ФОРМИРОВАНИЕ НЕЗАВИСИМОЙ ПОЛИТИКИ РСФСР. ВЕСНА 1990 — ВЕСНА 1991

Провозглашение российского суверенитета по времени совпало со вступлением СССР в кризисную фазу развития. С 1990 г. обозначившиеся ранее негативные тенденции приобрели обвальный характер, ведя к разрушению всего государственного организма.

В 1990—1991 гг. продолжалось углубление кризиса в экономике. В это время практически все параметры хозяйственного развития ^имели отрицательную динамику (внутренний валовой продукт, капитальные вложения и др.); зато невиданными ранее темпами ?юсла инфляция. Значительно снизился жизненный уровень населения. По словам А. А. Собчака, страна оказалась перед «устрашаю-шей экономической пропастью»1.

Угрожающий характер приобретали конфликты на межнациональной почве. Если в 1989 г. в них погиб 221 человек, то за шесть ^месяцев 1990 г.— уже 632. К этому времени было совершено 4648 Погромов, более 600 тыс. человек стали беженцами в своей стране. Межэтническая нестабильность все чаще становилась мотивом Ьмиграции из СССР2.

В кризисном состоянии находилась и политическая система СССР. Начало ее реформы в 1989 г. привело к общему снижению уровня управляемости социальными процессами. Передача властных функций от партийных структур советским, которые организационно не были к этому подготовлены, привела к ослаблению централизованного влияния на экономику и политику, межнациональные отношения и социальные процессы. Ситуация осложнялась претензиями на перераспределение власти со стороны союзных республик. Современники констатировали повсеместную «эскалацию безнаказанности»'. Идеологический плюрализм стремительно превращался в политический, явочным порядком утверждалась многопартийность. Одновременно приходило осознание необходимости со

157

Лекция 6

здания политического института, который бы компенсировал утрату интеграционной функции КПСС.

Общее ощущение нестабильности усиливалось характером происходивших перемен во внешнеполитической сфере.

В этих условиях в январе—феврале 1990 г. в окружении Горбачева решают дать ход идее о введении в СССР президентской системы. Совмещение на I Съезде народных депутатов высших партийного и государственного постов было важным шагом политической реформы, но оказалось недостаточным с точки зрения исполнительских полномочий для того, чтобы оперативно вмешиваться в ситуацию. Представление о том, что Горбачеву «не хватает власти-, было связано с растущей нелегитимностью партии в условиях проведения курса на разделение функций между КПСС и государством, когда вмешательство в конфликтные ситуации по линии партаппарата стало затруднительным и малоэффективным5. Разрастание социальных и межнациональных конфликтов было обстоятельством, ускорившим принятие идеи президентства. Не случайно учреждение этого института сопровождалось обсуждением необходимости введения чрезвычайного положения (или прямого президентского правления) в зонах нестабильности.

Учреждение поста президента СССР на Третьем съезде народных депутатов в марте 1990 г. произошло одновременно с отменой 6-й статьи Конституции, закреплявшей руководящую роль КПСС. Сам М. С. Горбачев так оценил это событие: «Это же, товарищи, в буквальном смысле слова переворот, завершение, полное завершение изменения политической системы»6. Действительно, революционный смысл произошедшего состоял в том, что верховная государственная власть законодательно отделялась от партийной и становилась подотчетной всем гражданам, независимо от их политических взглядов. Сама же партия юридически превращалась в одну из общественных организаций, призванных бороться за влияние сугубо политическими методами.

Формирование независимой политики РСФСР.

Мог добиться лишь легитимации собственной верховной власти: и концепции, ни системы управления страной посредством ин-итута президентства в переходный период разработано не было. ,о желаемого внедрения системы разделения властей было еще леко. Новая вертикаль исполнительной власти, связанная с учреждением президентства на союзном уровне, так и не была со-Inana. Поэтому на фоне существования таких реальных субъектов ?олигики, как КПСС, Верховный Совет, Съезд народных депутатов, институт президентства выглядел, по справедливому выражению В. Б. Кувалдина, «несколько бутафорским», и до конца существования СССР он так и остался неустойчивой аппаратной структурой7. Сам Горбачев осенью 1991 г. признавал, что президентство щ нас не получилось.

На том же III Съезде народных депутатов Горбачева ожидала Вис одна неожиданность. Н. А. Назарбаев, поддержав учреждение ^Резидентского поста, высказался за применение той же модели в «спубликах, чтобы «снять уже наметившиеся противоречия меж-Щ/ идеей президентства и стремлением республик к расширению Носи самостоятельности». Это никак не входило в планы Горбаче-поскольку, по его словам, «наполовину обесценивало все при-ретения, которые мы связывали с повышением авторитета цен-"пьной власти»8. Но «процесс пошел» своим естественным путем, ?се 30 марта 1990 г. — всего через две недели после избрания lioro Горбачева — на заседании Совета Федерации стало извес-|Ю, что пост президента введен в Узбекистане. На недоуменные Ъросы Горбачева («Как же это произошло? Без совета, консуль-кий, явочным порядком избирается президент в Узбекистане») Жледовал спокойный ответ И. А. Керимова: «Так захотел народ»', рекского лидера поддержал Н. А. Назарбаев: «Да, и у нас в Ка-Ьтане тоже народ говорит, а почему бы нам не иметь президен->. Пожурив сторонников этой идеи («президентство в республи-— нельзя»), Горбачев «закрыл вопрос* и больше к нему не ввращался10.

158

159

Лекция 6

своими силами на республиканской территории11. Вторая причин.i была связана с хроническим нежеланием союзного руководстна заниматься российскими проблемами: при обилии правильных и красивых слов о консолидирующей роли России и русских Горба чев и его окружение не смогли вообще предложить ни одного ва рианта решения существующих и озвученных противоречий. Са мосознание россиян было уязвлено и тем, что недовольство и претензии со стороны национальных регионов часто направлялись против России и русских, а не против того самого «интернационального» Центра, от. которого Россия страдала не меньше дру гих12.

В силу этих и других причин в начале 1990 г. в республике был достаточно определенно поставлен вопрос о государственном статусе РСФСР. Самые различные организации считали необходи мым уточнить место и полномочия РСФСР в Союзе ССР, сфор мировать в полном объеме республиканские органы власти и общественные организации по аналогии с другими республиками. Говорилось о делегировании центральному правительству лишь части властных полномочий, предлагалось установить новые фор мы взаимоотношений с национальными регионами на демократической основе. Показательно, что этот напор снизу уже не мог ли игнорировать обычно лояльные Горбачеву российские офици-j альные структуры. Так, 26 марта 1990 г. Совет Министров РСФСР обсудил проект концепции экономической самостоятельности (уж не просто «суверенитета») РСФСР. На заседании отмечалось, чтй на долю России приходится почти две трети национального продукта СССР, однако значительная часть российского потенциала, намного большая, чем других союзных республик, используется для решения «общественных задач».

160

Формирование независимой политики РСФСР.

В этих условиях произошло соединение «несоединимого»: выступающая за большую независимость от Центра российская (прежде всего региональная, или, как пишут некоторые авторы, провинциальная) элита находит себе союзника в лице части расколовшейся союзной элиты, выступающей за радикальную смену социально-экономической и политической систем. Этот весьма условный союз нашел наиболее яркое отражение в почти единодушном принятии Демюрации о государственном суверенитете РСФСР, одобренной на I Съезде народных депутатов России 12 июня 1990 г. (917 — «за», 13 — «против», 9 — воздержались), и борьбе за него во второй половине 1990 — первой половине 1991 г.

Единство в стремлении к суверенитету совмещалось с суще-вованием фундаментальных различий в представлениях о перс-ективах развития РСФСР. В рамках сложившейся к 1985 г. комму-истической легитимности надежды на решение многих проблем вязывались с конституированием в рамках КПСС республиканской компартии, что, с учетом особого места партии в жизни сотского общества, могло открыть определенные возможности для ссияп. Существовавшая десятилетиями переплетенность партий-ых, государственных, производственных и иных структур давала тя этого основания. Действовала и определенная «инерция мыш-ения»: в 1989—1990 гг.

