1.2 Причины наступления республиканского междуцарствия

Итак, примем как аксиому, что принципиальным (в обобщенной формулировке) обстоятельством, необходимым для запуска механизма междуцарствия, была вакантность всех мест в высшей ординарной магистратуре, и рассмотрим, какими путями эта вакантность могла реально появляться.

Разумеется, очевидным таким случаем являлась смерть обоих консулов. Освобождение одного консульского места, согласно Цицерону, не приводило к междуцарствию (Cic. Ер. ad Brut. I. 5. 4). Консулы могли как погибнуть (что было неудивительно в условиях частых войн), так и умереть от болезни (что опять-таки не было чем-то исключительным при нередких эпидемиях)187 Судя по всему, смерть консулов во время исполнения должности автоматически приводила к интеррегнуму. Правда, ситуация 208 г. до н. э., на первый взгляд, может заставить усомниться, что смерть обоих консулов не только необходимое, но и достаточное условие для наступления междуцарствия. В названном году оба консула погибли, но источники ничего не говорят об ин- террегнуме, упоминая только диктатуру. Т. Моммзен188 и вслед за ним другие авторы полагали, что интеррегнум в этой ситуации все же имел место, а Й.

Ян для 208 г. до н. э. обозначал interregnum под знаком вопроса189 Однако Тит Ливий вполне определенно сообщает (XXVII. 33. 6), что тяжелораненый консул этого года Тит Квинкций успел провозгласить диктатором Тита Манлия Торквата. Данные консульских фаст подтверждают эту информацию. Поэтому, строго говоря, вакантной высшая исполнительная власть стать не успела, и необходимости в междуцарствии не было. Переход от ординарной высшей магистратуры к экстраординарной не означает «безвластия», а именно оно порождало интеррегнум.

В источниках зафиксирована необходимость введения в действие института interregnum в случаях, когда поочередно погибали оба консула, но вместо одного из погибших уже был избран консул-суффект.

Отдельно следует обратить внимание на ситуацию, когда консулы живы, но из-за тяжелой болезни не могут выполнять свои служебные обязанности. Она описана у Ливия применительно к 392 г до н. э. (V 31. 7); когда разразился мор, заболевшие консулы сложили с себя полномочия по указанию сената, и был назначен интеррекс. При этом Ливий отмечает: placuit per interregnum renovare auspicia (решено через интеррегнум возобновить ауспиции). Исходя из этого Й. Ян полагал, что тяжелобольные консулы были «религиозно дисквалифицированы»190, мы же добавим, что, возможно, они не могли из- за своего физического состояния проводить ауспиции, также как и осуществлять другие должностные функции. Таким образом, при живых, но тяжелобольных консулах, введению интеррегнума должна была предшествовать их отставка.

Не столь уж редкой была ситуация, когда консульский год заканчивался, но выборы новых консулов осуществлены не были. Образовавшийся в этом случае «вакуум власти» также должен был заполнить интеррегнум. Почему возникал этот перерыв в преемственности высших ординарных магистратов? Один вариант, - тот, который был назван Й. Яном: длительная интерцессия против проведения выборов. Дионисий Галикарнасский указывает на эту причину введения междуцарствия в 483 г до н. э. (Dionys.VIII 90), Тит Ливий сообщает подобную информацию для 420 г. до н. э. (Liv. IV 43. 7-8) и 414 г. до н. э. (Liv. IV 51- 52). При этом совершенно очевидно, что трибунская интерцессия являлась инструментом сословной борьбы. Так, в 420 г. конфликт произошел из-за доступа плебеев к должности квестора, а затем, когда сенат решил не увеличивать число квесторов и избрать не военных трибунов с консульской властью, а консулов, плебейские трибуны оказали серьезное противодействие, что и привело к междуцарствию.

