Социальные связи петербургских католиков

Для иностранцев, прибывших в Санкт-Петербург в первой половине XVIII в., было ха­рактерно желание держаться представителей своей нации. Приезжая в город, иноземцы находи­ли своих соотечественников и селились у них: «...немец останавливается у немца, француз у француза.

735

яся в метрических книгах'^[734].

Рассмотренные выше метрические книги о крещениях содержат записи, которе позволя­ют очертить круг общения католиков, т. е. их социальные связи. При этом важно отметить, что до настоящего времени данные метрические книги не рассматривались с этого ракурса, поэто­му анализ информации, хранящийся в них, с этой точки зрения представляется важным и инте­ресным.

Как уже отмечалось, в подавляющем большинстве случаев записи содержат в себе не только имя ребенка и его родителей, но и имена восприемников, и даже порой их профессио­нальную сферу деятельности. При этом стоит учитывать тот факт, что далеко не всегда воз­можно обозначить этот круг общения, так как иногда в записях отсутствуют те или иные дан­ные.

Чаще всего на крещении присутствовали два восприемника, что считалось нормой, од­нако нередки были случаи, когда число восприемников было больше (их число доходило до че­тырех). Также встречаются записи, где указан только один восприемник или они не указаны вовсе. Крайне редко встречаются записи с указанием не только крестных, но и ассистентов (свидетелей), что бывало в исключительных случаях: чаще всего это касалось крещения детей, чьи родители являлись приближенными к царским особам. Ярким примером тому может по­служить крещение сына Доминико Трезини, Пьетро, крестными у которого были Петр I и дочь адмирала Корнелиуса Крюйса, а ассистентами - Берхгольц (по-видимому, речь идет о генерал- лейтенанте на русской службе Вильгельме Берхгольце), граф Кикин (Александр Васильевич Кикин) и Конрад Оснер (вероятно, имеется в виду придворный скульптор Иоганн Конрад Оснер)^[735].

Проанализировав национальный состав восприемников, удалось определить, представи­телей какой нации чаще звали католики той или иной национальности в крестные к своим де­тям. Для удобства отобразим эти данные в процентном соотношении по каждой нации в от­дельности.

Восприемники у немцев .

33% - немцы

14% - немцы и французы

13% - итальянцы

11% - немцы и представители иных национальностей (голландцы, финны, шведы, шот­ландцы, англичане, чехи, русские и т.д.)

10% - немцы и итальянцы 7% - французы

5% - представители иных национальностей

3% - определить национальность восприемников невозможно (либо не указаны воспри­емники, либо сами записи нечитабельны).

2% - поляки

2% - немцы и поляки^[736].

Восприемники у французов:

35% - французы

13% - французы и немцы

12% - представители иных национальностей

10% - немцы

9% - французы и итальянцы 7% - итальянцы

6% - французы и представители иных национальностей 3% - поляки

3% - определить национальность восприемников невозможно 2% - французы и поляки^[737].

Восприемники у итальянцев:

21% - итальянцы

17% - итальянцы и французы

12% - представители иных национальностей 11% - немцы

11% - итальянцы и немцы

9% - итальянцы и представители иных национальностей 5% - определить национальность восприемников невозможно 0,5% - поляки

0,5% - итальянцы и поляки^[738].

Восприемники у поляков:

28% - немцы

14% - поляки и немцы

12% - поляки

12% - представители иных национальностей

10% - французы

7% - поляки и французы

7% - поляки и представители иных национальностей

7% - итальянцы

1,5% - поляки и итальянцы

1,5% - определить национальность восприемников невозможно^[739].

