<<
>>

§ 3. Советское общество накануне войны

Социальное развитие. В 30-е гг. серьезные изменения происходят в социальной сфере. Сдвиги в социальной структуре, уровне и образе жизни народа определялись взаимодействием двух противоположных тенденций.
С одной стороны, в результате ускоренной индустриализации и «сплошной» коллективизации утверждался остаточный принцип финансирования социальных нужд. С другой стороны, модернизация экономики требовала повышения благосостояния народа, подъема его культурного уровня. Этого же требовали и программные лозунги большевиков. Отсюда несомненное внимание властей к развитию системы здравоохранения и образования. Чтобы повысить образовательный уровень населения, а в конечном счете сформировать обширный слой рабочих и новую интеллигенцию, постановлением ЦИКа и CHK от 14 августа 1930 г. в стране вводится всеобщее обязательное начальное обучение, а в городах — неполное среднее. На протяжении первых пятилеток почти в два раза (с 119 тыс. в 1927 г, до 192 тыс. в 1940 г.) возрастает число школ и в пять раз — численность учителей. Число грамотных среди населения старше 9 лет увеличивается за эти годы на 30% и достигает 81,2%. Хотя в эти годы примерно четвертая часть населения страны была охвачена различными формами обучения, качественный уровень образования в целом не был высоким. Среднее образование имели около 8%, а высшее — всего 0,6% всего населения. В силу этого третий пятилетний план предусматривал уже введение в СССР всеобщего среднего образования в городах и неполного среднего (семилетнее) в деревне и во всех национальных республиках. В конце 30-х гг. радикально перестраивается система высшего образования, вводятся ученые степени, при крупнейших вузах учреждается аспирантура. Более чем в 11 раз по сравнению с дореволюционным вре менем увеличивается численность вузов (400 в 1914 г. и 4600 — в 1940 г.). Выпуск специалистов возрастает почти в такой же пропорции, достигнув в 1940 г.
126,1 тыс. человек. За счет ускоренной подготовки на рабочих факультетах, в коммунистических университетах, промакадемиях был создан слой новой интеллигенции. Реформа государственной системы образования позволила не только преодолеть острую нехватку кадров, но и создать стройную систему воспитания нового поколения в духе коммунистических идей. В 30-е гг. остатки старой интеллигенции окончательно связывают свою судьбу с большевистским режимом. Старая социальная структура российского общества была окончательно разрушена. Выступая в 1936 г. с докладом о проекте Конституции, Сталин говорил о новой социальной структуре, в которой якобы нет классовых противоположностей и классовых антагонистов, а есть два дружественных класса — совершенно новый, освобожденный от эксплуатации рабочий класс, столь же новое советское крестьянство, ?подобного которому еще не знала история человечества», и особая социальная прослойка — новая интеллигенция. Трехчленная формула, весьма спорная даже с марксистских позиций, понадобилась Сталину, чтобы замаскировать реальную стратификацию с громадными различиями верхов и низов, с мощным слоем партийно-государственной бюрократии. В годы первых пятилеток окончательно складывается единая государственная система здравоохранения. В 5 раз по сравнению с 1920- ми гг. (и в 2,5 раза по сравнению с дореволюционным 1913 г.) увеличивается количество врачей, вместимость больниц — в 3 раза. Одновременно с общегосударственной сетью медицинские учреждения создаются при заводах, фабриках и учреждениях. В 30-е гг. партийная и государственная власть пытается активно управлять и развитием городов, поддерживая одни тенденции и гася другие. Индустриализация диктовала необходимость концентрации людских ресурсов в городах. С 1926 по 1939 г. население городов возрастает почти на 30 млн человек. Соответственно доля городского населения увеличивается с 18% до 33%. Доля же сельского населения к концу 30-х гг. уменьшается не только в относительном, но и в абсолютном выражении.
