Историческая концепция Н.А. Рожкова

Тем удивительнее представляется, что при этом сам Рожков сознавал ограниченность и неполноту подобных исторических схем: «...Для полноты понимания дела не надо забывать, что внутри этих классовых rgynn происходит мало-помалу психическая дифференциация» .

В соответствии с этим принципом Рожков выделял следующие «характеры»: этические, эстетические, индивидуалистические, эгоистические, аналитические, а также несколько переходных типов — «эстетические эгоисты», «этические индивидуалисты» и так далее. (Обращает на себя внимание явное сходство классификации Рожкова с известной типологией характеров, предложенной в начале XX века в трудах основателя аналитической психологии Карла Юнга и развитой затем в работах литовской исследовательницы Аушры Аугустинавичюте в особое научное направление — соционику) . Материалом для аналитических обобщений исследователю служила художественная литература: Рожков считал, что произведения «великих художников слова, романистов» «при всей конкретности изображения всегда заключают в себе типические, общие образы, характеризующие не отдельное лицо, а целую группу лиц одинакового психического склада» . Соответственно Рожков полагал, что его собственная классификация носит универсальный характер: «какую бы гениальную личность мы ни взяли, при внимательном психологическом анализе всегда окажется, - что она может быть причислена к той или иной психологической

97

группе, к известному типу» .

К этическим характерам, по мнению Рожкова, принадлежат «люди, для которых вопросы долга, совести, идеала имеют совершенно исключительное, первостепенное, даже подавляющее значение»; для них характерен ярко выраженный «субъективизм ума» (склонность рассматривать любую проблему с точки зрения нравственного идеала) и сильная воля, темперамент бойца, необходимый для воплощения идеала в жизнь.

Индивидуалистические и эгоистические характеры, как полагал Рожков, различаются и по их отношению к другим людям, и по их отношению к самим себе; литературным образцом индивидуалистических характеров он считал Вронского, эгоистических — Чичикова. Ведущим мотивом поведения индивидуалистов является «необыкновенно развитое чувство самоуважения», им свойственны «и честолюбие, и жажда новизны, и высокое понятие о собственном Я, и субъективизм ума, и сила воли» ; эгоистов же отличает низменная практичность и корыстолюбие, ограниченность ума, трусость, высокомерие перед слабыми и низкопоклонство перед сильными, неразвитость каких бы то ни было общественных чувств (они «относятся недоброжелательно к другим, хотя бы несчастье после-

_ J Ч100

дних и не принесло бы им никакои выгоды») .

Наконец, аналитические характеры Рожков предлагал разделять на два подтипа: аналитически-эмоциональный (подтип, у которого интеллект играет роль уравновешивающей силы в борьбе разнонаправленных сильных чувств; литературным примером этого подтипа Рожков считал Гамлета) и чисто-аналити- ческий (подтип, у которого интеллект совершенно подавляет какие бы то ни было человеческие чувства и эмоции; историческим воплощением этого подтипа для Рожкова был Кант, литературным — Каренин) .

Любимым же типом характера для Рожкова были «этические индивидуалисты» — люди, у которых «чувство самоуважения, соединяемое с любовью к ободрению (честолюбием)» органически срослось с «потребностью в нравственном житейском идеале и его осуществлении»: они способны страстно бороться за права человеческой личности, за переустройство общественных отношений, соединяя эти этические мотивы «с верой в личный успех и свою блестящую будущность в сфере политической» . Примером такого «этического индивидуалиста» он считал профессионального революционера-социалиста — Ф Лас- саля; в своих работах Рожков неоднократно заявлял, что именно типу этических индивидуалистов принадлежит будущее .

Таким образом, человеческие характеры, реконструированные в психологических эссе Рожкова, совершенно не были похожи на тех обезличенных субъектов социально-экономического развития, которые предстают перед нами в его исторических исследованиях: «Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке», «Город и деревня в русской истории», «Происхождение самодержавия в России». Люди, описанные в цикле статей «Психология характера и социология», способны отдавать предпочтение этическим или эстетическим мотивам перед ути- литарно-экономическими, они могут действовать нерационально под влиянием аффектов и страстей или же жертвовать житейс- ким благополучием ради таких нематериальных интересов, как потребность в славе или стремление добиться торжества справедливости.

Связующим звеном между двумя сторонами творчества Рожкова стала идея классовой психологии: оставаясь на позициях марксизма, он мог утверждать, что каждому общественному классу свойственны преобладающие типы поведенческой мотивации. Поэтому цель своих психологических очерков историк определял таким образом: «представленная классификация может и должна послужить мерилом для понимания и истолкования психической эволюции обществ. При свете ее будет понятна классовая психология каждой эпохи, внесен будет принцип развития в самое понятие о классовой психологии, столь гениально установленное Марксом... Не разрушить заветы основателя школы имеем мы в виду, а, напротив, исполнить их» .

