T иполовические особенности города Нового времени. Политический фактор в процессе городообраэования

Административно-территориальная система городов, существовавшая в XIX в., в основном сложилась во второй половине предшествующего столетия, в новый период отечественной истории.

В это время сформировалась и своеобразная иерархия городов — столичные, губернские, уездные, различия между ними с самого начала основывались на отно-

шении, в которое они были поставлены правительством к администрации данного региона. Существовали также безуездные, или так называемые заштатные города, особенностью их было отсутствие административных властей[69]. Сохранялся в системе городских поселений посад. Однако из экономической слободы, располагавшейся около укрепленной части города, каким посад был в предшествующее время, в XIX в. он приобретает характер самостоятельного городского поселения (Павлово- Посад, Вознесенский посад и др.). Н.И. Костомаров в работе, опубликованной в 60-х гг. XIX в., заметил, что «посадом называлось в старину то, что теперь мы привыкли называть городом, и название “посадский человек” обозначало то же, что теперь мещанин»[70].

Изменения в процессе городообразования, начавшиеся при Петре I, получили развитие в правительственных актах Екатерины II. Проведение в жизнь губернской реформы 1775 г., по которой в России произошло увеличение числа губерний[71], требовало появления новых административных центров. В связи с этим волевым решением правительственных властей статус города был присвоен многим сельским поселениям. Считается, что в этот период появилось более 200 новых городов[72].

Существенно важным правительственным актом для судеб города нового времени была Жалованная

грамота города 1785 г., которая окончательно определила юридический статус города в России и различия между городами и сельскими поселениями. В одном из официальных изданий 1860-х гг. отмечалось, что «город в том значении, которое соединяется с этим словом в настоящее время, является у нас не ранее 1785 года»[73].

Город впредь должен был застраиваться по определенному плану, получал грамоту, в которой записывались его права, имел герб. В конце XVIII в. герб становился символом появления качественно нового момента в городской организации. Городские центры, вновь возникшие в это время, получили гербы в основном в 1781 г., древние (Москва, Владимир, Рязань, Ярославль и др.) сохранили прежние. Герб обычно символизировал природные богатства края, занятия горожан, чаще сельскохозяйственные, очень редко специфические городские, особенно промысловые. Иногда рисунок на гербе был символом названия города (Вязники — вяз, Гороховец — горох, Орел — легенда об орле, появившемся в небе при постройке бревенчатой крепости). Городская геральдика в России не имела ритуального значения, герб мог по указанию властей изменяться, уточняться, что неоднократно и происходило[74].

Впервые определился состав градского общества, в которое входили те, кто участвовали «в торге, ремесле или промысле». Городу «предписывалось» учреждать школы, «дозволялось» строить и содержать мельницы, харчевни, трактиры, «разрешалось» проводить ярмарки.

Вместе с этим городу отводилась земля «под сады, поля, пастьбы, луга, рыбные ловли, леса, рощи», которая принадлежала городскому обществу и по усмотрению властей отдавалась в потомственное пользование или срочную аренду, как правило, для сельскохозяйственных нужд. Закон запрещал застраивать городские выгоны[75]. Земля как важный источник жизнедеятельности горожан, средство пополнения городского бюджета сохраняла значение на протяжении всего XIX в.

Принцип владения собственностью в городе, когда недвижимость принадлежала не отдельным гражданам, а городу в лице его властей, имел сходство с общинной собственностью в деревне. Таким образом, в городе нового времени при его возникновении отсутствовал буржуазный принцип собственности, основанный на индивидуальном владении.

Тот факт, что при создании новых городских центров правительство руководствовалось прежде всего административно-фискальными соображениями, неоднократно отмечался и современниками и дореволюционными исследователями.