Неспокойные ситуации, приводившие к затягиванию избрания новых магистратов и заканчивавшиеся, в конечном счете, междуцарствием, имели место и в случаях проведения консульских выборов диктатором. Хотя против диктатора, на наш взгляд, не существовало правовым образом оформленной интерцессии, тем не менее, плебейские трибуны, не имея законной возможности запретить решения диктатора, демонстрировали свое несогласие с ним. Это моральное давление на диктатора могло привести к тому, что он слагал полномочия, не проведя выборов, как это произошло в 389 г. до н. э. (Liv. VI. 1. 5-8), 352 г. до н. э. (Liv. VII. 21. 2-4), 351 г. до н. э. (Liv. VII. 22. 2) и 320 г. до н. э. (Liv. IX. 7 14-15). Для 351 г. Ливий прямо указывает на причину недовольства диктатором со стороны плебейских трибунов, диктатор Гай Юлий стремился провести в консулы двух патрициев.

Скорее всего, в 300 г. до н. э. также по окончании диктатуры последовал интеррегнум, поскольку Марк Валерий после сложения диктаторских полномочий занял консульскую должность (Liv. X. 5.14), так как маловероятно, что он сам себя провозгласил консулом (тем более, что Ливий в некоторых своих первоисточниках находил сообщения об интеррегнуме).

В период поздней Республики интеррегнум мог быть политически обусловлен тем, что все кандидаты в консулы обвинялись в подкупе избирателей. Так, указывая на это обстоятельство, Цицерон писал Аттику в конце октября 54 г. до н. э.: «Дело идет к междуцарствию и немного пахнет диктатурой...» (Att. IV 18. 3). Прогноз оратора относительно интеррегнума оправдался с наступлением 53 г. до н. э.

Механизм междуцарствия мог быть пущен в ход и по религиозным мотивам. Коллегия авгуров была правомочна «объявить неугодными богу выбо-

213

ры того или иного магистрата» , ссылаясь на ритуальные погрешности при их проведении.

В 396 г. до н. э. было объявлено, что военные трибуны с консульской властью избраны огрешно, и нарушен священный порядок Латинских торжеств (Liv. V 17 2-3). Переход к интеррегнуму при этих обстоятельствах выглядел как стремление к религиозному искуплению, но под давлением плебейских трибунов было решено избрать новую коллегию военных трибунов, состоявшую в основе из плебеев: в нее вошли пять плебеев и только один патриций. Поэтому мнение Й. Яна, что в данном случае за религиозными обоснованиями прятались политические причины191, совершенно справедли-

Религиозные мотивы (обновление ауспиций в условиях засухи, голода и мора) присутствовали и при переходе к интеррегнуму для избрания консулов на 391 г. до н. э. (Liv. V 31.7). Вместе с тем, они, безусловно, также переплетаются с соображениями практически-политическими (невозможность нормального руководства общиной тяжелобольными консулами).

Сочетание сакральных оснований и политической игры можно усмотреть в интеррегнуме 389 г. до н. э. (Liv. VI. 1. 5). Сенат не доверил военным трибунам с консульской властью проводить выборы, ссылаясь на то, что при них город был осквернен врагами, но нельзя поручиться, что у сенаторов в данном случае не было вполне определенного политического интереса.

На первый план Тит Ливий выдвигает религиозные мотивы и для междуцарствия 387 г до н. э., - чтобы возобновить ауспиции: «Государство полнилось благочестием, а после недавнего поражения и вожди стали очень богобоязненны - итак, чтобы возобновить птицегадание , объявили междуцарствие» (Liv.

