры: и в государствах древнего мира; и в тех, которые называют средневековыми; и в более поздних обществах всегда существовала определенная вера, которую рассудочно нельзя было в полной мере ни доказать, ни опровергнуть. Эта вера могла быть религиозной или философской.

Возьмите, например, дохристианскую Римскую империю: самый статус Рима определялся, как вселенский центр, избранный языческими богами для господства нал миром, в котором император был наместником языческих богов.

Вера - ядро и либеральных идеологий. Посмотрите на современную Россию, в которой сейчас формально господствует либеральная идеология. Какую же веру, спрашивается, она имеет своим основанием? Большинство русских людей, например, считают себя православными, но верят, к сожалению, так как удобно, а не так как требует православное учение о спасении. И современная российская идеология защищает вовсе не православную веру, иначе налицо был бы ее сложившийся механизм. Нет среди русского народа и единой веры в какое-то общество будущего, как это было при «коммунизме».

Либерализм - явление двойственное, лукавое, бесцельное, но все же и эта идеология имеет своим ядром определенную веру. Либерализм появился на Западе несколько веков назад как вера в «смелую» самостоятельность человека в делах и начинаниях, вера в то, что человек может построить свою жизнь сам, без помощи Божией, как вера в свободу человека от Закона Божия, в свободу от заповедей Божиих, в свободу и независимость человека от Бога. Защиту такой веры и обеспечивает механизм идеологии «либерализм».

Но свобода от Закона неизбежно ведет к развитию и росту беззакония и жительства не по Закону. Развитие беззакония и эволюция либеральной веры - веры в прогресс, в науку, технику, в бесконечную «эволюцию человеческого разума» привели человека к духовному безумию, к отвержению, к забвению бытия Божия и заповедей Нового Завета. Люди начали смотреть на Бога как на выдумку в умах своих предков, хотя и добрую, но - фантазию. «Бее современные божки, - писал Е. Роуз (о. Серафим), - относятся ли они к "деизму", "идеализму", "пантеизму" или "имманентизму", представляют собой рассудочные построения, сооруженные душами, от потери веры в истинного Бога».68 В конечном итоге либерализм превратился в нигилизм -

отрицание, причем не только бытия Божия, но и всего духовного мира, и ангельского, и демонского, - к отрицанию вечной жизни. Для современного человека (к сожалению, и для большинства русских людей) существование духовного мира - не больше чем сказка. Либерализм создает мелких идолов, этаких божков, в виде человеческого разума или различных духовноматериальных культов (мамоны, развлечений и проч.). И если у либерального человека возникает еще чувство согласия с наличием духовного мира, то это согласие - поверхностное, грубое, размытое, сомнительное. Многие склоняются к мысли, что Бог есть, но дальше этой мысли их вера не простирается. «В обывательском мнении будущая жизнь превратилась в некий призрачный подмир... Ни у кого нет о нем четкого представления, потому что оно не соответствует реальности, это скорее эмоциональная проекция, утешение тех, кто не желает взглянуть прямо в лицо тому, что стоит за их безверием».69

«ГдЪ оскудЬваетъ это небесное чувство (вера - В. Р.), - пишет святитель Филарет, - гді умы, къ несчаспю общества, заражаются невіріем’ь, — тамъ не уважаются и о бщественныя учреж- денія, тамъ покорность власгямъ кажется тяжкимъ игомъ, тамъ не можеть быть общесгвеннаго б л агод енствія». 70

Сегодня в России господствует либеральная вера со своей человеческой самостью и блеклыми размытыми сомнениями о наличии Царствия Божия, с отвержением Священного Писания как книги непреложных установлений и правил жительства человеческого. Существует и механизм либеральной идеологии со всякими партиями, мнениями, говорунами - бесплодный и показной. Какова вера, такова и идеология. Вера - раздвоенная компромиссами, скептическая и сомнительная, размытая и неясная, и механизм ее обеспечения - мутный, нескладный, показной, имеющий своим основанием, с духовной точки зрения,

не Закон Божий, но человеческие беззакония, обернутые в реализуемые политикой на практике философские идеи. Либерализм не имеет ни четкой духовной, ни практической цели развития общества. Мондиализм же, кстати говоря, который ныне приходит на смену либерализму в России, - это идеология с твердым ядром веры, о которой мы будем говорить на страницах этой книги.

