РЕОРГАНИЗАЦИЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ДАЛЬСТРОЯ В ОСОБЫЙ ПЕРИОД (1941-1944)

В 1941 г. перед промышленным комплексом Дальстроя была поставлена серьезная задача по повышению эффективности основного производства за счет увеличения добычи золота, и олова путем внедрения новых технологий, сокращающих непроизводительные расходы и потери металла.

План предусматривал широкое внедрение в 1941 г. передвижных сухопутных золотомоек, полученных по импорту, рифленых ручных лотков и механических систем Денвера, переход на оттайку многолетней мерзлоты холодной водой и в целом на механизацию основных технологических процессов.

В области гелогоразведки ставилась задача форсировать поисково-разведочные работы в Омсук- чанском, Хетинском, Индигирском, Чаунском, Чукотском, Эгехайском, Арманском, Сусуманском и Дар- пирском районах, чтобы создать 2-летний запас по россыпному золоту и выявить сырьевую базу молибдена, вольфрама, кобальта и других редких металлов.

В связи с этим на основании Постановления СНК СССР от 29 марта 1941 г. в район деятельности Дальстроя было включено побережье Охотского моря от Пенжинской губы на северо-востоке до Удской губы на юго-западе и по Якутской АССР полностью бассейн р. Яна.

На финансирование всего комплекса работ Дальстрою выделялось сверх установленного лимита более 160 млн руб., в том числе 80 млн руб. на капитальное строительство.

Нарком НКВД Л.П.Берия писал: “НКВД СССР выражает уверенность, что боевой коллектив даль- строевцев по-большевистски развернет работу, добьется в 1941 г. новых успехов, лучшего использования механизмов, более полного извлечения олова и золота при обогащении, быстрого освоения новых районов, полного и своевременного выполнения установленных партией и правительством планов по золоту и-олову90’ - [Там же.

Однако начавшаяся война с фашистской Германией резко обострила обстановку на Колыме и потребовала принятия экстраординарных мер, в первую очередь в отношении заключенных. 24

июня 1941 г. в развитие приказа НКВД и Прокурора СССР № 221 от 22 июня был издан приказ по ГУ СДС НКВД № 0052, в котором говорилось: “1. Прекратить освобождение из лагерей всех контрреволюционеров (ст. 58 УК РСФСР), бандитов (всех п.п. 59-й ст. УК РСФСР), рецидивистов и других опасных преступников.

Освобождение других заключенных, осужденных за служебно-бытовые преступления, производить по согласованию с нач. РО НКВД. 2.

Перечисленных в параграфе первом заключенных, а также все польские контингенты, немцев и остальных иноподданных сосредоточить на одном из приисков каждого горного управления.

В тех горных управления, где для сосредоточения указанного контингента будет недостаточно одного прииска, выделить второй прииск.

Соответственно вышеуказанному по УДС и УАТ выделить лагерные пункты.

На указанных приисках и лагерных пунктах организовать зоны усиленной охраны, с прекращением бесконвойного использования заключенных на всех видах работ”2.

Кроме этого, немедленному аресту подлежали все бывшие заключенные, на которых имелся материал об их антисоветской деятельности; полностью прекращалась всякая переписка; военизированная

охрана переводилась на военное положение. На всех предприятиях Дальстроя устанавливался жесткий режим экономии (табл. 36) вследствие сокращения государственных ассигнований.

“Вопрос расходования ценных ресурсов в современных условиях должен стать по-иному, должен быть максимально ожесточен...” [Там же].

Таблица 36

Справка

о капитальных вложениях по Дальстрою (млн руб.)1 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г. 1945 г. Всего 499,6 311,2 306,1 345,0 455,2 В том числе в капит. строительстве (золо то и олово) 183,1 147,3 144,1 134,2 156,3 Геологоразведка 153,3 105,6 104,3 119,5 177,6 Из всего комплекса проблем главным являлось обеспечение бесперебойного снабжения вольнонаемного населения и лагерей продовольствием, одеждой, а производственные объекты горючим, взрывчаткой, цветными металлами и т.д.

С 1 июля отменялись все ранее изданные приказы, распоряжения и инструкции о нормах снабжения.

В целях повышения производительности труда и с учетом военного времени с 28 июня в лагерях официально вводился 12-часовой рабочий день. “Начальникам управлений, приисков и лагерей удлиненный рабочий день использовать с максимальной производительностью и максимальным эффектом. Организовать непрерывное наблюдение за работой заключенных, провести решительную борьбу с лодырями, спекулянтами, сабо-

• ”2 тажниками, не выполняющими нормы по производительности труда .

Для вольнонаемных рабочих и служащих, где это было вызвано производственной необходимостью, допускалось удлинение рабочего дня до 3 час в смену.

. _С 21 июня 1941 г. приказом по ГУ СДС НКВД № 064 вводились новые многоступенчатые нормы питания заключенных. На основном производстве для вырабатывающих нормы от 90% и выше выдавалось 1000 г хлеба, до 70% - 600 г. Рекордисты получали право приобретать за наличный расчет: рубаху нательную -1 шт., кальсоны -1 шт., майку -1 шт., трусы -1 шт., полотенце -1 шт., портянки -1 пару в год.

Симулянты, саботажники и прочие переводились на штрафной паек, составляющий, г: хлеб ржаной - 350, муку подболточную - 40, крупу - 60, жиры растительные - 8, овощи сухие - 5, овощи соленые - 100,сельдь - 80.

Для вольнонаемных рабочих и всего населения Колымы приказом по ГУ СДС НКВД СССР № 439 от 23 августа 1941 г. с 1 сентября устанавливался порядок снабжения основными продуктами питания по заборным документам, выдаваемым по месту работы. В приказе подчеркивалось: “к нарушителям ... будут применяться суровые меры наказания, как к дезорганизаторам снабжения в военное время”3.

В первые месяцы после начала войны начальником ГУ СДС были изданы десятки приказов чрезвычайного характера: о реорганизации управленческого аппарата и сферы производства, усилении лагерного режима, производственной дисциплины и мобилизации внутренних ресурсов для безусловного выполнения государственных планов по основному производству.

С 30 июня 1941 г.

В управлениях лагерей и отрядах (отдельных дивизионных) ВОХР СВИТЛ НКВД вводились должности дознавателей для расследования материалов о служебных проступках работников лагерей и военизированной охраны.

Приказом НКВД СССР и НКЮ СССР № 00893/00292 от 7 июля 1941 г. при Дальстрое был сформирован Военный Трибунал войск НКВД.

Для организации и проведения работ по выполнению Указа ПВС Союза ССР от 12 июля 1941 г. была создана специальная комиссия (зам. нач. УСВИТЛ НКВД лейтенант гос.безопасности Бондаренко, пом. нач. УНКВД ст. лейтенант гос.безопасности Несперовский, пом. Военного прокурора войск НКВД ДС Иванов) по рассмотрению дел заключенных, подпадающих под действие Указа91, и освобождению их от дальнейшего наказания.

В целях устрашения части войск ВОХР, НКВД, Колымского полка и милиции с 1 по 5 ноября 1941 г. проводили повальное прочесывание местности, выявляя беглецов и лиц, ведущих паразитический образ жизни. В лагерях и среди вольнонаемных повели решительную “борьбу с лодырями, симулянтами, саботажниками”1.

С 31 июля устанавливался порядок, при котором каждая бригада ежедневно была обязана полностью выполнять суточную норму. При невыполнении бригаду задерживали по окончании рабочего дня на 2 часа, а бригадиров сажали в карцер на 10 сут с выводом на работу.

Выступая на совещании руководящих работников г. Магадана, начальник Дальстроя И.Ф.Ни- кишов подчеркивал: “Если мы сейчас не будем принимать мер репрессии, то активизация контрреволюционных элементов может развиваться ... Надо создать такие условия, чтобы они (з/к з/к) рычали лишь внутри лагеря ... Думать, что з/к з/к реагируют на событие сегодняшнего дня так же, как мы с вами реагируем ..., было бы неправильно и глубоко ошибочно. Часть лагерников настроена лояльно.

л. 149, 150].

Начальник Политуправления ДС И.К.Сидоров говорил, что “дезорганизаторы... есть не только среди заключенных и бывших з/к з/к, они есть и среди коммунистов и комсомольцев... Чрезвычайно много ... сплетен, панических слухов. Начали говорить о том, что японцы высадились в Гижиге, на Сахалине, в Охотске, скоро высадятся на Колыме ..., что получено указание о передаче Чукотки американцам ..., чтобы не ходили в сберкассу - НКВД фотографирует всех и т.д.” [Там же. Л. 202]. -

За подобные преступления виновные незамедлительно привлекались к суду Военного Трибунала войск НКВД. К тяжким преступлениям относились служебная халатность, дезорганизация производства, ведшие к срыву установленных планов.

Например, за развал работы были преданы суду Военного Трибунала начальник участка прииска “Комсомолец” ЧУГПУ Миклашевич, главный инженер фабрики № 3 ЮЗГПУ Шмелев, начальник базы № 17 Колымснаба Махаев, начальник 4-й дистанции УДС Юга К.Г.Гладков, начальник участка прииска им. Чкалова Кизимов, начальник отдела снабжения УДС Юга Маркеров и многие другие.

В приказе № 435 от 22 августа 1941 г. по ГУ СДС НКВД читаем: “За невыполнение государственного плана, как по металлу, так и по объемам, за безобразную организацию работы в Западном и Северном горных управлениях и особенно плохую работу приисков: «Верхний Ат-Урях», «Дебин», «Бурхала», «Мальдяк», «Светлый», «Комсомолец», «Чай-Урья», «Средний Оротукан», «Хета» и «Дусканья» ... арестовать на 10 суток домашним арестом, с исполнением служебных обязанностей:

начальника прииска Дебин - т. Орлова т. Степанова т. Кобылкина т. Першай

-»- -»- Мальдяк

-»- -»- Светлый

-»- -»- Дусканья

т. Нагорному т. Богданову

Объявить строгий выговор: Начальнику Западного управления Начальнику Северного управления

Предупреждаю начальников управлений и начальников приисков что, если в ближайшие дни не выправится работа ..., буду вынужден привлечь к ответственности уголовной”1.

Выполнение плана любой ценой приводило к тяжелым последствиям.

Так, в Чай-Урьинском управлении в октябре умерло 518 чел., Северном - 302, Западном - 203.

Группа В по этим лагерям за отчетный октябрь месяц резко возросла: Чай-Урья -10,5%, Запад - 7,4%, Север - 6,3%”2.

Проверкой было выявлено, что весь контингент этих лагерей болел цингой 1-й степени. Кроме этого, отмечались массовая вшивость, дизентерия, обморожения, высокая смертность вне стационаров.

Стремясь максимально использовать рабочую силу на основном производстве, начальники приисков создавали из больных и ослабленных заключенных бригады по заготовке дров и стройматериалов, в результате отмечались многочисленные случаи замерзания и смерти от осложнений. Например, на прииске “Бурхала” количество больных достигло 35% к списочному составу ОЛП.