В первой половине XIX в. случаи преобразования сельских поселений, слобод в города еще происходили,

но редко. В 1840 г. указом императора Николая I заштатным городом стало экономическое село Сухиничи в Калужской губернии[77]. В 1836 г. в административных целях правительство объявило селение Чертанлы и слободку Царевку в Саратовской губернии городами Новый Узень и Царев (впоследствии Царицын). В 1844 г. статус города получил Павлово-Посад в Московской губернии[78]. В отчете курского губернатора за 1829 г. отмечалось, что «утверждения (курсив мой. — Л.К.) вновь городов в губернии не было»[79]. Отношение власти к городу как своей вотчине прекрасно иллюстрирует один из поступков Николая I. В 1837 г. император совершал поездку по Кавказу, во время которой посетил Севастополь. Город не понравился ему, он «пожелал упразднить его» и основать новый город на Кубани. Правда, командовавший войсками на кавказской линии А.А. Вельяминов «сумел отклонить эту мысль», приведя ряд аргументов в пользу сохранения южного форпоста России. Только выслушав эти доводы, император произнес: «Уважая твое ходатайство, Алексей Александрович, оставляю город на месте», и утвердил поднесенный ему план города[80].

Испытание временем выдержали большинство уездных центров, преобразованных из сельских поселений, однако некоторые вновь стали экономическими селами. Увеличение губерний вело к появлению новых губернских городов (в 1851 г. такой статус получила Самара).

Ha протяжении XIX в.

Одним из информативных источников по истории русского города является исследование К.А. Неволинам, которое позволяет увидеть роль и значение древних городов в становлении административно-территориальной системы нового времени. Из 49 губернских городов Европейской части России и Поволжья выделены 27 городов. Если их рассматривать по времени возникновения, то получается следующая картина. Только два города (С.-Петербург, Пермь) возникли в XVIII в. Рязань была переведена на новое место в 1777 г. (древний город — Переяславль Рязанский), Воронеж, известный как укрепленное поселение с 1177 г., получил статус города. Три города (Пенза, Симбирск, Тамбов) были основаны в XVII в., поволжские города (Самара, Саратов, Казань, Астрахань), а также Архангельск появились во второй половине XVI в., в середине этого столетия приобрели статус города Орел и Курск, известный как поселение с 1095 г. Таким образом, среди рассмотренных 27 губернских городов почти половина (13 городов, что составляло 48%) были древними русскими городами, имевшими большую историю развития от города-укрепления к административно- хозяйственному центру. Все эти города были давно сложившимися культурными центрами с традициями, сохранившимися памятниками прошлого. Каменная летопись храмов, соборов, монастырей становилась частью культурного пространства города XIX в.

Уездные города, наоборот, появились только в в. в результате административных правительственных реформ, преобразовавших в города многие сельские поселения.

Аграрный характер экономики России, широкое развитие мелкой кустарной промышленности в селах определили некоторые особенности русского города как центра экономической жизни. В центрально-промыш- ленных губерниях в первой половине XIX в. существовали довольно многочисленные «неземледельческие центры» (Иваново, Павлово, Ворсма, Кимры и др.), которые, фактически выполняя экономические функции города, юридически оставались селами. Официальный статус города очень немногие из них получили только после реформ 1860-х гг. Так называемый рассеянный город был одной из форм неземледельческого центра. В лице нескольких купцов такой «город» подчинял себе сельских товаропроизводителей, занимавшихся неземледельческими промыслами в районах преобладания торгового капитала и рассеянной мануфактуры[82].

Одной из разновидностей дореформенного города были аграрные города, жители которых занимались торговым огородничеством и садоводством[83]. Накануне реформ 1860-х гг. они преобладали среди сельскохозяйственных занятий горожан и имели важное значение в эконо

мике города. «Значительное развитие огородничества», «развитие садоводства и огородничества» отмечались иногда наряду с хлебопашеством. Правда, последним занималось «весьма немного жителей». Из 20 губернских центров, материалы по которым привлекаются в монографии, хлебопашество (в разных размерах) отмечено в семи случаях и только в шести — отсутствие земледельческих занятий горожан вообще.

Развитие огородничества в городах положительно отразилось на культуре русского земледелия. В частности, это нашло выражение в выведении новых, ставших широко известными в России сортов овощей и фруктов. До настоящего времени сохранились «муромские» и «вязниковские» огурцы, вишня — «владимировка». Огородники в городах выращивали и продавали рассаду крестьянам близлежащих деревень, способствуя тем самым распространению культуры этих овощей и фруктов.

В начале 60-х гг. при обследовании 595 городов Европейской России оказалось, что торговая и промышленная деятельность преобладала только в шестой части, промышленность и земледелие сосуществовало в трети, исключительно земледельческий характер имела половина всех обследованных городов[84].