В то же время в первой половине 1990 г. шло интенсивное струк-рирование «антикоммунистической альтернативы» в российской Ълитике. В этот период происходит создание новых партий: воз-1икли Социал-демократическая, Демократическая, Социалистическая, Конституционно-демократическая, Христианско-демокра-•ическая, Республиканская и некоторые другие партии. Большин-во их объединилось в рамках движения «Демократическая Россия», сновой консолидации стал не только антикоммунизм, но и от-ржение социалистического принципа в любом его виде14. У ру-волства «Демроссии» изначально оказались радикально настро-нные, прагматически мыслящие политики. Для достижения сво-х целей они поставили задачу овладения республиканским уровнем

Лекция 6

управления, что и определило их активное участие в кампании по выборам народных депутатов России зимой—весной 1990 г. При этом весьма активно эксплуатировался популизм. Нам представляется достаточно точным его определение, данное А. Н. Яковлевым: «Популизм как средство борьбы за власть — это спекулятивное движение политика навстречу настроениям и ожиданиям толпы, причем такое, которое безжалостно расцарапывает общественные и личные болячки, паразитирует на предрассудках, на слепых эмоциях, демонстрирует жесткость к соперникам, манипулирует лживой информацией, дает обещания и обязательства, невыполнимость которых очевидна»1-4. Историки отмечают, что в ходе той предвыборной кампании «щедро раздавались обещания поднять зарплату и увеличить пенсии, обеспечить жильем и хорошим медицинским обслуживанием, наполнить магазины продовольствием и защитить от распоясавшихся преступников, очистить от загрязнения водный и воздушный бассейны, помирить враждующие нации и дать всем долгожданную свободу»". «Фирменным знаком» кампании стала борьба с необоснованными привилегиями партийно-советской номенклатуры, оскорбляющими чувство социальной справедливости масс. Широкую рекламу получило прикрепление Б. Н. Ельцина к районной поликлинике, его поездки на трамвае, использование семейного «Москвича*- вместо персональной «Волги». Предвыборный характер обещаний быстро и безболезненно решить накопившиеся проблемы контрастировал с печатными предупреждениями «демократических" авторов о неизбежности серьезных трудностей для населения при проведении рыночных реформ17

В мемуарной литературе констатируется разъединенность левых сил входе проведения кампании и высокая степень организованности «демократических движений». Не составили им серьезной конкуренции организации и объединения патриотической направленности, группировавшиеся вокруг блока «Общественно-патриотических движений России».

Вспоминая о событиях 1990 г., один из идеологов и лидеров демократического движения Г. X. Попов писал: «Мы недоучли того, что выборы в республиках неизбежно усилят силы национального освобождения или заставят коммунистов-националистов самим — в погоне за голосами — выдвигать лозунги национального возрождения. Мы избрали тот путь борьбы за власть, который уже содержал вариант отказа от СССР»18. Трудно сказать, пришло ли «прозрение* к автору только в 1994 г., но еще в 1990 г. коллега Попова И.М. Клямкин писал о необходимости «решить главную задачу—

Формирование независимой политики РСФСР.

демонтировать империю», дать политическую независимость рес-вбликам («в том числе, разумеется, и России»), поскольку без лого немыслимы глубокие реформы в экономике. Клямкин выражал симпатии Литве, которая к тому времени «со своей стороны» уже вышла из СССР19.

> Судьба провозглашенных в 1985 г. реформ и Союза ССР во многом зависела от состояния ведущего элемента советской политической системы — КПСС. Можно констатировать, что к началу 0990 г. партия переживала серьезный кризис. В то время, когда в Ьбществе реально существовал инициированный «сверху*' идеологический и политический плюрализм, партия формально оставалась единой «монолитной" организацией. Руководство уклонялось от признания того факта, что КПСС уже не была союзом единомышленников, а внутрипартийные разногласия часто имели непримиримый характер. Между тем к началу 1990 г. партия была фактически расколота на несколько течений20. Часто говорили о ^консервативно-сталинском», «умеренно-реформистском» и «радикально-реформистском» направлениях, за которыми стояли ©пределенные концепции развития партии и страны, отраженные I пропагандистско-политической литературе; имелись группы известных всей стране лидеров, намечались зачатки организационных структур, были налажены связи со «своими» социальными слоями11. Поэтому сокрытием существующих разногласий были недовольны многие члены партии. Это нашло, в частности, отражение в скептическом отношении к «Платформе ЦК КПСС к LXXVI 11 съезду». Здесь содержались уже набившие оскомину призывы решительно порвать с авторитарно-бюрократической системой, (Ориентироваться на гуманный демократический социализм, эффективную планово-рыночную экономику, правовое государство, обновление советской федерации, на «создание народу достойных условий жизни». Однако в «Платформе* обходились главные вопросы, волновавшие партийную массу: что нужно практически девать, каковы конструктивные пути перестройки.

Мы полагаем, что отмеченная ситуация в КПСС сложилась не стихийно и была связана с определенными представлениями о дарактере этого политического института и перспективах его возможной эволюции. В принципе, в 1985—1991 гг. сложилось два под-кода к партии, которые можно условно назвать ликвидаторский и трагматический.

. Первый исходил из того, что КПСС — хребет тоталитарной системы, а главные беды проистекают от засилья партийно-но

162

163

Лекция 6

менклатурного слоя, всевластие которого необходимо ликвидиро вать через передачу управленческих функций Советам. Такое виде ние реформы политической системы (образца 1987 г., когда принимались базовые решения) прежде всего не учитывало асимметрич ность союзной федерации, где существовало пять видов ее субъектов. Поспешное устранение «имперской» унитарной структуры, каковой была построенная на принципе централизма (называемого демократическим) КПСС, неизбежно высвечивало политико-правовой ал-логизм устройства СССР, единство которого обеспечивалось власт -ным влиянием партийных органов. Отодвигая партию, Горбачев и его ближайшее окружение фактически присвоили себе право опре делять, направлять и толковать смысл перестроечных процессов, и делалось это, видимо, сознательно. Как отмечает знаток и исследователь этого вопроса Л. А. Оников, «Горбачев не только не занимался научной разработкой концепции перестройки партии. Он даже пытался доказать ее ненужность... Более того... сдерживал тех, кто настаивал на ней»22. В июле 1989 г. на совещании первых секретарей компартий союзных республик, крайкомов и обкомов он не без раз дражения говорил: «Некоторые выступающие неоднократно просили и даже требовали от Центрального Комитета партии, от По литбюро... дайте концепцию перестройки партии, дайте концеп цию перестройки организационной работы, дайте концепцию по другим вопросам». В этом генсек видел «эхо многолетнего ижди венчества». «У нас, — говорил он, — есть общая линия перестройки... Определено главное: социализм, интересы народа, демократия, гласность и партия. В остальном надо самостоятельно думать... и действовать самостоятельно»25. Можно согласиться с саркастическим замечанием по этому поводу Оникова: «К самостоятельно сти Горбачев призывал тех, кто полстолетия был вышколен на обязательном согласовании каждого самого робкого самостоятель него шага с курирующим завсектором или замзаворготделом ЦК, разучился самостоятельно предпринимать какие-либо шаги. Не говоря уже об их прямой кадровой зависимости от руководства Орготделом ЦК КПСС»24. Фактически Горбачев аккуратно «при тапливал» партию: не занимаясь ее реформированием, он стиму лировал демократические процессы за пределами КПСС. В таких условиях ее структуры не могли конкурировать с новыми дина мичными политическими объединениями и закономерно становились объектом критики со стороны общественности за «нежела ние»- или «неумение*- перестраиваться25. В 1990 г. Горбачев утрачи вает интерес к партии и по чисто практическим соображениям

Формирование независимой политики РСФСР.

теизбежное. помимо его воли, возникновение компартии России н выборы ее руководителя в перспективе снимали вопрос о том, кто на самом деле является первым лицом в КПСС. При сильной 'РКП КПСС Горбачеву была уже не нужна. Он мог бы какое-то время сохраняться в качестве партийного лидера только в условиях невнятной «полозковщины». По мере же «прозрения» российских коммунистов такому положению неизбежно пришел бы конец. Поэтому создание РКП сопровождалось мощной антирекламой в подконтрольных горбачевцам СМИ, а сама партия рассматривалась как средоточие «партийных фундаменталистов*' — как будто украинская, узбекская или, например, грузинская компартии были родео «авангардны».

Все это привело как к изменению роли КПСС в государстве, так ш к значительным внутрипартийным переменам, которые были зафиксированы в июле 1990 г. на XXVIII съезде КПСС. На форуме ?ноше делегаты выразили неудовлетворенность работой высшего ?долиною руководства и ближайшего окружения генсека. Особую эбоченность вызывала складывающаяся неопределенность идео-тических основ партии. В докладе Горбачева говорилось о том, что онцепция перестройки находится в движении, саморазвитии, дол-!?на обогащаться новыми идеями и выводами по мере движения (ред. Когдаже главного партийного идеолога В. А. Медведева спро-и, существует ли идеология и концепция перестройки, то он гил: «А что такое сама перестройка? Это ведь и есть идеология»26, зд заменил Программу партии программным документом «К гуманному демократическому социализму», также содержавшем ДОСрочно общие декларации. Коренное изменение претерпели и орга-рзапионные основы деятельности КПСС. Съезд закрепил «право Сдельных коммунистов и групп выражать свои взгляды в платфор-?вх» Многие расценили это решение как превращение партии в «свое-?бразный идеологический клуб», что приводило к утрате идеоло-?ческон и политической боеспособности организации. Съезд усыновил фактически неограниченную «самостоятельность компар-й союзных республик». Имея общие с КПСС «программные ринципы», партии отныне «разрабатывают собственные программные и нормативные документы, в которых сами решают политические, организационные, кадровые, издательские и финансово-?юнйетвенные вопросы, проводят линию партии в сфере государ-?•венного строительства, социально-экономического и культурною развития республик, осуществляют связи с другими, в том ?исле с зарубежными партиями и общественными движениями».