Недостаток рабочей силы на основном производстве пытались компенсировать за счет мобилизации рабочих и служащих г. Магадана, снимая их со всех предприятий недобывающей промышленности.

25 сентября 1941 г. был издан приказ № 497, в котором говорилось: “В целях обеспечения выполнения плана установить ... намыв металла в сутки на каждого работающего на прииске, вне зависимости от должности и выполняемой работы: по СТПУ - 4 гр., ЗГПУ - 5 гр., ЧУГПУ - 8 гр., ЮГПУ - 3 гр., ТГПУ - 5 гр. Установленный ... намыв металла в сутки является обязательным для выполнения всем без исключения списочным составом прииска (рабочие, занятые на основном производстве и вспомогательном, служащие аппарата приискового Управления, все работники лагеря, лагерная обслуга и проч.)”3.

Вторая половина 1941 г. складывалась крайне напряженно. Традиционная схема развития производства, основанная на массовом применении труда заключенных, отработанная в предвоенные годы, в изменившейся ситуации оказалась неэффективной.

В 1941 г. первоначальный план завоза на Колыму заключенных (40 тыс. чел.) был скорректирован в сторону снижения на 30%, однако и он не был выполнен в полном объеме.

В отличие от прошлых лет Дальстрой не получил и специалистов из числа вольнонаемных, в то время как в I и II кварталах с Колымы было вывезено в 3 раза больше людей, чем это предполагалось по плану.

На конец 1941 г. в системе Дальстроя насчитывалось 241 909 чел., в том числе 71 529 вольнонаемных и 170 037 заключенных. В горных управлениях было занято 130 070 чел., или 57,9% к общей численности персонала Дальстроя (без ВОХР).

При среднегодовой обеспеченности рабочей силой 102,3%, в том числе по заключенным 115%, на предприятиях основного производства ощущался большой недостаток рабочих, а производительность труда составила 73% нормы.

Государственный план золотодобычи был выполнен всего на 89,1% (табл. 37).

Таблица 37

Выполнение плана золотодобычи 1941 г.4 Наименование План, кг Фактически, кг % СГПУ 28700,0 25282,1 88,1 ЗГПУ 19700,0 19763,2 100,3 ЧГПУ 34800,0 28032,8 80,5 ЮГПУ 11600,0 10613,3 91,5 ТГПУ 2400,0 2452,0 102,5 ЯГПУ 400,0 803,0 200,8 ДС 97600,0 86946,4 89,1 ’ ГАМО, ф.р-23сч, on. 1, д. 79, л. 161. 2

ГАМО, ф.р-23сс, on. 1, д. 163, л. 117. 3

ГАМО, ф.р-23сч, on. 1, д. 79, л. 16. 4

Там же. Д. 4223, л. 9. При росте золотодобычи на 6,2% (к 1940 г.) объем вскрышных работ увеличился на 18,7%, добыча песков - на 34,4%, в том числе на подземных работах - на 32%, промывке - на 31,4%.

Увеличение объемов горных работ было в основном обусловлено снижением среднего содержания золота с 15,33 до 12,56 г/м3, а также вводом в эксплуатацию новых месторождений и участков и консервацией ряда приисков.

В конце 1941 г. были созданы прииски: им. Ворошилова, им. Тимошенко, им. Буденного, “Ветреный”, “Пионер” в Тенькинском ГПУ, “Бурхала”, “Ветвистый” - в СГПУ, “Челбанья” - в ЗГПУ, “Комсомолец” - в ЧГТТУ.

Добыча олова была сосредоточена на рудниках: им. Лазо ЮЗГПУ, им. Чапаева (закрыт 30 июля 1941 г.), “Хета”, “Кинжал”, “Днепровский” (образован 5 июля 1941 г.), “Бутыгычаг”, “Светлый” - ТГТГУ, “Индустриальный” (образован 1941 г.) - ОГПК, “Валькумей” - ЧГГТУ.

Расширение сырьевой базы произошло за счет россыпей Пыркакайской системы на Чукотке (прииск “Пыркакай”), введенной в начальную стадию промышленной эксплуатации в 1941 г.

В связи с ростом золотодобычи в Чаун-Чукотском райГРУ в июле 1941 г. началось строительство Чаун-Чукотского горнопромышленного комбината92.

Итоги 1941 г. и перспективы дальнейшего развития горнодобывающей промышленности были рассмотрены на партийном активе Дальстроя, состоявшемся 7 января 1942 г. Характерной чертой этого совещания являлось изменение точки зрения на применение труда заключенных и отношение к лагерю в целом, что видно из выступления начальника ГУ СДС И.Ф.Никишова: “Товарищи, 1942 г. потребует от нас наиболее серьезного отношения, больше инициативы, уметь внедрять технику - это единственный выход для Дальстроя в дальнейшем, чтобы он мог давать большие объемы и расти по добыче необходимой продукции... Это дает сокращение потребного количества физической силы и техники, которую мы завозили сюда. Ни в коем случае не допускать невыполнения планов... Если мы в этом году допустим такое же отношение, то катастрофическое положение будет и в 1942 г.

Людей мы не получим, ни одного человека, военная обстановка не позволяет нам завозить людей сюда”. И далее И.Ф.Никишов подчеркнул: “Товарищи, нельзя сейчас подменять методы убеждения, методы воспитания - репрессиями и принуждениями. «Главным остается, - говорит товарищ Сталин, - метод воспитания, метод убеждения. И на это надо обратить серьезное внимание»”1.

Действительно, применение репрессивных мер, безжалостная эксплуатация заключенных, пренебрежение к бытовому обустройству лагерных зон имели тяжелые последствия.

Начальник УСВИТЛа Е.И. Драбкин признавал, что “в результате мы имели целый ряд фактов серьезных выступлений среди лагерного контингента... Однако эти вопросы, вопросы санитарного состояния в лагере отходят на задний план, и в результате имеются последствия, которые трудно исправить ... Если мы не проявим должной заботы о физическом состоянии лагерников ..., о восстановлении той физической силы, которая потребуется для производства, то нам трудно будет решать задачи, поставленные перед Дальстроем в 1942 г., ибо вы все должны знать, что рабочей силы в 1942 г. мы не получим” [Там же. Л. 277, 278].

Многие говорили о том, что низкая производительность труда являлась не саботажем, а следствием общей физической ослабленности заключенных и плохой организации работы. Например, Мищенко (Сануправление) отмечал, что, “когда бываешь в горных управлениях, создается исключительно плохое впечатление. Мало того, что там в бараках холод и грязь, там нет естественного света, большая вшивость, особенно на приисках «Челбанья» и «Чай-Урья». Причем и не нужно искать этих вшей, а стоит только снять рубаху с заключенного, как увидите десяток вшей...

<...>

Буханка хлеба весит 5,5 кг за счет влажности, и от этого хлеба увеличиваются заболевания. Сейчас среди заключенных распространены - кожные и подкожные клетчатки, кишечно-желудочные заболевания и грипп” [Там же. Л. 271].

Непосильный труд, а в ряде мест просто дикие условия жизни сами по себе провоцировали массовые отказы от работы, членовредительство, групповые побеги и т.д.

В конце 1941 - начале 1942 г. во всех лагерях Дальстроя “отмечались факты серьезных выступлений среди лагерного контингента, в том числе на прииске «Большевик», руднике «Бутыгычаг», «Мальдяк» и др. Участились случаи групповых побегов. Причем наблюдалось новое, чего до войны не было: раньше беглецы с на-

отуплением зимы приближались к жилью, а сейчас уже зима, но не прекратились побеги в лес, в тайгу” [Там же. Д. 166, л. 278, 165, 112]. Например, в ЗГПУ с приисков “Мальдяк”, “Ударник”, “Чай-Урья”, “Стахановец” в декабре бежали более 140 заключенных.

В результате изменения лагерной политики в зонах начали наводить элементарный порядок - ремонтировать и строить бараки, бани, сушилки, оборудовать медчасти. Для поддержания наиболее ослабленных создавались оздоровительные пункты, что несколько улучшило положение.

Например, в СГПУ в I квартале 1942 г. 26,4% списочного состава заключенных составляли нерабочую часть, во II квартале их число снизилось до 12,3%, в III - до 7,3%, однако в целом за год группа В превышала 16 вместо 5,5% по плану.

В Севлаге вследствие различных заболеваний количество заключенных снизилось в 1941 г. с 31 320 до 20 099 чел., в 1942 г., в том числе на прииске им. Водопьянова, - с 5227 до 2921 чел., “Штурмовой” - с 4321 до 2970 чел., “Верхний Ат-Урях” - с 6088 до 2660 чел., им. Горького - с 4452 до 3147 чел., “Туманный” - с 3077 до 2036 чел., “Одинокий” - с 2145 до 1604 чел., “Дебин” - с 2617 до 1735 чел., “Ветвистый” - с 988 до 834 чел., “Майорыч” - с 840 до 412 чел. и только на прииске “Джелгала”, где была, по выражению И.Ф.Никишова, собрана вся сволочь, увеличилось с 537 до 813 чел.

В других управлениях наблюдалась аналогичная картина. С учетом этого было принято важное решение. В директиве НКВД СССР № 524 от 24 ноября 1942 г. (на основе директивы НКВД и Прокурора СССР № 194/17/11692/с от 7 мая 1942 г.) говорилось: “С начала Отечественной войны в интересах обеспечения государственной безопасности директивой НКВД и Прокурора СССР № 221 от 22 июня 1941 г. начальникам лагерей и других мест заключения было предложено задержать освобождение закончивших сроки наказания ... заключенных за особо опасные преступления.

В апреле 1942 г., по ходатайству ряда начальников лагерей и в целях более рационального использования на работах заключенных, задержанных освобождением НКВД и Прокуратурой СССР, издана директива за № 185 об освобождении из мест заключения части этих контингентов с оставлением их до конца войны на работах по вольному найму в лагерях и колониях НКВД”.

В п. 3 директивы НКВД и Прокурора СССР № 194 подчеркивалось, что “осужденные за КРД, ССД, ССС, СВЭ и с другими подобными формулировками, а также как члены семей изменников Родины, подлежат освобождению в соответствии с п. 2 директивы № 185 и оставлению на работах в лагерях по вольному найму до конца войны” [Там же. Д. 34, л. 96, 101а].

Характерно, что при снижении количества рабочих-заключенных на 35,8% добыча золота в Дальстрое упала на 34,4%. _ . . _ . _ _ . _ _ .

Главной особенностью развития промышленности Дальстроя в 1942 г. являлся перевод многих предприятий и приисков на вольнонаемный состав за счет освобожденных из лагерей заключенных.

Численность трудоспособной части лагеря (группа А), занятой на основном производстве, сократилась в 1942 г. (по сравнению с 1941 г.) с 138 000 до 99 931 чел., в результате удельный вес вольнонаемных возрос с 27,5 до 39,3% - 66 343 чел. без лагерного персонала93.