Итак, идеология - это некий философско-политический механизм, который лежит в основе жизнеустройства объединенных им народов, духовным ядром или основанием этого механизма является философская или религиозная вера (в нечто сверхъестественное, к которому общество этих народов, избравших определенную веру в качестве основополагающей, призвано стремиться). Идеологический механизм эту веру обеспечивает, охраняет или, в некоторых случаях, развивает.

Не трудно представить, что в свете православного учения идеология может быть и спасительной, но может стать и плацдармом диавольских действий. Лукавому нужен механизм защиты веры (точнее лжеверия) для воцарения «сына погибели» и для поклонения ему народов. Коммунизм, либерализм, фашизм, германский национал-социализм - результаты действия «тайны беззакония», которые вот-вот должны были увенчаться ' торжеством диавола в мире. С точки зрения Православия, они все являли собой то, что называется зловерием, или, как назвал их Е. Роуз, - нигилистическими верами. Таковых большинство.

Хоть мы и говорим о том, что в основе идеологий может быть не лишь религиозная, но и философская вера, но на самом деле даже и в «философской» идеологии философская вера принимает религиозные черты. В основе каждой без исключения идеологии лежит если не религиозная, то почти религиозная вера. Взаимосвязь религии и идеологии очевидна не только в отношении к поставленной цели. Один светский исследователь взаимоотношения религии идеологии в своей научной диссертации71 делает небезынтересные выводы, что религия может приобретать форму идеологии,72 последняя же, Б свою очередь, «приобретает форму и социальные функции религии».«Типологическое сходство между религией и идеологией очень ВЫСОКО».74

Примечательно наблюдение этого же исследователя о том, что в истории религия замещается идеологией в трех основных вариантах: 1) идеология сплетается с религией, оба эти феномена взаимопроникает друг в друга; 2) идеология "замещает1' (подменяет) религию; 3) идеология отрицает религию, "нис-

провергает" ее (крайняя форма — атеизм)75 Но и в последних двух случаях «сакрализуется мирское», - как справедливо заключает тот же исследователь 76 Сакрализуется - то есть мирским понятиям придается фактически религиозный смысл.

Философия, сама по себе, зависит от определенных религиозных или около религиозных воззрений. Бее философские системы основаны на постулате, то есть недоказуемом основании, которое принимается на веру не в религиозном значении, а в смысле определенного допущения.?? И если нет тесной связи между философским учением идеологии и определенной религией, то значит, сама философия идеологии являет нечто вроде религии (возможно и некультовой).

Так, анализируя некоторые исторические идеологии, мы находим, что в них сакрализуются плоды философского творчества, при этом религиозная вера заменяется философской верой, которая обретает черты религии. Не случайно Б. И. Ленин, например, провозглашал борьбу за «создание рая на земле» 7% А, Ф. Энгельс написал книгу, которая так и называется «Проект коммунистического символа веры» 7^ Там есть такие слова: «Все существовавшие до сих пор религии являлись выражением исторических ст^ргеней развития отдельных народов или народных масс. Коммунизм же является той епп/пенью исторического развития, которая делает излишним и снимает ...все существующие рели- аш»80 Также, например, в национал-социалистической Германии, - как писал Дж. Моссе, - существовала необходимость и практика «внедрения в массы» веры «в идеальный рейх».81

Когда результаты атеистической философии фактически сакрализуется в идеологии, она становится сродни религии, потому что тогда она должна обоснованно исключить истинность всех религиозных теорий, а значит, представить собственный постулат, основанный на вере, который бы формально исключал истинность религиозного мировоззрения.