164

165

Лекция 6

Как справедливо отмечал правовед Д. Л. Златопольский, «установление фактических федеративных отношений между коммунистическими партиями союзных республик стало одним из важнейших факторов, который, в конечном счете, также привел к отрицанию, а затем и к разрушению государственной федерации — Союза ССР»27.

Скептическое отношение Горбачева к КПСС к лету 1990 г. было достаточно устойчивым. Показательны его слова, прозвучавшие в ответ на совет своего помощника А. С. Черняева оставить пост в партии (любопытно, что происходило это в дни работы XXVIII съезда КПСС): «Знаешь, Толя, думаешь, не вижу... как сговорились все, уговаривают бросить генсекство. Но пойми: нельзя эту паршивую взбесившуюся собаку отпускать с поводка. Если я это сделаю, вся эта махина целиком будет против меня». Под «собакой», как следует из цитаты, понимается партия. Программный характер мысли о «цепи» подтверждается и тем, что Черняев приводит ее в мемуарах и 1993 г., и 1998 г. Правда, во втором случае «собака» заменена на «монстра»28.

Сторонники другого подхода в отношении к КПСС, который можно назвать прагматическим, рассматривали партию не столько как «тоталитарную структуру», сколько как исторически сложившийся институт управления, который может быть охарактеризован скорее как «партия власти», в которой коммунистов-фанатиков давно уже не было. Как отмечал публицист Г. Г. Водолазов, «КПСС сегодня — действительно пока единственная общесоюзная сила, держащая в своих руках все общественные связи. В мгновение ока оставить все рычаги управления, бросить на произвол все сложившиеся связи, сцепляющие нашу коллективную жизнь механизмы... — означает в наших условиях недемократический шаг, а дезертирство, которое непременно ввергнет страну в еще больший хаос. Задача партии... не в том, чтобы немедленно исчезнугь с авансцены политической жизни... но постараться выйти из тупиковой ситуации организованно, согласованно, достойно»24. Л. А. Оников доказывал в те годы, что, исходя из роли и места партии в обществе, перестройку партии надо было начинать прежде всего с демократизации партаппарата, затем демократизовать саму партию и, наконец, общество30. Решающее звено демократизации КПСС — ликвидация отчуждения коммунистов от партийной политики путем прямого включения активистов первичных организаций и работу райкомов, горкомов31. Известный политолог А. М. Мигра нян в серии интересных статей обосновывал возможность и необ

Формирование независимой политики РСФСР..

ходимость использования традиционных идеологических и политических советских институтов для проведения достаточно радикальных преобразований при сохранении высокой степени управляемости социальными процессами, «без потрясений». Предложения основывались на анализе нашей реальности и изучении позитивного мирового опыта, в частности китайского32. Все эти идеи не были тайной для Горбачева, но оказались невостребованными и даже всерьез не обсуждались33.

Овладение российским уровнем управления, по мнению радикалов, делало необходимым разрушение союзных государственных структур — центральных министерств и ведомств, армии, КГБ, МВД, отсюда следовало их постоянное шельмование в подконтрольной прессе. Логика борьбы за власть на территории РСФСР требовала расчленения политико-географического пространства исторического Российского государства, существовавшего в форме СССР, ибо только так, по мнению радикалов, можно было Ьгбрать «реакционный- имперский Центр. А эта линия вела к подавлению духа державности, патриотизма как традиционных исторических ценностей России и русских. Более того, патриотизм in демократия объявлялись несовместимыми. Та же логика диктовала необходимость поддержки просыпающегося национального самосознания, прежде всего союзно-республиканских этносов, союза с националистическими сепаратистскими движениями, (Носившими откровенно антироссийский и антирусский характер.

В то же время у русских формировалось чувство вины перед другими народами за длительную «имперскую» эксплуатацию, которая якобы началась много веков назад и активно продолжа-ась в советский период. Более того, именно в этот период даже в Официальный политический лексикон входит понятие «русофобия». Ее проявлениями считали: 1) очернение исторического прошлого, отрицание позитивного вклада России в мировую исто-Ьию и культуру; 2) отрицание нравственных ценностей русского Народа, прежде всего патриотизма и подвижничества; 3) отнесение русских к главным виновникам создания и поддержания ад-инистративно-командной системы и сталинизма; 4) трактовка временного кризиса межнациональных отношений как результата политики великодержавного шовинизма; 5) двойной стандарт при подходе к национальным интересам русских, с одной Стороны, и остальных народов — с другой34. Русский характер ис-:рически выродился, реанимировать его — значит вновь обре-чть страну на отставание, которое может стать хроническим, рус

166

167

Лекция 6

ский народ — «это народ с искаженным национальным самосознанием», русская культура — «накраденная», русская душа — «тысячелетняя раба* — эти и другие оскорбительные клише пропагандировались многотиражными перестроечными изданиями.

Занявшая заметное место в информационном пространстве русофобия уже тогда у многих вызывала возмущение. Группа известных российских писателей направила в адрес Верховного Совета СССР письмо, где, в частности, отмечалось: «Стремление вывести русских за рамки homo sapiens приобрело в официальной прессе формы расизма клинического, маниакального, которому нет аналогий. «Да, да, все русские люди — шизофреники. Одна их половина — садист, жаждущий власти неограниченной, другая — мазохист, жаждущий побоев и цепей», подобная «типология» русских тиражировалась московскими гуманистами* в прессе союзных республик для мобилизации всех народов страны, в том числе и славянских, против братского русского народа. Русофобия в средствах массовой информации СССР догнала и перегнала зарубежную антирусскую пропаганду»15.

Дополнительным фактором ухудшения межнациональных отношений в 1989-1991 гг. явилось создание жупела «русского фашизма». Термин «фашизм» стал часто использоваться не для осуждения гитлеризма, который, напротив, фактически реабилитиро вался как противостоящий сталинизму, в фашизме пытались обвинить русский народ. Выстраивалась следующая логическая цепочка: патриотизм—национализм—шовинизм—антисемитизм—фашизм, — в которой три промежуточных звена убирались, и оставалось простое тождество патриотизма и фашизма36. При этом в качестве «фашизированною- преподносился лишь русский патриотизм, патриотизм же других народов «не нес фашистской угрозы».

Происходившие с середины 1980-х годов в СССР процессы часто называют модернизацией37. Анализируя российскую ситуацию, философ В. Г. Федотова ставит вопрос: «Возможна ли модернизация без русофобии?»'* Мы полагаем, что это идеологическое и политическое явление в конце 1980-х годов не было случайным. Во-первых, оно было связано с предшествующей советской традицией. Формально у русских не было оснований для ощущений дискомфорта: по всей стране преподавались русская история и литература, их язык был языком межнационального общения. Русские доминировали в союзных органах власти, а институт второго секретаря ЦК в республиках (на должность обыкновенно назначался русский) негласно трактовался как форма

Формирование независимой политики РСФСР.

?пригляда- за «национальными компартиями» со стороны центральных структур39. При этом сложилось представление, что «национальный вопрос» — это вопрос, имеющий отношение ко всем Национальностям, кроме русских. Парадоксальность ситуации состояла в том, что русские при их доминировании не имели общественно-политических институтов, артикулирующих проблемы их аиионального бытия. В сентябре 1989 г. председатель Президиума •ерховного Совета РСФСР В. И. Воротников вспоминал: «Вопросы, связанные с расширением суверенных прав нашей республики и созданием целого ряда структур, которых у нас нет, вопрос кавний. Во всяком случае, помню, что с 1975 г. мы неоднократно Щюлнимл in эти вопросы. Но всегда нам говорили: да не надо вам И>ропиться, зачем это нужно России? Обычно Россия отождествлялась с Советским Союзом и считалась каким-то амортизатором 1се\ процессов, которые происходят в стране»*0. Как отмечал в 1973 г. И. Р. Шафаревич, «русское национальное сознание живет 1од неусыпным враждебным присмотром, как преступник, со-|панный под надзор полиции»41. В итоге русские оказались не готовыми своевременно противостоять натиску более агрессивных юзно-республиканских «нашюнализмов» и «русский вопрос» в ды перестройки возник как защитная реакция на давление из-

Второй источник русофобии в годы перестройки — интеллектуальная традиция советского диссидентства. В его структуре большое влияние имело демократическое правозащитное движение, ?рторое часто выступало в союзе с «национально-освободительными» группами. Идея разрушения «коммунистической империи» ?вреплеталась со стремлением «освободиться от русского импер-?сого гнета», что неизбежно придавало союзу антирусский отте-1ок. Исследователи констатируют факт противостояния указан-kix течений в диссидентстве русскому национальному движению42, интеллектуальная» русофобия была широко распространена в ^рубежных русскоязычных изданиях, особенно там, где домини-вали эмигранты «третьей волны»4'. Активность бывших дисси-нтов и сочувствующей им интеллигенции в период перестрой-способствовала переносу на советскую почву культивируемых и ранее идей.