Такое увеличение численности вольнонаемных рабочих позволило укомплектовать некоторые прииски исключительно вольнонаемным составом. По этому поводу в приказе по ГУ СДС № 067 от 15 октября 1942 г. говорилось: “В целях правильного использования вольнонаемных рабочих и сокращения расходов по содержанию охраны и лагерного аппарата, с 1 ноября 1942 г. перевести на вольнонаемный состав прииски: «В.Ат-Урях», «Штурмовой» СГПУ, «Мальдяк» ЗГПУ, «им. Ворошилова» ТГПУ, «им. 25 лет Октября» ЧУГПУ, рудник «Холодный».

Доукомплектовать и заменить всех заключенных на приисках: «Горный» ЮГПУ, «Большевик» ЧУГПУ и «Октябрьский» ЧУГПУ” [Там же. Д. 169, л. 24]. .

Кроме этого, заключенных снимали с Аркагалинской, Челбаньинской, Берелехской, Запятинской электростанций, с 1-й и 2-й автобазы УАТ, с угольных районов и всех предприятий Дальстройугля, а также ряда дорожно-эксплутационных участков.

Этот процесс продолжался и в дальнейшем. Например, в январе 1944 г. на вольнонаемный состав были переведены прииски “Геологический”, “Пятилетка”, “Одинокий” - СГПУ, “Комсомолец” - ЧУГПУ. В связи с ликвидацией лагерных подразделений на указанных приисках Западное, Юго-Западное и Дорожное управления лагерей преобразовались в отделения лагерей.

Каждый год на период промывочного сезона дополнительно мобилизовывалось около 9 тыс. чел. из других отраслей хозяйства Дальстроя. Причем, как отмечалось в приказе № 484, “всех людей, командированных с предприятий г. Магадана, УАТа, ВОХР и других предприятий Дальстроя на прииски для работы на основном производстве, оставлять на срок до выполнения годового плана.

Рабочего или служащего ... в случае ухода или выезда с приисков без специального указания ... привлекать к ответственности по Указу ПВС Союза ССР от 26 июня 1940 г. - за самовольный уход с предприятия”94.

Вследствие острого дефицита рабочей силы и материальных ресурсов в 1942 г. первоочередной отработке подвергались наиболее богатые по содержанию золота месторождения. Особое внимание было уделено концентрации работ в Тенькинском ГПУ, в долине р. Омчак, - прииски им. Ворошилова, им. Буденного, им. Тимошенко.

Нерентабельные и малоперспективные месторождения и участки были закрыты, и за счет этого укомплектовывались новые объекты. Например, в СГПУ были законсервированы прииски “Партизан”, “Нижний Ат-Урях”, “Ледяной”, “Чекай”, “Майорыч”, в ЧГГГУ - рудник “Куранах-Сала”, в ЮГПУ - прииски “Верхний Оротукан”, “Журба”, “Кинжал”, “Золотистый”, в ЗГПУ - прииск “Дарпир”, рудник “Топкий” и ряд других.

18 сентября 1944 г. в связи с малыми объемами добычи золота ликвидируется Южное ГПУ. Прииски “Геологический”, “Утиный”, “Пятилетка”, “Горный” и рудник “Кварцевый” были переданы Северному ГПУ, рудник “Днепровский” - Хетинскому разведрайону. Всю лишнюю рабочую силу передавали в Тенькинское и Чай-Урьинское ГПУ.

Одновременно открывались новые прииски и рудники: “Гвардеец” на базе месторождения кл. Дег- декан - левого притока р. Кулу (ТГПУ), “Бурустах” на россыпях р. Курун-Агалык - правого притока р. Бурустах (ЧУГПУ), рудник “Иультин” (ЧЧГПУ) и др.

Приказом № 91 от 19 февраля 1943 г. по ГУ СДС ликвидировались разведрайоны в горных управлениях: Нериго-Бохапчинский, Мякит-Гербинский - ЮГПУ, Мылгинский (Чек-Чекинский) - СГПУ, Сеймчанский - ТГПУ; Челбаньинский и Нексикано-Мяунджинский объединялись в развед- район им. Фрунзе ЗГПУ.

27 июля 1942 г. в связи с увеличением добычи олова по Чаун-Чукотскому оловорудному комбинату согласно приказу № 407 организуется Чаун-Чукотское ГПУ.

В 1942 г. при приисках и рудниках действовали 17 обогатительных фабрик, в том числе № 1 - им. Чапаева, № 3 - им. Лазо производительностью по 600 т руды в сутки, № 5 - "Хетинская” - 250 т/сут, № 6 - “Арманская”, № 2 - “Сеймчанская”, № 4 - “Кинжал”, № 7 - “Индустриальная” по 100 т/сут.

Впервые началась промышленная эксплуатация золоторудных месторождений и добыча рудного золота. За год было добыто 17 000 т руды и 482,2 кг золота. Обработка руды велась на трех фабриках, оснащенных 10 бегунными чашами Бейльдона.

Эффективность применения имевшейся техники и оборудования стала несколько выше, чем в 1941 г. Например, на добыче песков, проходке руслоотводных и капитальных канав работали 92 экскаватора, на транспортировке торфов и песков, кроме мехдорожек и транспортеров, на подземных работах действовали 83 терриконника, 14 качающихся конвейеров ДК 2-15, на открытых участках - 28 скреперов. В результате производительность труда на ГПР повысилась на 21,8%, на промывке песков - на 31,2%, на перевалке торфов - на 22,2%.

Государственный план золотодобычи был выполнен на 107,5%. При плане 82 тыс. кг фактическая добыча составила 88 119,4 кг шлихового золота.

Характерной чертой 1942 г. и военного времени в целом являлся стабильно высокий удельный вес лоточной добычи золота (табл. 38).

По ряду приисков этот показатель достигал внушительных размеров. Например, в СГПУ на прииске им. Водопьянова золото, добытое лотками, составляло 34,8, на “Штурмовом” - 37,8, “Бурхала” - 43,1, “Джелгала”- 45,5%. Справка

о добыче золота лотками по Дальстрою, т1 Год План Отчет Удельный вес в % к общей добыче шлиховое хим. чистое 1941 8,1 19,8 17,3 22,8 1942 5,3 23,9 20,4 27,1 1943 14,8 27,2 23,0 32,59 1944 27,4 25,9 22,0 31,1 1945 21,2 28,0 23,8 24,25 Главной проблемой промышленного комплекса Дальстроя, в 1941-1945 гг. серьезно осложнявшей обстановку, являлось резкое сокращение всех видов поставок с материка [Там же. Л. 21]. Год Завоз грузов, 1941 425,3 1942 183,0 1943 173,0 1944 215,3 1945 320,0 Недопоставки оборудования, запасных частей для автотракторной техники, стройматериалов, металла, стекла, одежды и пр. частично компенсировались производством на местных предприятиях. Однако этого было недостаточно, и жизнедеятельность Дальстроя во многом зависела от завоза грузов по ленд-лизу из США, начавшегося в 1942 г.

В 1942 г. из всех грузов, доставленных в Нагаєво, 80 тыс. т (48%) составляли импортные, в том числе 47 тыс. т продовольствия, 6700 т оборудования, 3300 т взрывчатки, 20 900 т нефтепродуктов. Порты Певек и Амбарчик полностью снабжались из Америки. Районы Яны и Хандыги обеспечивались отечественной продукцией, а зарубежная, в количестве 2000 т, зазимовала в Тикси и Якутске.

В 1943-1944 гг. роль и значение импортных поставок из США еще более возросла. В 1943 г. Нагаевский морской порт превратился в перевалочную базу, резко увеличив свой грузооборот. Суда Дальстроя и Морфлота до открытия навигации (20 мая) перевозили грузы из США в Находку и Владивосток, а затем в б. Нагаева. В I полугодии 1943 г. крупнотоннажные суда Дальстроя совершили 9

рейсов из США, доставив 78 тыс. т грузов.

В целом за год в Нагаєво поступило более 140 тыс. т различных грузов, в подавляющем большинстве из Америки. Промышленные предприятия Дальстроя и автотранспорт стали переоснащать американской техникой, в том числе современным обогатительным оборудованием, паротурбинными электростанциями, автомобилями типа “Студебеккер” и т. д.

Огромное значение для населения Колымы имели импортные поставки, наряду с техникой, продовольствия и промтоваров (табл. 39).

Таблица 39

Завоз продовольствия на Колыму в 1944 г., т2 Наименование План Фактически всего в т. ч. импорт Мука 44329 43944 43944 Крупа 5179 6153 6153 Жиры 1370 1446 1446 Консервы мясные 705 675 675 Сахар 1265 1195 1195 Молоко сухое 195 184 184 Яичный порошок 90 105 105 Чай, кофе 93 111 111 Спирт 182 212 212 Табак 500 204 - Окончание табл. 39 Наименование План Фактически всего в т. ч. импорт Соль 7300 6079 - Специи 20 75 75 Сыр 150 146 146 Кроме продовольствия, на Колыму было доставлено 3250 тыс. м хлопчатобумажных и 66 тыс. м брезентовых тканей, 111 тыс. пар кожаной обуви и 70 т подошвенной кожи (планируемые объемы отечественной продукции по объективным причинам не выполнялись).

Аналогичное положение было с техникой и оборудованием. “Завоза отечественного оборудования почти не было, а выделенные фонды или не реализованы, или реализованы недостаточно, как-то: трансформаторы силовые, машины постоянного тока, гальванометры, термопары и т. д.” [Там же. JT. 37]. . _

В 1944 г. на Колыму были доставлены 9002 т оборудования импортного производства, в том числе 20 экскаваторов, 518 автомашин “Студебеккер”, 4 “Рио-Комингса”, 50 “Даймондов”, 10 “Виллисов”, 40 тракторов “Алис-Чалмерс”, 11 кранов, 20 компрессоров, трансформаторов силовых - 5900 (кВт/А), 15 металлорежущих станков, 4 отсадочные машины и многое другое. Все это в целом позволило повысить техническую оснащенность горнодобывающей промышленности Дальстроя.

Однако уже в 1945 г. положение со снабжением резко ухудшилось. План завоза оборудования был выполнен всего на 49, промтоваров - на 77%. Это было связано с прекращением поставок по ленд-лизу и аннулированием отечественных фондов из-за начавшейся войны с Японией.

По плану 1945 г. морские суда Дальстроя должны были весь год работать на американской линии США - Владивосток. Фактически перевозки осуществлялись только в первую половину года, а после начала войны с Японией пароходы “Дальстрой” и “Советская Латвия” были переброшены в район военных действий.

Срыв снабжения предприятий Дальстроя вызвал в ряде отраслей ( энергетика, транспорт, местная промышленность) серьезные осложнения.