Из приведенных данных следует, что в подавляющем большинстве случаев приблизи­тельно 20-30% родителей предпочитали в качестве крестных звать только представителей сво­ей национальной группы (исключение составляют поляки). В свою очередь, приблизительно 70-80% привлекали представителей других национальных групп. Следовательно, несмотря на ссоры в общине на национальной почве, метрические данные указывают на существование тес­ного общения в быту между представителями различных национальностей. Так, например, жа­ловавшиеся на немцев французы охотно приглашали тех в крестные (немцы были вторыми по популярности крестными среди французов). Поляки и подавно предпочитали в качестве вос­приемников своих детей немцев, которые, казалось бы, ущемляли их права в общине. Пред­ставляется, что причина этого кроется в следующем: католики, которые по роду своей деятель­ности чаще общались с представителями разных национальностей, нередко звали последних в восприемники. Таким образом, выбор крестных для детей напрямую зависел от места службы того или иного католика и степени его коммуникативности в профессиональной сфере.

Например, вице-адмирал Матия Змаевич чаще всего выступал в качестве крестного у де­тей военно-морских и армейских офицеров: капитана Франциска Сауиха (Сауча), генерала Пет­ра Ласси (будущего генерала-фельдмаршала), полковников де Натали и де Бриньи (будущего генерал-майора)^[740].

Среди крестных детей немецкого резчика Эрхарда Эгельгрессера можно встретить имена архитекторов Доминико Трезини, Гаэтано Кьявери, Йозефа Трезини, жены резчика Франца Людвига Циглера и художника Иоганна Готфрида Таннауера^[741] У французского резчика Нико­ло Пино - живописец Людовик Каравак, архитектор Гаэтано Кьявери^[742] и др.

Еще одной характерной чертой для ряда петерубргских католиков было наличие их тес­ных связей с представителями русской знати. Так, представители русской знати охотно высту­пали в качестве крестных у детей петербургских католиков. За период 1710-1740 гг. и 1746­1749 гг. в метрике были отражены 29 крещений, во время которых русские вельможи выступа­ли в качестве восприемников детей католиков. В записях фигурируют имена: А.Д. Меншикова, А.В. Кикина, П.П. Шафирова, П.П. Ягужинского, П.Г. Чернышова, И.А. Щербатова, М.М. Го- лыцина^[746], А.И. Трубецкой, А.И. Румянцева, П.А. Румянцевой, А.К. Воронцовой и др.^[747]

Чаще всего они были крестными у детей католиков, которые служили при дворе или с которыми им приходилось сталкиваться по роду своей службы. Так, например, А.Д. Меншиков был крестным у детей Д. Трезини, Ф. Фонтана, А.К. Древника^[748], М. Баени, И.Г. Патона и др.^[749] А.В. Кикин - у Д. Трезини и И.Г. Таннауэра^[750]. М.М. Голицин - у придворного доктора О. Аза-

ритти^[751] и т. д.

Нередким явлением для петербургской католической общины были межнациональные браки. Согласно указанной нами выше метрической книге о бракосочетаниях, за период с 1746 по 1749 гг. католическими священниками было проведено 39 обрядов венчания^[752], из них 18 (46 %) - мононациональные (т. е. муж и жена принадлежат одной нации), а 21 (54 %) - межнацио­нальные.

Больше всего мононациональных браков было заключено среди немцев, собственно 13, среди французов - 3 брака, итальянцев - 1, поляков - 1.

Кроме того, немцы являются также лидерами по межнациональным свадьбам: из случаев 21 межнационального брака в 15 - один из брачующихся был представителем немецкой нации.

В межнациональных браках чаще всего немцы предпочитали в качестве супругов поля­ков, далее французов, равно как шведов и голландцев, реже итальянцев и финнов и армян. Французы предпочитали немцев, шведов, поляков. Итальянцы - немцев.

Первенство немцев в количестве браков как мононациональных, так и межнациональ­ных, можно объяснить следующим фактом: среди иностранцев, прибывавших в Петербург, немцы были, пожалуй, самой многочисленной нацией.

