Лекция 2 ВЫЗРЕВАНИЕ ИСТОРИЧЕСКИХ ПРЕДПОСЫЛОК РЕФОРМИРОВАНИЯ ОБЩЕСТВА В СССР К СЕРЕДИНЕ 1980-Х ГОДОВ

? Вопрос об исторических предпосылках «перестроечных* процессов второй половины 1980-х годов имеет огромное значение для понимания событий тех лет. Раскрытие этой темы позволяет выявить реальные причины, которые не только вызвали преобразования в СССР, но и во многом обусловили содержание, формы и методы той глубокой трансформации, которую российское общество переживает и поныне.

Бурная общественно-политическая жизнь горбачевской эпохи наложила серьезный отпечаток на освещение проблемы предпосылок реформ. Длительное время в ее подаче преобладали идеолого-публицистические моменты. Инициаторы преобразований, стремясь обосновать их радикальность, проводили мысль о существовании в СССР в 1970-х — середине 1980-х годов «механизма торможения», который препятствовал динамичному общественному развитию. Публицистика, да и наука тех лет акцентировали внимание в первую очередь на проявлениях кризисного состояния в экономике, политической системе, социальном развитии, культуре и идеологии. «Погружение в трясину», «Иного не дано», «СССР: демографический диагноза — книги под этими и подобными названиями в изобилии появлялись в 1988—1991 гг. и состояли из материалов преимущественно «обличительного* плана. Глубинные же причины реформ чаще анализу не подвергались — в лучшем случае о них лишь упоминалось. Объяснение этому следует искать в тогдашнем уровне информированности общества и в особенностях состояния социальных наук перестроечного времени.

3 а последние годы появились публикации, где более взвешенно и полно исследуются те факторы, которые можно объединить понятием «исторические предпосылки перестройки»'. В то же время вопрос об их «субординации», очевидно, нуждается в специальном обсуждении. Выделю те, которые представляются наиболее важными.

29

Лекция 2

Несмотря на ограниченное участие в мирохозяйственных связях в 50—70-х годах СССР не мог не испытывать влияния или даже давления тех колоссальных технологических изменений, которые происходили в развитых странах в те годы.

Огромную роль в формировании нового цивилизационного этапа сыграло создание в 1976 г. персонального компьютера3, который давал возможность не только предельно индивидуализировать высококвалифицированный труд, но и выводил его из-под контроля корпоративной технобюрократии. Для советского общества с его чрезвычайно жесткими информационными и, в особенности, идеологическими ограничениями значение появления персонального компьютера трудно переоценить. В исторической перспективе его можно сравнить с включением часового механизма мощной бомбы, поскольку связанный с ним информационный взрыв резко снижал возможности примитивного манипулирования общественным сознанием со стороны партийных догматиков со всеми вытекающими из этого социальными последствиями.

Возникновению работника индустриального общества соответствует новая система управления и производством, и общественной жизнью в целом. Такая традиционная мотивация к труду, как зарплата, перемещается с привычного первого—второго места на пятое—седьмое.

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества

Вместе с экономическим стимулированием все большую роль играет социальное регулирование деятельности людей, в том числе ?рограммы гуманизации труда и привлечения работников к управлению производством. Последнее обстоятельство чрезвычайно важно, поскольку является непременным условием «производствен -ого* прогресса, при котором происходит значительная трансформация традиционных социальных ролей: хозяин, администратор из «надсмотрщика», противостоящего наемному персоналу, превращается в организатора творческой деятельности, «координатора серого вещества»4.

»? Исследователи полагают, что «человеческий капитал» складывается из следующих компонентов: а) огромных усилий по воспитанию человека в семье; б) собственных усилий детей, а затем и студентов по освоению знаний и ценностей культуры; в) расходов государства, частных фондов и самих граждан на образование; г) общих — государственных, частных и коллективных — затрат на поддержание и развитие культуры и искусства; д) затрат времени людей на освоение достижений культуры; е) затрат времени и усилий человека по поддержанию своей спортивной формы — здоровья и работоспособности; ж) совокупных расходов на охрану и восстановление окружающей среды. Американские специалисты подсчитали, что общие расходы на воспитание и подготовку современного работника в возрасте только до 18 лет в начале 1980-х годов составляли от 151 до 287 тыс. долл.5. Затраты же на подготовку специалистов с университетским образованием к середине 1990-х годов достигали 1 млн долл.

Все это позволяет говорить о том, что современный технологический прогресс предъявляет чрезвычайно жесткие требования к общему состоянию любого государственно организованного социума6. При этом спектр «забот* государства о формировании «многомерного человека* выходит далеко за рамки забот об обеспечении вступающего в жизнь поколения граждан образованием и необходимыми материальными условиями.

Необходимость перемен во всех сферах жизни в СССР вызревала постепенно в ходе длительного периода противостояния СССР и США в «холодной войне». Связанная с ней гонка вооружений оказала огромное деформирующее влияние на экономическое раз

31

30

Лекция 2

витие и структуру производства. Наша страна была вынуждена вступить в соревнование по производству вооружений с потенциальным противником, уступая ему по экономическим возможностям в 6—8 раз. СССР предстояло конкурировать с государством, занимающим исключительно благоприятное геополитическое и географическое положение, имеющим возможность опираться на интеллектуальный и технологический потенциал всего Запада. СССР же должен был обеспечивать свою защищенность на традиционном сухопутном театре военных действий и одновременно создавать новые средства ведения войны, ставящие под угрозу территорию потенциального противника7.

Так родилась гонка ракетно-ядерных вооружений, на которую были истрачены триллионы долларов и рублей. Тормозилось решение социальных проблем, в структуре научных исследований и производства стали преобладать военные программы. Поскольку достижение и поддержание военно-стратегического паритета требовало примерно равных затрат, то, следовательно, различия в стартовом положении СССР и США неизбежно должны были привести к возрастанию разрыва в уровне жизни населения и научно-технической оснащенности базовых отраслей экономики. В этом смысле гонка вооружений обходилась гражданам СССР дороже, чем американцам. При длительном сохранении внешних и внутренних условий, в которых она осуществлялась, у возможного противника СССР было больше шансов на успех: его превосходство могло с большой вероятностью проявиться в социальной сфере через взрыв недовольства уставшего и обнищавшего от гонки вооружений народа.

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

подсчеты. Как пишут авторы монографии «Россия и Европа», в середине 1980-х годов доля военных расходов СССР составляла 15—20%, а доля инвестиций — 30—35%. Следовательнд, на потребление (личное и коллективное) приходилось только '/2 ВНП, в то время как в западных странах — 70—80%. В общем объеме промышленного производства доля товаров потребления составляла в 1985 г. 25%, а средств производства и вооружения — 75%. Авторы считали, что как минимум 25% всего производства нуждалось в конверсии: «половина всех предприятий, выпускающих вооружение и инвестиционные товары (средства производства), должны были быть перепрофилированы на выпуск потребительских изделий»9. Ситуация осложнялась и тем, что физический износ оборудования превысил в целом 40%, а во многих базовых отраслях и на агрегатах основного производства он составлял 50—60 и более процентов. Внешне ситуация не выглядела драматично, поскольку по всем плановым и статистическим материалам производство военной техники объединялось с гражданским машиностроением. Реально же машиностроение в 1970-е — первой половине 1980-х годов росло примерно вдвое медленнее общего роста промышленного производства, что сделало импорт оборудования на сумму около 15 млрд руб.