Русский мыслитель начала прошлого века Л. А. Тихомиров считал, что можно теоретически спорить о том, одна ли религия способна давать человеку всеобъемлющий идеал, но в исторической практике мы видим, что философская система становится способной к такой роли лишь тогда, когда превращается в верование, религию, объединяя рассудочное убеждение с безусловным требованием некоторой высшей сверхчеловеческой СИЛЫ.82

Говоря о взаимоотношениях религии и идеологии необходимо указать также на то, что религия, как правило, является фактором образования идеологии, «окрашивая» ее в дальнейшем в большей или меньшей степени. Б этой связи можно указать, например, на связь германской национал-социалистической идеологии с оккультизмом,83 марксизма с иудаизмом,84 сталинизма и секуляризированного православия.85 И хотя апологеты либерализма утверждают, что эта идеология вовсе не претендует на роль религии,8б ученые, которые стоят на иных идеейных позициях, утверждают обратное/? а влияние религии на формирование либерализма (капитализма) давно доказано.88

В свете сказанного вполне достойной представляется позиция немецкого ученого К. Шмитта, считавшего каждую идеологию скрытой религиозной доктриной,89 и его российского последователя, который утверждает, что «любая современная политическая идеология остается секулярным проявлением конкретных религиозных доктрин»,90 и даже тех авторов, которые прямо отождествляли идеологию и религию.91

Нельзя также не упомянуть о том, что религия может служить средством идеологических манипуляций, в этой связи Маркс, Энгельс, Ленин и др. частично были правы, когда утверждали, что религия - «опиум народа».^2 Религия в определенном виде действительно может оказывать «одурманиваю- - щий эффект» и при этом наносить вред; душе человеческой, но это связано не только с субъектом религиозной манипуляции и с целями ее общественного распространения, но с сущностью самой религии, которая в таком случае будет носить духовнодеструктивный характер, будет душегубительной и пагубной.

Таким образом, религия является одним из основополагающих факторов идеологии. Религиозная вера имеет больший потенциал в качестве цемента, связующего звена идеологии. Религиозная вера является более устойчивым явлением по сравнению плодами науки и достижениями разума - последние постоянно находятся в поиске, изменяются в результате открытий, с помощью которых появляются качественно новые научные парадигмы, теории, идеи, которые резко замещают отжившие научные постулаты. Религия же в этой связи более устойчива. Религия оставляет свой след в идеологии, по крайней мере в сакрализованной философии, если даже не прослеживается тесной связи идеологии с культовой религией.

Идеология и религия - НЕРАЗРЫВНЫ. Вот почему наши православные старцы уделяют внимание феномену идеологии.

Надо сказать, что идеология тесно связана не только с религией, но с наукой и мифотворчеством. Эти связи имеют сущест- венное значение в характеристике идеологии, помогают понять ее глубинные основания и имеют ключевое значение в нашем исследовании. Поэтому несколько слов скажем об этом.

Наука и идеология тесно взаимодействуют. В научно-философских теориях идеология черпает обоснование своих постулатов, которые, в свою очередь, являются плодом все тех же теории. То, что наука (тем более - философская) независима от веры, а, стало быть, и от идеологии - ложное мнение, когда-то способствовавшее утрате христианской веры в Бога в западном обществе, а затем и во всем мире. О взаимосвязи науки с верой пишет, например, известный современный российский ученый, исследователь взаимоотношений идеологии и науки, С. Г. Кара-Мурза: «Хотя наука с самого начала декларировала свой абсолютно рациональный характер и полную формализуемость всех своих утверждений (то есть возможность однозначно и ясно их выразить), любой мало-мальски знакомый с научной практикой человек знает, что это миф, - пишет С. Г. Кара- Мурза. - Рациональное и формализуемое знание составляет лишь видимую часть айсберга тех "культурных ресурсов", которыми пользуется ученый. Интуиция, верования, метафоры и искусство играют в его работе огромную роль, одинаково важную как в мыслительном процессе, так и в экспериментальных процедурах».93 Философское учение, а за ней и подчиненная ему наука (в первую очередь гуманитарная), если не базируется на каком-то религиозном или почти религиозном мировоззрении, то всегда тесно с ним связана. Каждый западный философ, чьи идеи заполонили мир, исповедовал определенную веру, к прискорбному сожалению, большей частью не православную.