Эти данные можно проиллюстрировать сведениями по отдельным губерниям, относящимся к этому же времени.

Воронежская губерния: «Городов в губернии — 12, в каждом уезде — по одному; все они, за исключением губернского, незначительны по величине и уступают в этом отношении многим селениям... Торговля уездного города незначительна, и состоит преимущественно в удовлетворении потребностей городских жителей и крестьян окрестных селений».

Костромская губерния: «...Городские жители, проживающие в городах, составляют как бы переход от купечества к крестьянству, бедняки занимаются рыбной ловлей и хлебопашеством на городской земле и ничем не отличаются от крестьян».

Калужская губерния: «Число ремесленников в городах ограничивается самой необходимой местной потребностью... Торговля производится местными купцами и мещанами; ярмарочные обороты незначительные, преобладает розничная торговля, продают преимущественно товары, необходимые в крестьянском быту».

Пензенская губерния: «Мануфактурная промышленность не сосредоточена в городах: главное число фабрик и заводов находится в уездах».

Казанская губерния: «Уездные города за небольшим исключением составляют только административные центры. Торговая и промышленная жизнь в них мало развита... существует для удовлетворения небольших местных потребностей».

Рязанская губерния: «Города в губернии только постоянному пребыванию властей и административных учреждений обязаны своей городской наружностью и некоторой степенью благосостояния; в промышленном же отношении большая часть их далеко уступает многим селениям... Неудачный выбор пунктов расположения вместе с малым еще развитием промышленности и общественной жизни — суть главные причины, что города — эти истинные представители успехов промышленности, торговой деятельности и народного богатства, находятся в Рязанской губернии, как и в прочих местах России, в незавидном состоянии»[86].

Таким образом, город, прежде всего уездный, в начале 60-х гг. был местным торговым центром, притягивавшим близлежащую сельскую округу, где происходил обмен товарами, необходимыми в домашнем быту, крестьянском хозяйстве.

Интересно, что ни в одном из 20 рассматриваемых губернских городов фабричное производство не отмечено как единственное и основное занятие жителей. Это относится даже к таким промышленно развитым губерниям, как Владимирская, Костромская, Тульская, Ярославская, Нижегородская. Исключение составляли, может быть, два-три упоминания. Так, в Орле «сельским хозяйством занимаются немногие при значительном развитии фабричного производства как в городе, так и в пригородах»; в Переславле (Владимирская губерния) «земледелием городские жители не занимались, крестьяне смежных с городом слобод начинают пренебрегать земледелием и ищут работу на фабриках»; в г. Шуе (Владимирская губерния) «главным считается занятие на фабриках или торговля», но при этом «местные жители арендуют участки под пашни из городского выгона»[87].

В основном характер хозяйственной деятельности уездных городов и к концу XIX в. изменился мало. Среди наиболее распространенных занятий жителей 18 центрально-европейских и поволжских губерний отмечались торговля (62 упоминания), хлебопашество, земледелие (22), огородничество, садоводство (28), отхожие промыслы, извоз (18), прасольство (9), рыболовство (5), текстильный промысел (14), сапожный, портняжный (26), кожевенный (10), кузнечный (10), слесарный, токарный (5)[88]. Как видно, в городе преобладали как вид занятия торговля и сельскохозяйственные и необходимые в домашнем быту промыслы. Упоминание работы на фабриках встречается только в 14 случаях — во Владимирской, Костромской и Ярославской губерниях.

Процесс городообразования не прекратился в XIX в., но случаи преобразования села в город были единичными. Однако новшеством в этом процессе был приоритет экономического фактора. Это нашло, в частности, отражение в законодательстве. В Своде законов Российской империи издания 1857 г., в одной из статей указывалось: «При усилении в каком-либо селении промышленности до такой степени, что способы содержания обывателей зависят более от промыслов, чем от земледелия сие селение будет обращено в город»[89]. В 1863 г. было опубликовано мнение Государственного совета, получившее силу закона — «О порядке переименования селений в города»[90]. Согласно этому постановлению, вошедшему в Свод законов, жители селения, не менее 2/3 «всех домохозяев», должны «выразить согласие на переименование селения в город», заявить его «в приговоре» сельского общества и подать прошение в Губернское по крестьянским делам присутствие, а последнее удостовериться «в достаточности средств жителей на устройство и содержание городского управления». Далее вопрос об учреждении города получал согласие губернатора, Комитета министерств и, наконец, «высочайшее утверждение».

