Предпринятое нами исследование заключалось в поиске и описании всех окказиональных сочетаний в тексте повести А. Платонова «Котлован». Для подтверждения статуса окказиональности конструкций использовались словари (толковые словари, словари синонимов, «Словарь языка Совдепии», словарь сочетаемости и др.) и Национальный корпус русского языка: в корпусе осуществлялся поиск конструкций, квалифицируемых нами как окказиональные, с целью исключить сочетания, встречающиеся в произведениях других писателей. Некоторые выводы, сделанные на материале НКРЯ, расходятся с указанными в словарях сведениями. Проанализировав более 1600 конструкций из основного текста повести «Котлован», динамической транскрипции рукописи и архивных материалов, мы пришли к выводу, что синтагматические нарушения выявляются при описании жизни строителей «котлована» (= нового мира) и практически не встречаются в рассказе повествователя о прошлой жизни. В исследовательской главе диссертационного сочинения представлена классификация окказиональных конструкций с разных точек зрения: описаны грамматические нарушения в тексте повести А. Платонова «Котлован», нарушение законов лексической и семантической сочетаемости как стилистический прием, тропы и фигуры речи, основанные на синтагматических «смещениях», представлена платоновская картина мира в зеркале окказиональной синтагматики. В приложение 1 мы представили классификацию конструкций из основного текста повести «Котлован»609 с формально-грамматической точки зрения. Окказиональная сочетаемость выявляется в конструкциях, построенных на основе: 1. сочинения и бессоюзия (42 конструкции, 2,6 %); 2. подчинения: 2.1. согласования (433 конструкции, 26,5 %); 2.2. управления (739 конструкций, 45 %); 2.3. примыкания (185 конструкций, 11,3 %); 3. координации (126 конструкций, 7,7 %); 4. конструкции на уровне сложного предложения (4 конструкции, 0,24 %); 5. полупредикативности (обособленные группы по отношению к определяемому слову) (26 конструкций, 1,6 %); В приложении 2 мы представлены материалы из динамической транскрипции рукописи «Котлован»610 611 (61 конструкция, 3,7 %), не встречающийся в основном тексте повести. Приложение 3 включает новые материалы к истории текста Л произведений Платонова 1930-1931 годов (20 конструкций, 1,2 %). Большая часть окказиональных конструкций построена на основе подчинения (82,8 %). Самая большая группа представлена окказиональными конструкциями с управлением (45 %), самая немногочисленная - окказиональные конструкции на уровне сложного предложения (0,24 %). При анализе конструкций с окказиональной синтагматикой мы не обнаружили нарушений морфо-синтаксической сочетаемости. Было установлено, что А. Платонов редко прибегает к нарушениям грамматического плана и лишь в тех случаях, когда необходимо отразить определенные идеи: показать обезличенность человека, первостепенные качества не как личности, а как члена общества, его возможности для достижения определенных целей, поставленных государством. В некоторых контекстах нарушения грамматического характера приводят к созданию комического эффекта. Нельзя не отметить, что грамматические нарушения способны передавать семантическую трансформацию таких важнейших философских категорий, как пространство и время, жизнь и смерть, человек и общество. Окказиональность синтагмы выявляется на лексико-семантическом уровне. В повести достаточно много словосочетаний, компоненты которых настолько несовместимы друг с другом, что читатель не может до конца понять их смысл. Некоторые из них возникли по аналогии или по ассоциации с известными узуальными оборотами. Обороты подобного типа помогают отразить абсурдность описываемой ситуации: люди, абстрактные и пространственные понятия наделяются необычными с точки зрения привычного восприятия мира характеристиками, неодушевленные предметы и явления приобретают признаки одушевленных, а такие противоположные понятия, как «жизнь» и «смерть», воспринимаются как синонимы. Тавтология - один из любимых художественных приемов А. Платонова - в тексте повести выполняет ряд важных задач, необходимых писателю для создания ткани художественного текста: фокусирует внимание читателя на определенных моментах, подчеркивает их значимость. Тавтологичные фразы - один из способов, который служит для привлечения внимания к основным идеям повести: идеи смерти, надындивидуальности и др. Еще один стилистический прием А. Платонова - игра синонимами, которая часто приводит к появлению иронического подтекста. Так, например, одушевленное существительное употребляется со словом, которое в узусе встречаем с неодушевленным. В результате происходит переосмысление понятий: неживое наделяется признаками живых существ. И наоборот: в результате замены одного слова синонимической пары другим происходит уподобление человека неодушевленному объекту. Замечены в тексте и случаи окказиональной синонимии. Следующий стилистический прием, который использует Платонов для создания ткани художественного текста, - паронимические замены, основная функция которых - появление у слов новых значений или расширение привычного значения. Хорошо известный русской литературе прием, когда в рамках одной синтаксической конструкции сталкиваются разностилевые элементы, А. Платоновым используется с совершенно иной эстетической и