Приведенные обстоятельства позволяют лучше понять значение состояния международных отношений для внутреннего развития СССР и оценить роль внешнего фактора в инициировании реформ. Это тем более важно, что на рубеже 70—80-х годов характер взаимодействия Советского Союза со странами Запада претерпел значительные изменения. Известно, что в 70-е годы международная экономическая и политическая конъюнктура складывалась для СССР исключительно благоприятно. Энергетический кризис начала 1970-х годов, обострение противоречий между традиционными поставщиками и потребителями энергии привели к колоссальному повышению спроса на советскую нефть. За десятилетие ее экспорт вырос на 22%, а доходы от нее — на 272%. Полученные от продажи средства позволяли во многом компенсировать недостаточную эффективность и разбалансированность советской экономики. В условиях разрядки товарооборот между СССР и развитыми странами рос невиданными ранее темпами. При этом в нашу страну ввозилось преимущественно высокотехнологичное оборудование, товары массового спроса и продовольствие — все то, чего не хватало на внутреннем рынке". Импорт перечисленных предметов

3 - 4733

33

32

Лекция 2

стал обязательным элементом функционирования народного хозяйства СССР.

Приход к власти в США в 1981 г. ярого антикоммуниста Р. Рейгана «ломал» сложившуюся в середине — второй половине 1970-х годов ситуацию. Новый американский президент и его администрация отказались от политики, проводимой их предшественниками в отношении СССР. Теперь ее целью стало не только сосуществование с советской властью, но и фундаментальное изменение советской системы. Средством достижения цели становилась экономическая война против Советского Союзов2. И у Рейгана были определенные основания рассчитывать на победу. Среди них я бы выделил два: первое — снижение динамизма экономического развития, несостоявшийся перевод советской экономики на путь интенсивного развития и связанные с этим трудности конца 1970-х — начала 1980-х годов, которые для американских аналитиков не были секретом; второе — ввод советских войск в Афганистан, вызвавший крайне отрицательную реакцию в мире. Последнее обстоятельство было использовано американцами как для окончательного преодоления «вьетнамского синдрома', так и для сплочения усилий коалиции западных и восточных стран при проведении активной антисоветской политики. К середине 1980-х годов более 120 государств — членов ООН последовательно выступали на всех форумах этой организации против вооруженных действий СССР в Афганистане'3. «Разорение Советов» стало возможным через решение ряда задач: эскалация конфликтов в зонах советского влияния и втягивание Советского Союза в крупномасштабные непроизводительные траты, сокращение возможностей валютных поступлений, лишение СССР доступа к современным технологиям. Общая стратегия «экономического удушения» осуществлялась через серию крупномасштабных мероприятий.

Объектом особого внимания стала Польша, где на рубеже 70—80-х годов разразился глубокий социально-экономический кризис, постепенно переросший в кризис политический. Привлекательность именно этого государства для западных спецслужб состояла в том, что в самой большой после СССР европейской соц-стране возникла рабочая оппозиция коммунистическому режиму14. К этому времени Польша оказалась в сильнейшей зависимости от иностранных финансовых вливаний. Только в начале 1981 г. страна должна была выплатить более 3,5 млрд долл. в качестве процентов по кредитам, а в конце года — еще более 7 млрд в счет погашения долга. Отказ от выполнения обязательств был чреват прекращени

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества...

см новых кредитов, без которых Польша уже не могла существовать. В результате СССР в порядке «интернациональной помощи» 1олько с середины 1980 до середины 1981 г. перечислил Польше 4,5 млрд долл., увеличив при этом поставки нефти, таза, хлопка. Давление же со стороны администрации Рейгана продолжало нарастать: американский президент потребовал от своих банкиров срочно востребовать ранее предоставленные Польше деньги; одновременно с нее снимался режим наибольшего благоприятствования в сфере торговли, что привело к возрастанию пошлин на польские товары (на 300—400%) и, следовательно, к их исчезновению с американского рынка, а также сокращению величины и без того незначительных валютных поступлений15. Возобновление же экономической помощи американцы обусловливали проведением не только экономических, но и политических перемен. Шла активная поддержка «Солидарности», которая получала деньги, оборудование для печатания листовок, множительную технику. В то же время Вашингтон резко отреагировал на обсуждение Москвой возможности применения военной силы для подавления антисоциалистических элементов в Польше («доктрина Брежнева»16), заявив, что вооруженная акция вызовет соответствующую реакцию США. Все это привело к тому, что в середине 1980-х годов экономический крах Польши стал реальностью, а антисоветские настроения приняли массовый характер, поскольку большая часть населения главной причиной бедственного положения считала неэффективность социалистического типа хозяйствования и оторванность от мировых финансовых, информационных, технологических и других ресурсов. В результате американская стратегия оказалась во многом реализованной: СССР, затратив колоссаль-'ные средства, все быстрее терял свои позиции в Польше.

Намного более драматично складывались для Советского Союза события в Афганистане. Сейчас очевидны не только порочность «келейного»' характера принятия решения о вводе войск, но — и это, может быть, важнее — недостаточная просчитанность международных последствий этого акта17. Американская программа изматывания Советской Армии только в 1980—1981 гг. предполагала закупки оружия для моджахедов на сумму в 50 млн долл. В Саудовской Аравии было принято решение к каждому затраченному американскому доллару прибавлять свой, т.е. американская «помощь» как бы автоматически удваивалась. В результате масштабы поставки оружия в Афганистан постоянно возрастали: если вначале направлялось 10 тыс. т вооружения, то в 1985 г. — 65 тыс. т.

34

35

Лекция 2

Фактически участником конфликта стал и Пакистан, на территории которого находилось около трех миллионов афганских беженцев18 . Однако намного большее значение имела «качественная» сторона американо-афганского сотрудничества. На территории Пакистана были созданы специальные лагеря, где специалисты ЦРУ по взрывным и электронным устройствам готовили моджахедов к проведению соответствующих операций; было организовано прослушивание переговоров советских самолетов со всеми базами и в Афганистане, и в Средней Азии; моджахедам предоставлялись фотографии советских военных объектов, сделанные со спутников. Моджахеды стали получать знаменитые «стингеры* — лучшие в мире ракеты класса «земля—воздух», что значительно повысило уязвимость советской авиации19. С 1985 г. американцы усилили помощь и поставили задачу разгромить Советский Союз в этой войне. Как отмечают исследователи, ежегодно Афганистан требовал от СССР 3—4 млрд долл. на содержание 120-тысячного воинского контингента и ведение боевых действий. Война, унесшая почти 13 тыс. жизней советских солдат и офицеров, имела большой отрицательный международный резонанс, оказала значительное негативное — и экономическое, и политическое, и моральное — влияние на внутреннюю жизнь СССР20.

