В условиях возрастающего интереса к религии в современных условиях одновременно растет и количество так называемых квазирелигиозных практик и организаций. Зачастую их деятельность вполне совпадает с сущностными характеристиками религий до определенного момента. Именно этот момент и является основной дифференцирующей характеристикой, который заставляет говорить о феномене квазирелигиозности как кризисе духовного развития современного российского общества. Речь идет о том, что квазирелигиозность, возбуждая архаические черты субъекта, принуждает его прибегать к насилию и разного рода экстремистским действиям, ведущим к кризису социальной субъектности, и даже к социальному самоубийству. Специфическими чертами квазирелигиозности выступают ее политические, клерикальные и экономические векторы. В политическом дискурсе квазирелигиозность отыскивает социального врага в лице неизбранных этнических меньшинств, социальных групп, конкретных личностей. Она предстает либо в форме экстремизма, либо в форме политических идеологий, констатирующих невозможность иной политической борьбы кроме насильственного пересмотра сложившейся социальной структуры. В клерикальном контексте квазирелигиозность выступает как практика исключения религиозного опыта, а также как форма рутинизации харизмы. Клерикализм, являясь формой участия церкви в политике, выступает, с одной стороны, источником квазирелигиозного развития, а с другой - его непосредственной формой. Вместе с тем он способен выступать как некая форма использования государства «вслепую». Этот момент немаловажен в силу неоднозначной трактовки сакральной природы государства. Экономический аспект квазирелигиозности заключается в том, что «зарабатывание» на поддержке роста экономических деприваций личности в условиях упадка труда также является важным ориентиром для внимания к данному феномену со стороны правоохранительных органов. Экономическое рабство добровольного характера в рамках квазирелигиозной избранности носит экстатический характер. Поэтому наряду с рабством здесь встречается мошенничество, что вполне объяснимо, когда критическое мышление субъекта находится в блокированном состоянии. На фоне усиленной, зачастую неоправданной секуляризации мировоззрения субъекта и ценностно-нормативного аспекта бытия социальных институтов, как противоположный процесс возрастает сакрализация, а квазирелигиозность всегда сопутствует ей. Такова объективная закономерность. Если сюда добавить господство симулякров, как важной характеристики бытия современных обществ, то технологий противостояния квазирелигиозности в таких условиях окажется немного, и зачастую они будут носить ярко выраженный симулятивный характер. Поэтому и возникает необходимость создания социальнофилософской теории анализа феномена квазирелигиозности, которая, в свою очередь, послужит фундаментом для создания профилактических технологий по предотвращению квазирелигиозной преступности и возрастания феномена квазирелигиозности в современной России.