Третья причина русофобии была связана с господствовавши-И тогда представлениями о будущем страны. Как мы уже отмеча-И, исследователи делят все существующие модели развития на Be группы. Первая исходит из необходимости догнать Запад и

169

168

Лекция 6

изменить духовные качества населения, вторая считает, что традиционные качества могут стать предпосылками развития. Первую группу называют институциональной моделью развития, вторую — культурологической44. В бывшем СССР, а затем в России возобладал институциональный подход. Он предполагал, что «и ходе реформ такие черты граждан России, как коллективизм, стойкость, «притерпелость», патриотизм, вера в авторитеты, низкие потребительские ожидания... зависть и неприязнь к богатству... должны быть устранены как неспособные служить основой развития и процветания страны»4*. Институциональный подход делал упор на «смену духовной идентичности», изживание присущих жителям страны ценностей, духовных особенностей. В годы перестройки появился поток литературы, прославлявшей автономного и ответственного индивида, руководствующегося протестантской этикой. «Стать Европой», «Легко ли стать Европой» — публикации пол подобными названиями были не редкостью46. Известный публицист С. Г. Кара-Мурза считает, что евроцентризм составлял основу идеологии перестройки47. Возможность выбора именно такого сценария «демократические' идеологи перестройки обосновывали «кризисом великорусской нации-", тем, что за годы «тоталитаризма» именно русские (больше других!) понесли невосполнимые потери, приведшие к их фактической этнокультурной деградации и утрате национально привлекательных черт49. Спасение предлагалось видеть в возвращении в лоно «цивилизации», естественно западной50.

Тем не менее, думается, что преобладание радикалов в российском руководстве не было неизбежным. Об этом, в частности, свидетельствует и тот факт, что их лидер Б. Н. Ельцин был избран Председателем Верховного Совета лишь в третьем туре голосования минимально необходимым количеством голосов (набрал 535 при том, что требовалось 531). Вероятно, эта победа была обусловлена рядом обстоятельств. Во-первых, как мы уже отмечали, союзные власти не имели концепции взаимоотношений Центра и России в новых условиях, а прежний курс — «не пущать» Россию — уже не устраивал никого. Отсюда — на российском уровне горбачевцы не вели практически никакой политической работы. Во-вторых, фронтальные неудачи реформаторов, их идеологическая аморфность вызывали в общественном сознании отторжение того, что Горбачев называл «социалистическим выбором», повышали привлекательность «демократического», а по сути — антисоциалистического выбора. В-третьих, безусловно, сказались так-

170

Формирование независимой политики РСФСР.

еская гибкость радикалов, использование ими широко применяемых на Западе современных политических технологий. На том йтапе радикалам фактически удалось консолидировать вокруг себя рольшую часть протестного электората, куда входили и патрио-гы-государственники, и представители различных социалистических и коммунистических течений. Лозунги демократии как антитезы несвободы, тоталитаризма пользовались тогда широкой Популярностью, несмотря на то что людей, называвших себя «демократами», можно было считать таковыми лишь условно: изна-рльно предлагавшиеся их идеологами методы борьбы за власть Выли скорее большевистские, нежели демократические. События 1992—1993 гг. показали: последовательно на радикально-либераль-|ых позициях (согласно итогам голосований в Верховном Совете) стояли примерно 25% российских депутатов51, что лишний ~з подчеркивает весьма относительный характер общероссийского здимства и подтверждает его антигорбачевскую направленность.

Некоторые политики высказывают мысль о том, что не Прибалтике, не Грузии или Украине принадлежит решающая роль в разрушении СССР: судьба единого государства зависела от поли-Мческой воли российского руководства. Формально дискуссии вто-1~)й половины 1990 — первой половины 1991 г. касались прежде его вопросов, связанных с различным толкованием понятия «су-«ренитет» и будущего национально-государственного устройства юновленного Союза. Фактически же расхождения между союзными и российскими политиками крылись в проблеме социалис-кческого выбора и радикального изменения существовавшей социально-экономической и социально-политической системы, i если Горбачев по-прежнему утверждал, что целью преобразо-?ний является обновление социализма, то Ельцин и его окруже-Ие все определеннее заявляли о либерально-демократическом рактере будущих реформ. Принятие Декларации о российском суверенитете, выборы но-х руководителей, готовых этот суверенитет отстаивать, создали скальную в истории СССР ситуацию: впервые появился аль-нативный союзному центр принятия решений, российская асть вышла из тени общесоюзной. Однако если провозглашение еренитета было делом относительно легким, то для проведе-я реформ в РСФСР по сценарию радикалов в их руках не было "таточно материальных и властных ресурсов: в 1990-1991 гг. по-вляющая часть экономических объектов в России была по-пре

171

Лекция 6

жнему подчинена союзным ведомствам. Непосредственно республике подчинялись лишь 17% предприятий, расположенных на ее территории (в других союзных республиках эта доля колебалась от 25 до 60%)52. Общесоюзные власти управляли и всеми силовыми структурами. Все это и предопределило политику российских ли деров: ее содержанием стала борьба за овладение находящимися на территории республики материальными, финансовыми и прочими ресурсами. По форме это была жесткая борьба «по всему фронту*- против союзных властных структур и институтов и проводимой ими политики.

Известно, что борьба за власть имеет свою логику. На одном из первых мест в ней — подрыв позиций своего политического противника, причем методы такой борьбы далеко не всегда бывают моральны. У оппонентов Горбачева изначально была определенная «фора»: с одной стороны, они могли сколько угодно критиковать президента СССР за ошибки, бездействие, а с другой -предлагать и обещать то, что в принципе было невыполнимо, но выглядело привлекательно. Осознание же народом того, что в настоящее время у российских властей нет возможности выполнить обещанное, отодвигало на второй план вопрос о потенциальной ответственности за явно утопические рецепты решения наболевших проблем. Поэтому Б. Н. Ельцин последовательно создавал себе имидж политика действия, через разноплановые популистские акции оттягивал от Горбачева его политических сторонников. Тактика «встречного пожара», при которой любая, даже разумная инициатива Центра «побивалась» более широкомасштабными декларациями, носила откровенно конфронтационный характер, вела к дестабилизации во всех сферах. Позже, в октябре 1991 г., это фактически признало и само российское руководство: необходимость замены И. С. Силаева на посту председателя Совета Министров РСФСР обосновывалась тем, что его работа была эффективной лишь в период борьбы за суверенитет России; для реализации же конструктивной программы реформ требовался руководитель иного плана. Во второй же половине 1990 г. «двое-центрие» постепенно превращалось в «двоевластие». А. Н. Яковлев даже утверждал, что уже к декабрю 1990 г. Горбачев потерял власть, лишь формально сохраняя ее внешние атрибуты53.

Так или иначе, но с середины 1990 г. начинается проведение независимой политики России. Реализация принципов суверенитета рассматривалась как основа выхода из кризиса54. В правовом плане эта политика опиралась на статью 5 Декларации о сувере

172

Формирование независимой политики РСФСР...

нитете, где провозглашалось верховенство республиканской Кон-ртитуции и законов над союзными55. Эти идеи были развиты в Ьяле последующих документов: 24 октября 1990 г. был издан зарои, дававший право российским органам власти приостанавливать действие союзных актов в том случае, если они нарушают [Суверенитет РСФСР. Этим же законом предусматривалось, что решения высших органов государственной власти СССР, указы и лр\ гие акты президента СССР вступают в действие лишь после их ратификации Верховным Советом РСФСР56. Соответствующие изменения и дополнения в декабре 1990 г. были внесены в российскую Конституцию57. Другой закон устанавливал штраф в размере рт 500 до 10 000 тыс. рублей за умышленное невыполнение законов РСФСР58. Угрозы применения этой санкции звучали и в публичных выступлениях лидеров59. В чем же конкретно выражалась ?овая российская политика?