Как явствует из приведенного материала, поступления твердой валюты были жизненно важны просто для элементарного поддержания советской экономики на плаву. Фактически именно средства, получаемые от продажи нефти и газа, позволяли с оптимизмом смотреть в будущее той части партийно-хозяйственной бюрократии, которая, будучи воспитанной в 30—50-е годы, не торопилась с введением даже объективно назревших экономических новаций. Большие надежды в этой связи возлагались на грандиозный проект «Уренгой-6». предполагавший добычу и транспортировку газа из Западной Сибири в Чехословакию, а затем во Францию, Италию и Западную Германию. Сделка представлялась выгодной и удобной для СССР: финансирование и технологическое обеспечение работ осуществлялось бы западными партнерами, выплата долгов которым производилась бы в натуральной форме — газом — в течение 25 лет. Некоторые эксперты не без оснований называли проект потенциальной «дойной коровой», поскольку в случае реализации — своевременного строительства двух ниток — в начале 90-х годов ежегодные поступления валюты должны были составлять от 15 до 30 млрд долл. в зависимости от конъюнктуры. Теоретически можно предположить, что, действи

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества...

тельно, благоприятное стечение обстоятельств могло позволить советской политической и экономической системе просуществовать без изменений еще достаточно длительное время, и подобные про-i гнозы были в нашей литературе21. Однако история такого шанса нам не предоставила. Американская администрация предприняла энергичные усилия для срыва советских планов. Во-первых, ей удалось добиться резкого снижения финансирования проекта; во-вторых, практически прекратились поставки западного газового оборудования, что вынудило СССР бросить значительные силы и средства на Ьешение этой задачи. В-третьих, не без труда, но удалось заставить западноевропейских партнеров сократить импорт советского газа и искать другие источники получения энергии. В результате строительство второй н итки газопровода было вообще сорвано, а первая вступила в строй с двухгодичным опозданием, что, естественно, сказалось на объеме валютных поступлений22.

Столь же большое внимание США уделяли и снижению цен на нефть. Правда, их активность на этом направлении имела и 'колоссальный «внутриамериканскии- смысл, однако антисоветская аргументация также использовалась в диалоге со странами ОПЕК, в особенности с Саудовской Аравией. В итоге удалось добиться существенных изменений на нефтяном рынке. Особенно [катастрофичным для СССР было падение цены на нефть в 1986 г.; если в ноябре 1985 г. один баррель стоил 30 долл., то через пять месяцев — всего 12. Как отмечали эксперты, Москва одномоментно лишилась Юмлрддолл., т.е. половины валютных поступлений23.

Не менее пагубное влияние на советскую экономику оказала и новая американская линия в сфере гонки вооружений. Рейгановская администрация взяла курс на достижение не количественного, а качественного превосходства. С 1980 по 1985 г. расходы США на оборону удвоились. Значительные средства были брошены на создание технологически сложных систем стратегического оружия. 26 млрд долл. было выделено на программу СОИ; тем самым Москва приглашалась к конкуренции на наиболее слабом для нее направлении — в сфере микроэлектроники и компьютерной техники24. Эксперты полагали, что в этой области СССР отстает примерно на десять лет. Финансовые и военные перспективы СССР выглядели весьма неблагоприятно: ограниченность ресурсов и пробуксовывание в освоении достижений научно-технического прогресса были усугублены скоординированными усилиями Запада по ограничению доступа нашей страны к современным технологиям. Если в 1975 г. высокотехнологичные изделия составляли 32,7%

37

36

Лекция 2

советского импорта товаров, то в 1983 г. — только 5%. Вашингтон внимательно отслеживал то, что закупает СССР, и на эти виды товаров накладывал запрет; более того, пресекались попытки импорта соответствующих изделий и через третьи страны. Советские расходы на оборону за предперестроечное пятилетие возросли на 45%, но компенсировать американский вызов было трудно, поскольку к реализации своей программы разработки новейших систем вооружений в 1983 г. американцы подключили и другие страны НАТО25.

Длительное время на Западе, а позже и у нас советское общество характеризовали как идеократическое, т.е. общество, в котором господствовала идеология. В принципе, в любой стране экономика, политика и идеология находятся в состоянии сложной взаимозависимости, но в СССР эта связь носила особый характер. Строго централизованная система управления с монопольным положением КПСС в системе власти предопределяла внедрение в общественное сознание тех идейных стереотипов, которые разделялись прежде всего правящей верхушкой. Фактически сохранялось положение, которое В. И. Ленин в свое время характеризовал следующим образом: «Вся юридическая и фактическая конституция Советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу»26. Система партийных представлений была в наиболее концентрированном виде изложена в Программе КПСС, которая наряду с Основным Законом государства являлась, по сути, конституционным актом, ставящим довольно жесткие идеологические границы развития экономической, политической, социальной и духовной сфер. Как отмечал А. Н. Яковлев, «идеология была стальным обручем системы, все остальное старательно плясало под музыку идеологических догматов»27. Огромное значение идеологической схоластики во внутрипартийной жизни вплоть до середины 1980-х годов хорошо показано В. А. Печеневым28. От уровня отражения в партийной программе жизненных реалий во многом зависело поступательное движение всего общества. Известно, что вплоть до 1986 г. действовала Программа, принятая в 1961 г. на XXII съезде КПСС. Исследователи справедливо отмечают, что этот документ фактически выражал родившуюся еще в конце 1940-х годов в аппаратной среде идею о возможности построения в СССР коммунистического общества29.

Философы позднесталинского периода активно обсуждали сюжет о начале перехода СССР к коммунизму. Партийная же Программа 1961 г. не только воспроизвела, но и довела утопическую идею до

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

абсурда. Документ содержал включенные с согласия Н. С. Хрущева30 (цифровые показатели, реализация которых знаменовала бы достижение «светлой цели». Программа прямо обещала построение (коммунизма к 1980 г., долго впоследствии вызывая стыд и иро-Ршю у коммунистов и беспартийных. Однако наиболее негативные последствия принятия именно такого главного партийного документа состояли в другом. Нельзя не согласиться с теми авторами, которые считают, что Программа догматизировала, делала эталоном для суждений о социализме советский опыт 30—50-х годов31. Соответственно, все непохожее на эту модель в политике, экономике, духовной сфере, рождавшееся в других социалистических Странах, рассматривалось как отступление от социализма и было, «по определению», идеологически «нечисто». Об опыте развитых буржуазных государств говорить и вовсе не приходилось: им было «положено» «загнивать», вступая в новую фазу очередного «кризиса». Сохранились все догмы переходного периода о пользе полного огосударствления экономики, рынке и роли товарных отношений при социализме, месте и роли партии, рамках политического и идейного плюрализма, содержании международных отношений32. Все это приводило к тому, что и в послесталинское тридцатилетие сохранялась прежняя природа общественных отношений, которые «так и не пришли в соответствие с потребностями нового этапа мирового развития, поставившего социализм перед новым, теперь уже экономическим и социально-культурным вызовом со стороны капитализма»33.