Свт. Игнатий (Брянчанинов) пишет о том, что есть философия, явившаяся плодом «падения человеческого», которая «льстит этому падению, маскирует его, хранит и питает», и есть философия истинная (любомудрие), которая «совмещается в едином учении Христовом».94 Некоторое время в мире, в том числе на Западе (в первые века Христианства), господствовала православная идеология, которая, что выходит из православного учения, ненавистна по своей сути врагу рода человеческого, очевидно, что он принял все меры к ее упразднению. Первым пал западный мир. Под давлением «тайны беззакония» в западном христианстве, в западной философии укоренялись заблуждения, которые оформлялись в целые теории, исполненные разнообразных рациональных доводов. В результате западное общество пришло к разумению отсталости, вредности монархической идеологии, низвержение которой началось на

Западе много веков назад. Немалую роль в этом сыграла и «наука». Так случилось, что в западной науке и философии хотя и было сделано много открытий, способствовавших материальному прогрессу западного общества, но в тоже время в умах западных философов одновременно шел процесс секуляризации и отвержения христианских идеалов. Б этом нет никакой закономерности, это всего лишь специфика развития западной науки, шедшей в ногу с религиозной деградацией на Западе, Идеологии, появившиеся после отвержения монархических идеологий защищают уже иные верования, все больше склоняясь к вере в человеческий разум и т. п. Либерализм, коммунизм, фашизм - все эти идеологии имели научно-философский фундамент, в духовном ключе - в корне противоположный Христианству.

Христианство вовсе не отвергает науку, как таковую. Так, святитель Феофан Затворник на страницах своих писем достаточно часто обращается к вопросам соотношения науки и православной веры и, как и другие отцы Православия, делает вывод, 410 наука и вера вполне совместимы, но только в случае, если первая способствует богопознанию.95 Если же наука (учение) отвергает Бога, то ее необходимо предначинать приставкой «лже» - лженаука. И святитель Игнатий писал: «Ученость,, предоставленная самой себе, есть самообольщение, есть бесовский обман, есть знание, преисполненное лжи и поставляющее в ложное отношение ученого и к себе, и ко всему».9*5 Т. е. здесь речь идет о такой «науке» и такой «учености», которые отда- ляяют от Бога, с такими «наукою» и «ученостью» православное церковное учение, что вполне закономерно, не сочетается.

Совершенно точно можно сказать, например, что более 70 лет, в годы владычества марксизма-ленинизма, такая «наука» господствовала в «научном сознании» советского общества. Ядром идеологии была ложная вера в «коммунистический рай», ей же подчинялась и наука, приобретая характерную ложную окраску в соответствии с верой, которой она определялась.

Несколько десятилетий назад в России началась объемная критика марксистско-ленинских постулатов, стимулирующих свое <ілже» в науке. Казалось бы, истина восторжествовала, но нет - на научный «пьедестал» возведены были плоды иной западной мысли - либеральной, с точки зрения Православия, ничуть не менее лже(научной), чем марксистская.

Показательно, что в «мгновение ока» многие профессиональные российские ученые «забыли» полувековую реальность идеологической войны в противостоянии между (советской)

Россией и западным миром во главе с США, и, простите за просторечное выражение, - продали марксистскую веру с потрохами, моментально усвоив либеральные взгляды. [И это говорит не только о некой ущербности марксистской мысли, как таковой, но о том, что эти «веры»: и либеральная, и марксистская, - недалеко отстоят друг от друга, а обе являются произведениями все той же «тайны беззакония»].