? Во-первых, была принята серия актов, где развивалось положение одного из первых новых законов России — «Закона о соб-?гвснности на территории РСФСР*- от 4 июля 1990 г. В нем прямо Ьворилось о том, что право собственности на природные богатства и основные производственные фонды регулируется законами СФСР и автономных республик. Союзу же ССР эти фонды «мо-У предоставляться в пользование на основе законов РСФСР и Ьюзного договора»60. Постановлением Президиума ВС РСФСР от августа 1990 г. признавались недействительными ранее заклю-Jbhiii.ic без согласования с РСФСР внешнеэкономические соглашения и сделки по продаже драгоценных металлов и других стратегических ресурсов и товаров. Здесь же говорилось о том, что СФСР не несет ответственности за кредиты, соглашения и сдел-М, заключенные без согласия соответствующих органов РСФСР. Тамечалось введение особого режима осуществления торговых рераний с произведенной в республике продукцией61. В этой свя-? 28 августа 1990 г. Совмин РСФСР получил поручение заклю-|Ггь торгово-экономические соглашения с правительствами ос-Ювных стран — импортеров российских товаров. Одновременно равительству СССР запрещалось без ведома российского «реэкс-Юртировать» произведенные в республике изделия или добытое Мрье. Для реализации этой задачи предполагалось создание Тор-во-промышленной палаты РСФСР, Главного таможенного уп-вления РСФСР, Главного управления по туризму, Академии ешней торговли, Товарной биржи РСФСР62. Оптово-посредни-кие фирмы Госснаба СССР, находившиеся на территории

173

Лекция 6

РСФСР, переводились в ведение Госкомитета РСФСР по материально-техническому обеспечению республиканских и региональ ных программ63.

Те же цели преследовала и реформа российской финансовой системы64. Собственностью России объявлялись расположенные на территории республики учреждения Госбанка СССР, Промстрой банка СССР, Агропромбанка СССР, Жилсоцбанка СССР, Сбер банка СССР, Внешэкономбанка СССР. Российский республикан ский банк СССР был преобразован в Государственный банк РСФСР65. Ряд законов и постановлений конкретизировал полити ку России в банковском деле, регулируя статус и взаимоотношения действующих здесь субъектов66. Изменения в банковской системе были тесно связаны с коренными новациями в подходе к формированию союзного бюджета. Российские законодатели пред полагали лишить бюджет СССР собственных источников налого вых поступлений — теперь все собираемые налоги должны были идти в республиканский бюджет; Россия же передавала Союзу ССР «целевые финансовые средства» в размере, утвержденном ВС РСФСР67. В результате в конце 1990 г. союзный бюджет недополучил 90 млрд руб.68.

Новые задачи ставились и перед судами республики. Постановлением ВС РСФСР от 18 октября 1990 г. Государственному арбитражу РСФСР и его территориальным организациям вменялось в обязанность при разрешении споров исходить из принципа верховенства в республике законодательства РСФСР, решений ее Верховного Совета и съездов народных депутатов69. Защищать республиканские интересы был призван создаваемый Конституционный суд РСФСР70.

Постепенно создавались и другие параллельные союзным государственные и прочие структуры и институты71. По предложению М. Н. Полторанина возникло Министерство печати и информации: предполагалось создание «четвертой власти», без которой нельзя «сделать демократию необратимой»72. В противостоянии с союзными властями рождалось российское телевидение; развернулась борьба за обретение республикой своих газет73, раздел партийной полиграфической базы74. События января 1991 г. в Прибалтике были использованы как повод для постановки вопроса 0 необходимости собственной армии для России75. Вскоре было при нято решение о создании Комитета по обороне и безопасности, а в мае 1991 г. — собственного КГБ76. В январе 1991 г. был создан Совет Федерации РСФСР77, началась подготовка Федеративного

Формирование независимой политики РСФСР.

говора для России78. Определялся порядок введения чрезвычай-го положения79 и проведения референдума80 на территории рес-блики. На государственном уровне началось внедрение идеи о партизации официальных учреждений81.

Начало конфронтации между российскими и союзными руктурами пришлось на важный период, когда в среде советс-ой хозяйственно-управленческой элиты при значительном влиявши научного экономического сообщества сложилось представле-ие о той системе мер, которую необходимо осуществить для ерехода к рыночным отношениям. Намерение проводить реши-?Кльные, хотя и явно болезненные преобразования, было существенно простимулировано нарастающим экономическим хаосом СССР. В то же время Горбачев, очевидно, постепенно осозна-л, что в середине 1990 г. пойти на непопулярные меры с суще-Вующим союзным правительством, которое, хотя он это и не иэнавал, вместе с ним несло свою долю ответственности за удшение ситуации после 1985 г., будет трудно. Радикальная оп-зипия уже вовсю критиковала Н. И. Рыжкова как символ эконо-ческой некомпетентности и нерешительности союзного руко-дства*2. В этих условиях Горбачев начинает дистанцироваться от ©его премьера: на XXVIII съезде КПСС именно правительство объявил ответственным за хозяйственные неурядицы. Это было вполне справедливо, ибо, как мы уже отмечали, все «спорте» решения по экономике были приняты в 1985—1988 гг., ког-об ослаблении партийного вмешательства («руководства») не |ло и речи.

В то же время именно в окружении Рыжкова, пусть и с запоз-Ьнпем, были разработаны два варианта перехода к рынку, кото-*с обсуждались политиками и общественностью в середине 1990 г. крный план связывают с именем академика Л. И. Абалкина, отведшего в ранге вице-премьера союзного правительства за подго-вку экономической реформы. Этот документ представлял и защищал Рыжков в качестве общесоюзной программы. Авторство ©рого варианта плана связывали с именем Г. А. Явлинского, задавшего должность начальника отдела и секретаря Государствен-й комиссии Совета Министров СССР по экономической ре-рме — той самой комиссии, которую возглавлял Абалкин83. Внятно, что специалисты отмечали совпадение базовых полоний обеих программ84. Их отличия касались двух моментов. Про-мма Явлинского — «500 дней- — предполагала проведение ре-рмы при заключении лишь экономического союза между респуб-

175

174

Лекция 6

ликами, отодвигая на дальний план проблему заключения поли тического договора и даже не затрагивая эту тему85. Основными субъектами государственного регулирования считались «суверен ные государства», предполагалось верховенство их законода тельств86. Уловив общие настроения нетерпения и отражая их, nyi и к рынку автор намечал пройти за 500 дней — сторонники аба i кинского подхода рассчитывали, что на это уйдет 6—8 лет. Харак терно, что в газете «Демократическая РОССИЯ» программа были опубликована под заголовком «Россия ждать не может»87. Именно заключавшаяся в плане «500 дней» «философия действия» пред определила то, что он был взят на вооружение руководством РСФСР в качестве российской программы экономических реформ, различия между союзной программой и «500 днями* стали трак товаться как непреодолимые. Пропаганда российского плана была сдобрена изрядной дозой популизма: помимо революционных тем пов, переход к рынку обещали осуществить без ущерба для населения. Горбачев начал лавировать: не выступая против союзной программы, он проявлял большой интерес к «500 дням», види мо, усматривая в этом шанс на достижение компромисса-прими рения с Ельциным88. Российское же руководство использовало про грамму Явлинского для массированной атаки на союзное правн тельство, усиливая конфронтацию между двумя уровнями власти*''..

Очевидное преимущество положения нового российского правительства в сравнении с союзным образца середины 1985 г. был> связано, во-первых, с тем, что к середине 1990 г. уже имелиа. достаточно определенные представления о том, что нужно делать для перехода страны к рынку. Во-вторых, российские руководите ли не имели за спиной «шлейфа проб и ошибок», который сопровождал союзных лидеров. Реформаторы РСФСР начинали как бы с «чистого листа». Поэтому они могли пользоваться наработками предшественников и располагали кредитом доверия у населения Все это давало возможность демонстрировать осознанную и энергичную прорыночную политику.

Закон «О собственности в РСФСР*- легализовал многообраз:.' ее форм: здесь говорилось о том, что имущество может находился в частной, государственной и муниципальной собственности а также в собственности общественных объединений90. Приняты» вслед за ним Закон «О предприятиях и предпринимательской де< ятельности» был призван стимулировать активность предприятии с различными формами собственности91. Была разработана и :ш конодательно оформлена программа приватизации государствен

Формирование независимой политики РСФСР...

ных и муниципальных предприятий в РСФСР92. Созданием конкурентной среды и ограничением монополистической деятельности на товарных рынках должен был заниматься соответствующий Госкомитет93. Был принят Закон о приватизации жилищного фонда94. Стимулировалась и регламентировалась инвестиционная деятельность95, создавались предпосылки для привлечения иностранного капитала96. Российские власти поощряли создание свободных экономических зон: к середине 1990 г. этот статус был предоставлен девяти территориям97. Все юридические лица и отдельные граждане получили право на участие во внешнеэкономической деятельности и прямой выход на внешний рынок98. Большое внимание российские законодатели уделяли аграрной проблематике: здесь и списание долгов с колхозов и совхозов, и решения о приоритетном финансировании производственной и социальной сфер деревни, и попытки начать аграрную реформу через поощрение всех форм хозяйствования; предусматривалось использование как рыночных, так и административных методов управления99.