Было бы упущением не отметить попытки общественно-политической мысли откликнуться на вызовы времени во второй половине 60-х — первой половине 80-х годов. Введение понятия «реальный социализм», осмысление особенностей развития страны на новом этапе НТР в 70-е годы, утверждение проблематики, связанной с социальным развитием общества, и, в особенности, содержательная сторона дискуссий о «развитом социализме* в начале 80-х годов свидетельствуют о неудовлетворенности политико-идеологической элиты прежними теоретическими установками. Но очевидно и другое: поколение высших руководителей, получивших политическую закалку в 30—50-е годы — Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, М. А. Суслов, К. У. Черненко и связанные с ними политики, — не было готово к отторжению уже отвергаемых жизнью догм. Между тем их преодоление стало обязательным условием выхода страны из того кризисного состояния, в которое она постепенно сползала к середине 1980-х годов.

39

38

Лекция 2

Литература последних лет обращает внимание на то, что преобразования в СССР в середине 1980-х годов стали во многом результатом изменений в структуре властвующих и управляющих слоев общества, которые ранее называли номенклатурой, бюрократией, а сейчас чаще — элитой. Процесс трансформации элиты начался в середине 50-х годов и особенно интенсивно происходил в 70-е — начале 80-х годов. В его основе лежали базовые сдвиги в социально-экономическом развитии страны. Известно, что в 30—40-е годы в СССР был осуществлен переход от доиндустриального и ранне-индустриального технико-технологического типа производства к развитому индустриальному типу34. В России это происходило в форме мобилизационного типа развития, который определяют как способ развития необходимых для этого ресурсов (финансовых, интеллектуальных, временных, внешнеполитических и иных) в условиях дефицита и/или в случае опережения встающих перед социумом задач относительно степени зрелости внутренних факторов либо субъектов развития35. Мобилизационная модель выступает как инструмент разрешения противоречия между задачами государства и возможностями общества по их реализации. Средством разрешения этого противоречия становится применение государством мер принуждения и насилия, предполагающих при этом максимально интенсивное использование ресурсов системы, что возможно лишь в определенных временных рамках. Мобилизационный тип развития служит достижению чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных организационных форм. Поэтому ключевыми характеристиками мобилизационного типа развития выступают: строгая иерархичность целей, высокая степень интенсивности функционирования для скорейшего выполнения поставленных задач, жесткая, как правило, высоко централизованная система управления36. В соответствии с этими задачами в СССР в 1930-е годы была создана и определенная модель формирования элиты. Эта модель включала: приоритет госслужбы в качестве механизма рекрутирования политической элиты; безусловное доминирование политической элиты над экономической; сохранение двухкомпонентной структуры политической элиты («верховная власть — правящий класс», противоречие между которыми считают главным политическим противоречием системы элитообразо-вания мобилизационного типа); высокая степень монополизации власти и информации, а также централизации властной иерархии; сохранение чистки (в различных вариантах) в качестве механизма элитной ротации37. Эффективное функционирование такой моде

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

ли с характерным для нее инициированием развития «сверху» возможно лишь при четко осознанных (на концептуальном уровне) целях развития и политической воле субъекта управления. Выпадение одного из указанных звеньев чревато сбоями в работе системы, ведущими по крайней мере к ее «разбалтыванию», что и наблюдалось в нашей стране с середины 1950-х годов.

Исследователи отмечают, что преобразования середины 1950-х — первой половины 1960-х годов едва ли можно назвать реформами, если понимать последние как качественное изменение существовавшей системы отношений. В период пребывания у власти Н. С. Хрущева была осуществлена либерализация режима без изменения его «несущих конструкций» и ключевых принципов38. В плане внутриэлит-ных отношений курс Н. С. Хрущева отражал стремление правящих слоев к стабилизации, усталость от бесконечного перенапряжения и главное — страха, поскольку при И. В. Сталине ни один из руководителей не мог себя чувствовать застрахованным от репрессий. Первый секретарь ЦК ликвидировал положение, при котором властный аппарат, облеченный весьма широкими полномочиями по отношению к управляемым массам населения, был почти абсолютно бесправен перед лицом верховной власти. Однако, убрав угрозу физического насилия, Н. С. Хрущев не смог наладить новую систему внутриэлитного взаимодействия; более того, в последние годы пребывания у власти многие важнейшие решения принимались им единолично, без консультаций даже с высшими партийными иерархами, а сам стиль его политического поведения все больше отдавал самодурством. В итоге Хрущев, пришедший к власти как выразитель стремления правящего слоя к стабилизации своего положения, был лишен ее, как только этот слой почувствовал угрозу своей стабильности в период кадровых перетрясок и управленческой чехарды первой половины 1960-х годов. Вопрос же о направленности трансформации политического режима к середине 1960-х годов оставался открытым.

Приход Л. И. Брежнева к руководству партией совпал с важным периодом в истории страны. В это время нарастало постепенное осознание исчерпанности экстенсивных методов развития и связанных с ними методов управления экономикой. Объективно формировались предпосылки перехода от мобилизационного к инновационному типу развития, требовавшему децентрализации системы принятия управленческих решений и повышения роли экономических регуляторов как обязательных условий поступательного движения народнохозяйственной системы. В свою очередь это

40

41

Лекция 2

предполагало реорганизацию методов управления, при которой традиционные политические институты передавали бы значительную часть своих функций субъектам экономической деятельности, иначе говоря, политическая элита должна была делегировать значительный объем властных полномочий элите экономической. Очевидно, что добровольно «делиться" властью брежневскому поколению руководителей, воспитанному в традициях жесткого административного подчинения, было трудно. Вместе с тем и остановить процесс эволюционного размывания системы «снизу* было невозможно. По мере же повышения роли экономических факторов усиливалось влияние ведомственных и региональных субэлитных образований, внутри которых, в свою очередь, складывалась различные кланы.

Исследователи отмечают, что в 70-е — начале 80-х годов рыночные отношения в СССР все же существовали, хотя и не в традиционной форме39. Роль денег здесь часто играли связи, возможности, дефициты, приводившие к тому, что административно-командная экономика постепенно превращалась в экономику административного торга, или в экономику согласований40. Шло согласование интересов как между отдельными ведомствами, так и между ними и центральными структурами (ЦК ЦПСС, Совмин и Минфин). Специалисты полагают, что в ходе такого взаимодействия происходило неуклонное повышение влияния и самостоятельности ведомств и ослабление роли общегосударственных институтов41. Распоряжение же значительными материальными и финансовыми ресурсами в условиях существования бюрократического рынка формировало у значительного слоя управленцев соблазн преодолеть отчуждение от собственности42.

Расширение действия элементов рыночных отношений происходило и «снизу». Различные по интенсивности кампании по уничтожению мелкотоварного сектора большого успеха не имели. В 1970-х — начале 1980-х годов индивидуальные приусадебные хозяйства играли важную роль в снабжении населения некоторыми видами продуктов питания. Неразвитость отраслей легкой промышленности и социальной сферы приводила к расширению нелегального производства товаров и услуг. В результате масштабы теневой экономики, существовавшей вне государственного контроля, с середины 1960-х годов выросли в десятки раз43.