В отчете ДС за 1945 г. отмечалось: “Неполучение трансформаторов задержало сдачу в эксплуатацию Аркагалинской электростанции и ввод на полную мощность Эгехайской ... Электромоторов ... вызвало задержку ввода отдельных видов оборудования ... Экскаваторы “Марион” ... получены без стрелы. Недовезено значительное количество запчастей к экскаваторам и бульдозерам. Автопокрышек недополучено 4,6 тыс. компл., вследствие чего парк автомашин “Даймонд” используется не полностью. Техматериалов всего завезено 61% плана, что создало ряд трудностей, особенно в области капитального строительства, и в изготовлении местными предприятиями оборудования и запчастей.

Недополученное оборудование частично восполнено изготовлением на местных заводах, однако это далеко не покрывает потребность Дальстроя” [Там же. Л. 30].

В целом следует констатировать, что поставки по ленд-лизу в годы войны положили начало техническому переоснащению в горнодобывающей промышленности Дальстроя. Так, в 1943 г. впервые на добыче и промывке песков в широком масштабе применялись 35 экскаваторов в комплексе с ленточными транспортерами. На подземных работах больше стали использовать механизацию на доставке, откатке, подъеме песков из шахт. На рудниках были задействованы 28 качающихся конвейеров, 23 транспортера и 73 терриконника. Добычу подземных песков осуществляли почти исключительно при помощи пневматического бурения. На промывке песков использовались 442 промывочных прибора, в том числе шлюзовых - 227, американок - 82, мехприборов - 73 и 60 системы К.С.Шлендикова95.

Особенностью промывочных работ 1943 г. являлось опытное применение шлюзовых приборов, оборудованных бочечными дезинтеграторами (скрубберами) для промывки тяжелых песков и давших высокий эффект.

В результате даже частичной механизации основных технологических процессов (при дефиците рабочей силы 7,5 тыс. чел.) было добыто 70 084 кг золота и попутно 11,3 т серебра, а государственный план выполнен на 100,3%.

Большего размаха достигла механизация в 1944 г. Если в 1943 г. на механизированных приборах было промыто 1915 тыс. м3, или 42% к общему объему, то в 1944 г. - 3320 тыс. м3, что составило 61%.

Объемы механизированной промывки увеличились благодаря дальнейшему расширению парка экскаваторов и скрубберных приборов, количество которых увеличилось соответственно с 35 до 47 и с 2

до 94. ‘‘Широкая механизация промывочных работ позволила значительно сократить потребность в рабочей силе улучшить использование производственной мощности приборов технологию промывки, а также разрешить задачу промывки тяжелых песков” [Там же. Л. 12].

Для выполнения плана золотодобычи в 1944 г. потребовалось переработать около 30 млн м3 горной массы, в том числе на вскрышных работах - 7788, на перевалке - 3197, на добыче песков на подземных работах - 1596, на промывке - 5154 тыс. м3.

На отдельных горных работах наряду с экскаваторами были впервые применены бульдозеры. Например, на прииске им. Водопьянова их использовали на вскрышных работах, добыче и промывке песков.

В 1944 г. дальнейшее развитие получила рудная золотодобыча. Из шахт было добыто и переработано 47 тыс. т руды. Из каждой тонны извлекалось 10,2 г золота, и в целом добыча составила 481 кг (205% к уровню 1943 г.).

Большое значение для выполнения плана золотодобычи имело более широкое применение метода оттайки мерзлых песков холодной водой, по которому работали 18 промывочных приборов. Кроме этого было построено 47 утепленных зимних приборов с горячей водооттайкой, промывших 170 тыс. м3 песков.

Аналогичные методы повышения производительности труда применялись на оловодобыче. Основной вклад в нее внесло Чаун-Чукотское ГПУ (1747 т, или 47,2%), когда в 1944 г. всту пила в эксплуатацию обогатительная фабрика № 521.

В целом за 1941 -1944 гг. промышленным комплексом Дальстроя проделана огромная работа.

В 1941 г. в системе ГРУ ДС была проведена структурная реорганизация. На основании приказов ГУ СДС .Vo 290 от 18 июля и № 308 от 18 июля из системы ГРУ ДС выводились Омсукчанское и Чаун- Чукотское РайГРУ. на базе которых с 1 июля организовывались Омсукчанский и Чаун-Чукотский ГПК. Особый Гижигинский разведрайон вошел в состав Омсукчанского ГПК, а Анадырская геологоразведочная экспедиция - в Чаун-Чукотский ГПК. Приказом ГУ СДС № 438 от 22 августа геологоразведочные секторы ГПУ реорганизовывались в отделы ГПУ. Основными направлениями разведочных работ в 1941 г. являлись: 1) обеспечение запасами эксплуатационных предприятий не менее чем на 3 года; 2) улучшение методики разведки; 3) ревизия старых разведок и перепроверка сомнительных объектов.

Основные работы велись в отдельных районах - Чаун-Чукотском, Омсукчанском, Индигирском, Чай-Урьинском. Для их исследования было сформировано 139 (вместе с Янским ГПУ) геолого-поиско- вых партий, в том числе на разведку олова - 52, золота - 28, молибдена - 6, вольфрама - 3, ртути - 3, полиметаллических руд - 4, серебра - 1 и пр.

В 1941 г. впервые в практике Дальстроя работали 3 геоморфологических отряда: один в Индигирском РайГРУ (бас. р. Андыгычан), второй в бас. р. Среднекан, третий в бас. р. Чай-Урья; также впервые геологоразведочными исследованиями были охвачены верховье р. Анадырь и район р. Яна.

Сырьевая база Дальстроя по добыче золота концентрировалась на объектах, где велись основные разведочные работы (табл.40).

Таблица 40

Характеристика объектов Объекты (реки) Добыто на 1/1-1942 г. Запасы на 1/1-1942 г. Всего, т Горное

управление Чай-Урья с приисками 55,1 81,0 136,1 ЧУГПУ М. Ат-Урях с приисками 95,4 21,4 116,8 СГПУ Хатыннах с приисками 58,0 6,8 64,6 То же кл. Штурмовой, Чек-Чек с притоками 50,7 10,1 60,8 То же кл. Туманный 10,5 7,0 17,5 Тоже Мальдяк с приисками 32,5 24,5 57,0 ЗГПУ Челбанья с приисками 2,2 14,8 17,0 То же Омчак с приисками 0,2 51,6 51,8 ТГПУ Итого 304,6 217,0 521,6 В % от всего по ДС 70,0 54,3 62,4

В результате поисковых работ 1941 г. были открыты новые месторождения рудного олова - Балы- гычан-Нягаинское, Курбелякское, Кулинское, Каньонское и др.; установлена оловоносность в Улахан- Нягаине (Дарпирский район) и верховьях р. Миучан (Тарынский район).

Особенность геологоразведки в годы войны заключалось в том, что все ГПУ и ГПК направляли основные усилия на разведку олова. Даже сугубо “золотые” предприятия - ЗГПУ и ЧУГПУ - открыли на своей территории Дарпирский и Тарын-Юряхский оловянные разведочные районы.

Разведки рудного золота в 1941 г. проводились на объектах: Чай-Урья (ЧУГПУ), Хатыкчан (ЗГПУ), Арик, Пятилетка (ЮГПУ), Гольцовское, Штурмовое, Снайпер (СГПУ).

В 1941 г. геолого-поисковые партии не нашли крупных месторождений россыпного золота, но были собраны ценные сведения о золотоносности Северо-Востока, в том числе установлено ее распространение в Яно-Адычанском районе (2500 м2), а также впервые получены данные о рудопроявлениях ртути (р. Агчах, Яна - ТГГТУ, кл. Смежный - ЮГПУ, верховье р. Таскан, кл. Киноварь и др.) и резко расширены работы по разведке молибдена (верховье р. Малый Анюй, р. Еропол - ЧГПК) и вольфрама (кл. Аляскитовый - ИГПУ, кл. Чагыдан - ЮЗГПУ).

В 1942 г. вследствие сокращения ассигнований (с 153 до 105 млн руб.) геологоразведочные и поисковые работы были в основном сосредоточены на доразведке и уточнении россыпных месторождений золота и олова в уже известных районах, имевших налаженную инфраструктуру. Рудные разведки были прекращены. Однако это привело к сокращению перспективных запасов, что создавало реальную угрозу срыва выполнения государственных планов, и в 1943 г., несмотря на трудное положение с финансированием, объем разведок вновь стал возрастать.

В этом году было организовано 116 поисковых партий, большинству из которых ставили задачу поиска новых месторождений россыпного и рудного золота на территории Южного, Тенькинского, Западного и Чай-Урьинского горных управлений. Особое внимание уделялось Омчакской долине.

В результате выявлены золотые россыпи в левых притоках р. Бохапча и pp. Мандычан и Курчан (ТГПУ), золоторудные месторождения в Бургалинском (ЗГПУ), Делянкирском (ЧУГПУ) и Охотском районах. В результате поисковых работ в бассейне pp. Колыма и Индигирка суммарный прирост запасов золота составил 78,4 т.

Наряду с открытием новых месторождений золота было обнаружено и несколько оловорудных жил по р. Чебыгылах (ТГПУ) и в правых притоках нижнего течения р. Яна (ЯГПУ), а также крупное месторождение железа (Верхне-Сеймчанское) и участки марганцевого и кобальтового оруденения.

Особенность геологоразведочных работ 1944 г. заключалась в том, что из 108 партий большинство направлялись в новые, совершенно не исследованные районы. В задание партий входило выявление не только россыпных, рудных месторождений золота и олова, но и самого широкого спектра других полезных ископаемых и углей.

Разведка на рудное олово велась в Янском, Чаун-Чукотском, Юго-Западном, Тенькинском, Северном ГПУ на месторождениях Костер, Илинтасс, Эгехая, Валькумей, Лазо, Галимый, Индустриальный, Хатарен, Бутыгычаг, Кулу, Днепровский; рудного золота - на месторождениях Желанное, Светло-Холод- нинское, Евгар (ЗГПУ), Гольцовое, Утинское (СГПУ), Чай-Урьинское (ЧУГПУ), Омчакское (ТГПУ).

Наиболее эффективной оказалась разведка россыпных месторождений в Лево-Колымском, Ом- чакском, Нижне-Бохапчинском районах, давшая прирост запасов золота 71 т и 2056 т олова на Чукотке. Открытые месторождения вводили в эксплуатацию в крайне сжатые сроки, не считаясь ни с какими трудностями.

В целом геологическими исследованиями была охвачена площадь 504 247 км2, из которых 320 тыс. км2 в совершенно не обследованных районах. В ходе этой работы были разведаны запасы золота (356 т), олова (198 910 т), вольфрама (28 432 т), ископаемых углей (156 927 т), серебра (124 т), меди (24,9 тыс. т), свинца (66,1 тыс. т) и других редких металлов, огнеупоров и стройматериалов.

Разведкой россыпных месторождений золота было выявлено 150 новых объектов (200 т), из которых 80 введены в эксплуатацию.

Кроме того, найдены 12 оловорудных (126 200 т), 3 вольфрамовых и 2 кобальтовых месторождения.