Для 340 г. до н. э., наоборот, Ливий во главу угла ставит военные, а не религиозные мотивы наступления междуцарствия (Liv. VIII. 3. 4-5). Из его слов следует, что консулы получают приказ досрочно сложить свои полномочия, чтобы перед лицом серьезной военной угрозы (шла I Самнитская война, и готовились к войне против римлян латины) можно было избрать новых консулов. При этом выборы проводят не консулы, досрочно слагающие полномочия, а интеррекс. Здесь возникают два вопроса: 1. Можно ли было сенату без всякой «религиозной оболочки», исходя из чисто практических соображений, потребовать отставки консулов? 2. В чем состояли практические соображения для незамедлительной отставки консулов (учитывая, что по поводу их полководческих талантов сомнений не отмечено)? Объективные причины для скорейшего избрания новых консулов были. Новый администра- 48

тивный год должен был начаться 1 июля 193, время военной кампании - летний период, а для дальнего похода на чужие области нужно было раньше осуществлять подготовку и выступление194 В таких условиях смена руководства в ходе широкомасштабных военных действий была крайне нежелатель-

Таким образом, потребности проведения крупной военной операции требовали скорейшего определения командующих, которым надлежало осуществлять ее. Но на каких основаниях консулы 341 г. до н. э. Гай Плавтий и Луций Эмилий Мамерк были лишены права провести выборы новых консулов? По-видимому, и в данном случае не обошлось без религиозных обоснований. Здесь мы можем обратиться к рассуждениям Й. Яна, согласно трактовке которого, понятие империя относилось изначально к религиозномагической сфере, также как понятие auctoritas первоначально включало в себя способность увеличивать магическую силу195 Вынося постановление об ограничении империя консулов во времени (imminutum imperium), сенат тем самым уменьшал магическую силу консула, вера в которую в IV в. до н. э. была еще жива. В свою очередь «сакральная дисквалификация» консулов требовала обновления ауспиций путем интеррегнума. Вероятно, в коллегии авгуров были сформулированы религиозные объяснения, что ограниченный во времени и тем самым уменьшенный империй консулов не позволяет им проводить ауспиции и осуществлять руководство выборами новых магистратов.

Следует усмотреть интеррегнум формально из-за объявления авгурами нарушений при выборах консулов в 220 г. до н. э., когда два консула вынуждены были оставить должность, и избрана была другая пара (CIL.Vol. 1. Р 25). Хотя прямых указаний в источниках о руководителе выборов нет, трудно для данной ситуации представить кого-то иного в этой роли, нежели интеррекса. X. Скаллард и А. Липпольд усматривают за этим событием борьбу группировок, по-разному ее трактуя196

Чисто сакральными причинами объясняет введение интеррегнума в 162 г . до н. э. Цицерон (Nat. deor. П. 11), что, впрочем, естественно в контексте трактата «О природе богов». В его изложении обстоятельства аннулирования избрания консулов этого года были следующими. Проводивший выборы Тиберий Семпроний Гракх (отец известных плебейских трибунов), сообщил в коллегию авгуров о совершенной им погрешности: он забыл провести ауспиции при пересечении померия. Авгуры обратились к сенату, сенат повелел консулам сложить полномочия, что те незамедлительно и сделали.

Религиозные обоснования введения междуцарствия встречаются также при объявлении авгурами недействительности избрания диктатора (ошибки в птицегаданиях) или неблагоприятных предзнаменованиях. Это относится, например, к 332 г. до н. э. (Liv. VIII. 17 5.), 326 г до н. э. (Liv. VIII. 23. 17), 216 г. до н. э. (Liv. XXII. 33. 11-12), 222 г. до н. э. (Plut. Маге. 5-6). Опять- таки, за поисками ритуальных погрешностей могли стоять политические интересы. Так, Ливий однозначно замечает, что в 326 г за благочестивыми предлогами скрывалось недовольство тем, что диктатор был плебеем (Liv. VIII.

23. 16).