Надо сказать, что основополагающие философские (научные) учения, которые лежат в основе идеологии, на момент своего возникновения не обязательно рождают вместе с собой идеологию с развитым реально-действующим механизмом. Так, учение К. Маркса (которое считается научно-философским) в полной мере стало востребованным в России в качестве базиса идеологии лишь после революции 1917 г., т. е. значительно позже появления теории марксизма. Так же и первые комментарии и разработки тех, кто развивал положения К. Маркса, до реального их применения на практике не являлись поначалу частью идеологии, как и, например, дореволюционные работы Б. И. Ленина, но они послужили теоретическим фундаментом ее возникновения. Подобно этому труды просветителей предваряли Французскую революцию, а работы Т. Гоббса, Дж. Локка, Дж Милля, которые выходили по содержанию за рамки еще господствующей тогда монархической идеологии, и легли в основу зарождающегося западного либерализма.

Когда идеологический механизм оформляется на практике, философия (научная) и наука в целом попадает в его орбиту, наука не только (в виде научно-философских теорий) способствует рождению идеологии, но при появлении идеологии наука (не только научная философия) становится ей на службу. Т. е. те заблуждения, которые несет в себе философский и религиозный потенциал идеологии, становятся достоянием и науки, которая их развивает или просто под них подстраивается. Впрочем, с точки зрения православной веры, наука может находиться под влиянием не только заблуждений, но и Истины, в том случае, если она развивается в русле православной идеологии, которая устремляет общество к Богу.

Под влиянием определенной веры, в условиях той или иной идеологии, появляется научно-идеологическая апологетика существующего строя и происходит создание научно-мировоззренческой картины мира в соответствии с требованиями идеологии, в ее условиях могут создаваться даже специализированные идеологические научные институты9? Современная западная идеология особо старается привлечь себе на службу науку, причем идеологии нужны не только и не столько знания, но нередко лишь научный авторитет. С. Г. Кара-Мурза установил, что функция «авторитета знания» на Западе - «функция идеологическая, возникшая в индустриальном обществе и заменившая функцию религии» и он, в этой связи, цитирует известного социолога, который приводит такой пример: «Обоснование решений ссылками на результаты исследований комиссии ученых приобрело в США символическую ритуальную функцию, сходную со средневековой практикой связывать важные решения с прецедентами и пророчествами Священного писания».98 Т. е. в некоторых случаях «наука» напрямую выполняет идеологические заказы. Надо сказать, что на службе у идеологии наука может основательно пропитываться наукообразной «мифологией» - «научными» или наукообразными постулатами, которые служат исключительно идеологическим целям и в некоторых случаях не выдерживают элементарной проверки на достоверность.

Приобретая стройность, теория идеологии в качестве философских (научных) оснований привлекает не только системные философские (научные) исследования, но наиболее приемлемые для себя элементы и выводы этих исследований.59 Так, например, современный либерализм, хотя и отвергает филосо-' фию марксизма в целом, но принимает точку зрения Маркса об экономической доминанте в обществе; в либерализме экономика, в сущности, тоже понимается как основа человеческих отношений. То есть для обоснования идеологии подходят любые идеи, которые в корне ей не противоречат, не противоречат той вере, которую она постулирует. Более того, теория идеологии, как правило, содержит свой взгляд на историю науки и философии в целом. С их помощью она формирует целую систему мировоззрения. Возьмите для примера работы В. Ленина или, например, А. Розенберга (идеолога Третьего Рейха),100 И здесь и там переосмысление мировой мысли с древности.

Идеология является реальным воплощением на практике определенных идей, и может с ними не совпадать «один в один», потому что реальная действительность (практика) неизбежно будет вносить свои коррективы в научно-философскую теорию, положенную в основу идеологии, в зависимости от конкретных условий. Другое дело, что сила рациональных доказательств и научного фундамента, обеспечивающего обоснование той или иной идеологии, может варьироваться от пустой демагогии до достаточно серьезных научных аргументов. В этом смысле идеология может быть более или менее утопична.