идеологической задачей, нежели во времена классицистической комедии: не просто рассмешить, не уничижительно выставить напоказ дурное, а подчеркнуть «неправильность» мироустройства, «новоустроенного бытия». Мы наблюдаем в рамках одного словосочетания употребление слов «высоких», «книжных», «архаичных» и слов, относящихся к разговорной лексике, просторечных. Трансформация терминов, общеупотребительных штампов - одна из ключевых особенностей идиостиля писателя. Новая терминология, канцелярская лексика и фразеология настолько прочно входят в жизнь людей, что меняют их сознание, быт и привычное понимание мира. Многие новые термины и канцелярские обороты появляются по аналогии или по ассоциации с уже существующими. Люди начинают говорить о простых вещах, о чувствах, используя новую терминологию, зачастую не понимая ее значения, таким образом деформируя язык, который утрачивает свою важную функцию - референциальную. Значение индивидуально-авторских конструкций в некоторых контекстах остается не до конца понятным. В некоторых случаях возможно неоднозначное прочтение художественного текста, что приводит к контаминации смыслов, возникающих в результате игры прямым и переносным значениями, обыгрывания известных устойчивых оборотов, оживления внутренней формы слова. Синтагматические нарушения могут порождать тропы и фигуры речи (метафору, метонимию, эпитет, перифраз, оксюморон и др.). Большую группу среди изобразительно-выразительных средств представляют генитивные метафоры, использование которых обусловлено главными идеями повести: идеей смерти и уничтожения, идеей силы и власти, идеей обезличенности и др. Частотен в тексте повести «Котлован» и метонимический перенос, представленный в большей части синекдохой - характеристика человека переносится на его часть, что приводит к переосмыслению целостного образа человека: личностные качества переносятся на отдельные части его организма (туловище, лицо, голову, руки и т.д.), наделяясь определенной характеристикой, словно работающий механизм, для функционирования которого важна каждая деталь. Изобразительно-выразительные средства служат не только для создания образности произведения, что часто встречаем в художественном тексте, но и отражают действительность (метафоризируются и метонимизируются реалии того времени), абсурдность ситуации (человек осуществляет невозможное, описываются несуществующие в действительности ситуации или явления, о мертвых говорят, как о живых и др.), могут быть средством создания иронии. Окказиональная сочетаемость активно используется Платоновым для создания идейно-эстетической основы произведения. Используя неправильную, непривычную с точки зрения узуальных норм конструкцию, автор таким образом стремится заострить наше внимание на какой-то серьезной проблеме. Ряд окказиональных конструкций отражают определенные идеи, которые четко прослеживаются на протяжении всей повести: идея смерти и уничтожения (причем умирают не только люди, но и неживые объекты), идея надындивидуальности, идея материализации духовного и др. Нарушение привычной сочетаемости легло в основу различного рода взаимопревращений и переходов одного явления в другое. Одно из наиболее ярких «превращений» - уподобление человека и животного неодушевленному объекту. И наоборот: о предмете или неживом человеке говорят как о живом. Таким образом, переосмысляются понятия «жизнь» и «смерть», «живое» и «неживое», жизнь для людей становится равносильна смерти, а смерть иногда желаннее жизни, люди ждут ее и надеются на покой. Индивид подчас не воспринимается как живой человек, а уподобляется неживому, мертвому, поэтому логично, что в повести можем наблюдать тождественность телесного и человеческого, понятий «существовать» и «жить». В первом случае тождество поддерживается в тех контекстах, где автор предпочитает употребить слово «тело», говоря о конкретном живом человеке. Во втором случае, заменяя «жить» на «существовать», А. Платонов показывает ничтожность бытия, а возводимые дома, на строительстве которых трудятся люди, лишь место существования, причем не людей, а обезличенной массы, необходимой государству для достижения поставленной цели. В тексте повести «Котлован» наблюдаем переход абстрактных существительных в разряд конкретных в результате использования автором целого ряда приемов: один из основных - связь со словами (чаще всего глаголами, прилагательными), которые в узусе сочетаются лишь с конкретными существительными, в результате чего абстрактное существительное овеществляется, материализуется, приобретает признаки конкретного существительного, чувства героев воспринимаются как нечто рациональное, управляемое. Необычно и использование пространственных понятий. Пространственной характеристикой наделяются: время, бытие, сознание, человек, природные явления и др. Неправильность, неожиданность и банальность, тавтологичность фраз подчеркивают идею хаоса, дисгармонии новой жизни, мертворожденности нового общественного идеала, неверности выбранной цели, бессмысленности и неправильности пути. «Смещение» слов в контексте с привычной сочетаемостью ярко выявляет неожиданные трансформации сознания нового человека, а нарушение связей слов в «новоязе» героев передает и копирует разрушение традиционных связей в обществе и дисгармонию в отношениях человека и природы.