Право признания недействительности выборов магистрата по причине их огрешности коллегия авгуров использовала, как это показывает А. М. Сморчков, не по собственной инициативе, а в ответ на поставленный вопрос (к тому же все описанные традицией такие запросы заканчивались признанием огрешности выборов)197 При этом он констатирует подчиненность деятельности авгуров политической власти, но не уточняет какой именно ее структуре. Видимо, не приходится особенно сомневаться в том, что таким органом, направлявшим кассационную деятельность коллегии авгуров, был сенат. В период ранней Республики, когда patres определяли его решения, стремление использовать право авгуров аннулировать избрание магистратов явно преследовало пропатрицианские цели. Разумеется, это было последним средством политических интриг, но средством надежным, так как авгуры могли всегда найти ошибки в проведении птицегаданий.

Иногда Тит Ливий сообщает, что в том или ином году междуцарствие вводилось по неизвестным причинам (Liv. X. 11. 10 - 298 г. до н. э.)198 Иногда же, что оно наступало «без каких-либо достойных упоминания причин» (Liv. VIII. 28. 9 - 343 г. до н. э.), но сам эти причины и объясняет: «А при междуцарствии - так что может показаться, это и было задумано - обоих консулов избрали из патрициев...» (Liv. VII. 28. 10 - перевод Н. В. Брагинской)199 Явно, что Ливий усматривает смысл введения этого интеррегнума в избрании консулами двух патрициев.

Все рассмотренные нами ситуации характеризуются тем, что интеррегнуму предшествовал созданный каким-либо путем «вакуум власти», иначе говоря, консульские должности были вакантны. Но у Ливия есть отдельные упоминания о ситуациях, когда консулы живы и не отправлены предварительно в отставку, а выборы осуществляет интеррекс. Это случаи 355 г. до н.

э. (Liv. VII. 17 10) и 216 г. до н. э. (Liv. XXII. 33. 10). Из названных фрагментов получается, что консулы ведут военные действия, не отзываются для проведения выборов в Рим и при этом не смещаются от командования (а, следо вательно, от должности в целом), выборы же проводит интеррекс. Подвергнем эти ситуации подробному разбору.

Междуцарствию 355 г. до н. э. предшествовал консульский 356 год, когда в должности находились Марк Фабий Амбуст и Марк Попилий Ленат. Ввиду внешней угрозы был назначен диктатор Гай Марций Рутил (известный как первый плебейский диктатор), который одержал военные победы и справил триумф (Liv. VII. 17 6-9). Затем Ливий сообщает: «Поскольку патриции не хотели, чтобы консульские выборы проводил диктатор или консул из простого народа, а другой консул, Фабий, был занят войной, пришлось пойти на междуцарствие» (Liv. VII. 17 10. Перевод Н. В. Брагинской). Находился ли Фабий в консульской должности в период интеррегнума? Нам представляется, что нет. Во время диктатуры он вполне мог осуществлять командование в ходе военных действий (что не противоречило тому, что диктатор был высшим военачальником) и мог бы возобновить консульские полномочия в полном объеме после сложения диктаторских. Вероятнее всего, что этого не произошло по той причине, что к моменту отставки диктатора истек консульский год, поэтому и оказалось возможным междуцарствие. Это подтверждается тем, что Марк Фабий Амбуст назван у Ливия в числе интеррексов (Liv. VII. 17 11), что свидетельствует о том, что он уже не занимал консульской должности (вероятно, с самого начала междуцарствия), и высшая магистратура была вакантна.

В 216 г до н. э. консулы вели военные действия и на предложение сената, одному из них прибыть в Рим для проведения выборов, ответили, что оставлять войска нежелательно и «пусть лучше выборы проведет интеррекс» (Liv. XXII. 33. 10). Однако сначала был назначен диктатор comitiorum haben- donim causa, ушедший через четырнадцать дней в отставку из-за протеста авгуров, усмотревших нарушения при его провозглашении. Далее из сообщения Ливия следует, что был введен интеррегнум, а консулам власть продлена на год (Liv. XXII. 34. 1). Как мы можем интерпретировать это положение? На наш взгляд, исключительная ситуация «интеррегнум при действующих консулах» объясняется тем, что консулы имели пророгированный империй, то есть не вполне «полноценный» с точки зрения сакральной, а именно - для проведения ауспиций (в возобновлении которых и состоял священный смысл междуцарствия). К тому же, 216 г до н. э. - это время войны с Ганнибалом, период, в котором наблюдаются аномалии в функционировании магистратур, -