Потому небезосновательно некоторые ученые указывали на связь идеологии с утопией.101

Итак, обобщая сказанное, можно сделать вывод, что идеология с наукой тесно связана, как с философской, которая является в основном ее источником, так и с другими научными отраслями, которые входят в орбиту идеологии при ее реальном воплощении на практике.

Рассмотрим теперь взаимоотношение идеологии и мифотворчества. Для сохранения, установления, закрепления механизмов той или иной идеологии используются различного рода мифы - не в архаическом значении, а в смысле напудренного «псевдонаучным сором» заблуждения, выдаваемого за истину. Может быть, это определение звучит не очень корректно, но, на наш взгляд, оно дает возможность правильно оценить сущностное значение идеологических мифов. Интенсивность мифологизации (как правило, собственных преимуществ) идеологии зависит от ее внутренней позитивности для данного общества. Чем менее она позитивна, тем более мифологична, потому что ей необходимо обосновать собственное превосходство по сравнению с другими идеологиями или учениями. А если реальность не такова, то есть идеология не лучше, а может быть даже хуже или просто разрушительней по сравнению с другими альтернативами, то в ход вступают мифы, обосновывающие ее превосходство и способствующие ее становлению и развитию в данном обществе. Мифы эти могут быть разными по содержанию: научными, религиозными, нравственными и т. д. Идеологические мифы используются в первую очередь в целях манипулятивного информационно-психологического воздействия^ для обеспечения мнимого превосходства идеологии по сравнению с другими альтернативами, способствуя становлению и развитию определенной идеологии.

Автор одной светской квалификационной научной работы дает следующее определение манипуляции - «наиболее распространенный способ идеологического воздействия в демократическом обществе, сущность которого трансформировать идеи властных структур в желание масс».103 Мифотворчество является актом идеологической манипуляции. Б настоящее время большинство исследователей трактует современное мифотворчество как процесс фабрикации и внедрения в общественное сознание социальных мифов.104 Идеологическое мифотворчество - очень действенное явление, посредством которого можно обмануть, ввести в заблуждение, определенным образом загипнотизировать, прельстить - не только единого человека, но це-

лые народы. Ведь именно идеологическому влиянию был подвержен одурманенный немецкий народ, кричавший «да здравствует Гитлер», солдаты которого без зазрения совести сжигали людей в застенках концентрационных лагерей. Оному же поддались, например, современные американцы, провозглашающие себя мировыми миссионерами и не замечающие, что внутреннее духовное устроение США сводится, мягко говоря, к гамбургерам, голливудскому ширпотребу, порнографии и потребительству. Не стоит в стороне от идеологического влияния и русский народ. Таким примерам несть числа. С. Г. Кара- Мурза, подробно изучивший этот вопрос, пишет, что идеология имеет способность становиться «фактором формирования человека, и созданные ею мифы, особенно если они внедряются с помощью системы образования и средств массовой информации, лепят человека по образу заданной формулы».Ю5 Понимание механизма идеологического функционирования и владение рычагами идеологических манипуляций - есть две вещи способные в совокупности координировать развитие целых государств, включая манипулирование, управление сознанием составляющих его людей.

Попытаемся выявить общую специфику современного функционирования идеологии, что должно способствовать более глубо-' кой оценке этого явления. Необходимо отметить, что предыдущий век, двадцатый, явил многие внешние перемены в организации жизни народов. Большой, если не огромный, по сравнению со всеми предшествовавшими столетиями скачок был сделан в развитии техники. Было явлено множество технических изобретений, поставленных на службу народам и государствам, появились высокотехнологичные средства связи, сообщения, новейшие машины, новейшее промышленное оборудование; национальные армии и флоты были обеспечены высокоэффективным вооружением, начали летать самолеты, появились космические корабли и спутники и мн. мн. др.