“Освоение новых районов проходило самыми быстрыми темпами. Отсутствие дорог, жилья и т.п. перестало считаться серьезными препятствиями к быстрому освоению новых объектов. Так, например, Омчакская долина начала осваиваться только с осени 1941 года, но уже в 1942 году на ней было добыто 21 495 кг золота. Добыча золота, строительство и организация приисков, прокладка дорог - все это производилось одновременно”1.

Всего за 1941-1944 гг. введено в строй 17 новых приисков, на которых было добыто 90 т золота, и законсервирован 21 прииск (табл. 41) [Там же. J1. 7, 8].

Таблица 41 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г. Всего действовало приисков 47 40 37 37 В т. ч. открытых в 1941 г. 11 13 14 17 Добыто шлихового золота на приис ках, открытых с 1941 г., кг 2497 30062 38615 47950 Их уд.вес в общей добыче ДС в % 2,9 34,1 46,5 57,8 Из новых объектов наиболее перспективными являлись прииски им. Ворошилова, им. Буденного, им. Тимошенко, “Гастелло”, на которых было добыто 52 937 кг золота, а также “Гвардеец”, “Пионер”, “Победа”, “Панфиловский”.

Освоение новых месторождений проводилось главным образом за счет мобилизации внутренних ресурсов при резком сокращении рабочей силы, занятой на основном производстве.

Число работающих на приисках сократилось в I полугодии 1944 г. по сравнению с 1940 г. с 78 до 46

тыс. чел.

В целом на 1 января 1941 г. в Дальстрое числились 216 428 чел., из них 39 743 вольнонаемных и 176 685 заключенных, а на 1 июня 1944 г. общее количество работавших снизилось до 167 686 чел. при росте вольнонаемных до 94 014 и уменьшении заключенных до 73 672.

Все лица, освободившиеся из лагерей, закреплялись на предприятиях Дальстроя в качестве воль- нонамных рабочих до окончания войны.

Во II полугодии 1944 г. на Колыму впервые с начала войны было доставлено 19 165 заключенных, но это не изменило положения, поскольку 9475 чел. из них были женщины96 (табл. 42).

Таблица 42

Обеспеченность рабочей силой предприятий Дальстроя, чел.2 План Отчет В % к плану Промышленность 78561 75887 96 Строительство и разведка 20700 20893 100 Совхозы 9300 6463 69 Непроизводственный персонал 46540 45186 97 Лагперсонал и лагобслуга 4640 4878 105 ВОХР и ВПО 10600 9375 88 Отпуск вне Дальстроя 2900 1352 46 Длительно не работающие 8600 12495 145 Всего 181841 176529 97 Причем в отчете за 1944 г. подчеркивалось, что “в составе заключенных, работающих в Дальстрое, имеется большой процент слабого физического труда, и это обстоятельство сказалось не только на невыполнении норм выработки ими, но и на увеличении числа длительно неработающих контингентов. В результате удельный вес контингентов, учтенных по рабочему фонду, оказался ниже планового” [Там же].

Таким образом, только благодаря широкому внедрению средств механизации и применению новых методов извлечения металла из песков, снижающих его потери, при резком сокращении затрат по капитальному строительству, предприятия Дальстроя выполняли установленные нормы. Например,

средний процент общих потерь металла при промывке был снижен с 4,1 до 1,84 г, в том числе на механических приборах - с 2,8 до 1,57, других типов - с 4,1 до 2,5 г.

За это время количество механических приборов увеличилось с 86 (1941 г.) до 243. а удельный вес объемов промытых песков с 9,2 до 69,2%. Производительность труда на вскрышных работах возросла на 57,5, на добыче подземных песков - на 35,8, на промывке приборами - на 67,5%.

Это позволило при абсолютном снижении добычи золота к уровню 1940 г. все же стабильно удерживать ее в среднем на уровне 70 т в год.

В отличие от всех предыдущих лет, в 1944 г. Дальстрой выполнил государственный план не только по золоту, но и по объемам горных работ. Лучше всех работали и перевыполнили планы по добыче золота прииски: “Ударник”, “Бурхала”, “Стахановец”, им. Фрунзе, “Пятилетка”, им. Гастелло, “Дусканья”, “Утиный”, “Горный”, “Верхний Ат-Урях”, “Кварцевый”, “Панфиловский”, “Мальдяк”, им. Горького, “Скрытый”, “Чай-Урья”, им. Чкалова, “Туманный”, “Штурмовой”, им. Водопьянова и им. Тимошенко.

Западное ГПУ перевыполнило план добычи на 19,7%, Северное - на 12,1%.

Наибольший успех в годы войны был достигнут в добыче олова (табл. 43).

Таблица 43

Справка' о добыче олова по Дальстрою в 1940-1945 гг. (т в концентратах) 1940 г. 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г. 1945 г. Всего 1917 3226 3580 3902 3703 4509 В том числе из россыпей 459 769 823 1118 1177 950 Особо важную роль среди предприятий, добывающих олово, играли Чаун-Чукотское и Янское ГПУ, располагавшиеся за Полярным кругом. Добыча олова в этих управлениях увеличилась к уровню 1941

г. в 3,5 раза и составляла более 30% всей добычи по Дальстрою.

В связи с ростом добычи руды для ее обработки были построены 13 обогатительных фабрик с производительностью 1965т/сут.

" Наряду с увеличением рудной оловодоб'ычи в Чаун-Чукотском управлении интенсивно разрабатывались россыпи на прииске “Красноармейский”.

В условиях военного времени особое значение етапи придавать местной промышленности.

Развертывание мощностей механических предприятий Дальстроя шло путем создания новых цехов при действующих заводах и постройки ремонтных мастерских при всех горных управлениях.

В 1944 г. в хозяйстве Дальстроя имелись 4 завода и 8 механических мастерских; в 1943 г. была пущена в эксплуатацию собственная мартеновская печь, что позволило сэкономить 2000 т стали.

Механические предприятия освоили выпуск 114 типов различного горного и силового оборудования; наладили изготовление запасных частей, в том числе таких сложных деталей, как поршни, гильзы, кольца, топливная аппаратура для дизелей всех марок и т. д. В условиях топливного кризиса было переоборудовано на газогенераторы 1510 автомашин и изготовлено 2788 газогенераторных установок. По горному оборудованию освоен выпуск 40 наименований машин, включая экскаваторы марки ЛК-0,5, “Кунгу- рец”. Кроме того, на местных предприятиях изготавливались: компрессоры, токарные станки, морские и речные катера, электрооборудование, а также стекло, резина, вата, обувь, одежда и т. д.

Несмотря на сокращение капвложений, не ослабевало дорожное строительство, неразрывно связанное с освоением отдаленных промышленных районов и прокладкой пути через Верхоянский перевал. Наиболее сложной являлась постройка в течение 16 мес магистрали Кадыкчан - Алдан протяженностью 730 км. Строительство велось в сложных климатических (морозы до 65°С, топи, болота, наледи) и геологических условиях, особенно в западной части Верхоянского перевала, при отвесных скалах с лабиринтом ущелий. Сеть автодорог на Колыме увеличилась на 2023 км. Для их строительства было уложено 7 млн м3 грунта и камня.

В целом за 1941-1944 гг. на предприятиях основного производства добыты 241 т химически чистого золота, 11 994 т олова в концентратах, 36 т серебра. Дальстрой выполнил свою задачу, дав стране стратегический металл.

Кроме того, население Колымы передало в Фонд обороны 462 млн 478 тыс. руб. деньгами и облигациями Государственных займов, в том числе на строительство танков и самолетов 195 млн 307 тыс. руб., на оказание помощи освобожденным городам и районам - 8 млн 88 тыс. руб.

В качестве продовольственной помощи из Дальстроя было отправлено рыбы и рыбных изделий: в Москву, спецторгу НКВД СССР - 1648 т, во Владивосток горторгу - 318 т и в Хабаровск - 714 т.

Промкомбинатом пошито и отправлено 208 тыс. шт. теплых вещей.

Северяне выполняли свой патриотический долг, но в то же время в лагерях УСВИТЛа тысячи заключенных испытывали жестокую нужду в продовольствии и теплой одежде. И как тут судить - по закону или по совести? Ясно одно: с точки зрения того времени все было логично и психологически обосновано.

Хотя, как мы уже отмечали, в годы войны заключенные колымских лагерей приобрели реальную ценность.

Эта тенденция, обозначившаяся в 1942 г., нашла свое развитие в дальнейшем. Выступая на совещании партийного и хозяйственного актива, начальник ГУ СДС И.Ф.Никишов говорил: “В системе работы Дальстроя лагерь занимает первостепенное значение, ибо он является основной валовой рабочей силой. Поэтому лагерь должен занимать исключительное место в повседневной работе не только лагерных работников, но и хозяйственников...

<...>

Среди наших хозяйственников есть люди, которые проявляют заботу о машинах, о свином хозяйстве, о лошадях, если есть - о собаках, но проявить заботу о лагере не считают своей обязанностью.

Это либо зазнавшиеся, либо чванливые хозяйственники, кроме мата и похабщины, разговаривать с заключенными на другом языке не умеют.

<...>

Надо будет в корне изменить свое отношение к лагерю. В отношении саботажников, тунеядцев, лодырей вести беспощадную борьбу, вплоть до предания их суду, в отношении же честно работающих нужно проявлять заботу и относиться к ним по-человечески”97.

Разумеется, этот гуманизм носил чисто прагматический характер, так как результаты зимовки и использования заключенных в 1941-1942 гг. требовали принятия срочных мер по восстановлению рабочей силы. В приказе № 034 от 27 мая 1942 г. по ГУ СДС отмечалось, что “высокий процент нерабочей части лагеря (группа “В”) и большой процент смертности заключенных, имевшие место зимой 1941-1942 гг., явились результатом недостаточной подготовки ряда лагерей к зимнему периоду.

Неудовлетворительная организация заготовки дров для отопления жилых и др. бытовых помещений лагеря, недостаточное внимание производственной организации и лагерных работников к созданию нормальных жилищно-бытовых условий заключенных, при наличии чрезвычайно низкой температуры, стоявшей в течение всей зимы в районах горных управлений, - вызвали в зимние месяцы большое число простудных и др. заболеваний, выводивших из строя рабочую силу .... отрицательно влияли на выполнение государственного плана металлодобычи”98.

В 1942 г. - начале 1943 г. на большинстве лагерных пунктов наконец-то были ликвидированы палатки и заменены рублеными и каменными бараками; построены столовые, бани, сушилки, медпункты. Обустройство лагерей велось хозспособом. После 12-часовой работы на основном производстве заключенные рубили лес и затем несли бревна несколько километров в расположение лагеря. При отсутствии лесоматериалов каждый заключенный должен был принести один большой камень для строительства бараков.

Однако элементарные бытовые условия были созданы только в базовых лагерях; что же касается приисков, то в подавляющем большинстве случаев оборудование зон не отвечало нормальным требованиям.

