В заключение нашего исследования хотелось бы сказать о том, что проблема, поднятая нами, находится в стадии актуализации. Причина такого состояния кроется в том, что наше религиоведение и философия долгое время сами находились в плену тотальной квазирелигиозности, т.е. занимались тем, что пытались уничтожить религию путем замены ее на атеизм. Поэтому внимание к терминологической путанице вызвано той инерцией доверия к атеизму, которая сегодня еще имеется. Вместе с тем мы старались не идеализировать религию. Ее способность порождать квазирелигию в форме клерикализма также нашла отражение в нашем труде. Это может не понравиться очень многим религиозным организациям в силу того, что обнажаются их властные амбиции, обнажается внедрение рынка в храм. Но ведь эта тенденция устойчива и исторична. Клерикализм как квазирелигия возник не вчера и не исчезнет завтра, поэтому говорить о нем как о симулякре религии следует сегодня. Мы прекрасно сознаем и тот факт, что работать на стыке социальной философии, социологии, политологии, криминологии, теории государства и права весьма проблематично, ибо легко попасть под огонь критики. Однако задача философии в том и состоит, чтобы ставить проблему целиком, невзирая на то, что исследуемое явление может выглядеть с их позиций противоречиво. Тем более, комплексный характер религиоведения указывает на то, что такие исследования необходимо проводить, ибо они наиболее успешны с точки зрения сотрудничества науки, религии и философии. Без такого сотрудничества смысл наук теряется, их возможности по изменению объектов и мировоззрения субъекта не прослеживаются. Как сказал один теолог, если в университете исчезает философия, то ее место занимает богословие. А если это клерикальное богословие? Мы не утверждаем, что философия и богословие не могут сосуществовать в университетском пространстве. Если богословие религиозно, а не клерикально, то оно буде стремиться к диалогу с философией, помогая ей устанавливать ее религиозный смысл. Но иное дело квазирелигиозный опыт. Он непримирим ни с чем. Ученый, охваченный идеологией либерализма, не менее опасен, чем инквизитор. Его квазирелигиозное «служение» науке превращает храм науки в рынок по продаже ученых степеней и званий. Об этом также следует помнить. Мы пытались объективно доказать истинность положения, которое гласит, что квазирелигиозность возрастала и возрастает в том случае, когда социальная ответственность властвующих субъектов стремилась к нулю. Мы дерзнули высказать предположение о том, что такое состояние общества прикрывается квазирелигией, делающей свой капитал на этом социальном бедствии путем его усугубления. Мы не описывали процесс игнорирования права, но вместе с тем отметили, что одним из идейных источников правового нигилизма является игнорирование связи права и религии. Поэтому нам было просто необходимо связать проблему феномена квазирелигиозности с правоохранительной деятельностью, ибо его деструктивный характер следует осознавать и пресекать до того, как он породит социальные бедствия. Такая перспектива развития правоохранительной деятельности, на наш взгляд, еще не рассматривалась и, возможно, не будет рассматриваться в будущем. Однако «поразмышлять иначе» это большое удовольствие. Пусть даже итоги нашего размышления останутся не услышанными. Мы высказались для того, чтобы научный скепсис, с одной стороны, не нарушал рамок приличия, а с другой - не уступал своего места другим практикам, сомневаясь в своей уместности. Подводя итог нашему труду, скажем, вслед за С. Московичи: «Религий не уничтожить!». Как, впрочем, не уничтожить и квазирелигий... Но спасать общество от социальных бедствий следует в первую очередь правоохранительным органам тогда, когда их почти не видно.