Вместе с тем, этот же век унес жизни миллионов людей, погибших на фронтах двух мировых войн и многих сотен, если не тысяч, локальных конфликтов. Уже начало XX века знаменует окончательный отказ народов от христианской идеологии, венцом которого можно назвать свержение и убийство православного Помазанника Божия в России - Государя и Императора Николая II и его Святейшей Семьи.

После этого с невиданной доселе силой в мире активизировались идеологии тоталитарного характера, вера которых словно приуготовляла человечество к трагической гибели в

апокалиптической бездне беззаконий: германский национал- социализм; фашизм, охвативший не одну страну мира; советский «коммунизм»; наконец, тоталитарная идеология США, лукаво прикрываемая лозунгами либеральной демократии.

И, надо .признать, что лукавые режимы этих идеологий способствовали как физической, так и духовной смерти многих и многих человеков. Но несмотря на усиленные действия «тайны беззакония», активные в XX веке тоталитарные идеологии не воплотили заветную мечту диавола о господстве над миром и не явили миру его ставленника, которого апостол назвал «сыном погибели».

Но «тайна беззакония», что можно сказать, если оценивать историю духовно, в XX веке возымела большой опыт, а главное, с тех пор народы мира еще дальше отступили от Бога и еще ближе стали к заветным 3,5 годам апокалиптической агонии. И в результате, сейчас, кто с кем — расстановка сил предельно ясна, - сказал старец Паисий (| 1994), - мы сражаемся либо на стороне Христа, либо на стороне диавол а. 106 Духовная обстановка в современном мире предельна накалена, многие знамения вещают, что вот-вот должен произойти предначертанный в христианский пророчествах конец мира, которому будут предшествовать несколько лет тотального господства над миром врага рода человеческого.

Ему нужно, чтобы люди поклонились ему и его ставленнику «человеку греха» - антихристу (Апок. 13:3-4), пришествие которого, как свидетельствует Писание «по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными» (2 Фес. 2:9). Очевидно, что такому «поклонению» может способствовать некая идеология, которая с помощью идеологических манипуляций создаст образ праведности антихриста в глазах народов, которому, по слову Писания, дана будет «власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем» (Апок.13:7), Здесь мы не фантазируем и не занимаемся литературными отступлениями, но соотносим историю и современность с православным эсхатологическим учением.

Двадцать первый век (не без влияния идеологии) называют веком информационной революции, основу которой, как считается, составляет интенсивное развитие новых информационных технологий.107 Иеромонах Серафим (Роуз) еще несколько десятилетий назад говорил о современном ему, а нам тем более, формировании «пластмассовой» вселенной или фантастического мира, где живет огромное количество народа, неспособ ного стать лицом к реальности окружающего мира, приспособиться к ней и обратиться к своим внутренним проблема м. 108

Б условиях современного «информационно-технического бума» человеку очень сложно полноценно ориентироваться в окружающих процессах. Сумасшедший, безумный ритм нашего времени - события вокруг человеческого сознания происходят с удивительной быстротой. Современный человек как будто становится в курсе всего происходящего в мире, ухватывая отрывочную информацию из телевидения, радио, газет, журналов, встреч и бесед, вместе с тем в суете «мирового прогресса» ему все менее становится доступен образ Божий, совсем забывает человек о своей душе и не видит своей душевной и духовной немощи. Епископ Ипполит Тульчинский и Брацлавский отметил, что сегодня «сжимаются сроки времени, повышается динамика жизни, суетность повышается у людей. Значит, повышается и трудность восприятия духовных вопросов».109 По слову апостола Онисима: «Суетная жизнь есть беззаконное прелю- бодіяніе, которое за малую сладость плотскую готовить вічний огнь сграстнымъ грЪхолюбцамъ; она заключается и въ сребро- любіи, ради котораго обижаютъ ближняго, в чародіяніи, когда жительсгвуюгь съ бісами, - посліднее зло есть корень всякаго, навіта и ловительства; она есть гордость, когда своимъ высоко- уміемь возносятся надъ другими, - зависть, научившая брато- убійству Каина и многихъ другихъ, - злословіе и необузданный языкъ, который распространяет на всіхь издівательство, словно облако; она есть лицемірів и ложь, противница истины, пособница діавола, чрезъ которую и Еву прельстилъ всезлобный врагь; она есть гнів, побуждающій на прокляття и возбужда- ющій брани и убійства отцовъ, - пьянство, которое сопровождается невоздержаніемь и порождаетъ сладострастіе, побуждая на сквернословіе; ніть в ней добраго помысла, - одно без- образіе. Всі эти пороки и есть жизнь суетная. Источникомь такого житія и матерью всего является служеніе идоламъ».1Ю Вследствие развития суетности, стимулируемой и информационно-техническими методами, появляется больше возможностей для духовной манипуляции сознанием человека, его обольщения, в том числе интенсифицируется потенциал идеологических манипуляций, которые становятся высокотехнологичным оружием при наличии рычагов информационного воздействия.