Усиление позиций крупнейших региональных функционеров — один из важнейших процессов социально-политического развития предперестроечного периода. В его основе лежали хрущевские реформы управления, перенесшие акцент с отраслевого уровня на

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

Региональный. Брежневский курс на стабильность кадров привел к превращению региональных партийных «баронов» в мощную элит-ую касту, которая постепенно начинает оспаривать права ведомств ? центральных госорганов на распоряжение территориальными производственными и природными ресурсами44. С середины 1960-х годов ртношения между Центром и регионами приобретают характер тор-га: в обмен на политическую поддержку Брежнева некоторые республиканские, краевые и областные руководители получили немыслимую ранее степень автономии. Центральная же власть часто Ьвакрывала глаза-' на те порядки, которые было все труднее называть социалистическими.

. В идеологическом плане внутри ЦК КПСС также выделялись ?горонники двух противоположных линий, которых условно мож-|НО назвать либералами и консерваторами.

Таким образом, период правления Брежнева можно определить рак время институционализации интересов ведущих элитных групп. Причем здесь действовали факторы как облегчавшие этот процесс, так и явно осложнявшие его. С одной стороны, изначальная толерантность Брежнева, затем его болезнь, а вслед за ней и ослабевающее личное влияние с середины 70-х годов давали больший простор для внутренней консолидации элитных групп различной направленности. С другой стороны, такая ситуация ставила верховного лидера перед необходимостью концептуальной разработки новой стратегии государства во взаимоотношениях с ведущими элитными слоями. Для реализации этой функции Брежнев был очевидно неадекватен. Все это вело к ослаблению государственности и снижению общего уровня управляемости всей совокупностью социальных процессов в СССР. Новые условия общественного развития пришли в противоречие с механизмом принятия решений и элитообразования, характерным для более раннего этапа развития социалистического общества в СССР. Необходимость перемен ощущалась всеми, однако пути выхода из кризиса еще предстояло определить.

В этой связи следует обратить внимание на то, что в литературе поставлен, но не решен вопрос о времени начала реформ, обычно увязываемых с именем М. С. Горбачева. И ответ на него не столь прост, как это может показаться на первый взгляд. Сам Михаил Сергеевич, политики и публицисты из его окружения чаще проводят мысль о том, что новая эпоха в стране началась с решений мартовского и апрельского (1985) пленумов, когда власть получил новый, молодой Генеральный секретарь, заявивший о стремлении придать реальный динамизм развитию советского общества45.

43

42

Лекция 2

В то же время известный экономист Т. И. Корягина полагает, что «отцом перестройки- был Ю. В. Андропов46; другие выделяют «эмбриональный период» перестройки, куда относят 1983—1985 гг.47; историк А. В. Шубин считает, что политика Горбачева образца 1985— 1987 гг. не была оригинальной, но продолжала намеченные Андроповым линии48. Все это требует актуализации изучения истории трех лет, непосредственно предшествовших перестройке.

Личность Ю. В. Андропова, сменившего в 1982 г. Л. И. Брежнева, который был недееспособен задолго до своей физической смерти, вызывает большой исследовательский интерес49. В отличие от своего предшественника Андропов был «идейным»' коммунистом, как пишут некоторые авторы — «пуританином»; он не был лично связан с коррумпированными кланами. В силу длительной работы в КГБ он — один из немногих, кто владел самой разноплановой информацией о реальном положении дел в стране и действительно переживал за них. По своим убеждениям Андропов был коммунистом-державником, решительным «солдатом партии», много сил и энергии отдавшим защите дела социализма, как он его понимал50. Однако исторически сложилось так, что человек, выросший в условиях жесткой, строго централизованной системы, возникшей в чрезвычайных условиях, должен был обеспечить ее постепенную трансформацию в общество более либерального типа, что сам Андропов в принципе понимал и признавал. Как полагает Т. И. Корягина, стратегический замысел «перестройки по-андро-повски» заключался в том, чтобы сначала обеспечить экономический рывок, оставляя политические государственные структуры без изменений, а уж потом при отлаженной экономике начать постепенную реформу всей политической системы51. Об этом писал и Г. X. Шахназаров, приводя следующие слова, высказанные Андроповым в беседе с ним еще в конце 1960-х (!) годов; «Машина, грубо говоря, поизносилась, ей нужен ремонт... Может быть, и капитальный, но не ломать устои, они себя оправдали... Начинать надо с экономики. Вот когда люди почувствуют, что жизнь становится лучше, тогда можно постепенно и узду ослабить, дать больше воздуха. Но и здесь нужна мера. Вы, интеллигентская братия, любите пошуметь: давай нам демократию, свободу! Но многого не знаете. Знали бы, сами были бы поаккуратней»52. Все это, на наш взгляд, дает ключ к пониманию как содержания, так и формы тех перемен, которые начались в СССР после ноября 1982 г.

Прежде всего обращает на себя внимание первая за многие годы попытка Андропова дать более реалистичный взгляд на совет

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества...

скую действительность. Отходя от прежних «фанфарных» деклараций, он сделал весьма резкое для своего времени высказывание: «Если говорить откровенно, мы еще не изучили в должной степени общество, в котором живем и трудимся. Поэтому порой вынуждены действовать эмпирически, путем проб и ошибок»53. В программной статье «Карл Маркс и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР» Андропов, по сути, дезавуировал идею непосредственного перехода к коммунизму, заменив ее «совершенствованием развитого социализма», трактовка которого также была новой. Вместо выводов о построении развитого социализма как свершившегося факта Андропов утверждал: «Наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа, который, в свою очередь, будет, естественно, знать свои периоды, свои ступени роста»54. В частных беседах Андропов высказывался и более определенно: «Какой там к черту развитой социализм, нам до простого социализма еще пахать и пахать»55. Подобного рода жесткие оценки не были единичными.

Контуры новой политики были обозначены 22 ноября 1982 г. на пленуме ЦК КПСС. Подтвердив, что целью экономической политики является повышение эффективности производства, его интенсификация, Андропов констатировал, что этот процесс осуществляется медленно. Для решения задачи требуется реорганизация производства через внедрение новой техники. Все это должно было «ускорить темпы развития экономики, увеличить абсолютные размеры прироста национального дохода, задания должны быть выполнены при сравнительно меньшем увеличении материальных затрат и трудовых ресурсов»56. Здесь же были определены и средства реализации курса на ускорение: усиление ответственности за соблюдение общегосударственных интересов, радикальное искоренение ведомственности и местничества, решительная борьба против любых нарушений партийной, государственной и трудовой дисциплины, против бесхозяйственности и расточительства57. Для осуществления намеченного, по мнению Андропова, «нужно правильно расставить кадры, с тем чтобы на решающих участках стояли люди политически зрелые, компетентные, инициативные, обладающие организаторскими способностями и чувством нового, без чего нельзя в наше время руководить современным производством»5*.