В законодательстве конца XIX в. сохранялось положение о выделении городу выгонной земли «из свободных казенных земель, вокруг оного лежащих», которое было зафиксировано еще в Жалованной грамоте и подтверждено Правительственным указом 1807 г. Город имел выгонную землю на две версты в округе, «живущим в городах» эта земля давалась в пользование из расчета по 5 дес. на каждого мужчину. При недостатке ее для посада или города в «нужной пропорции» крестьяне выселялись с этих земель, но «не иначе, как заплатит посад все издержки переселения и обзаведения по общим в губернии в то время ценам»[91]. Условие владения

выгонной землей сохранялось на протяжении XIX в.: «Если город застроит отведенный ему выгон... то вторично выгон городу не отводится»[92].

Таким образом, правительство, несмотря на появление возможности жителям инициировать процесс преобразования села в город, сохраняло за собой и порядок этого преобразования, и сохранение административной функции города как приоритетной в случае такого преобразования. Так, губернатор Самарской губернии в своем отчете за 1884 г., отмечая «неотложную необходимость» учреждения полиции в торговом селе Балаково, первой после Самары пристани на Волге, предлагал с этой целью «преобразовать Балаково в город или посад»[93].

Случаи, когда жители выступали инициаторами изменения статуса своего селения, в пореформенной России были достаточно редкими. Наиболее известна история преобразования в город села Иванова, владения графов Шереметевых. В апреле 1870 г. состоялось такое решение сельского схода[94]. В 1871 г. это село, присоединенное к Вознесенскому Посаду, городу с 1853 г., официально стало городом Иваново-Вознесенском.

Жители села Кимры Тверской губернии также вели упорную борьбу за преобразование их села в город. Однако это произошло только в 1917 г. В этом же году статус города получило село Орехово-Зуево, в 1919 г. — село Павлово.

Распространение промышленности в сельской местности, что было характерно для России, вело к возникновению не новых городов, а фабричных сел, некоторые из них становились крупными индустриальными центрами. Фабричные села — это уникальный в мировой практике тип поселений, распространенный в основном в Центрально-промышленном районе Европейской России с преобладанием рассеянной текстильной мануфактуры. В конце XIX столетия из 103 фабрично

заводских центров к городам относились только 40, а остальные были фабричными и кустарными селами[95]. />Сохранение и развитие промышленных селений было частью процесса городообразования, отражавшего особенность русского города как центра экономической жизни. Фабричные села, будучи центрами промышленности, сохраняли юридический статус села, а население их оставалось в правовом отношении крестьянским сословием с присущими ему чертами экономического и культурного быта.

Типология города является важной научной проблемой, позволяющей выявить критерий совокупности или одного из признаков, определявших понятие «город», классификацию самих городов.

Проблема типологии русского города изучена мало. Если эти вопросы и поднимались, то рассмотрение их не выходило за рамки дореформенного времени[96].

Выявление типологии русского города Нового времени и буржуазной эпохи наталкивается на ряд трудностей и прежде всего на отсутствие четкого критерия в определении самого понятия «город», что неоднократно отмечалось в официальных изданиях.

При обследовании городов в 1860-х гг. в связи с подготовкой городской реформы указывалось, что «поселения, именуемые ныне городскими, до такой степени разнообразны — по населению, экономическому быту жителей, по средствам, которыми они располагают, что установить... которым и на будущее время следует оставить наименование городов (курсив мой. — JI.К.) не представляется никакой возможности»[97].

Село Павлово.

Воскресенская

улица.

Почтовая

открытка.

1900-е гг.

В материалах Всеобщей переписи 1897 г. отмечалась «суженность понятия “город”, который рассматривается прежде всего как центр административной власти»[98]. Этим, в частности, объяснялся невысокий процент городских жителей в России (13,4%). В одном из изданий начала XX в. также подчеркивалось, что «понятие и признаки городского поселения нигде в законе с положительностью не установлены»12.