Пытаясь переломить ситуацию, грозившую срывом выполнения государственных планов, руководство Дальстроя применяло жесткие меры к руководящему составу приисков и участков. Например, начальник ОЛП “Дебин” СГПУ А.Г.Матвеев за систематическое невыполнение приказов УСВИТЛа о принятии решительных мер против возрастания группы В и архива-3 и постоянное пьянство был снят с должности и привлечен к судебной ответственности. За аналогичное преступление осуждены начальник ОЛП “Ветвистый” Черемисин и ряд других работников приисков.

Однако, несмотря на грозные приказы, положение в лагерях улучшалось очень медленно. В приказе № 030 от 15 мая 1942 г. по ГУ СДС говорилось: “... Инвалидный лагерь Промкомбината на 72-ом км ... находился в хаотическом состоянии. Для заключенных не были созданы хотя бы минимально нормальные условия (теснота в бараках, отсутствие бань, матрацы не набивались ничем, и заключенные спали на голых нарах)...

Начальник мастерских Шмальц... до сегодняшнего дня продолжает недопустимое явление - использование заключенных в качестве тягловой силы для перевозки дров, воды и хлеба. На это поставлено 100 чел.... Шмальц проявил даже “инициативу”, для перевозки дров поделал специальные тележки с лямками, в которых заключенные используются, как тягловая сила. Отсутствие какой-либо заботы о лагере ... характеризуется и тем, что, выбросив 150 заключенных, выписанных из больницы, на дровозаготовки ... не обеспечили последних не только нормальными жилищными условиями, но даже нормальным питанием” [Там же. Л. 92].

За допущенные безобразия и упорное сопротивление созданию нормальных жилищно-бытовых условий в лагере Шмальца сняли с работы и уволили из Дальстроя.

Одновременно усилился контроль за ВОХР, личный состав которой отличался рукоприкладством, пьянством и издевательствами над заключенными (в этом не было ничего необычного, поскольку ВОХР комплектовалась в основном из бывших заключенных). “Среди бойцов имело место бытовое разложение, пьянки и падение дисциплины и вследствие этого - ослабление охраны и режима в лагере” [Там же. Л. 43].

В 1942 г. суду Военного Трибунала были преданы командир отдельного дивизиона ВОХР УДС Севера Г.К.Куркчи и зам. командира дивизиона ВОХР УДС Юга И.В.Киреев и десятки рядовых.

В принципе лагерный быт во многом зависел не от приказов ГУ СДС и инструкций ГУЛага, а от конкретного человека. Там, где во главе лагеря стоял порядочный человек, создавались нормальные условия. В других случаях, а их было большинство, складывалась ситуация, когда “во многих лагерях не хватало термосов, не хватало ложек, мисок и прочего ... и з/к з/к принимают пищу ... из консервных банок, всяких предметов, попадающихся им под руку ... В бараках грязь, антисанитария ... Большинство лагерников месяцами не умываются, ходят грязные, не постриженные, не бритые, обовшивевшие” [Там же. Л. 11].

Общее состояние лагерей, как правило, ухудшалось в конце промывочного сезона, когда шла жесткая борьба за каждый грамм золота.

Типичной была ситуация, которая отражена в приказе № 0106 от 10 декабря 1943 г. по прииску “Пионер”. Начальник прииска Г.В.Фетисов “в условиях осенне-зимней промывки проявил неумение бороться с трудностями, стал на путь голого администрирования и, прикрываясь формальными ссылками на директивы и приказы, применил негодную тактику в использовании рабочей силы: половину заключенных лагеря перевел на пониженные нормы питания; целые бригады заключенных, из числа основных забойных бригад, водворял в изолятор с переводом на штрафной паек и пр.

В результате этого, значительная часть физически здоровых заключенных ..., прибывших в августе на прииск “Пионер”, в октябре месяце оказалась выведенной из строя”99.

Начальник прииска “Пионер” был снят с работы и привлечен к уголовной ответственности, но не за “вывод из строя” рабочей силы, а за то, что “не оправдал доверия” и сорвал план добычи металла.

При выполнении плана на подобные факты смотрели сквозь пальцы, в крайнем случае ограничиваясь административным арестом на 10 сут с выполнением виновным его обязанностей.

После окончания промывочного сезона начинался процесс оздоровления заключенных. Наиболее ослабленных и больных “доходяг” переводили на щадящий режим.

В соответствии с приказом № 020 от 18 марта 1942 г. с 1 апреля для лагерников, отнесенных к категории легкого труда и используемых на горных и дорожно-строительных земляных работах, устанавливались пониженные нормы выработки (70 и 50%), на прочих физических работах - 70-85%.

Физическое состояние заключенных определяла специальная комиссия в составе начальника предприятия, начальника ОЛП и вольнонаемного врача. Ослабленные подлежали ежемесячному медицинскому переосвидетельствованию. Установленные нормы действовали и в 1943 г.

В 1943 г. на основании Циркуляра НКВД СССР № 452 от 15 сентября 1943 г. и приказа ГУ СДС № 0100 от 15 ноября в лагерях УСВИТЛа вместо существовавших оздоровительно-профилактических пунктов начали создавать оздоровительные пункты (ОП) и оздоровительные команды (ОК).

В оздоровительные пункты направлялись заключенные - отличники производства, ударники, систематически выполняющие производственные нормы и нуждающиеся в отдыхе.

Попасть в, оздоровительный пункт (команду) можно было только один раз в год, сроком на две недели, по направлению врача и начальника лагподразделения.

В ОК и ОП устанавливался строгий распорядок дня, включавший в себя “обязательные трудовые процессы” в зоне лагеря, но без установленных норм.

Периодически повышались нормы питания для вольнонаемных и заключенных, занятых в основном производстве.

Однако это не решаю проблемы, так как численность ослабленных и больных оставалась по- прежнему высокой. И тогда издавались типичные по характеру приказы: “Созданные в лагерях слабосильные команды заключенных ... превращены по существу в обиталище лодырей, симулянтов и паразитов, умышленно приводящих себя в такое состояние, чтобы уклониться от работы, а медицинские и лагерные работники ... потворствуют укрывательству симулянтов и пребыванию в командах слаоосильных этого контингента .

Начальникам предприятий предписывалось выставить на основное производство максимальное количество рабочей силы со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Находясь в тисках государственного плана, с одной стороны, и реалиями исправительно-трудовой политики - с другой, руководство Дальстроя пыталось проводить в жизнь двоякую тактику слоеного пирога”. Меры поощрения, стимулировавшие производительность труда, чередовались с усилением лагерного режима и репрессивными методами. Например, в апреле 1942 г. в соответствии с приказом НКВД СССР № 792/к в лагерных подразделениях устанавливался распорядок, при котором отдельным заключенным и бригадам, выполняющим и перевыполняющим нормы, предоставлялись лучшие жилые помещения, первоочередное бытовое и культурное обслуживание и ларьковое довольствие. Заключенным, работающим стахановскими методами и выполняющим нормы на 120% и выше, присваивалось звание “Отличник производства”, дававшее определенные льготы, вплоть до сокращения срока наказания или досрочного освобождения из лагеря.

В то же время в приказе подчеркивалось, что “наряду с поощрительными мерами в отношении честно работающих заключенных проводить жесткую борьбу с лодырями, отказчиками, саботажниками, оеглецами и прочими нарушителями"режимами порядка в лагере и на производстве ".

Нормы питания изменялись каждые три дня, по итогам выполнения дневных заданий.

Для стимулирования труда заключенных, работавших на обогатительных фабриках машинистами компрессоров, бурильщиками, вводилась прогрессивно-премиальная оплата.

За каждый процент перевыполнения плана по извлечению металла премия составляла от 15 (от 100 до 101% плана) до 30% (от 105 и выше). В соответствии с этим устанавливались и категории питания.

С I квартала 1942 г. на основе ряда приказов НКВД СССР (в том числе приказ Наркома Внутренних дел от 27 июля 1942 г.) для поощрения высокой производительности труда заключенных начали применять условно-досрочное освобождение. Так, в приказе № 291 от 20 мая 1942 г. подчеркиваюсь. “Широко разъяснить всем заключенным, что только систематическим выполнением и перевыполнением производственных норм и образцовым соблюдением трудовой и лагерной дисциплины заключенный может заслужить право на высшее поощрение - досрочное освобождение из лагеря и сокращение срока наказания”3.

Масштабы этого процесса в годы войны постоянно возрастали от двух десятков человек в январе -

февраче 1942 г. до сотни в месяц в 1943 г.

В ноябре - декабре 1942 г. на прогрессивную оплату были переведены заключенные, занятые на добыче подземных песков, на проходке шахт, и ряд работников других категорий основного производства.

Кроме этого, для развития стахановского движения, ударничества и социалистического соревнования среди заключенных, приказом ГУ СДС № 793 от 23 декабря лагерникам-сделыцикам, переходя-

щим по собственной инициативе на многостаночное обслуживание, полностью сохраняли действующие расценки на всю выработанную продукцию. Лагерникам-повременщикам за многоагрегатное обслуживание начислялось сверх основного премвознаграждения (за каждый дополнительный агрегат) от 20 до 70% тарифной ставки.

Во многом формально, но все-таки делались попытки пресечь бесконтрольную эксплуатацию заключенных. Например, в приказе ГУ СДС № 061 от 13 июля 1943 г. отмечалось, что “на отдельных приисках и других предприятиях Дальстроя установилась практика, когда лагерная администрация задерживает по окончании рабочего дня на производстве заключенных, не выполняющих норм, до того времени, пока эти заключенные не выполнят суточных норм ... Задерживаются физически ослабленные заключенные - это приводит к дальнейшему физическому ослаблению рабочей силы и выводу ее из строя”100.

Начальник Дальстроя, с одной стороны, запретил подобные действия, с другой - разрешил “в отдельных случаях оставление на производстве по окончании рабочего дня - для выполнения суточных заданий - только тех заключенных, которые по медицинскому заключению являются физически здоровыми, но не выполняющими нормы в результате нежелания работать, по симуляции” [Там же].

Подобная двойственность открывала полную свободу действий начальникам приисков и лагпод- разделений, тем более, что многие приказы ГУ СДС противоречили друг другу, особенно в части лагерного режима и производства.

Что касается вольнонаемных, то их труд регламентировался по законам военного времени. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 23 января 1942 г. № 82-34/с, приказом НКВД СССР № 045 от 12 февраля 1942 г., на всех рабочих и служащих предприятий Дальстроя распространялся Указ ПВС СССР от 26 декабря 1941 г. “Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий”.

Все неработающие привлекались к работе в порядке Указа ПВС СССР от 13 февраля 1942 г. “О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве”.

Постановлением СНК СССР № 6 от 3 января 1942 г. был определен порядок направления в военные трибуналы дел о преступлениях, предусмотренных Указом ПВС СССР от 26 декабря 1941 г. Материалы о рабочих и служащих, самовольно ушедших с предприятий, направлялись в военную прокуратуру не позднее чем на следующий день после установленного факта ухода-дезертирства. Постановление обязывало военные трибуналы рассматривать эти дела немедленно, во внеочередном порядке. Как правило, виновные осуждались к исправительно-трудовым работам с удержанием денежных сумм, определенных судом.