Подтвердив, что «кадры решают все», Ю. В. Андропов пытался выявить в среде партийной элиты тех, чьи взгляды и волевые качества казались ему наиболее пригодными для новой политики. При этом Генеральный секретарь не мог не учитывать сложивше

45

44

Лекция 2

еся к тому времени соотношение сил в «верхах». Как вспоминал М. С. Горбачев, «подтянув к руководству Алиева, Воротникова, Чеб-рикова, Рыжкова, Лигачева, он серьезно укрепил свои позиции. Но одновременно Юрий Владимирович старался избегать обострения отношений и недовольства со стороны Черненко, Тихонова, Гришина, Щербицкого, добиться того, чтобы у всех членов руководства было ощущение сопричастности, соучастия в проводимом политическом курсе»59. Именно на этом направлении Андроповым были сделаны важные заделы на будущее. В книге проводившего этот курс нового заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК Е. К. Лигачева приводятся данные о том, что к концу 1983 г. было сменено 20% первых секретарей обкомов партии, 22% членов Совета Министров, значительное число сотрудников высшего аппарата ЦК КПСС (зав. и зам. зав. отделами)60. Весьма любопытна в этой связи оценка проделанной Лигачевым работы, данная тогдашним руководителем московской парторганизации. «В 1983-1984 гг. ему (Лигачеву. — А. Б.), — писал В. В. Гришин, — удалось расставить среди первых секретарей обкомов и крайкомов около 70 процентов своих людей, которые готовы были выполнить любое его указание, обеспечить арифметическое большинство при голосовании на пленумах ЦК по любому вопросу»61 ЛЗ Москве было сменено до 31 % партруководите-лей, на Украине — до 34, в Казахстане — до 32%62.

Важным компонентом кадровой «революции Андропова» стала чистка партийных рядов от коррумпированных элементов. Именно в это время началось расследование так называемого «узбекского дела» — о крупномасштабных хищениях в республике (следствие вели ставшие известными позднее Т. X. Гдлян и Н. В. Иванов); более 200 человек было арестовано в связи с хозяйственными преступлениями в Краснодарском крае, в их числе — первый секретарь крайкома Медунов. Был привлечен к ответственности за злоупотребления близкий к Л. И. Брежневу министр внутренних дел Н. А. Щелоков. Активно выявлялись нарушения закона и в других ведомствах и регионах63.

Но особенно интересна разработка новых подходов к регулированию народнохозяйственных процессов в 1983—1984 гг. Этим направлением, по указанию Андропова, с декабря 1982 г. занимались самый молодой член Политбюро М. С. Горбачев и новый секретарь ЦК, руководитель вновь созданного в этой структуре экономического отдела Н. И. Рыжков, которым было поручено «работать вместе» и готовить предложения «на сегодня, на завтра, на перспективу»64. Импульс «сверху» без особого труда получил под

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

яержку «снизу». По воспоминаниям Рыжкова, «диссидентствующих» экономистов из госструктур и академических институтов сосать было нетрудно: люди были известны, немало наработок ле-ркало в «столах». Их использование открывало возможность выработать долгосрочную программу кардинальной перестройки управления экономикой. Среди тех, кто привлекался «молодыми ?форматорами», — академики А Г. Аганбегян, Г. А. Арбатов, О. Т. Богомолов, Т. И. Заславская, В. А. Тихонов, тогдашние доктора ргаук Л. И. Абалкин, Н. Я. Петраков, С. А. Ситарян и др. В центре внимания были три ключевые проблемы: укрепление исполнительской дисциплины, децентрализация управления, роль экономических стимулов в развитии экономики65.

Кампания борьбы за трудовую дисциплину в андроповские времена часто ассоциируется с массовыми облавами в рабочее время, производимыми милицией в магазинах, банях, кинотеатрах. Однако, при очевидных перегибах, в данном случае речь шла о лечении более серьезной болезни — о «нестрогости» выполнения управленческих решений любого уровня, что делало плановое регулирование фикцией. Поэтому желание высшего партийного руководства «навести ПОРЯДОК» получило поддержку со стороны руководителей предприятий. Это обстоятельство объясняет то, что I принятое 28 июля 1983 г. постановление ЦК «Об усилении работы по укреплению социалистической дисциплины труда», по мнению специалистов, «заработало» и в целом сыграло позитивную июль66.

Столь же назревшим было и постановление от 14 июля 1983 г. «О дополнительных мерах по расширению прав производственных предприятий (объединений) промышленности в планировании и розяйственной деятельности и по усилению их ответственности за Ьезультаты работы». Постановление расширяло возможности са-*их предприятий в планировании — на всех его стадиях — при сужении круга плановых показателей. При этом повышалась роль Экономических нормативов; размеры средств на зарплату, социальную сферу ставились в прямую зависимость от прибыли. Пред-триятиям предоставлялась самостоятельность в использовании )нда развития производства и фонда развития науки и техники. Они также получали право самостоятельно решать, как использовать экономию фонда зарплаты67.

Эти новации в условиях того времени были весьма радикаль-Ыми, но вводились они не повсеместно и не сразу, а через экспе-мент. С 1 января 1984 г. предприятия двух ведущих союзных ми

46

47

Лекция 2

нистерств (тяжелого и транспортного машиностроения, электронной промышленности) и трех республиканских (пищевой, легкой и местной) на Украине, в Белоруссии и Литве переводились на новый способ ведения хозяйства. Через год предполагалось обобщить результаты и распространить опыт на другие отрасли68.

Поддерживались и другие эксперименты. В Грузии по инициативе Э. А. Шеварднадзе и под патронажем М. С. Горбачева проводился смелый эксперимент по усилению экономической заинтересованности крестьян в результатах своего труда, в частности были сняты некоторые ограничения при ведении личного хозяйства69. Горбачев был активным сторонником и другой, тогда еще новой, идеи: он выступал за объединение ведомств агропромышленного комплекса, что должно было снять многочисленные противоречия между структурами, производящими и перерабатывающими сельхозпродукцию, а также обслуживающими сельхозпроизводство. Первоначально это «обкатывалось-' на уровне РАПО — районных агропромышленных объединений70.

Интересны и другие замыслы Андропова. Корягина вспоминает, что через две недели после смерти Брежнева по решению Политбюро была создана рабочая группа, целью которой была теоретическая разработка реформы по развитию частного и кооперативного секторов в народном хозяйстве СССР с учетом опыта стран — членов СЭВ. Группа работала под грифом «секретно». Однако, когда в мае 1983 г. ее первые записки были направлены в Политбюро, дальнейшее задание группы было сформулировано как «развитие индивидуального и кооперативного труда»71. В 1983 г. Андропов поручил Рыжкову изучить и изложить ему механизм работы концессии, совместного предприятия, акционерного общества, и материалы по этой тематике также готовились экспертами72. В апреле 1983 г. в ЦК прошло совещание, на котором обсуждались возможности поддержки подсобных участков и личных приусадебных хозяйств.

Наиболее трудной проблемой, необходимость решения которой была осознана при Андропове, была проблема побуждения инициативы к повышению эффективности производства и улучшению управления у непосредственных создателей материальных благ. «Возрастает роль представительных органов в осуществлении главнейшей хозяйственно-организационной функции социалисти-ческого^осударства. Нельзя не отметить такую найденную самими массами первичную форму хозяйственного управления, какой стала производственная бригада. Разумеется, нам глубоко чужда такая

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

трактовка самоуправления, которая тянет к анархо-синдикализму, к раздробленности общества на независимые друг от друга, конкурирующие между собой корпорации, к демократии без дисциплины, к пониманию прав без обязанностей»". Андропов постоянно (и, видимо, мучительно) размышлял о создании системы, которая позволила бы сочетать традиционное централизованное руководство народным хозяйством с действительным развитием самоуправления, пробудить «творческий потенциал* «низов», самостоятельность которых, однако,, не привела бы к «анархо-синдикалистскому* своеволию74. Это противоречие, на наш взгляд, в полной мере отразилось в Законе о трудовых коллективах, принятом 17 июня 1983 г. С одной стороны, им разрешалось участвовать в обсуждении планов и коллективных договоров, принципов расходования фондов оплаты труда. Сам факт появления Закона и привлечение внимания к проблеме должны были вызвать положительный эффект у работников предприятий. С другой — трудовые коллективы получили лишь право совещательного голоса, их полномочия между собраниями и конференциями переходили к администрации, партийной, профсоюзной и комсомольской организациям. В итоге институт самоуправления на предприятиях так и не был создан.

Таким образом, независимо от существующих оценок личности Ю. В. Андропова, мы можем констатировать, что именно в период его пребывания на посту Генерального секретаря ЦК КПСС в правящей элите обозначились намерения существенно модернизировать сложившуюся социально-экономическую систему. Однако расклад сил в «верхах», идеологизированная привязанность к определенной системе ценностей диктовали достаточно жесткие рамки возможных изменений. Тем не менее реформаторский импульс, заданный в эти годы, оказал огромное влияние на последующее развитие событий.

В некоторых научных и публицистических изданиях выражалось чувство недоразумения по поводу восхождения на советский политический олимп К. У. Черненко. Однако внимательное ознакомление с различными источниками позволяет сделать вывод, во-первых, о неизбежности его избрания, а во-вторых, о «переходном* характере этой политической фигуры. Хорошо знающие цековские «расклады» авторы отмечают, что К. У. Черненко был выдвиженцем брежневского клана, ослабленного, но еще достаточно влиятельного. Сила кадровых связей членов Политбюро позволила, как отмечал Е. К. Лигачев, «без проблем* избрать Черненко Генеральным секретарем75. В то же время он не мог не считаться

[4-4733

49

48

Лекция 2

с энергичными соратниками Андропова и отменять их разумные начинания. Поэтому Черненко, символизируя сохранение власти «старой гвардии*, по сути, не препятствовал (не хотел или уже не мог) работе «молодых- реформаторов76.

Сразу же после смерти Андропова Черненко подтвердил продолжение курса на «ускорение развития народного хозяйства»77, на «перестройку системы управления экономикой»7*, осуществлять которую должны были кадры, понимающие «новые требования жизни». Продолжалась — хотя и не фронтально — борьба против коррупции: именно после многочасовой беседы с Черненко застрелился бывший министр МВД Н. А. Щелоков; интенсивно шло расследование по «узбекскому» делу, обновлялись кадры в этой республике. Авторитетом нового Генерального секретаря был освящен экономический эксперимент по расширению прав предприятий, начатый при Андропове: на новые условия хозяйствования переводились предприятия 21 министерства. При Черненко прозвучала идея о необходимости повышения роли местных Советов, что отражало курс на децентрализацию политического управления и «обуздание* ведомств. Высший партийный руководитель высказывался в пользу защиты природы (что было реакцией на движение против поворота северных рек на юг), говорил о важности «человеческого фактора». В это время в аппаратной среде начали обсуждать «российскую тему»79. К числу же очевидных неудач следует отнести провозглашенную школьную реформу, предполагавшую раннюю профессионализацию образования при его значительной дегуманизации80.

Историк А. В. Шубин полагает, что в 1984 г. в СССР проводился «курс Черненко — Горбачева*"1. И действительно, М. С. Горбачев постепенно утверждался в качестве второго человека в партии, влияние которого возрастало как в силу его личных, безусловно неординарных, качеств, так и в связи с ухудшением состояния здоровья Черненко, особенно во второй половине 1984 г. К концу этого периода у Горбачева уже сформировалось свое видение того, что нужно сделать для коренного улучшения дел в стране. И его соратники, и историки считают в этом плане программной речь, произнесенную им в декабре 1984 г. на Всесоюзной конференции по идеологии. Здесь говорилось об ускорении научно-технического прогресса и всесторонней интенсификации производства, совершенствовании форм социалистической собственности при более органическом соединении непосредственного производителя с общественными средствами производства, об активизации и оп

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества..

тимизации системы интересов, о развитии научных основ и практики планирования как главного средства осуществления экономической политики, совершенствовании системы распределения, «человеческом факторе», об «открытом честном слове партии», о различных формах самоуправления и товарно-денежных отношениях82. Декларации о новых намерениях были сделаны и в сфере внешней политики: «Едва ли кто станет оспаривать, что судьбы народов Европы неразделимы... Ядерный век неизбежно диктует новое политическое мышление», — говорил М. С. Горбачев83 в декабре 1984 г. во время своего нашумевшего визита в Англию. И хотя псе это звучало пока еще в достаточно общей форме, нетрудно заметить, что здесь фактически были обозначены основные идео-логемы начального этапа горбачевского правления.

Полагаю, что пребывание у власти К. У. Черненко объективно приблизило период радикальных преобразований. Престарелый, немощный, бесцветный аппаратчик, лишенный даже тени «харизмы» своих предшественников, внимающий ритуальным сло-вословиям в свой адрес, награжденный третьей (!) Звездой Героя Социалистического Труда за непонятные заслуги, принимающий трясущимися руками у больничной койки мандат «народного избранника- из рук униженно-подхалимствующего В. В. Гришина — более отвращающего символа старой власти придумать было трудно. Не только народ, но и правящий элитный слой все более осознавали дальнейшую бесперспективность существования такого варианта социалистической системы.

* * *

Итак, приведенные факты позволяют сделать некоторые выводы. Исторические предпосылки реформ в СССР во второй половины 1980-х годов вызревали в течение длительного времени. В их основе лежали прежде всего глубочайшие технологические перемены, обозначившиеся в развитых странах в I960—1970-е годы и означавшие вступление человеческой цивилизации в качественно новую фазу развития. Очевидно, что отсутствие адекватной реакции со стороны советского руководства на это обстоятельство грозило СССР отставанием от Запада не на 10 или 20 лет, а «навсегда». Истощение экономики страны в результате гонки вооружений, политическое, военное и экономическое давление со стороны североатлантического блока во многом предопределяли временные рамки начала преобразований. Их возможность и реальность

51

50

Лекция 2

подкреплялись внутренними изменениями в среде советской элиты, которые происходили в послесталинскую эпоху и имели свою историческую логику. Границы перемен, неизбежность которых была очевидна, во многом диктовались жесткими рамками официальной идеологии, оказавшими значительное влияние на характер антикризисных рецептов, разработанных к середине 1980-х годов.

- Примечания

1 Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994; Швейцер П. Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря. Минск, 1995; Красильщиков В. А. Вдогонку за прошедшим веком. Развитие России в XX веке с точки зрения мировых модернизаций. М.,1998; Наумова Н. Ф. Рецидивирующая модернизация в России: беда, вина или ресурс человечества? М., 1999; Постиндустриальный мир и Россия. М., 2000; Шубин А. В. От «застоя» к реформам. СССР в 1978-1985 гг. М., 2001.

2 Модернизация: зарубежный опыт и Россия. М., 1994.