вспомним одновременное наличие в этом году двух диктаторов rei gerundae causa и senatus legendi causa (у второго вопреки правовым нормам отсутствовал magister equitum). Добавим, что С. Стэвели вообще не склонен полностью доверять реконструкции Ливием ситуации диктатуры и интеррегнума 216 г до н. э.200 Рассмотренный случай, по нашему мнению, также не может свидетельствовать о том, что ведение консулами военных действий далеко от Рима в период проведения выборов являлось уважительной (традицией или законом оформленной) причиной перехода к междуцарствию. Мы полагаем, что данное исключение только подтверждает правило: interregnum наступает при вакантности высшей исполнительной ординарной власти и отсутствии экстраординарного магистрата диктатора, поскольку суть междуцарствия состоит в «наведении мостов»201 при нарушении непрерывности власти. Поэтому мы позволим себе не согласиться с мнением И. Яна, обобщившего эти нехарактерные и неочевидные случаи до формулировки особой причины наступления интеррегнума.

Таким образом, институт interregnum представлял собой чрезвычайное учреждение, призванное обеспечить восстановление преемственности верховного политического управления римской civitas, причинами для введения которого были именно обстоятельства нарушения этой преемственности. К их числу относится физическая смерть или досрочная отставка высших ординарных магистратов, аннулирование полномочий их (или диктатора) при обнаружении авгурами нарушений в священнодействиях во время их избрания. Это могло быть также завершение консулами административного года без своевременного проведения новых консульских выборов (что чаще всего обуславливалось продолжительной трибунской интерцессией) или сложение диктаторских полномочий без обычного порядка возобновления функционирования ординарной власти (окончание консульского года, отсутствие носителей консульского империя, непроведение диктатором выборов в результате морального давления плебейских трибунов). Довольно частыми были религиозные мотивы перехода к междуцарствию, заключавшиеся, по сути, в требовании обновления ауспиций под тем или иным предлогом. При этом нередко за сакральными обоснованиями крылись политические причины, обусловленные как патрицианско-плебейской конфронтацией, так и борьбой группировок нобилитета за доминирующее положение в государственном управлении. Поскольку рассмотренные нами случаи как урезания империя консулов во времени, так, и, наоборот, пролонгирования его служили поводом для авгуров требовать возобновления ауспиций, мы делаем вывод, что не только полное прекращение империя высших магистратов, но и его «деформации» давали основание для наступления междуцарствия. Этот вывод подтверждается также необходимостью введения интеррегнума, когда высшая ординарная магистратура была представлена одним консулом-суффектом. Suffectus тоже имел «неполноценный» империй, и неизбежный переход в этом случае к междуцарствию являлся, следовательно, одним из проявлений общего принципа: «деформированный» сроком действия imperium был сакрально ущербным, и носитель его не считался нормальным звеном в обеспечении преемственности высшей власти. Поэтому на вопрос о том, когда римское политическое, сакральное и правовое сознание допускало наступление интеррегнума, мы коротко ответим так: когда не было носителя годичного, законным образом и на законный срок полученного консульского империя, также как и не было носителя полугодичного диктаторского империя. Пути, которыми римская община приходила к такой ситуации, были различны, включали в себя как объективные, не зависевшие от воли коллектива граждан и его лидеров варианты, так и носившие явный отпечаток их субъективной деятельности. Именно отсутствие держателя консульского или диктаторского империя, облеченного им с соблюдением всех необходимых норм и ритуалов (ауспиций, куриатного закона и др.), империй которого был не ущемлен никакими действиями сената и религиозно не осквернен, и являлось главной предпосылкой введения междуцарствия в республиканскую эпоху.