Особенно быстро растет население крупных городов. Население Москвы увеличилось с 2029 тыс. в 1926 г. до 4137 тыс. в 1939 г., Ленинграда — с 1690 тыс. до 3191 тыс. человек. На карте СССР появились новые крупные промышленные центры: Магнитогорск, Комсомольск. Советская урбанизация, как и индустриализация, во многом носила искусственный, форсированный характер. Являясь побочным продуктом индустриализации, она не сопровождалась формированием полноценной городской среды, ростом средних социальных слоев, что вело.к утрате советским городом ряда традиционных «городских» черт. Крестьяне, бежавшие в массовом количестве в города, заселялись в подвалы, чердаки, бараки (большинство реквизированных у имущих слоев квартир досталась пришедшим к власти новым управленцам). В официальном издании «Труд в СССР» отмечалось, что значительная часть притока размещается по углам. За годы первой пятилетки возросла доля рабочих, проживающих в общежитиях. Скученность в них была невероятная. Отмечались случаи, когда рабочие разных смен спали по очереди на одних и тех же постелях. Особенно тяжелыми жилищные условия были на новостройках. Например, в Новокузнецке на одного человека приходилось менее 1,3 м2, а если исключить землянки и времянки, то вообще — 0,44 м2. В Кемерове в 1936 г. 76% всего жилого фонда составляли бараки, избы и землянки. Серьезно обостряет жилищную проблему в городах замедление темпов строительства жилья в годы первой и второй пятилеток. Общая площадь жилых домов, построенных с 1927 по 1937 г., составила лишь 61% оттого, что было построено за десятилетие с 1918 по 1928 г. Форсированный темп урбанизации способствует маргинализации большинства городского населения. Недавние сельские жители, оторвавшись от земли, от социального контроля сельского типа, в большинстве своем не приобретают ценностей городского общества. Естественным следствием такого положения становится криминализация городского общества 30-х гг., ослабление семейных связей. В результате массового перетока сельских жителей в города они на какое-то время оказываются в численном превосходстве над коренными горожанами, что отрицательно сказывается как на общем уровне культуры, так и на всем процессе социального наследования.
Требования городской жизни плохо воспринимались поколениями, воспитанными на деревенских стереотипах. К тому же в эти годы властные структуры пополняются также в основном за счет выходцев из деревни. Реальное материальное положение большинства горожан в годы довоенных пятилеток очень отличалось от картины, рисуемой официальной статистикой и пропагандой тех лет. Вопреки оптимистическим заявлениям Сталина и других советских вождей, форсированная индустриализация приводит в 30-е гг. к падению жизненного уровня большинства населения. Заработная плата рабочих и служащих практически не покрывала рост цен. Чтобы доказать обоснованность тезиса Сталина о том, что «реальная заработная плата у нас все же неуклонно повышается из года в год», в нее стали включать затраты из общественных фондов на общее и профессиональное образование, стипендии, медпомощь и т. п. В среднюю зарплату рабочих включались суммы зарплат управленческого персонала и даже директоров Угроза планам индустриализации в силу продовольственного кризиса и товарного дефицита приводит к тому, что в 1928 г. во всех городах страны вводится карточная система, просуществовавшая до 1935 г. Приоритет в снабжении отдавался индустриальным центрам. Вначале власть рассчитывала посредством карточной системы обеспечить снабжение всех горожан в равной степени, но в условиях обострения продовольственного дефицита и угрозы голода снабжение дифференцируется — лишь рабочие ведущих промышленных объектов получают по карточкам все товары. Нормы выдачи продуктов определялись че только важностью предприятия и города, но и значимостью конкретного цеха, а также степенью выполнения плана. Все годы официального существования карточной системы снабжение населения, занятого в промышленности, оставалось приоритетным. Лишь в 1931 г. появляются постановления о снабжении по карточкам интеллигенции, в частности врачей и учителей. Одновременно с введением карточной системы в крупных городах были организованы коммерческие магазины, где можно было купить продовольственные товары любого ассортимента, но по ценам, превышающим карточные в 5-6 раз.