Как признается, например, идеолог мондиализма, бывший британский премьер М. Тэтчер: «Триумфальному шествию таких западных ценностей, как свобода выбора и свобода личности,

помогала информационная революция, которая лишила тоталитарные государства возможности промывать своим подданным мозги в отношении мировых реалий»,ш которая способствует, надо добавить, «промыванию мозгов» в обеспечение развития глобальной идеологии «подданным» всех стран и народов в масштабах человечества.

Не случайно сегодня уже выработаны понятия «информационное противоборство», «информационное воздействие», «информационное оружие».и2 Власть информационных технологий, по словам одного научного исследователя, - это самое опасное для современного общества.113 Автор другого научного исследования в области политических наук установил, что «существование современных идеологий предполагает наличие развитой инфраструктуры их специализированного воспроизводства и трансляции... разветвленной сети средств массовой коммуникации и информации, что превращает идеологию в гигантское пространство власти, достаточно хорошо отлаженную машину манипулирования сознанием и поведением масс».114 Б этой же связи возвышение роли идеологий в современности отмечается и в других светских научных исследованиях.1^

В таких условиях роль идеологии приобретает новую специфику, с помощью новейших информационных высокотехнологичных вооружений она становится мощным пособником или противником становления беззаконных планов по господству над миром самоизбранной мировой элиты.

Забегая вперед, отметим, что мондиализм - всемирная идеология, которая явно соответствует планам «тайны беззакония». Ей гипотетически способна противостоять лишь сильная государственная идеология, основанная на исторических и традиционных началах, по существу противоположных целям и политике мондиадизма. Если в государстве существует сильная идеология, то она его интегрирует, объединяет, укрепляет жизнедеятельность государства и общества, защищает их от опасных влияний. О русской идеологии, например, архиепископ Серафим писал: «Народъ нашъ долженъ неуклонно осуждать безбожіе и всякія отклоненія оть православной вірьі и всемірно способствовать тому, чтобы въ его будущемъ государ- ственномъ законодательств въ осуществленіе мысли Епископа беофана Затворника, былъ законъ, сурово — вплоть до смертной казни карающій пропаганду атеистическихъ воззріній и въ особенности кощунство».116

Если идеологии нет, либо она не имеет сильного внутреннего ядра - веры, ведущей к определенной цели, если идеология имеет слабый механизм реализации и т. п., то, соответственно, защитная функция идеологии слабо выражена, либо вместе с идеологией отсутствует вовсе. Так, по словам одного российского ученого, «к чему привела на практике реализация идеи "деидеологизации" после демонтажа советской идеологической структуры общества, мы видим в настоящее время, когда полностью или частично разрушены социальные структуры и сферы жизнедеятельности российского общества»,П7 - которое до сих пор находится в тяжелом кризисе.

Идеологическая перспектива государств и народов мира (во всяком случае, России) имеет два пути: либо они целиком войдут в орбиту мондиализма, либо сформируют достойную альтернативу этой идеологии.