Таким образом, невозможность выделить ту или иную сферу в жизнедеятельности русского города как преобладающую — с одной стороны, а с другой — приоритетность административной функции определили

административный статус города как основной типологический признак, отличающий его от сельского поселения. Хотя, по мнению П.Г. Рындзюнского, он «во мно-

приемлемый». Сошлюсь еще раз на суждение этого авторитетного ученого. «При достаточно широком подходе к общественным явлениям и должном внимании не только к производственной деятельности людей, но и ко всем существенным сторонам их общественной жизни рассмотрение городов в том их составе, каким он был официально признан, получает свое оправдание и представляется единственно возможным»[99]. Именно такой город рассматривается в данном исследовании.

Наряду с административным статусом не менее важным признаком, определявшим стратификацию города в XIX в., его развитие, место в социальной структуре общества, был демографический показатель. Определяя города, в которых вводилось общественное управление на основе городового положения 1870 г., Министерство внутренних дел в качестве основного признака учитывало прежде всего число жителей этих городов (не менее 5 тыс.), а потом уже стоимость недвижимости и городские доходы[100].

Классификация городов по демографическому признаку общепринята современными исследователями и используется в работах социологов, этнографов, специалистов в области градоведения. По числу жителей города можно разделить на малые (до 10 тыс.), средние (10- 50 тыс.) и крупные (свыше 50 тыс.).

Обобщенная картина города в XIX в. в количественных показателях (рост, дифференциация по числу жителей, процентное отношение горожан ко всему на

селению страны), представленная в таблице, выглядит следующим образом[101].

Таблица I

* Без Финляндии и царства Польского.

Следует учитывать, что приводимые в таблице данные, как и вообще статистика XIX в., отражают лишь тенденцию в развитии города и не могут претендовать на абсолютную точность[102].

Как видно, на протяжении столетия происходило изменение в соотношении городов по числу проживающих в них жителей. Уже в 60-х гг. большая часть горожан проживала в средних и крупных городах, что свидетельствовало о росте городского населения. Отмеченная тенденция резко возрастает в пореформенное время. Сведенные в таблицу эти данные достаточно наглядны[103].

Таблица 2

При тенденции уменьшения малых городов в конце XIX в. они составляли почти 2/3 всех городов Европейской России[104]. Большинство из них находились в центральных губерниях. Однако рост городов в России происходил за счет среднего города (их число за XIX в. увеличилось почти в 10 раз). Эти города в конце столетия сосредотачивали почти треть городского населения, тогда как в малых проживало немногим более шестой части всех горожан.

Конкретную картину соотношения малых и средних городов можно представить по данным источника «Экономическое состояние городских поселений в 1861- 1862 гг.», неоднократно упоминавшегося ранее. Из 20 рассматриваемых нами губернских городов 16 были средними, с числом жителей, как правило, 20-30 тыс. чел. В 4 губернских центрах (Москва, Тула, Саратов, Казань) проживало более 50 тыс. чел. Большинство уездных городов в этих губерниях относились к малым с числом жителей от 3 до 5 тыс. чел. Однако 31 уездный город в начале 60-х гг. уже можно отнести к средним. Такие города были в Орловской губернии (Брянск, Елец, Карачев, Ливны, Мценск), Тверской (Вышний Волочек, Осташков, Ржев, Торжок), Тамбовской (Козлов, Липецк, Моршанск), Ярославской (Ростов, Рыбинск, Углич). Среди поволжских уездных городов с достаточно многочисленным населением были Волгск, Кузнецк, Хвалынск (Саратовская губ.), Сызрань (Симбирская губ.).

Все эти города были или торгово-промышленными центрами или старинными культурными гнездами. Среди них находились и быстро растущие торговые города в Поволжье. Обращает на себя внимание тот факт, что в Московской губернии только два уездных города —

Коломна и Серпухов — имели 10-15 тыс. жителей. Остальные относились к группе малых городов.

В пореформенный период заметен рост крупных городов с населением более 100 тыс. чел. Так, в начале 60-х гг. в Европейской России было три таких города (Петербург, Москва, Одесса); в конце этого десятилетия уже 5 (к ним прибавились Кишинев и Рига); в конце 90-х гг. 14, т.е. их число увечилось почти в три раза (среди них были Тула, Саратов, Нижний Новгород, Казань, Астрахань, Киев, Харьков); в начале XX в. таких городов было уже 20[105].