Нормы продажи товаров по карточкам постоянно снижались, сокращался их ассортимент. Так, во втором квартале 1932 г. на основе решения ЦК ВКП(б) была отменена продажа по карточкам рыбы, кондитерских изделий, яиц, овощей, молока, сыра и других продуктов. Распределению по карточкам подлежали лишь хлеб, крупа, мясо, сельдь, сахар. Ho и эти продукты по карточкам выдавались с большими перерывами. Выполнялась только норма хлеба. Как следствие, по главным промышленным районам потребление основных продуктов питания резко снижается. Рабочие голодали, о чем, в частности, свидетельствует обращение от. имени 50 тыс. рабочих Ижевского завода в августе 1930 г. к председателю CHK А. И. Рыкову: «Спасите нас от голода! Столовые закрываются. Дают воду с овсяной крупой и немного хлеба. В магазинах дают по полфунта черного хлеба или муки на человека. Больше уже ничего не дают вот уже месяц. Мы пухнем с голода, работать нет сил. Рабочие бегут с производства, продают все с себя, лишь бы прокормить детей» (1930 г. был рекордным по сбору урожая, но собранное зерно вывозилось за границу). И в 30-е гг. жизненный уровень рабочих оставался ниже того, который существовал в царской России. До 1927 г. этот факт открыто признавался советскими вождями, которые объясняли его последствиями империалистической и Гражданской войн. Так, по словам Ларина, весной 1923 г. зарплаты хватало лишь «на простецкое удовлетворение голода ржаным хлебом, картофелем и т. п.» при потреблении мяса на «гомеопатическом уровне». С 1927 г. по указанию ЦК ВКП(б), в рамках развернувшейся в стране кампании по пропаганде реальных и мнимых достижений Советской власти, жизненный уровень городских рабочих в советской статистике всеми правдами и неправдами начинает завышаться. Что касается условий труда, то в целом они были явно хуже, чем до революции, поскольку рабочим приходилось трудиться на изношенном довоенном оборудовании с большей, чем в прошлом, производительностью труда, которая достигалась прежде всего за счет умножения мускульных усилий.
Высокий уровень заболеваемости рабочих туберкулезом был явлением обыденным. Голод давал возможность руководителям предприятий, следуя ленинской формуле о том, что распределение продовольствия «есть метод, оружие, средство для повышения производительности труда», с ничтожными затратами заставлять рабочих трудиться непосильно. За выданное дополнительно продовольствие (в небольшом количестве) голодные люди соглашались повышать выработку, становясь ударниками труда. В соответствии с директивами Центросоюза, Наркомснаба и ВЦСПС ударникам предусматривалось лишь повышение установленной нормы по мясу на 25% и по жирам на 50%. Им увеличивалось также количество дней с мясными обедами, им в первую очередь распределялись дефицитные товары. Ho даже этих дополнительных пайков всем ударникам не хватало. В 1931 г. две трети, а в 1935 г. — три четверти рабочих официально считались участниками социалистического соревнования, причем половина всех рабочих числилась ударниками. Ho льготами пользовались лишь 12% из них. Еще более тяжелым, чем в городе, было материальное положение сельчан. Искусственно вызванный голод начала 30-х гг. унес миллионы жизней. Колхозно-совхозный сектор давал к этому времени более 80% товарной зерновой продукции. Однако объем поставок в город продуктов питания в целом упал, особенно продуктов животноводства. Причиной тому были неэффективность наспех созданных колхозов, случаи прогулов, хищений, небрежного отношения к скоту и технике. Заготовки 1932 г. шли с огромным трудом, много продуктов утаивалось, расхищалось, гибло. Ответом властей были репрессии уже против самих колхозников. Заготовители во многих хозяйствах подчистую забирали не только товарную продукцию, но и семена, а также зерно, предназначенное для оплаты по трудодням. Несмотря на засуху, из деревни было изъято больше хлеба, чем в рекордный по урожаю довоенный 1913 г. 7 августа 1932 г. был издан печально знаменитый закон «Об охране социалистической собственности», получивший в народе название «закон о пяти колосках», установивший жестокие наказания за «хищение социалистической собственности». За расхищение кол хозной собственности, в том числе за тайный обмолот колосьев в поле, назначались крайне суровые меры — вплоть до расстрела. К уголовной ответственности привлекались даже дети. Госзаготовки «под метелку» прошли в основных зерновых районах — на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, откуда зерно шло на экспорт. И именно сюда пришел голод. Официальная пресса упорно умалчивала факты недорода и голода. Такова была расплата властей с крестьянством за хлебные «стачки» конца 20-х гг., за сопротивление насильственной коллективизации. В помощь голодающим не была мобилизована ни советская, ни мировая общественность. Информация о голоде, высокой смертности, направлявшаяся в местные