Католическая пропаганда и методы борьбы с ней

ооо

тельностью .

Следует отметить, что данные правительственные действия не были безосновательны: католические миссии проводили активную пропаганду среди различных категорий населения России. Так, например, австрийский резидент О. Плейер отмечал в 1710 г., что одним из видов деятельности католических священников в России было распространение католической веры^[229]. Московские иезуиты с 1700 по 1709 г. обратили в свою веру порядка 40 человек, среди кото­рых: 24 были протестантами, 11 православных (в том числе 3 перешедших в православие и 1 армянский священник), 3 калмыцких детей и 2 мусульманина-ренегата^[230].

Кроме того, судя по списку книг, которые в 1722 г. глава миссии капуцинов в Петербур­ге о. Венусте просил прислать из Конгрегации пропаганды веры, священники осуществляли ак­тивную пропаганду католицизма и идей унии среди российских подданных. В список из 23 книг входили: несколько работ Л. Аляция^[231], посвященных проблеме расхождений между пра­вославием и католичеством, несколько трудов, посвященных решениям Флорентийского собо­ра, труд о деятельности миссионеров по распространению католической веры, работа, посвя­щенная взаимоотношениям армянской католической церкви и армянской апостольской церкви, латино-армянский словарь и т. д.^[232] Так, согласно докладу о. Джакомо да Оледжо в Конгегацию пропаганды веры, о. Микеланджело да Вестинье в период конфликта между францисканцами и капуцинами обратил в католичество несколько русских, за что и был обвинен Синодом^[233]. При этом в своем докладе Миссионерской коллегии 1723 г. о. Микеланджело отмечал, что вопрос о причинах разделения церквей очень тонок, поэтому миссия священников в России на данный момент никоим образом не должна иметь целью обращение русских в католичество, а только лишь проповедование среди католиков, а также обращение протестантов^[234].

В условиях российской действительности католические миссионеры осуществляли про- зелитическую деятельность посредством скрытой пропаганды среди населения.

Одним из самых результативных способов католической пропаганды была образова­тельная деятельность католических священников в России. Первые католические школы в Рос­сии были основаны московскими иезуитами для обслуживания потребностей католической ко­лонии в правление царевны Софьи. Иезуит И. Давид, находившийся в Москве с 1685 по 1689 гг., в своем сочинении о путешествии в Россию сообщал о том, что в иезуитской школе обуча­лись только дети московских католиков. Однако А.В. Флоровский, ссылаясь на послание пап­ского нунция в Варшаве в Рим 1685 г., подвергает сомнению данное утверждение И. Давида. Из этого послания следует, что открытая школа создавалась не только для сыновей католиков и иностранцев, но и для всех желающих, так как, по мнению нунция, хорошее образование явля­лось «единственным средством пропаганды веры в этих краях»^[240].

В первой четверти XVIII в. в Астрахани функционировала католическая школа, органи­зованная миссией капуцинов. Капуцины прибыли в Астрахань 6 июня 1716 г. в составе трех че­ловек: о. Патриция из Милана, о. Бонавентура из Чита ди Кастелло, о. Джанбаттиста из Нор- чии^[249]. По просьбе местных властей они открыли школу для обучения детей латинскому языку.

В Петербурге образовательной деятельностью в начале 20-х гг. XVIII в. занимались ка­пуцины и францисканцы, а уже со второй половины 1720-гг., после высылки капуцинов из го­рода, преподавание вели только францисканцы^[252].

Во время обучения православных детей священникам запрещалось обучать их католиче­ским догмам, однако некой «лазейкой» для пропаганды были нравственно-философские бесе­ды, которые не было запрещено вести с учениками. Такие беседы проводились московскими иезуитами каждую пятницу^[253]. Кроме того, иезуиты применяли систему наград (крестики, чет­ки, иконки и т. д.) и поощрений, которая рассматривалась как средство привлечения и удержа­ния детей из знатных семей во влиянии ордена^[254]. Следует отметить, что такой способ пропа­ганды давал свои результаты. Например, в начале XVIII века, во время обучения в иезуитской школе, перешел в католицизм русский дворянин Алексей Юрьевич Ладыженский^[255].

Еще одним существенным рычагом влияния на русское общество была скрытая пропа­ганда, проводившаяся посредством театральных постановок, организованных ксендзами. Боль­шую роль в организации подобных спектаклей в Москве сыграли о. Франциск Эмилиан и о. Иоанн Бирула. Постановки, видимо, были на библейские темы, так как ставились на большие католические праздники, такие как Рождество, Богоявление и др.^[256] При этом существовала некая конкуренция между католиками и протестантами в данной сфере. Так, в 1699 г. силами учащихся католической школы, в том числе и русских, были поставлены небольшие представ­ления.

Еще одним способом привлечения верующих являлось музыкальное сопровождение бо­гослужений. В Москве в конце XVII - начале XVIII в. католические богослужения по воскресе­ньям и в большие праздники сопровождались органной музыкой и пением детского хора. Для этих целей нередко приглашались светские музыканты, которые играли, по словам иезуитов, не хуже, чем в Европе^[260]. Обучал музыке при школе некий иностранец Иоганн Андреев, у которо­го в 1701 г. было 5 учеников, а в 1704 г. - девять^[261]. Однако еще в 1699 г. священники просили прислать им учителя, причем мирского человека, который умел бы играть на органе и был бы «искусным в пении», кроме того, он должен был знать, как минимум, знать немецкий язык, а лучше бы еще и русский^[262]. По мнению В.А. Ковригиной, данная просьба была связана с тем, что И. Андреев стал больше уделять времени выступлениям на светских мероприятиях^[263]. Просьба так и не была выполнена. Ситуация ухудшилась к концу первого десятилетия XVIII в., когда по причине отсутствия финансирования в 1710 г. в общине не было ни певца, ни органи­ста^[264].