И.Ф.Никишов подчеркивал, что “всякая волокита и бюрократизм, влекущие безнаказанность прогульщиков, будет рассматриваться как попустительство нарушителям трудовой дисциплины, со всеми вытекающими из этого последствиями”101. Лиц, виновных в “волоките”, также привлекали к суду Военного Трибунала на основании приказа по ГУ СДС № 783 от 21 декабря 1942 г.

В соответствии с директивой НКВД СССР и Прокурора СССР № 185 от 29 апреля 1942 г. водворению в лагерь подлежали все освобожденные из лагеря заключенные, “которые ... не желают заниматься общественно-полезным трудом, уклоняются от работы, нарушают производственную дисциплину и установленный режим, порядок на производстве" [Там же. Л. 80об].

Осужденным за прогулы, в качестве дополнительного наказания, норма хлеба снижалась на 200 г на предприятиях, где она составляла 800 г, и на 100 г на всех остальных.

В приказе № 053 от 22 июня 1943 г. подчеркивалось, что надо “шире практиковать снижение хлебных норм работающим, осужденным за прогул к исправительно-трудовым работам...”102.

На членов семей вольнонаемных распространялось постановление СНК СССР № 1353 от 10 августа 1942 г. “О порядке привлечения граждан к трудовой повинности в военное время”. От трудовой повинности освобождались лица, не достигшие 16-летнего возраста, а также старше 55 лет и женщины старше 45 лет. Все остальные подлежали мобилизации сроком до 2 мес с продолжительностью рабочего времени 8 час в день и 3 час сверху рочных.

Мобилизованное население в основном направляли в горные управления на лоточную промывку, где устанавливались достаточно жесткие суточные нормы. Например, с 29 апреля 1943 г. суточный план добычи золота лотками составлял: по ТГПУ - 30 кг, ЧЧГПУ - 25, ЗГПУ - 20, СГПУ - 20, ЮГПУ - 5. Лоточников, не выполняющих нормы в течение недели, снимали и направляли на общие работы.

Оплата труда вольнонаемных рабочих и служащих осуществлялась по сравнимым с заключенными тарифным сеткам, но с повышающими коэффициентами.

Особую группу вольнонаемных составляли бывшие бойцы ВОХР. В результате чистки, проведенной в 1942 г. - начале 1943 г.. подавляющая часть стрелков из числа бывших заключенных была уволена из ВОХР и переведена на основные работы, что создало напряженную обстановку. Были отмечены многочисленные факты, "когда бывшие заключенные мстят бывшим бойцам ВОХР и допускают в отношении их всякого рода издевательства” [Там же. Л. 9].

С 1 апреля 1943 г. всех бывших бойцов ВОХР сосредоточили на отдельных приисках и участках.

В годы войны среди вольнонаемных рабочих и служащих проявились две тенденции: одни стремились на фронт, воевать с фашистами, другие - любым путем бежать из Дальстроя. В приказе по ГУ СДС № 286 от 16 мая 1942 г. говорилось: “Ко мне ежедневно поступают десятки заявлений от работников Дальстроя с просьбой отправить на фронт. Всем начальникам предприятий и управлений Дальстроя разъяснить работникам,что увольнение из системы Дальстроя независимо от причин ..., т.е. желание ли поехать на фронт, или по другим обстоятельствам, производиться не будет, если он необходим для Дальстроя.

Лиц, подавших заявление об отправке на фронт и не нужных Дальстрою - увольнять из системы Дальстроя по собственному желанию”103.

Однако по мере стабилизации обстановки часть работников была мобилизована в Красную Армию.

В соответствии с распоряжением командующего Дальневосточным фронтом рабочие и служащие, внесшие из своих сбережений в фонд обороны свыше 6 млн руб. и направлявшие телеграммы на имя Верховного Главнокомандующего, товарища Сталина, приказом по ГУ СДС № 013 от 7 апреля 1943 г. освобождались от работы в Дальстрое и были направлены в армию. Исключение составляли инженеры всех специальностей, начальники приисков, рудников, маркшейдеры, экскаваторщики, ком- прессорщики, электрики, начальники цехов, топографы, геодезисты, экономисты, бухгалтеры.

В отношении заключенных на основании секретной директивы ГУЛага велся тщательный негласный учет желавших попасть на фронт. Еще в 1937 г. “начальнику УСВИТЛа НКВД т. Филиппову был отдан приказ приступить немехтенно к предварительному учету лучшей части з/к з/к из состава УСВИТЛа в количестве 7000-8000 чел. на случай формирования воинской части”104, _ _ _ .

Относительно "бегунов” в приказе № 485 от 2 октября 1944 г. говорилось: “В связи с большим наплывом заявлений о желании оставить работу в Дальстрое и выехать на “материк” ... и так как ... большое количество не имеет никакого основания быть уволенными..., то эти лица пускаются на всевозможные жульнические махинации, - вплоть до подделки фиктивных телеграмм о тяжелом материальном положении близких родственников или тяжелом болезненном состоянии” [Там же. Д. 116, л. 155, 156].

И далее подчеркивалось, что “заявления всех специалистов... будут рассматриваться лично мной” [Там же].

Для остальных рабочих и служащих устанавливался очень жесткий порядок проверки подаваемых документов, а начальников, потворствующих выезду из Дальстроя, привлекали к уголовной ответственности.

Кроме перечисленных категорий рабочих, являвшихся гражданами СССР, на предприятиях Дальстроя работали иностранные подданные и так называемые советские немцы.

В дополнение к приказу по ГУ СДС 1941 г. о надежной изоляции иноподданных 5 октября 1942 г. был издан приказ № 0065 ‘"Об организации рабочей команды из немцев . Из мобилизованных райвоенкоматами немцев была создана специальная рабочая колонна, которую использовали на строительстве Кулинской обогатительной фабрики. В колонне устанавливался военный режим, зарплата начислялась по ставкам вольнонаемных рабочих, в зависимости от выполнения нормы.

В целях изоляции г. Магадана от проникновения нежелательных элементов, а также ликвидации бесконтрольного передвижения населения и беглецов в районах Колымы устанавливался строгий пропускной режим, особенно в 22-километровой прибрежной полосе и пограничных водах Охотского моря. Передвижение заключенного по трассе и в погранполосе без специального пропуска приравнивалось к побегу, вольнонаемного - к дезертирству.

Для предотвращения проникновения беглецов на морские суда в штаты пароходов ДС: "Им. Дзержинского”, “Джурма”, “Дальстрой”, “Советская Латвия” были введены команды по охране в составе 14 чел.

С началом промывочного сезона в лагерях и на производстве принимались дополнительные меры по усилению режима и ликвидации побегов. “С наступлением весны активизировались попытки групповых побегов, вооруженных и контрреволюционных выступлений со стороны отдельных групп из числа заключенных, содержащихся в Севвостлагерях НКВД.

Так, за май месяц ... имели место случаи групповых побегов заключенных в Северном, Ямском и Приморских лагерях и мобилизованных немцев в Тенькинском Управлении”1.

Начальникам лагерей предписывалось всех осужденных за контрреволюционные и бандитские (ст. 58-14, 59-3 УК) преступления, а также склонных к побегам сосредоточить на штрафных пунктах и взять под усиленный конвой. “Производить не менее двух раз в неделю поголовные обыски в лагерных подразделениях и на производстве, особенно заключенных, работающих на агробазах, строительных цехах, электростанциях и в мастерских, где заключенные могут использовать возможность изготовлять холодное оружие, самодельные фанаты, хранить продукты питания и прочее, для совершения групповых и вооруженных побегов” [Там же].

На период промывки части ВОХР переводились на казарменное положение, увеличивалось количество подвижных постов и секретов на трассе Адыгалах - Хандыга.

Жесткие меры были вызваны тем, что побеги заключенных отличались дерзостью, часто с убийством охраны. Вооруженные бандиты нападали на автомашины, грабили и терроризировали местное население.

Большинство побегов носили локальный характер и в основном ликвидировались силами ВОХР и УНКВД. Например, в 1942 г. практически все бежавшие были пойманы либо погибли в перестрелках.

По итогам 1942 г. приказом НКВД СССР от 5 декабря за образцовую борьбу с побегами начальнику Севвостлага капитану госбезопасности Е.И.Драбкину, начальнику ВОХР полковнику А.Ф.Титову была объявлена благодарность Наркома НКВД.

В этом же году была разоблачена на прииске “Партизан” контрреволюционная повстанческая организация (по терминологии органов НКВД), ставившая своей целью проведение вооруженного восстания в лагере и разоружение отряда военизированной охраны. В нее входили заключенные: М.Я.Бел- кин (судим в 1936 г. ОСО НКВД за КРТД - 5 лет), И.Ф.Никитин (судим в 1938 г. Военным Трибуналом, ст. 58-10-5 лет), В.П.Воронцов (судим в 1938 г., ст. 72 УК БССР - 10 лет), П.П.Меншиков (судим в 1935 г., ст.182 и 72 - 5 лет; в 1936 г. ст. 58-10 и 82 УК - 5 лет), В.Д.Сорокин (судим в 1937 г. ОСО НКВД за КРТД -

5 лет), Г.С.Васин (судим в 1937 г. Тройкой НКВД, ст. 58-11, 19-58-2, 58-14 УК - 10 лет) и еще 6 чел. с аналогичными статьями.

По определению Трибунала, члены данной организации в 1941 г. вели активную вербовку заключенных для одновременного восстания на ряде приисков Ат-Уряхской долины.

В ходе оперативных мероприятий 16 июня 1942 г. у них были изъяты продукты питания, обмундирование, ящик аммонала, бикфордов шнур, детонаторы, холодное оружие, золото в слитках.

По приговору Военного Трибунала 13-15 октября 1942 г. М.Я.Белкин, И.Ф.Никитин, В.П.Воронцов, П.П.Меншиков, М.З.Пугнев были расстреляны, 6 человек получили от 5 до 10 лет ИТЛ, один был освобожден с направлением в лагерь для отбытия ранее назначенного срока лишения свободы.

Однако, несмотря на жесткие меры, побеги не прекращались. Например, в сентябре 1943 г. только из ОЛП прииска “Одинокий” Севлага было совершено 37 побегов заключенных, из которых 36 ликвидированы.

Бежали не только бандиты, уголовники, но и “работяги”, доведенные до отчаяния голодом, непосильным трудом и издевательствами со стороны лагерной администрации. “Зубодробителей” наказывали, судили, но ситуация не менялась.

В 1944 г. в целях усиления охраны и режима содержания заключенных, осужденных за побеги и бандитизм, в Севлаге были организованы штрафные лагерные пункты. На прииске “Утиный” - лагпункт “Дарьял” на 200 чел., “Туманный” - “Уютный” на 200 чел., “Джелгала” - № 2 на 100 чел. Ана логичные пункты были созданы в Тенькинском ГПУ на 500 чел., в Юго-Западном и Чай-Урьинском - на 300 чел., в Западном - на 400 чел.

В лагпункте “Мылга” создавался штрафной женский изолятор.