и центральные органы власти, становилась секретной. В дни, когда голод уносил жизни тысячи людей, проходил I Всесоюзный съезд колхозников-ударников под лозунгом «Сделать все колхозы большевистскими, а колхозников — зажиточными». С зимы 1932 г. нарастала смертность из-за недоедания. Имели случаи трупоедства и людоедства. Вымирали целыми семьями. Наиболее тяжелые потери понесла Украина. От голода здесь умерло 1,5 млн человек. Резко сократилось население Казахстана. В Российской Федерации голод прошелся по Ставропольскому краю и Северному Кавказу. В районах Среднего и Нижнего Поволжья от голода погибли более 200 тыс. человек. Пик смертности пришелся на весну—лето 1933 г. Общее число жертв достигло 3 млн человек. Весной 1933 г. голодающие районы получили от государства семена и начали сев, но «рукотворный» голод долго еше давал о себе знать. Раскулачивание, выселение крестьян, голод и массовые репрессии сказались на состоянии дел в колхозах и совхозах. Многие хозяйства существовали лишь за счет государственных дотаций. Огосударствление кулыуры и науки. На рубеже 20—30-х гг. в СССР заканчивается достигнутое после завершения Гражданской войны «мирное сосуществование» различных социокультурных и культурно-политических течений. Ужесточающаяся диктатура неотвратимо распространяется и на культурную сферу. Уже с конца 20-х гг. в стране сворачивается весьма ограниченный плюрализм, под флагом консолидации культурных сил распускаются литературные и художественные группировки, научные и философские общества. Вся культура стягивается в один тугой узел, политически контролируемый и жестко управляемый партией. Крутой поворот в политике советского руководства по отношению к культуре намечается уже в начале 30-х гг. Определяющей становится линия на ее огосударствление. Только в 1928—1934 гт. ЦК опубликовал около 60 постановлений, охватывающих практически все области культурного строительства. С одной стороны, реорганизации государственного управления в области культуры требовала логика укрепления власти, которая нуждалась во внешних признаках стабильности и которой были совершенно не нужны дестабилизирующие. революционные, авангардистские изыски в этой сфере, характерные для первых послереволюционных лет. С другой стороны, повышение уровня образования и профессиональной подготовки основной массы работников, новой массовой интеллигенции, вело к росту их требований к доступу к ценностям культуры, организации досуга. Символом смены ориентиров в духовной жизни советского общества стал приход в 1929 г. на пост наркома просвещения, вместо ушедшего в отставку блестящего и разностороннего человека А. Луначарского, ?солдата партии» А. С. Бубнова. В этот период создаются новые органы отраслевого управления: Союзкино, Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию, Комитет по высшей технической школе. Для борьбы с религией на базе Союза безбожников была создана массовая общественная организация Союз воинствующих безбожников. Созданное в 1929 г. Управление пропаганды и агитации (УПА) должно было жестко контролировать всю культурную жизнь в стране. Пришедшие в разных областях искусства к власти малообразованные, непрофессиональные люди стали делить мастеров на пролетарских «наших» и подозрительных попутчиков, которых постоянно подвергали проработкам. С началом первой пятилетки обстановка штурмовщины распространяется на сферу культуры. Чрезвычайными мерами и в кратчайшие сроки решались задачи ликвидации неграмотности, введения всеобщего обязательного начального образования, массовой подготовки специалистов. Государственное финансирование учреждений культуры сделало доступными для широких масс музеи, театры, филармонии и концертные залы и вместе с тем позволило использовать их в качестве мощного инструмента идеологической обработки. Одновременно создавались массовые общедоступные библиотеки, открывались новые театры, концертные залы, музеи, развивались различные виды художественного и технического творчества. Новое мировоззрение вовсе не требовало, чтобы массы действительно осознавали причины и следствия, глубоко вникали в содержание политических ярлыков — достаточно было уверенности в безусловной экономической исключительности, безграничных возможностях и превосходстве общества, создаваемого в СССР, над другими странами. Главной чертой требуемого мировоззрения нового человека была убежденность в том, что советский человек — особый человек, наделенный высшими моральными и политическими качествами. В процессе «выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи», который в годы пятилеток обозначался в СССР металлургическим термином «перековка», неоднократно меняется само представление о новом человеке. В 30-е гг. на смену железным революционерам — разрушителям старого приходит созидатель нового мира — «научно организованный человек», «усовершенствованный