Помимо этого, среди петербургских католиков было довольно обыденным делом взять в жены протестантку. Об этом свидетельствуют данные, которые обнаруживаются в указанных нами метрических книгах о крещениях. Из 861 крещения, проведенного с 1710 по 1740 гг. и с 1746 по 1749 гг., в 23 случаях (2,7%) родители ребенка принадлежали к разным христианским конфессиям (отец - католик, мать - протестантка), причем эти браки приходятся на 1722 г., 1723 г., 1724 г., 1728 г., 1729 г. и 1748 г.^[753] В подавляющем большинстве католики брали в же­ны финок-лютеранок: в метрике указан только один случай брака между католиком и кальви­нисткой в 1723 г.^[754]

Как видно, здесь проявляется еще одна особенность жизни католиков в городе - появле­ние тесных межконфессиональных связей, в частности, проявлявшееся в браках между католи­ками и протестантами. Конечно, некоторые трения между ними сохранялись: каждая церковь старалась занять более удобное положение в конфессиональной системе России. Но преувели­чивать степень этой конфронтации не стоит, так как причины её часто сводились к дефициту власти и авторитета того или иного католика или протестанта^{[755] [756] [757]. В основном католики и проте­станты поддерживали нейтрально-соседские отношения, что также получило выражение в рас­селении иностранцев в городе и его планировке: они жили в одних и тех же слободах (в Грече­ской, Немецкой, Французской).}

Как уже отмечалось выше, иностранцы, приезжавшие в столицу, по большей части сели­лись в домах своих соотечественников и работали у них, причем порой не обращая внимания то, к какой конфессии они принадлежали. Свидетельством тому могут послужить записки, оставленные придворным бриллиантщиком французом Иеремием (Жереми) Позье о пребыва­нии его в России. Позье, будучи протестантом, был устроен дядей к католику ювелиру Бене­дикту Граверо для обучения. Он отмечает во время своего обучения, с 1732 г. по 1739 г., что у него возникали трудности с католиками на бытовом уровне: «Я был единственным человеком в доме, не исповедующим католицизма, что служило мне не малым препятствием к тому, что­бы расположить всех в мою пользу, и делало мне много неприятностей»¹⁵¹. При этом автор за­писок отмечал взаимопомощь, которую осуществляли в быту друг другу эти конфессии. Так, он описывал случай, когда пьяный Граверо начал избивать его: «Он бросился меня бить ногами и кулаками, и так меня отделал, что католические священники, жившие в доме, где они при­ютились после пожара, уничтожившего их церковь, услышав шум, прибежали выручать меня из рук этого сумасшедшего, который и их не пощадил, равно как и прибежавшую жену... Доб-

758

рые патеры увели меня в свои комнаты и перевязали мне раны...» .

Более того, бывали случаи, когда протестанты посещали службы в петербургской като­лической церкви. Например, протестантка финской нации Марья дочь Матвеева в прошении о крещении её в православную веру сообщала, что, находясь в обучении у жены дворцового кух- мистра Матвея Суплана, Катерины, придерживающейся католического вероисповедания, «по приказу» последней ходила вместе с ней в католическую церковь на Греческой улице^{[758] [759]. При­чем просительница утверждала, что «...читала только одни молитвы, ... вспомянутые Суплан- шей»160, т. е. принимала участие в католических богослужениях без перехода в римскую веру.}

Таким образом, анализ метрических записей показал, что в данном источнике четко про­слеживается деление католического сообщества на группы и подгруппы. Для выделенной нами группы «активное меньшинство», среди которых можно выделить Д. Трезини, Дж. Мариотти, М. Змаевича, Э. Эгельгрэссера, Ф.Л. Циглера, И.Ф. Вюста, Н. Пино и др., характерны широкие межнациональные и межконфессиональные социальные связи.

Кроме того, в выделенных нами национальных подгруппах «инертного большинства» прослеживается наличие в среднем 20-30% «традиционалистов», предпочитающих общение исключительно среди представителей своей подгруппы. Исходя из тезиса, что «активного меньшинства» всегда значительно меньше, чем всех остальных, можно предположить, что зна­чительная часть римско-католической общины Петербурга относилась к так называемому «включенному сообществу», которое, подражая «активному меньшинству», расширяло свои социальные связи. Этому способствовали специфика общины, место службы католиков, их со­циальное положение, а также внутренняя и внешняя политика российского правительства. Все это, безусловно, содействовало процессу постепенной ассимиляции иностранцев-католиков, а также их адаптации к жизни города.

3.3.