Петербургскими священниками также немалое внимание уделялось музыкальному со­провождению богослужений. Хотя подтверждений этому за первую четверть XVIII в. не имеет­ся, тем не менее, в начале 30-х гг. силами префекта петербургской миссии о. Микеланджело да Вестинье по особым поводам проводились богослужения с оркестровым сопровождением, ко­торые организовывались силами итальянских музыкантов, по большей части служивших при дворе^[265]. Иногда в качестве музыкантов выступали протестанты, например, лютеране^[266].

Театральные постановки и музыкальное сопровождение католических церковных служб, несомненно, привлекали представителей русской знати, поэтому их участие в подобных бого­служениях было вполне обыденным делом. Пример для подражания подавал Петр I, который, согласно докладу московских иезуитов за 1701 г., неоднократно присутствовал вместе со свои­ми боярами при совершении таинств и на обедне в католическом храме Москвы^[267]. По сообще­нию О. Плейера в 1710 г., царь вместе с представителями знати посещал католические бого­служения в Москве, а также присутствовал при совершении таинства у бывшего французского полковника Вимине^[268]. В 1722 г. капуцин о. Апполинарий фон Вебер в своем докладе папе рим­скому сообщал, что его воскресные и праздничные проповеди посещали представители разных сословий и вероисповеданий, в том числе представители русской знати и должностные лица, «и «другие значительные персоны, и греки, и русские, и лютеране»^[269]. Следует отметить, что пред­ставители русской знати и августейшие особы Российской Империи нередко выступали в каче­стве непосредственных участников совершения этих таинств. Например, были восприемниками при крещении детей католиков^[270]. В 30-е гг. XVIII в. праздничные оркестровые мессы, органи­зовывавшиеся петербургскими католиками, также имели успех: их посещали русские министры и князья, приезжавшие из-за границы протестанты и даже представители православного духо-

венства^[271].

Данные действия католического духовенства привлекали русскую знать и способствова­ли распространению идей унии, а также переходам в католичество. Естественно, правительство не могло не реагировать на факты переходов своих подданных, тем более, когда дело касалось дворянских родов, среди которых были Голицыны, Долгоруковы, Апраксины и другие^[272]. По­этому оно неоднократно издавало и дублировало указы и манифесты, запрещающие эти пере­ходы.

Именной указ Петра I от 29 апреля 1722 г. «Об отступающих от благочестия в иную, хо­тя и христианскую, веру» объявил все уже случившиеся переходы незаконными и требующими тщательного синодского расследования. Согласно указу, все подданные, принявшие инославное крещение, и лица, склонившие к тому членов своей семьи, объявлялись отступниками от веры. На вероотступников и их родственников налагалась епитимия, также они должны были быть перекрещены в православие. При этом Синод должен был провести тщательное расследование обстоятельств дела и определить круг причастных к нему лиц. Наказание за вероотступниче­ство определял монарх. Уже в следующем году вышло постановление Синода, в котором гово­рилось, что следует предотвращать отступления от веры и что отступников ждет смертная казнь^[273]. Однако неизвестно ни об одном смертном приговоре за переход в католичество.

Следует заметить, что в данных условиях российским правительством проводилась по­литика поощрения переходов из других вероисповеданий в православие. В России со времен

Петра I действовали указы, согласно которым новокрещенные люди разных народов получали льготы на три года, «чтобы другие, видя милость, приходили в христианство». Анна Иоанновна в своем указе от 3 апреля 1731 г. подтвердила эти положения^[274]. Некоторое воздействие на ино­славных эта политика все-таки оказала: согласно данным Канцелярии Синода в течение 1720­30-х гг. в православие перешло более 70 человек, из них только 8 из католичества, а остальные из лютеранства^[275]. Самой распространенной причиной перехода было планируемое замужество с православным, реже - возможное продвижение по службе^{[276] [277]. При этом российское правитель­ство настороженно относилось к лицам, собиравшимся по той или иной причине перейти в пра­вославие. Поэтому с 30-х гг. XVIII в. у желающих предварительно бралась «сказка», в которой уточнялись детали его биографии (откуда родом; как оказался в России; какую веру исповедо­вали родители; от рождения ли в религии той или переменил уже дважды и т. д.), а также при­чины перехода. Например: «не только ли из-за желания вступить в брак с православною, а са­мим содержать старую веру». При этом устраивался допрос священников тех иноверческих}

277

церквей, которые они посещали .

Таким образом, прибывавшие в Россию католические священники проводили скрытую пропаганду среди русского населения посредством преподавательской деятельности, организа­ции театральных и музыкальных представлений. В первую очередь пропаганда была ориенти­рована на русское дворянство, которое на тот момент было самой поддающейся воздействию социальной группой, чему способствовали активные преобразования в культурной и социаль­ной жизни страны, проводимые Петром Великим. В данных условиях российское правитель­ство, в первую очередь Синод, проводили меры по ограничению католической пропаганды и предотвращению отступления подданных от православия.