коммунистический человек» (после войны Сталин провозгласит окончательный идеал советского человека — пассивный и непритязательный «винтик» государственной машины). Чтобы удержать массы в состоянии «винтиков», создается громадная политико-просветительная сеть. Бюрократизация литературно-художественной жизни дополнила в 30-е гг. ее тотальную политизацию и идеологизацию. Модель «социального заказа», о которой еще в 20-е гг. шли дискуссии, стала реальностью: производство литературно-художественных произведений и научно-технических открытий ассоциировалось с плановым промышленным или колхозно-совхозным производством. Тем самым осуществлялась унификация и шаблонизация творчества в заданных идейно-политических границах, что, в свою очередь, обеспечивало беспощадный контроль за культурой и управление ею со стороны партийно-государственных органов, от которых уже не требовалась никакая компетентность, а лишь исполнительность в проведении партийной линии и бдительность в отношении любых отступлений от нее. Вскоре появляется и новое понятие для нового искусства — «социалистический реализм». В противоположность буржуазной культуре новая социалистическая культура должна была выражать интересы трудящихся и служить задачам классовой борьбы пролетариата за социализм. Постановлением ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 г. «О перестройке литературно-художественных организаций» были ликвидированы писательские организации РАПП, РАМП и другие под предлогом того, что они создают опасность культивирования кружковщины и отрыва от политических задач современности. На основании этого постановления были ликвидированы все общества, ассоциации и союзы творческой интеллигенции. Теперь все они должны были объединяться во всесоюзные сообщества. Задачей ЦК партии было объединить всех писателей в один союз с коммунистической фракцией в нем для руководства писательским сообществом. Созданный в дальнейшем Союз писателей СССР был уже политизированной организацией. На первом Всесоюзном съезде писателей было избрано правление СП СССР во главе с М. Горьким, а первым секретарем правления избрали работника аппарата ЦК партии А. С. Щербакова. Социалистический реализм, провозглашенный на съезде основным методом советской литературы, требовал от художника не только правдивой и исторической конкретности художественного изображения, но непременного сочетания с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма. После съезда была развернута кампания против неугодных писателей, композиторов, художников и музыкантов под предлогом борьбы с формализмом, которая затем вылилась на страницы печати. В 1936 г. в газете «Правда» была опубликована известная статья «Сумбур вместо музыки». В ней и других статьях формалистами объявлялись режиссеры В. Мейерхольд, М. Калатозов, С. Эйзенштейн, А. Довженко, писатели и поэты Б. Пастернак, Н. Заболоцкий, Н. Асеев, Ю. Олеша, Be. Иванов, И. Эренбург, И. Бабель и многие другие. С сентября 1939 г. начинается кампания разгрома журнала «Литературный критик», в котором постоянно печатался А. Платонов. Писатели, чье творчество шло вразрез с официальной доктриной, просто запрещались. Нередко решения о выходе в свет того или иного произведения принимались с участием Сталина. К числу запрещенных писателей и поэтов были отнесены С. Есенин, А. Ахматова, М. Цветаева, М. Булгаков, М. Зощенко, А. Платонов и многие другие. По мере укрепления сталинского режима область дозволенного в культуре все время сужалась по различным основаниям — будь то борьба с буржуазной идеологией, со связями с белогвардейской эмиграцией, с умалением заслуг товарища Сталина. Даже Д. Бедный, верный агитатор большевистской партии, в первое десятилетие Советской власти служивший образцом для подражания все*ч пролетарским деятелям, был подвергнут на рубеже 30-х гг. резкой партийной критике и исключен из партии и Союза писателей за чрезмерную критику советского образа жизни и русского национального характера, за «искажение российской истории». Второй съезд писателей, который планировали провести в 1937 г., состоялся только после смерти Сталина — в 1954 г. Около тысячи литераторов, участников первого съезда, были репрессированы или вынуждены перестать писать. He избежали развернувшихся репрессий многие известные талантливые писатели и поэты. Среди погибших в сталинских застенках Д. Хармс, О. Мандельштам, Б. Пильняк, И. Бабель, Н. Клюев, режиссер В. Мейерхольд. Официальная литература и искусство в 30-е гг., скрывая от народа теневые стороны ускоренной индустриализации и коллективизации, чудовищный размах репрессий, создавали картины радостной и веселой жизни простого народа. Основными чертами тоталитарной культуры становятся пышность, показной оптимизм. Произве дения деятелей советской культуры должны были поднимать советских людей, особенно молодежь, на патриотические