Одной из социокультурных проблем русского города в XIX в. была его связь с деревней. Она выражалась во многих фактах: распространении сельскохозяйственных занятий среди жителей массы уездных и многих губернских городов, существовании аграрных городов, тесном взаимоучастии города и фабричных сел в развитии промышленности и т.д. Однако связь города и деревни в XIX столетии была вообще характерна не только для России, но и стран Западной Европы. В основе этих процессов лежали торгово-экономические связи, складывание единой системы хозяйства, в которую вовлекались и город, и деревня. В одном из исследований применительно к западноевропейским городам отмечалось, что «эра пара и машин сокрушила различие между городом и деревней в начале XIX в. ...Во вторую половину XIX в. все факторы новейшей цивилизации совместно потрудились над тем, чтобы устранить обособленность сельского населения... железные дороги, периодическая пресса, свобода передвижения и прочее содействовали распространению идей, зародившихся в крупных городах, и вывели сельское население из состояния умственного застоя. Промышленность стала развиваться и вне крупных городов»[106].

Ho, имея общую принципиальную основу, эти процессы в России и в Западной Европе все же различались: неодинаковым был удельный вес городов в России и Западной Европе, разным соотношение городского и сельского населения страны[107].

Таблица 3

В силу того что на протяжении всего XIX в. аграрная Россия доминировала над городской, город испытывал большое влияние сельской округи как на экономические процессы, так и культурный быт населения. Это во многом определяло схожесть культурной ситуации в большинстве провинциальных городов, что проявлялось в характере жилища, условиях общественного и домашнего быта, отсутствии типичного городского благоустройства, а также, что не менее важно, в известной общности мировоззрения и отношения к традиционным духовно-нравственным ценностям. Особенности отношений между городом и деревней в известной мере определяли и развитие урбанистических процессов в России.

Промышленными центрами русские города (может быть, за исключением двух столичных и нескольких губернских городов) к середине XIX в. не стали. В пореформенное время крупная промышленность также развивалась вне городов (этот факт широко известен). В конце XIX — начале XX в. в структуре промышленности выделенных нами 18 губернских городов (см. приложение. Табл. I.) преобладали мелкие ремесленные заведения. Среди городских промыслов в этих губерниях были распространены занятия, связанные с торговлей, садоводством, кустарным производством. Фабричное производство, как ведущая, преобладающая отрасль городской промышленности, не отмечено ни в одном городе, даже таких, как Ярославль, Кострома, Тула[108].

Ho пореформенный город сохранил административные функции как наиболее важные. Н.В. Шелгунов в конце 1880-х гг., как уже отмечалось, писал: «Город, какой бы он там ни был, все-таки сила хотя бы по одному тому, что он всегда центр власти»[109]. В исследованиях зарубежных ученых усматривается особенность русских городов в «подчиненности центральной администрации для контроля и взимания налогов»[110].

Таким образом, если выделить некоторые типологические черты русского города XIX в., то обращают на себя внимание следующие моменты: Русский город XIX в., будучи полифункциональ- ным центром, сохранял приоритет административнополитической функции на протяжении всего рассматриваемого времени. В развитии города прослеживается грань, связанная с буржуазными реформами 1860-1870-х гг. Усиление модернизационных процессов способствовало росту и культурному развитию городов, изменениям в социальном составе населения. Однако известное единство до- и пореформенного города сохранялось в его функциональности, характере связи с сельской округой.

Провинциальный город в массе своей был малым городом. Ho на протяжении рассматриваемого времени имела место тенденция роста среднего по численности населения города. В конце XIX в. было заметно увеличение крупных городов с населением более 100 тыс. чел. Однако таких городов в России было немного. Миллионное население имели только столицы. Преобладающим типом был город, являвшийся местным торгово-промысловым центром сельской округи. В той или иной степени в большинстве городов сохранялись сельскохозяйственные занятия жителей, носившие часто не только торговый, но и натуральный характер. Среди форм промышленного производства преобладали ремесленные и кустарные заведения. Лишь отдельные города, чаще фабричные села выделялись крупным масштабом индустриального развития. Наряду с этим что русский город в XIX в. был средоточием культурных центробежных сил, определявших уровень инновационных общественно-культурных процессов. Вместе с тем он испытывал известное влияние традиционной народной культуры.