§ 5. Органическая интеллигенция и понятие гегемонии

Для пролетариата нужна «органическая» интеллигенция, которая не просто извне описывает общественную жизнь в соответствии с правилами науки, а выражает в языке высокой культуры реальный опыт и чувства масс, которых сами массы выразить не могут. В свою очередь интеллигенция не может понять этот опыт и чувства, если сама не принимает участия в интересах и страстях, которые движут народом. Все общественные классы выделяют свой собственный слой интеллигенции, но духовный труд связывает людей в особый слой, который сохраняет преемственность культуры и ощущает свою внутреннюю солидарность. Факт мнимой независимости интеллигенции как особой профессии обусловливает склонность данного слоя к идеалистической философии, которая приписывает духовному труду абсолютную самостоятельность.

Победа рабочего класса невозможна без его культурной победы, что означает умение выделить слой интеллигенции, которая на языке образованных классов может выражать фактический опыт народа. Это касается как философии, так и литературы. И ту и другую нельзя объяснить исключительно их собственной исторической «логикой», поскольку каждая «выражает» специфику общественных отношений своей эпохи.

Грамши был убежден, что рабочий класс находится на пути к созданию собственной оригинальной культуры, целиком отличающейся от буржуазной. Эта культура уничтожит мифы и предрассудки буржуазии и впервые в истории создаст поистине универсальные духовные ценности.

Но остается неясным, в какой степени преемственность культуры должна быть прервана в результате пролетарской революции. Грамши не говорил на языке русских пролеткультовцев, однако подчеркивал, что новая культура должна быть «совершенно отличной» от старой. И, значит, практические выводы относительно того, как и в каких размерах должно осуществляться уничтожение старой культуры, можно делать совершенно произвольно на основе указанного общего тезиса.

В то же время — и этот пункт особенно важен в размышлениях Грамши — рабочий класс не может одержать победу, если не достигнет гегемонии в области культуры еще до взятия политической власти. Понятие гегемонии весьма существенно в мировоззрении Грамши, но окончательно не определено. Иногда он отождествляет гегемонию с политической властью, осуществляемой средствами насилия. Но обычно разделяет названные два явления. Гегемония—это господство с помощью чисто культурных средств над духовной жизнью всего общества. Каждый класс стремится занять руководящее положение не только в институтах власти, но и в сфере общественного мнения, ценностей и норм большинства общества.

Ни один угнетенный класс в истории не смог этого достичь. Типичный пример — пропасть между культурой народных масс и культурой интеллигенции. Не менее важным и характерным примером предстает разрыв между гуманизмом Ренессанса и Реформацией. Первый был чисто интеллектуальным явлением, вторая — массовым движением. В конечном счете, по мнению Грамши, и гуманизм.и Возрождение были реакционны. Современный либерализм напоминает гуманизм, тогда как у марксизма есть немало параллелей с Реформацией. Кроче — это современный эквивалент Эразма с его неопределенностью, нерешительностью и постоянным политическим колебанием в сторону истеблишмента. Крочеанская критика католического модернизма, мотивированная теми же аргументами, которые он выдвигал против христианской религии вообще, «объективно» помогла иезуитам уничтожить модернизм. Его консервативный и либеральный реформизм базируется на гегелевской доктрине, по которой в любом синтезе сохраняются элементы «тезиса» и «антитезиса».

Кроче хотел бы наблюдать существующую борьбу классов с позиции арбитра, которому будущий синтез уже известен и который знает, что борющиеся между собой в настоящий момент силы рано или поздно к нему поднимутся.

Практически философия Кроче сводится к постоянным попыткам удержания и смягчения конфликтов, что способствует стабилизации гегемонии буржуазии. Его критика католицизма сыграла значительную, но реакционную роль. Отрывая интеллигенцию Южной Италии от католицизма, он первоначально оторвал ее от крестьянских масс, затем ввел ее в национальную и космополитическую культуру, а в конце концов духовно подчинил интеллигенцию буржуазии. В качестве духовного лидера итальянского либерализма Кроче способствовал укреплению и углублению разрыва между культурой образованных классов и культурой народа и тем самым препятствовал возникновению новой пролетарской культуры. Антикатолицизм и антимарксизм Кроче шли в паре: первый отталкивал интеллигенцию от крестьянства, второй — от рабочего класса.

Поэтому Грамши мечтал о таком марксизме, который станет синтезом гуманизма и реформации, преодолеет естественный примитивизм любого народного мировоззрения, однако сохранит массовый характер, приобретая одновременно способность к решению сложных культурных проблем: «Это будет культура, которая, по словам Кардуччи, синтезирует Максимилиана Робеспьера и Иммануила Канта, политику и философию во внутреннее диалектическое единство, в* единую социальную группу, не только французскую или немецкую, но европейскую или мировую»10 Кроче был прав, утверждая, что нельзя отнимать у масс религию, не дав одновременно взамен нечто такое, что удовлетворит те же потребности. Однако в то же время он невольно признавался, что идеалистическая философия такую задачу выполнить не может. Марксизм на самом деле должен заменить все существующие мировоззрения, но он может это сделать лишь в той степени, в которой даст ответ на те же самые духовные потребности, лежащие в основании данных мировоззрений. Марксизм должен обладать таким содержанием, чтобы народные массы признали его выражением своего собственного опыта.

Возникает вопрос: отличается ли идея пролетарской культуры Грамши от доктрины Ленина, который подчеркивал служебный характер культуры в отношении политики? С одной стороны, Грамши видел в культурной гегемонии пролетариата, завоеванной чисто духовными средствами, предварительное условие взятия им политической власти.

Трудно понять приведенный отрывок в ином смысле, нежели тот, который сразу бросается в глаза: новое пролетарское государство должно в первую очередь концентрироваться на разрушении унаследованной культуры, а вопросы создания новой культуры должны быть отложены на неопределенное будущее. На таком основании легко обосновать вандализм в сфере культуры. В результате по этому ключевому вопросу, как и по многим другим, творчество Грамши остается незавершенным и неоднозначным.