начинания. Ведущей темой в литературе становятся темы революции и социалистического строительства. На сценах театров утверждается новая советская пьеса с преобладанием революционной тематики. В эти годы наряду с заказными агитками были созданы и выдающиеся произведения литературы и искусства: романы М. Шолохова «Тихий Дон» и «Поднятая целина», «Петр I» А. Н. Толстого, «Жизнь Клима Самгина» М. Горького, фильм С. Эйзенштейна «Александр Невский», картины, составившие золотой фонд отечественной кинематографии, режиссера А. Александрова с участием актрисы JI. Орловой («Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга»). «Чапаев» С. и Г. Васильевых и другие. В 1936 г. Управление учреждениями искусства было строго централизовано и сосредоточено во Всесоюзном комитете по делам искусств при Правительстве СССР. Весной 1938 г. в силу своей массовости в самостоятельную отрасль выделяется кино и образуется Комитет по кинофикации при Совнаркоме СССР. Контролируя сеть культурно-просветительных учреждений и творческую интеллигенцию, в них занятую, власть пытается возбудить в них политическую активность, внедряет в сознание народных масс коммунистические идеи. К началу 30-х гг. в стране не хватало специалистов, поэтому был взят курс на их расширенную подготовку, особенно из числа передовых рабочих, через систему институтов и техникумов и через сеть специально созданных промышленных академий и различных курсов. В эти годы было открыто много новых вузов и техникумов. Для создаваемых в стране новых отраслей промышленности — авиационной, автотракторной, станкостроительной, химической, сельскохозяйственного машиностроения и ряда других — были созданы специальные вузы, факультеты, средние учебные заведения. К концу 30-х гг. СССР вышел на первое место в мире по числу учащихся и студентов и по темпам подготовки специалистов. Это позволило сделать рывок в развитии естественных и технических наук. Серьезные открытия были сделаны в ядерной физике, в разработке теоретических проблем освоения космоса. В 1930 г. был создан первый реактивный двигатель (Ф. Цандер). С начала 30-х гг. началась кампания по пересмотру отношения к истории. С 1934 г. было восстановлено преподавание всемирной и отечественной истории, введены стабильные учебники и программы. В эти годы создаются Историко-археографический институт и Институт истории. Одновременно ужесточаются требования к уче- ным-обшествоведам. Общий контроль за содержанием образования осуществлялся Управлением агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) (Агитпроп ЦК). Осенью 1938 г. в связи с выходом канонизированного «Краткого курса истории ВКП(б)», изданного при участии Сталина, во всех вузах СССР вводятся обязательные курсы истории партии и марксистско-ленинской философии. Фактически вся пропаганда и агитация строилась на постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)». Пропагандистская работа принимала все более однобокий характер. Даже буквари были инструментами для нужной ориентации юного человека, входившего тогда в политический мир. В условиях ликвидации неграмотности взрослых, совпавшей с новым витком обострения классовой борьбы, азы преподаваемой грамоты обязательно сочетались с базовыми политическими установками ВКП(б). Фактически это был самый краткий курс ВКП(б). Обучающийся должен был наряду с основами грамоты и социальными знаниями получать полную меру политических знаний. Каждый урок завершался впечатываемыми в мозг лозунгами «He кланяйтесь кулакам», «Коммуна — кулаку мука» («Сибирский букварь для взрослых»). Психологически это был очень верный шаг. Во-первых, обучение велось в коллективах, оторванных от «классово чуждой среды», во-вторых, овладение грамотой как подкрепление в социализации создавало перспективу успешности намечаемых партией преобразований. Новым веянием времени стало радио. Именно по радио можно было услышать выступления вождей, подкрепленные музыкой и песнями. Для детей того времени радио, кино и трактор были реальными чудодеяниями новой власти, рядом с которыми меркли «поповские сказки», поэтому дети легко врастали в тоталитарное общество. Система в борьбе за влияние на умы детей одержала победу над семьей. Первые советские буквари воспитывали у детей не только готовность к подвигу, но и жертвенность: «Товарищ Ворошилов я быстро подрасту и встану вместо брата с винтовкой на посту». Непременным элементом школьной образовательной программы была подготовка к будущей войне. Наряду с темой внешнего врага в учебниках обязательно присутствовала тема «врага народа». Версия об их существовании внедрялась в головы детей на уровне подсознания. Во второй половине 30-х гг. в обществе распространяются представления о культурной жизни как жизни сытой и обеспеченной. Такая интерпретация лозунга о «зажиточной и культурной жизни» никак не могла устроить партийных идеологов, не