В то же время по итогам выполнения плана 1944 г. проводилась широкая кампания по досрочному освобождению и снижению сроков заключения для ударников и стахановцев, наиболее проявивших добросовестное отношение по выполнению плана и давших высокие показатели

В 1945 г. из-за поступления новых этапов заключенных, в основном приговоренных к каторжным работам, в каждом ГПУ создавались каторжные лагерные пункты на 1500-2000 чел.105 Каторжники использовались в качестве “горнорабочих и привлекались в первую очередь на все особо тяжелые физические работы. Для каторжников устанавливалась одежда специального образца и цвета с нашивкой ... на ней личного номера заключенного”2.

В Северном ГПУ такие пункты были созданы на приисках им. Горького, “Бурхала”, “Пятилетка”, “Спокойный”, в Эльгенском угольном районе и ряде других мест.

Режим содержания каторжников, определяемый приказом НКВД СССР № 00968 от 11 апреля 1943 г. и специально разработанными инструкциями о порядке трудоиспользования и охране каторжных лагерных подразделений, “должен обеспечивать:

а) изоляцию государственных преступников от общения их с остальным контингентом з/к и в/н населением Дальстроя;

б) пресечение попытки каторжников к совершению побегов” [Там же. JI. 138].

В соответствии с этим, лагерные пункты изолировались сплошным забором высотой 3 м с тремя рядами колючей проволоки. С внутренней стороны лагеря устанавливалась предупредительная зона в 4 ряда колючей проволоки высотой не менее 1,2 м, внешняя запретная зона также опутывалась колючей проволокой. Каторжников размещали в деревянных или каменных бараках, оборудованных камерной системой вагонного типа. В каждой камере допускалось размещение от 5 до 20 чел., но не более 200 чел. в бараке.

Лагерная обслуга таких подразделений Севвостлага комплектовалась только из проверенных заключенных, осужденных за служебные и бытовые преступления сроком от 3 до 5 лет, а медперсонал и учетный аппарат - только из вольнонаемных.

Продолжительность рабочего дня каторжников устанавливалась на 1 час больше общелагерной нормы, т. е. 13-14 час в сутки под усиленным конвоем. В первые 2 года заключения каторжники, вне зависимости от специальности, использовались в качестве чернорабочих. Во время работы запрещалось всякое общение, разговаривать с ними имели право только бригадиры и начальники конвоя и предприятий. В лагподразделениях каторжники постоянно содержались в камерах. Хождение из барака в барак и даже по естественной надобности запрещалось.

Заключенным, кроме злостных отказчиков, разрешались ежедневные прогулки внутри зоны до 3 час и предоставлялись два дня отдыха в месяц.

Во время прогулки заключенные были обязаны: держать руки за спину, ходить только по кругу, не разговаривать между собой и не наклоняться к земле. После прогулки и возвращения с работ все подвергались тщательному личному обыску.

Питание выдавалось по общим нормам, за исключением ларькового довольствия в течение первого года пребывания в лагере.

За отказ от работы, за невыполнение норм выработки, нарушение лагерного режима и неисполнение распоряжений лагерной и производственной администрации устанавливались следующие виды наказания:

а) увеличение рабочего дня до 2 дополнительных часов, с переводом на более тяжелую работу;

б) перевод на содержание в одиночный карцер на срок до 20 сут;

в) арест и привлечение к уголовной ответственности с рассмотрением дел на Особом Совещании НКВД СССР.

За порчу инвентаря и оборудования каторжники привлекались к уголовной ответственности. Из предметов обихода им разрешалось пользоваться носильными вещами, матрацами, спичками, починочным инвентарем, туалетными принадлежностями. За малейшее нарушение установленных норм (громкий разговор, пение, хранение запрещенных предметов и т. д.) водворяли в карцер сроком от 5 до 25 сут.

Карцер состоял из 3-7 камер, причем отопительные приборы (печи) по инструкции устанавливались в общем коридоре. Какая температура была в камерах зимой, можно только догадываться.

Содержащихся в карцере на работу не выводили и лишали прогулки, питание назначалось по норме штрафников.

Норма для з/к, находящихся в штрафном изоляторе, и симулянтов, выполняющих норму до 50%'

Хлеб 350 г

Крупа 30 г

Мука 8 г

Мясо 30 г

Жиры 5,5 г

Соль 14 г

Картофель 430 г

Заключенные, содержащиеся в карцере, получали 350 г хлеба в сутки и кипяток, а через день - горячую пищу по настоящей норме.

По выходе из карцера каторжников не возвращали в их бригаду, а зачисляли в специальную штрафную команду, которую использовали на самых тяжелых физических работах.

В случае неподчинения надзирателям разрешалось применять кандалы и смирительные рубашки.

Кроме каторжников, в конце 1945 г. на Колыму из фильтрационных лагерей с освобожденных от фашистов территорий стали поступать этапы спецпереселенцев.

Их применение на предприятиях Дальстроя регулировалось Постановлением СНК СССР № 35 от 8 января 1945 г.

Все спецпереселенцы были обязаны заниматься общественно полезным трудом в сельском хозяйстве, на промышленных предприятиях, стройках, в хозяйственно-кооперативных организациях и учреждениях. За нарушение трудовой дисциплины их привлекали к ответственности согласно существовавшим на тот момент законам.

Спецпереселенцев размещали в специально отведенных районах, откуда они не имели права отлучаться без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД. Самовольная отлучка рассматривалась как побег и влекла за собой уголовную ответственность. ~ ~ “

Дислокация спецкомендатур № 1 - Магадан № 13 - пр-к им. Чкалова ЧУГПУ №2 -Оротукан № 14 - пр-к “Октябрьский” ЧУГПУ №3 - Утиная № 15 - пос. Аркагала №4 - пр-к “Пятилетка” СГПУ № 16 - пр-к “Ольчан” ИГПУ № 5 - пр-к “Спокойный” СГПУ № 17 - пос. Нера № 6 - пос. Ягодный № 18 - пр-к “Победа” ИГПУ №7 - пр-к “Джелгала” СГПУ № 19 - пр-к им. Тимошенко ТГПУ № 8 - пр-к “Туманный” СГПУ №20 - Тенькинская стройконтора №9 - пр-к “Горького” СГПУ №21 - пр-к им. Гастелло ТГПУ № 10 - пос. Сусуман №22 - пр-к “Расковой” ТГПУ № 11 - пос. Нексикан №23 - пос. Усть-Омчуг № 12 - пр-к “Чай-Урья” ЧУГПУ №24 - пос. Нижний Сеймчан Спецпоселенцы - главы семей и лица, их заменяющие, были обязаны в 3-дневный срок сообщать в НКВД о всех изменениях, происходивших в составе семей.

За нарушение режима и общественного порядка спецпереселенцы подвергались административному взысканию в виде штрафа до 100 руб. или аресту до 5 сут. Во всем остальном они пользовались всеми правами граждан СССР. 25 июля 1945 г. приказом по ГУ СДС № 402 для спецпереселенцев была установлена продолжительность рабочего дня, аналогичная для вольнонаемного состава, работающего на основном производстве, - 10 час.

В связи с прибытием на Колыму спецпереселенцев на предприятиях Дальстроя была проведена реорганизация рабочей силы, занятой на основном производстве. Часть заключенных перебрасывалась в труднодоступные районы Тенькинского и Индигирского ГПУ. На их место трудоустраивали спецкон- тингент (спецпереселенцы), прибывший из проверочно-фильтрационных лагерей Ленинградского фронта, на который распространялись постановления ГКО от 1 августа и СНК СССР от 8 января 1945 г.

Таким образом были укомплектованы прииски: им. Гастелло - ТГПУ, “Бурхала” - СГПУ, им. Фрунзе - ЗГПУ, “Победа” - ИГПУ, частично “Пятилетка”, “Спокойный”, “Туманный” и некоторые другие.

В связи с вступлением Советского Союза в войну против Японии и молниеносным разгромом Квантунской группировки на Колыму начали поступать этапы военнопленных японцев.

31 октября 1945 г. в соответствии с распоряжением НКВД СССР и приказом по ГУ СДС № 0022 был создан Отдел лагерей для вольнонаемных № 855-Д.

Начальником Отдела лагерей был назначен по совместительству заместитель начальника УСВИТЛ НКВД подполковник П.С.Бондаренко с непосредственным подчинением зам. начальнику Дальстроя по лагерю генерал-майору А.Ф.Титову.

В период создания Отдел лагерей базировался на 4-м км основной трассы, а в мае был размещен в городском ОЛП Маглага.

На 1 января 1946 г. на Колыме находились 3989 военнопленных японцев. Завершение военной кампании было отмечено успешным окончанием промывочного сезона.

В последний год войны, “благодаря большой помощи со стороны правительства и нашего Народного Комиссара тов. Берия, благодаря упорному труду коллектива горных управлений, Дальстрой в 1945 году не только выполнил план по объемам металла, но и значительно перевыполнил”, - отмечалось в приказе начальника ГУ СДС № 691 от 31 декабря 1945 г.

На предприятиях Дальстроя было добыто 61 500 кг золота и 4509 т олова в концентратах.

Однако в этот период за внешним благополучием стали все отчетливее проявляться внутренние проблемы развития горнодобывающей промышленности.

Добыча золота по сравнению с 1940 г. снизилась с 80 до 61 т, что было связано, во-первых, с хищнической отработкой месторождений в начальный период (1932-1937) и возобновленной в экстремальных условиях войны; во-вторых, со снижением среднего содержания золота с 15,53 до 11,77 г/м3; в-третьих, с сокращением ассигнований на геологоразведочные работы. Это привело к уменьшению балансовых запасов золота и снижению темпов ввода в эксплуатацию новых объектов.

Кроме этого, экстенсивные методы организации производства, сами по себе малоэффективные и высокозатратные, при увеличении численности вольнонаемных рабочих и частичной, часто примитивной, механизации технологических процессов значительно удорожали себестоимость добываемого металла. , Снижение рентабельности золотодобычи ком Прирост запасов золота по Дальстрою, т1 Год пенсировалось внеэкономическими методами интен 71,0 1940 сификации труда и усилением репрессивной полити 112,0 1941 ки. Отработанная в предвоенные годы методика при 62,5 1942 нудительного труда заключенных в условиях их рез 46,0 1943 кого сокращения оказалась неэффективной, посколь 48,0 1944 ку принцип материальной заинтересованности, зачет- 56,5 1945 ная система и пр. были ориентированы на инстинкт

выживания, а не на сознательное отношение к труду, являвшемуся для большинства жестокой необходимостью.

В целом опыт работы Дальстроя в годы войны показывает, что стабилизация золотодобычи была достигнута путем максимальной мобилизации внутренних ресурсов в сочетании с широким применением чрезвычайных мер, обусловленных законами военного времени.

По совокупности сложившихся факторов объективного и субъективного характера Дальстрой вступил в период предкризисного состояния, требовавшего кардинальных изменений в основных подходах к дальнейшему освоению Севера.