В своей работе «Основные законы развития общественных явлений» (1907 г.), предложив периодизацию исторического процесса на основе смены «форм хозяйства» (этапов перехода от натурального хозяйства к денежному), Рожков высказал убеждение, что каждой стадии развития общества соответствует преобладание определенных психологических типов. Так, в эпоху господства натурального хозяйства «человек... не был ни добр, ни зол, ни умен, ни неразумен, ни слаб характером, ни силен

волей» — он мог быть любым, «смотря по обстоятельствам,

106 в данную минуту действовавшим на его психику» . Для периода классообразования (применительно к истории Европы — в раннем средневековье) было характерно «преобладание людей эгоистического склада», что было закономерным следствием становления частной собственности, хищнического приобретательства; «но страшные времена и жестокие нравы всегда вызывают против себя реакцию...

Для периода перехода от натурального хозяйства к денежному было характерно преобладание характеров эгоистических; для господства денежного хозяйства — преобладание индивидуалистов и этических индивидуалистов . Прочие типы, по убеждению Рожкова, решающей роли в истории не играли никогда, и потому в исторических исследованиях их можно игнорировать, как «социологически ничтожную величину». Впрочем, в работе «Обзор русской истории с социологической точки зрения» (1904-1905 гг.) — обобщающем исследовании, охватывающем период Киевской и удельной Руси (X — первую половину XVI вв.), Рожков попытался определить типологическую принадлежность характеров некоторых российских исторических деятелей. Так, Марфу Борецкую он считал представительницей индивидуалистического типа; Иосифа Волоцкого и Вассиана Патрикеева — эгоистами с «индивидуалистическими элементами в характерах»; Сергия Радонежского, Нила Сор- ского и их современников-еретиков Матвея Башкина и Феодосия Косого он причислял к этическому типу (точнее, к его ре- лигиозно-этическому подтипу); а «собирателей Руси» - московских князей от Ивана Калиты и до Ивана III — Рожков уверен-

109 V,

но относил к представителям эгоистического типа . Воплощениями своего любимого типа — «этического индивидуалиста» — в русской истории Рожков считал Даниила Галицкого и Петра Великого .

Как можно заключить, Рожков предпринял попытку сформулировать определенную историческую или скорее даже социологическую закономерность, согласно которой преобладающая мотивация человеческих поступков зависит от стадии экономического развития общества. Как подчеркивал Рожков, зависимость эта носит не прямой, а опосредованный характер: «...В большинстве случаев хозяйственный строй влияет на психический склад общества через посредство других явлений общежития (социальных, политических), выводимых в свою очередь из экономических основ» . Структура общественной жизни, как она предстает в теоретических работах Рожкова, выглядит несколько иначе, чем в классических трудах основоположников марксизма: для описания механизма функционирования общественных отношений российский историк предлагал не традиционную двухчленную схему «базис — надстройка», а бо- лее сложную, четырехчленную схему.

Выделив четыре основных класса общественных явлений, — экономические, социальные, политические и психологические (они же — явления духовной культуры), — отношения между этими сферами человеческого бытия Рожков описывал с помощью двенадцати выведенных им «законов социальной статики». Основные из этих законов звучали так: «социальный строй, - писал историк, ...образуется благодаря совместному действию... хозяйственных явлений»; «политический строй определяется экономическими и социальными влияниями»; «психологический склад общества, то есть существующие в обществе типы или характеры, слагается под воздействием хозяйственных явлений, устройства общества и государственного строя»; наконец, «нравы и обычаи, религия, искусство, литература, наука и философия определяются всецело психологическим складом общества, теми типами или характерами, которые с особой силой и яркостью это общество отличают» .

Таким образом, общественные отношения на страницах работ Рожкова представали в виде пирамиды опосредованных, «сложноподчиненных» зависимостей. Но все эти зависимости носили жестко односторонний характер: Рожков не рассматривал вопроса о возможности обратного влияния «надстройки» на «базис», равно как и вопроса о роли личности в истории, о том, например, насколько способны «этические характеры» или «этические индивидуалисты» изменить общество в соответствии со своим идеалом. «Материалистический детерминизм» — убеждение в базисном, определяющем влиянии хозяйственной сферы на всю жизнь общества — оставался для Рожкова основным методологическим принципом интерпретации исторического процесса.