Решения, кардинально отличавшиеся от горбачевских, вы-вигались и применительно к проекту нового Союзного договора: место постепенной трансформации бюрократического государева «сверху» радикалы предлагали фактически его разрушить и роить новую федерацию «снизу». В октябре 1990 г. была озвучена ея начать прямые переговоры делегаций республик и Союза ССР разграничении компетенции союзных и республиканских орга-ов власти и управления, собственности и т.д.100. Переход к новой ?ратегии был осуществлен во второй половине 1990 — начале 991 г. С одной стороны, российская сторона резко критиковала :е исходившие от союзных структур проекты договора, на марковском (1991) референдуме о судьбе Союза вела агитацию про-ив него. В то же время в октябре 1990 г. были заключены прямые устороннис договоры между Россией и Украиной, Россией и азахстаном. Выдвигалась идея «Союза четырех»: России, Украи-ы, Белоруссии и Казахстана. В подписанных договорах говорное ь о готовности строить межгосударственные отношения на ос-ове признания взаимного суверенитета, отказа от вмешательства во внутренние дела, нерушимости существующих границ101, «алогичные, откровенно антисоюзные договоры были подписа-ы Россией с Латвией, Литвой, Эстонией после известных собы-ий января 1991 г. Здесь Б. Н. Ельцин еще раз повторил свою мысль том, что «у русского человека все-таки есть Родина»1"*', которая

176

-4733

177

Лекция 6

в тех конкретных условиях означала подцержку прибалтийских радикал-националистов в их намерении осуществить этническую «зачистку* «своих» территорий. В январе 1991 г. за подписью первого заместителя председателя Верховного Совета РСФСР Р. И. Хасбулатова появился проект преобразования Союза, где автор определял предлагаемое им Сообщество как «конфедеративное объединение суверенных с международно-правовой точки зрения государств». Провозглашался абсолютный приоритет законов этих государств над законами Сообщества. Сообщество предполагалось без своей собственности, без конституции, решение вопроса об общем гражданстве откладывалось на более позднее время. В «непосредственное управление» Сообществу передавались лишь оборона, безопасность и атомная энергетика, — и то под контролем государств-участников. Функции же Сообщества сводились к «координации», разработке «рекомендаций» и т.п.103. В этой связи закономерно шокировавшее «ученую» публику заявление Б. Н. Ель цина, также озвученное в январе 1991 г., о том, что «федерация и конфедерация — это одно и то же». «Заменить* Союз на Содружество предлагали и представители «Демократической России», собравшиеся в январе 1991 г. в Харькове на Демократический конгресс104. Интересно, что для обоснования дезинтеграционных идей был использован и авторитет А. И. Солженицына. Характерно, что его статья «Как нам обустроить Россию?» была опубликована в «демократических» «Литературной газете* и «Комсомольской правде», авторы которых в мировоззренческом плане были весьма далеки от писателя.

В 1990—1991 гг. автономные республики стали объектом борьбы за влияние между союзным Центром и Россией. В это время конфликт во многом имел «инерционную» природу. Еще в платформе ЦК КПСС по национальной политике (сентябрьский пленум 1989 г.) содержался целый раздел под названием «Поднять роль и правовой статус национальной автономии», где, в частности, декларировалось намерение властей расширить компетенцию авто номных республик, учитывая их «правовую природу как советских социалистических государств» "". Расширение возможностей по форме напоминало схему будущих отношений с союзными республиками, хотя понятие «суверенитет* в данном случае не присутствовало.

Следующий шаг, стимулирующий самостоятельность автоно мий, был сделан в конце апреля 1990 г. в Законе СССР «О разгра ничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федера

Формирование независимой политики РСФСР..

ции». Как справедливо пишут исследователи этого вопроса, «содержание закона свидетельствовало о том, что союзную правосубъектность он распространил и на автономные республики в составе союзных республик, т.е. реформирование Союза происходило бы на основе этого закона за счет развала союзных республик»1"1. Закон рассматривал автономные республики в качестве советских социалистических государств — субъектов федерации (СССР). Они получили право передавать полномочия Союзу ССР, 1иинуя "свою* союзную республику. Отношения же автономных Ьгспублик с союзными, в состав которых они входили, предписывалось строить на договорах и соглашениях. А поскольку предусматривалось, что Закон ляжет в основу обновления отношений между Союзом ССР и субъектами федерации, то из этого прямо вы:ска т. что автономные республики могли напрямую «обновлять» свои отношения с Союзом, поскольку согласно Закону яв-?ялись его субъектами, что прямо нарушало Конституцию107.

Сейчас трудно судить, чем руководствовались союзные законодатели: то ли они просто следовали логике «расширения полномочий», то ли здесь содержался дальний политический расчет — умерить» «суверенизаторские» настроения России через ее ослабей ие путем переориентации автономных образований на союзные властные структуры108. В этих условиях после принятия россий-кой Декларации о суверенитете борьба за автономии проходила ?од лозунгом «Кто больше даст?» и разогревала аппетиты местных национальных элит, которые никто и не пытался ограничивать. При этом у российских лидеров нервы были намного крепче, чем я союзных; последние хотя бы предполагали участие автономий в Ьбщем переговорном процессе — российские же и таких условий не ставили. «Россия заключит договор с Татарской Республикой ?ли государством— это как решит Верховный Совет. Будет конфедеративный договор внутри России... Не надо исходить из того, псолько прав даст вам Россия. А надо исходить из того, сколько вы можете взять и какую долю власти делегировать России... Возьмите такую долю самостоятельности, какую можете переварить. А что ре можете — отдайте России по договору»— так летом 1990 г. в атарстане сформулировал позицию руководства РСФСР Б. Н. Ельни109. В числе лозунгов, с которыми его встречали, был и такой: ?Татарстан — союзная республика».

Новые «субъекты Союза», сразу же встали на путь «старших бра-Вьсв»: до зимы 1990 г. 14 из 16 российских автономных республик ? провозгласили свой суверенитет, а две оставшиеся и некоторые из

178

Лекция 6

автономных областей приняли декларации, которыми в одностороннем порядке повышали свой политический статус. Спустя полгода уже все автономные области провозгласили суверенитет в качестве республик110. У всех из названий исчезло слово «автономная», а в некоторых была оставлена только «республика», без «советская» и «соци&чистическая». Декларации бывших автономий повторяли содержание союзных аналогов: в них встречались требования верховенства республиканского законодательства над российским, а также права собственности республики на ресурсы (природные и производственные) на ее территории"1.

Борьба за автономии между союзными и российскими структурами продолжалась вплоть до августа 1991 г. Очевиден деструктивный характер этого противостояния, дополнительно расшатывавшего уже и без того нестройную систему управления. В перспективе же проблема неизбежно должна была приобрести и приобрела остроконфликтную форму, поскольку после завершения борьбы за власть, в «мирных условиях», становилась явной несуразность существования «суверенных государств* в составе другого суверенного государства, при котором обязанности одних субъектов (республик) произвольно определялись местными элитами в зависимости от «аппетитов», а статус других (краев и областей), имевших перед государством совсем иные экономические обязанности, выглядел и реально был неполноценным. Отсюда вытекало стремление «русских»' субъектов получить такие же права, которыми располагали республики, и одновременно — необходимость изъятия центральными властями части присвоенных республиками полномочий. Клубок возникших тогда противоречий оказывал и поныне оказывает большое негативное влияние на внутриполитическую ситуацию в России.

Отношения новых российских структур с союзными властями носили остро конфронтационный характер. Российский парламент отверг союзную программу перехода к рынку, не признавая возможности компромисса. Российские законодатели постоянно требовали отставки правительства Н. И. Рыжкова112. Российские власти резко осудили решение союзного парламента по изменению системы президентской власти в СССР с целью ее усиления (так называемые «8 пунктов Горбачева», ноябрь 1991 г.). Российская сторона сорвала заранее согласованную реформу системы ценообразования113. Российский парламент выступал против посылки граждан РСФСР за пределы республики для урегулирования межнациональных конфликтов, а также против вовлечения войск в полити

Формирование независимой политики РСФСР..

меские конфликты114. Апофеозом стали обращение Ельцина по те-иевилению 19 февраля 1990 г. с требованием отставки президента [СССР и передачи всей полноты власти Совету Федерации, а так-?Ке его выступление 9 марта 1991 г. в Доме кино, где он призвал [своих сторонников «объявить войну руководству страны»115.

i В сфере внешней политики началась разработка концепции национально-государственных интересов России. Как писал бывший [Министр иностранных дел РСФСР А. В. Козырев, «направленность ?той концепции была задана программными документами «Демократической России», идеями ряда публицистов и общественных Веятелей, стремившихся выработать альтернативу внешнеполити-Ъескому курсу Союза»"6. Однако тогда идея независимой внешней ?олитикп России не нашла понимания на Западе. В феврале 1991 г. В ходе визита Б. Н. Ельцина в Страсбург на сессию Европарламента ни у был оказан более чем холодный прием. Российского лидера ?азывали «дельцом», «безответственным человеком», упрекали в ?ом, что он «представляет собой оппозицию Горбачеву», с которым, как сказал один из депутатов, «мы чувстсвуем себя уверенно." 117

. Контрпродуктивность проводившейся Россией политики посте-?енно становилась очевидной для многих — столь разительным Выло несоответствие реальностей начала 1991 г. намерениям и ожи-пвниям весны—лета 1990 г. Показательно, что недовольство сло-?ившейся ситуацией проявилось на самом высоком властном уровне •осейи. 21 февраля 1990 г. на сессии Верховного Совета РСФСР >есть членов его Президума выступили с заявлением, содержавшем осуждение действий Б. Н. Ельцина, и потребовали его отставки118. Интересен ранг «протестантов». Это были: заместители председателя Верховного Совета С. П. Горячева и Б. М. Исаев, председатели палат Верховного Совета Р. Г. Абдулатипов и В. Б. Исаков, ?меститель председателя палаты А. А. Вешняков и секретарь Пре-?ИДиума Верховного Совета В. Г. Сыроватко — в прошлом все сторонники Ельцина. В документе отмечались авторитарный характер руководства со стороны Председателя Верховного Совета, «пренебрежение теми органами, которые законно избраны», едино-|Ичное принятие многих важных решений. Далее указывалось, что ,ьцин «проводит узко партийный курс, отвечающий интересам ока новых политических сил, но противоречащий коренным интересам России». Как писал В. Б. Исаков, «похоже, что жизнь Ьыграла с нами злую шутку: вырвавшись из лап одной партийной ?иктатуры, мы сейчас приближаемся не к демократии, а к другой

181

180

Лекция 6

диктатуре, перекрашенной в иной цвет, но такой же жесткой, непримиримой, искореняющей всякое инакомыслие»"4. Ельцин обвинялся в развале Союза ССР, борьбе за власть, неспособности организовать консолидированную и созидательную работу ВС РСФСР. Констатировалось нежелание проводить реформы при громогласных призывах к ним120.

Некоторые авторы указывают на «коммунистическое* происхождение этого демарша, что, на наш взгляд, не очевидно. Во-первых, прозвучавшие в заявлении идеи действительно отражали то, что происходило в реальности, в нем не было натяжек. Во-вторых, формальная принадлежность к КПСС тогда уже ни о чем не говорила. В-третьих, среди наиболее активных участников «шестерки» был В. Б. Исаков, который еще в 1990 г. вслед за Ельциным вышел из КПСС.

К началу 1991 г. потеря управляемости экономическими, социальными, политическими, межнациональными процессами в СССР стала очевидной для всех. Единственно, в чем сохранялись различия, так это в объяснении причин возникновения кризиса. Руководство страны во главе с Горбачевым связывало их с неуемными суверенизаторскими амбициями союзных республик, наиболее активные из которых во главе с Россией развернули фронтальную атаку на «имперский Центр». Группировавшиеся же вокруг Ельцина российские лидеры во всем винили «реакционные силы», партийно-хозяйственную номенклатуру, не желавших демонтировать отжившие экономические и политические структуры СССР. Каждая из сторон претендовала на большую обоснованность своего права вытаскивать страну из пропасти.

В первой половине 1991 г. заметную активность проявлял новый глава союзного правительства В. С. Павлов. Будучи назначенным на этот пост лишь в январе 1991 г., он был достаточно свободен как в оценках сложившейся ситуации, так и в определении причин, которые к ней привели. Жесткий анализ экономического положения был сделан в его докладе 23 апреля 1991 г. на сессии ВС СССР. Доклад — под характерным названием «Труд. Ответственность. Компетентность» — был одним из важнейших документов 1991 г., где фактически подводились итоги социально-экономической политики за 1985—1991 гг.121.

Мы разделяем точку зрения, согласно которой экономический кризис в СССР в 1991 г. следует рассматривать как кризис власти. К этому времени произошла «структуризация» социально-поли тического пространства, основанная на сложившихся группах ин

Формирование независимой политики РСФСР..

тсресов. Возникновение же полицентризма политической власти при нарастании конкуренции между ее различными институтами вело к резкому снижению эффективности существовавшей системы управления экономикой. К этому времени сложились два основных подхода относительно вывода страны из кризиса: рыноч-но-либеральный и стабилизационный. За обоими стояли достаточно серьезные экономические и политические силы, обслуживающие их идеологические институты122.

Экономическое неблагополучие особенно болезненно проявлялось в социальной сфере. В 1991 г. основных продуктов в расчете На душу населения приходилось столько же или чуть меньше, чем К 1985 г., хотя уже тогда этот уровень признавался недостаточным. В 1991 г. четко фиксировался спад производства продовольственных изделий в сравнении с 1990 г.: до этого времени наблюдался ?оть и незначительный, но рост. Меньше было произведено сахара, мяса, колбасных изделий, мясных полуфабрикатов, животно-"чз масла и цельномолочной продукции123. Продолжавшийся рост тема денежной массы привел к повышению цен практически на рее потребительские товары, которые от этого не стали доступнее. В марте 1991 г. Госкомстат констатировал, что на долю нормированной розничной продажи основных видов продукции приходится от 70 до 100% всех ресурсов. Однако, в связи с нехваткой това-Ьон, в ряде регионов не вводилась (это уже стало нормой), а отмени |ась талонная система, так как не было возможности обеспечить население даже по заявленным скудным нормам124.

Все это приводило к тому, что вопрос о степени социальной Вашищенности при выборе модели реформирования выдвинулся Чиа одно из видных мест в политической полемике первой половины 1991 г. Российское руководство ревниво доказывало большую Привлекательность своих планов социальной защиты населения. Характерен один из заключительных аккордов этой борьбы. 25 июня 11991 г. ВС СССР одобрил основные параметры защиты населения При переходе к рынку125. А уже через три дня, в «пику» союзным, российские законодатели приняли свой Закон об индексации до-кодов населения, который шел в этом вопросе дальше союзного. В ходе обсуждения российского Закона прозвучали сомнения относительно реальности финансирования такой «щедрости», однако в ответ от разработчиков были получены заверения в том, ято «источники дополнительных ассигнований в республике имеются»126.

183

182

Лекция 6

Анализ политики, проводившейся после провозглашения российского суверенитета ее новыми руководителями, позволяет сделать вывод о том, что несогласованность в действиях союзного и российского центров власти оказала огромное влияние на ситуацию в стране в целом, привела к таким последствиям, которые в 1990 г. едва ли кто мог бы предсказать.

- Примечания -?-

1 Собчак А А. От съезда к съезду: становление новой политической системы//Черезтернии. М., 1990. С. 479.

2 Об этом подробнее: Вдовин А.И. Проекты преобразования советской федерации//Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8. 1991. № 1. С. 43.

3 Собчак А. А. Указ соч. С. 480.

4 Примаков Е. М. Годы в большой политике. М., 1999.

5 Клямкин И. М. Логика власти и логика оппозиции//Через тернии. М., 1990. С. 702.

6 Горбачев М. С. Жизнь и реформы. М., 1995. Кн. 1. С. 482.

7 Кувалдин В. Б. Президентство в контексте российской трансформа-ции//Россия политическая. М., 1998. С. 18-19.

8 Горбачев М. С. Указ. соч. С. 485.

9 Воротников В. №. А было это так... М., 1995. С. 367.

10 Там же. С. 367.

11 Там же. С. 368-369.

12 См.: Мунтян В. Некоторые проблемы русского национального дви-жения//Неформалы: Кто они? Куда зовут? М., 1990.

13 Советская Россия. 1990. 28 марта.

14 Согрин В. Б. Политическая история современной России. М., 1994. С. 66.

15 Яковлев А.Н. Постижение. М., 1998. С. 160.

16 История современной России. М., 1995. С. 60.

17 Напр.: Клямкин И. М. Указ. соч. С. 716-717.

18 Попов Г.Х. Снова в оппозиции. М., 1994. С. 78.

19 Клямкин И. М. Указ. соч. С. 717-719.

20 По наблюдениям Н. Б. Биккенина, партия и до этого времени не была монолитной: «К 80-м годам... партия не была одноцветной. Поскольку партия была одна, да к тому же правящая, в ней состояли и коммунисты-интерна ционалисты, и националисты-государственники, и сепаратисты, и запа'1 ники, и почвенники, и социал-демократы, и даже, как выяснилось позднее, «антикоммунисты». Был даже свой «монархист» — прекрасный пи сатель, поэт-лирик Владимир Солоухин»- (Биккенин Н. Б. Сцены из общественной и частной жизни//Свободная мысль. 2000. № 7. С. 96).

184

Формирование независимой политики РСФСР.

21 Водолазов Г. Г. Формулы консолидации//Через тернии. М., 1990. С. 736.

22 ОниковЛ. А. КПСС: анатомия распада. М., 1996. С. 70.

23 Перестройка работы партии — важнейшая ключевая задача дня. Со-?Сшамие в ЦК КПСС первых секретарей компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии 18 июля 1989 г. М., 1989.

24 ОниковЛ. А. Указ. соч. С. 71.

25 См.: История современной России. С. 40.

26 Воротников В. №. Указ. соч. С. 397-398.

27 ЗлатополъскийД.Л. Разрушение СССР. М., 1998. С. 24.

28 Черняев А. С. Шесть лет с Горбачевым. М., 1993. С. 356; он же: 1991 г. Дневник помощника Президента СССР. М., 1998. С. 326.

29 Водолазов Г. Г. Указ. соч. С. 738. ' 30 ОниковЛ. А. Указ. соч. С. 71.

31 Там же. С. 69.

32 См.: Новый мир. 1989. № 7; Литературная газета. 1989. 16 августа; атинекая Америка. 1990. № 3; Новое время. 1991. № 2.

33 Оников Л. А. Указ. соч. С. 74. Интересно, что к этой теме с 1987 г. Ьстоинно обращался Б. Н. Ельцин. Например, на XIX партконференции I отмечал, что «перестройку надо было начинать именно с партии, за-iM она повела бы за собой, как всегда, остальных. А партия, как раз с Чки зрения перестройки, и отстала».

34 См. подробнее: Барсенков А. С, Вдовин А. И., Корецкий В. А. Русский inpoc в национальной политике. XX век. М., 1993. С. 126.

35 Письмо писателей России//Московский литератор. 1990. 2 марта.

36 См. об этом: Казинцев А. И. Новые политические мифы. М., 1990. 145.

37 Кувалдин В. Б. Указ. соч. С. 16.

38 Федотова В. Г. Возможна ли модернизация без русофобии?//На пе-тгутье. М., 1999.

39 Напр.: Старовойтова Г. В. Государство, общество, нация//Через рнии. М., 1990.

40 Воротников В. И. Россия, открытая перестройке//Советская Россия. Й89. 3 сентября.

41 Шафаревич И. Р. Обособление ини сближение?//Дон. 1989. № 12. С. 165. К 42 Алексеева Л. А. История инакомыслия в СССР. М., 1992. С. 337.

43 Более подробно см.: Казинцев А. И. Указ. соч. См.: Федотова В. Г. Указ. соч. С. 156. Там же.

См., напр.: Боткин Л. М. Стать Европой//Век XX и мир. 1988. № 8; игранянА. М. Легко ли стать Европой//Там же. 1988. № 12.

47 Кара-Мурза С. Г. Евроцентризм — скрытая идеология перестройки. ., 1996.

48 Попов Г. X. Будет ли у России второе тысячелетие? М., 1998. С. 195. J 49 Напр.: Старовойтова Г. В. Е pluribus unum//B человеческом измерении М., 1990.

185

Лекция 6

50 См.: КазинцевА. //.Указ. соч. С. 161.

51 Согрин В. Б. Указ. соч. С. 121.

52 Челноков М. М. Россия без Союза, Россия без России. М., 1994. С. 65

53 Яковлев А. Н. Горькая чаша. Ярославль, 1994. С. 242.

54 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Сове та РСФСР. № 28. Ст. 371. (Далее — Ведомости...)

55 Правовед Е. А. Лукьянова обращает внимание на необыкновенно активную законотворческую деятельность российских законодателей: с 31 мая 1990 г. до 9 декабря 1991 г. было принято 95 законов (а если не считать законы о «дополнениях и изменениях, то - 63). См.: Лукьянова Е. А. Рос сийская государственность и конституционное законодательство в Рос сии. 1917-1993. М., 2000. С. 121.

56 Ведомости... № 21. Ст. 237.

57 Там же. № 29. Ст. 395.

58 Там же. № 19. Ст. 197.

59 Андриянов В. И., Черняк А. В. Одинокий царь в Кремле. М, 1999. Кн. 1. С. 280.

60 Ведомости... № 7. Ст. 101.

61 Там же. №10. Ст. 133.

62 Там же. № 12. Ст. 151.

63 Там же. № 34. Ст. 1131.

64 Павлов В. С. Упущен ли шанс? М., 1995. С. 101.

65 Ведомости... № 7. Ст. 107.

« Тамже. № 11. Ст. 146; № 21. Ст. 242; № 27. Ст. 384; № 31. Ст. 1047.

67 Тамже. № 22. Ст. 261; № 29. Ст. 384.

68 Андриянов В. И., Черняк А. В. Указ. соч. С. 312.

69 Ведомости... № 16. Ст. 174.

70 Тамже. № 19. Ст. 621; № 30. Ст. 1017.

71 Там же.

72 Андриянов В. И., Черняк А. В. Указ. соч. С. 280.

73 Ведомости... № 17. Ст. 180.

74 Андриянов В. И., Черняк А. В. Указ. соч. С. 280.

75 Союз можно было сохранить. М., 1995. С. 135.

76 Россия-2000. Современная политическая история (1985-1999). Т. I. Хроника и аналитика. 3-е изд. М., 2000. С. 112, 117.

77 Ведомости... № 6. Ст. 97.

78 Там же. № 8. Ст. 112; № 16. Ст. 501.

79 Там же. №22. Ст. 773.

80 Тамже. №21. Ст. 277.

81 Тамже. № 12. Ст. 390; № 31. Ст. 1035; Андриянов В. И., Черняк А. Д.Укач. соч. С. 278.

82 Петраков Н. Я. Русская рулетка. М., 1998. С. 156.

83 Россия-2000. Современная политическая история (1985-1999). Т. 2 Лица России. 3-е изд. М., 2000. С. 6, 1066.

84 В. С. Павлов пишет о том, что план Явлинского является авторском

186

Формирование независимой политики РСФСР...

«ша-

?оработкеш одного из базовых вариантов программы, созданной в плинской» комиссии (см.: Павлов В. С. Указ. соч. С. 261).

85 История создания группы Явлинского и ее работа описаны в кн.: Петраков Н. Я. Указ. соч. С. 133-157.

86 Там же. С. 140-141.

87 Демократическая Россия. Октябрь. 1990.

88 Петраков И. Я. Указ. соч. С. 154-155.

89 Там же. С. 164-165.

90 Ведомости... № 30. Ст. 417.

91 Там же. Ст. 420.

92 Тамже. № 18. Ст. 568; № 20. Ст. 649.

93 Там же. № 16. Ст. 499.

94 Там же. № 28. Ст. 960.

95 Там же. №29. Ст. 1005.

96 Там же. № 18. Ст. 188; № 29. Ст. 1165.

97Тамже. № 7. Ст. 108; № 20. Ст. 650; № 21. Ст. 766; № 22. Ст. 789, 793; » 23. Ст. 803, 804.

98 Там же. №7. Ст. 107.

"Тамже. №4. Ст. 62; № 15. Ст. 160; № 30. Ст. 412; № 12. Ст. 391; № 17 Ст. 508, 562; № 19. Ст. 637; № 23. Ст. 812.

100 Там же. №23. Ст. 237.

101 Там же. №27. Ст. 353.

102 Впервые Ельцин произнес эту фразу в Свердловске в 1989 г., за-1см — в 1991 г. в Прибалтике.

103 Мегаполис-экспресс. 1991. 24 января.

1М См.: Лукьянов А. И. Переворот мнимый и настоящий. Воронеж, 1993. С. 48-50.

105 Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС 19-20 сентября 1989 г. М., 1989. С. 226.

106 Абдулатипов Р. Г., Болтенкова Л. Ф., Яров Ю. Ф. Федерализм в исто-? России. М., 1993. Кн. 2. С. 102.

107 Там же. С. 104.

108 В литературе — вслед за высказываниями российских лидеров — пьше представлена вторая позиция, хотя, как нам кажется, она обо-ована недостаточно.

109 См. об этом подробнее: Митрохин С. С. Российский федерализм: ория болезни//НГ-регионы. 1998. № 16 (20).

1,0 Дробижева Л. М., Аклаев А. Р., Коротеева В. В., Солдатова Г. У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х roil. М., 1996. С. 116. "'Тамже. С. 115.

112 Напр.: Ведомости... № 16. Ст. 169.

113 Андриянов В. И., Черняк А. В. Указ. соч. С. 290.

114 Ведомости... № 5. Ст. 83; № 17. Ст. 177; № 22. Ст. 780.

115 Андриянов В. И., Черняк А. В. Указ. соч. С. 284-285.

187

Лекция 6

»* Козырев А. В. Преображение. М., 1995. С. 46.

117 Ельцин Б. Н. Записки президента. С. 40.

118 Правда. 1991. 22 февраля.

119 Исаков В. Б. Председатель Совета Республики. Парламентские дневники. М., 1996. С. 238-240.

120 Там же.

121 Правда. 1991. 24 апреля. См. также его доклад 12 апреля 1991 г. (Правда. 1991. 13 апреля).

122 См.: Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России. 1991-1997. М., 1998. С. 72-79.

123 Народное хозяйство Российской Федерации. 1992. М., 1992. С. 15, 159, 207.

124 См. подробнее: Жуков В. И. Реформы в России. М., 1997. С. 19.

125 Правда. 1991. 26 июня.

126 Правда. 1991. 29 июня.