3. Социальная философия в поисках новых Проектов развития а) теории модернизации и трансформации общества

Возникает вопрос: следует ли вообще прибегать к термину «модернизация», коль скоро классики от Маркса до Дюркгейма и Вебера предполагали (существенно по-разному в марксизме и системном структурализме) универсальный «вектор» развития всех стран и народов? Каким понятием, какой категорией следует обозначить те социально-экономические и социально-культурные процессы, что происходят в современных обществах (современных в смысле обществ наших дней, в ряду которых остаются и «традиционные» культуры)? Кросскультурные исследования убеждают в том, что теории линейного, безвозвратного и прогрессивного развития всех стран и народов по евроцентристкой модели опровергаются ходом истории человечества.

Это означает, что в наше время решающую роль приобретают факторы субъектные (включая науку), т. е. способность социальных субъектов (от рядовых граждан до национальных правительств и международных акторов современной истории) реагировать на внутренние (в рамках данных обществ) и внешние (со стороны миросистемы) вызовы, упреждать или сдерживать нежелательные и опасные тенденции природных, социальных, экономических, политических сдвигов и содействовать желательным. Даже если усилия социальных акторов нередко приводят к неожиданным, незапланированным последствиям, они не перестают быть продуктом их действий. Достаточно сослаться на концепцию Карла Поппера о самореализующихся и самопарализующихся предсказаниях. Одно из таких предсказаний было реализовано путем мобилизации народов России большевиками на «планомерное строительство социализма в одной, отдельно взятой стране», но его результаты отнюдь не соответствовали теории основоположников коммунистического проекта. Другой пример иллюстрирует обратную тенденцию — к самопарализации прогноза: теории Мальтуса не было суждено возобладать, ибо его предсказание перенаселенности нашей планеты побудило к осуществлению целого ряда активных контрмер, включая государственный контроль рождаемости (Индия, Китай).

К настоящему времени в общесоциальных теориях системноструктурные и структурно-функциональные (онтологизированные) образы обществ начинают уступать социально-культурным и деятельностно-субъектным представлениям о динамике социальных изменений. Макросоциологические теоретики деятельностно-активистского направления утверждают концепции «морфогенеза» вместо «морфостазиса» (М. Арчер), «структурации» как непрерывного процесса преобразований социальных структур деятельными субъектами (А. Гидденс), «социального становления» как термина, выражающего состояние «общества в действии».

К тому же переход от общинного Gemeinschaft к современному Gesellschaft воспринимается во многих странах Запада далеко не только в положительном смысле, но и как утрата неких сущностных черт социальности: искренности межличностных связей, взаимопомощи, веры в идеалы...

Итак, адекватное понятие, как считают многие философы и социологии, которое свободно от «векторной на грузки», — это понятие трансформации. Особенность российского трансформирующегося общества не в том, что оно преобразуется (преобразуется вся миросистема), но скорее в том, что мы находимся в высокоактивной стадии социальных трансформаций, когда нестабильность социальной системы близка к состоянию «динамического хаоса» (по И. Пригожину). Этим нынешнее Российское общество отличается от стабильно трансформирующихся обществ с прогрессирующей экономикой и устойчивой социально-политической системой.