3 На Западе рынок продаж персональных компьютеров с 1978 г. по 1984 г. вырос с 3 до 14 млрд долл. (см.: Там же. С. 87).

"Тамже. С. 88.

5 Там же. С. 92.

6 См.: Социум XXI века: рынок, фирма, человек в информационном обществе/Под ред. А. И. Колганова. М., 1998.

7 Павлов В. С. Август изнутри. Горбачев-путч. М., 1993. С. 13.

8 Там же. С. 15.

9 Россия и Европа. М., 1996. С. 66-70.

10 Павлов В. С. Указ. соч. С. 15.

11 Об этом подробнее см.: Шубин А.В. Указ. соч. С. 85—89.

12 См.: Швейцер П. Указ. соч. С. 13, 16.

13 См.: Марчук Н. И. Война в Афганистане: «интернационализм* в действии или военная агрессия?//Советская внешняя политика в годы «холодной войны- (1945-1985). М., 1995. С. 475.

14 Американская стратегия в отношении Польши была достаточно откровенно сформулирована 3. Бжезинским. См.: Необъявленная война против Польши. Подрывная деятельность спецслужб (по материалам польской печати). М., 1984. С. 63-65.

15 Швейцер П. Указ. соч. С. 117, 269, 366-370.

16 См.: Грибков А. И. «Доктрина Брежнева* и польский кризис начала 1980-х годов//Военно-исторический журнал. 1992. № 9.

17 Круг проблем, связанных с обстоятельствами принятия решения о вводе войск, описан в: Громов Б. В. Ограниченный контингент. М., 1994;

52

Вызревание исторических предпосылок реформирования общества.

Корниенко Г. М. Холодная война. Свидетельства ее участника. М., 1994; Леонов Н. С. Лихолетье. М., 1995. 18 Марчук Н. И. Указ. соч. С. 470. [ 19 О международной военно-технической помощи моджахедам см.: Швейцер П. Указ. соч. С. 37, 67, 321, 355, 375.

* 20 См.: Пиков И. И. Война в Афганистане. М., 1991.

21 См.: Шахназаров Г. X. Цена свободы. М., 1993. С. 39. У 22 Швейцер П. Указ. соч. С. 88, 314, 358. , "Тамже.С. 183-186.

, 24 См.: Орлов А.С. Эскалация вооружений — путь в тупик//Советская внешняя политика в годы холодной войны. М., 1995. С. 498 —499. L 25 Швейцер П. Указ. соч. С. 217, 223, 328.

26 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 493. 1 27 Яковлев А. Н. Омут памяти. М., 2000. С. 494.

' 28 См.: Печенев В. А. Взлет и падение Горбачева. Глазами очевидца (Из ??еоретико-мемуарных размышлений). М., 1996.

Г 29 Булдаков В. П. XX век российской истории и посткоммунистическая советология//Российская империя, СССР, Российская Федерация: История одной страны? М., 1993. С. 43. I 30 Бурлацкий Ф. М. Вожди и советники. М., 1990. С. 170. [ 31 Там же. С. 200; Накануне кризиса: нарастание застойных явлений в [партии и обществе. М., 1990. С. 12—13.

32 Накануне кризиса: нарастание застойных явлений в партии и обществе. С. 30.

I 33 Там же. С. 38. f 34 Там же. С. 14.

35 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. М., 1998. С. 31.

36 Там же. С. 33-34. "Тамже. С. 315.

, 38 Там же. С. 313, 318.

39 Этой теме посвящена интересная работа С. Г. Кордонского «Административные рынки СССР и России» (М., 2000).

40 Шубин А.В. Указ. соч. С. 105.

41 Там же. С. 70.

1 42 Гаман-Голутвина О. В. Указ. соч. С. 342. Г 43 Шубин А. В. Указ. соч. С. 106.

44 Гаман-Голутвина О. В. Указ. соч. С. 329. \ 45 Напр.: Шахназаров Г. X. Указ. соч. С. 35.

к 46 Корягина Т. И. Мы стали свидетелями антиперестройки//Литератур-иая Россия. 1991. 10 января. V 47 Медведев В. А. В команде Горбачева. М., 1994. С. 15. \ 48 Шубин А.В. Указ. соч. С. 297.

г 49 См.: Медведев Р. А. Неизвестный Андропов. Политическая биография Юрия Андропова. М., 1999; Дроздов Ю., Фартышев В. На пути к возрождению. Юрий Андропов и Владимир Путин. М., 2000.

53

Лекция 2

50 Бурлацкий Ф. М. Российские государи. Эпоха реформации. М., 1996. С. 188-193.

51 Корягина Т. И. Указ. соч.

52 Шахназаров Г. X. Указ. соч. С. 28-29.

53 Андропов Ю. В. Карл Маркс и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР//Коммунист. 1983. № 3. С. 20.

54 Там же.

55 Корниенко Г. М. Холодная война. Свидетельство ее участника. М., 1994. С. 232.

56 Материалы пленума ЦК КПСС 22 ноября 1982 г. М., 1983. С. 6-7.

57 Там же. С. 12.

58 Там же. С. 19.

59 Горбачев М. С. Жизнь и реформы. М., 1995. Кн. 1. С. 233.

60 Лигачев Е. К. Загадка Горбачева. Новосибирск, 1992. С. 22.

61 Гришин В. В. От Хрущева до Горбачева. Политические портреты и мемуары. М., 1996. С. 70.

62 Земцов И- Крахэпохи. М., 1999. Кн. 1.

63 См. подробнее: Шубин А. В. Указ. соч. С. 262—273.

64 Рыжков Н. И. Перестройка: история предательств. М., 1992. С. 41.

65 Там же. С. 46.

66 Там же. С. 47.

67 Там же.

68 Там же. С. 48.

69 Шеварднадзе Э. А. Мой выбор. М., 1991. С. 64.

70 Горбачев М. С. Указ. соч. С. 199—200; Воротников В. И- А было это так. М., 1995. С. 35.

71 Корягина Т. И. Указ. соч. С. 2.

72 Рыжков Н. И. Указ. соч. С. 50.

73 Андропов Ю. В. Указ. соч. С. 19.

74 Шубин А. В. Указ. соч. С. 284.

75 Лигачев Е. К. Указ. соч. С. 27.

76 На это специально обращает внимание в своих мемуарах Н. И. Рыжков. См.: Рыжков Н И. Указ. соч. С. 61.

77 Черненко К. У. Народ и партия — едины. М., 1994. С. 415.

78 Там же. С. 438.

79 Рыжков Н- И. Указ. соч. С. 68-69.

80 Цель и задачи реформы были изложены К. У. Черненко на Пленуме ЦК КПСС 10 апреля 1984 г. См.: Правда. 1984. 1 1 апреля.

81 Шубин А. В. Указ. соч. С. 307.

82 См.: Горбачев М.С. Живое творчество народа. Доклад на Всесоюзной научно-практической конференции «Совершенствование развитого социализма и идеологическая работа партии в свете решений июньского (1983) Пленума ЦК КПСС» 10 декабря 1984 г.//Горбачев М.С. Избранные статьи и речи. М., 1987. Т. 2.

83 Там же. С. 112.