признававших материальное благополучие в качестве универсальной цели жизни. «У нас развелись люди, — говорил на X съезде ВЛКСМ (1936 г.) А. В. Косы- рев, — которые различные мещанские атрибуты выдают за зажиточ ную культурную жизнь». Вовлечение масс в сознательное историческое творчество означало для партийных идеологов выработку у них мировоззрения, соответствующего замыслам руководства и его пониманию сущности социализма. По этой причине в 30-е гг. четкую определенность приобретает стремление насильно переделать человеческую натуру. В предвоенные годы в общественно-политической и духовной жизни утвердилось полное господство идеологической и политиковоспитательной деятельности партии, установился идеологический диктат, основывавшийся все более и более на личных взглядах Сталина. Оценки и суждения Сталина становились непререкаемыми истинами и могли только комментироваться. В результате абсолютизации в условиях сталинской диктатуры ряда представлений об истории партии и истории страны и о сложившихся на практике формах организации нового общества из научной и общественной жизни окончательно уходят живая дискуссия и творческая мысль, не оставляя места для объективного научного анализа. Это особенно ярко проявилось в утверждении лысенков- щины. Пользуясь поддержкой Сталина, выдвигая широковещательные предложения о яровизации, переделках природы, растений, агроном Трофим Лысенко вместе с другими «выдвиженцами», используя методы доноса и клеветы, развернул борьбу против отечественных ученых-биологов, против школы Н. Вавилова, развивающих генетику. Он возглавил дискуссию по спорным вопросам биологии, которая привела к отмене проведения в СССР VIl Международного генетического конгресса, разнузданной критике генетики, к репрессиям против ученых, аресту и гибели многих представителей отечественной биологии (в августе 1940 г. был арестован Н. И. Вавилов, приговоренный вскоре к смертной казни и умерший в Саратовской тюрьме в январе 1943 г.). В итоге генетика была объявлена буржуазной лженаукой, и занятие ею было запрещено. Ta же ситуация сложилась и с кибернетикой. В других науках состояние было не лучше. Выдающийся физик П. Л. Капица, получивший в 1938 г. за открытие сверхтекучести и другие открытия в области физики низких температур Нобелевскую премию по физике, писал Сталину годом ранее в неотправленном письме: «Отпустите меня обратно в Кембридж... Никак не могу приспособиться к Советским условиям. Всю вашу работу я очень уважаю, считаю, что это единственно правильный и возможный путь... на теперешней ступени развития. Ho вот как ученому мне в Союзе плохо. И дело тут не в материальных условиях, — поясняет ученый. — Я как-то не могу охватить и понять той установки к науке и ученому, которая у нас существует. Все эти два года у меня ощущение посаженного в клетку редкого эк земпляра человеческой породы, необходимого для пополнения комплекта зоосада... Мне кажется, что это объясняется коренным расхождением в подходе к науке. Он здесь чересчур узкий и утилитарный. Конечно, наука утилитарна, но так к ней подходить нельзя... Я могу хорошо работать, если чувствую себя счастливым. Этого нет».
<< | >>
Источник: Шестаков, В.А.. Новейшая история России. 2008

Еще по теме § 3. Советское общество накануне войны:

  1. Начало второй мировой войныПрисоединение к СССР территорий Восточной ЕвропыВойна с Финляндией
  2. 6.2.1. Советское общество в послевоенный периол. Апогей сталинского тоталитаризма (1945-53 гг.)
  3. Лекция 2 ВЫЗРЕВАНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛОК РЕФОРМИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВА В СССР К СЕРЕДИНЕ 1980-Х ГОДОВ
  4. МЕЖДУ РЕВОЛЮЦИЕЙ И РЕАКЦИЕЙ -КРЕСТЬЯНСТВО в гражданской ВОЙНЕ
  5. 2. Главные итоги второй мировой войны
  6. АНГЛИЯ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
  7. Болгарские военно-политические цели в начальный период войны
  8. БОЛГАРИЯ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ войны
  9. НАКАНУНЕ: НОВЫЕ РЕАЛИИ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ НА КОНТИНЕНТЕ В КОНЦЕ 40-х годов И «ОТВЕТ» МОСКВЫ
  10. НА ЮГОСЛАВСКОМ «ФРОНТЕ» ИНФОРМАЦИОННОЙ ВОЙНЫ
  11. Военная стратегия России накануне и в ходе первой мировой войны
  12. I. Взгляды на характер будущей войны
  13. Стратегия локальных войн и военных конфликтов
  14. § I. Начальный этап Гражданской войны
  15. § 3. Советское общество накануне войны
- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историография, источниковедение и методы исторических исследований - Историческая литература - Историческое краеведение - История Австралии - История библиотечного дела - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История мировых цивилизаций - История наук - История науки и техники - История первобытного общества - История религии - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -