Правовое поле конвергентной журналистики и правовой аспект идентичности журналиста

Априори можно утверждать, что осмысление новых медийных практик и систематизацию позитивного опыта невозможно осуществить без выделения и описания проблемных составляющих и противоречий, характеризующих современное информационное пространство России или отдельных ее регионов.

Более того, исследователи уральской школы журналистики еще до обсуждения самой идеи внесения поправок в Трудовой кодекс, делающих профессиональные стандарты журналистов обязательными при приеме на работу, активно ратовали за подобный подход, характерный, как известно, для большинства западных стран. Ведь это, как убедительно доказывалось, позволило бы идентифицировать журналистику как профессию по конкретным показателям и качественным характеристикам эффективного

воздействия на процессы демократизации общества, «очистить ее от всего того, что

- 2 журналистикой не является» .

Методологическую основу анализа данной актуальной проблематики для автора в данном случае составили сложившиеся в теории журналистики представления об этикоправовых основах и гуманистической роли массмедиа в общественных отношениях[315], а базой, аргументирующей системные выводы на примере практики, - типичные суждения и высказывания по этому поводу представителей различных медийных сообществ, в том числе полученные нами в результате проведенного социологического исследования.

Формирование правовой культуры представителей различных социумов, включенных в них и развивающихся в рамках конкретного правового поля, является непременной составляющей активной деятельности любого государства. Важно, что данный процесс происходит в непрерывной связи с воздействием на индивидуумов других видов культур - политической, экономической, духовно-нравственной, эстетической и т.д. Но сегодня, как мы отметили ранее, важной доминантой их взаимодействия выступает информационная культура. В одобренной решением Государственной комиссии по информатизации при Государственном комитете РФ по связи и информатизации Концепции формирования информационного общества в России особо подчеркнуто, что формирование и развитие единого информационнокультурного пространства является необходимым условием «политического и духовного объединения народов России и вхождения страны в мировое информационное сообщество как равноправного партнера», а расширение международного научного и культурного сотрудничества возможно лишь в условиях перманентного совершенствования и развития «системы информационного законодательства и механизмов его реализации»1.

Сфера деятельности современных массмедиа уникальна при этом уже потому, что, с одной стороны, число ее субъектов расширяется одновременно с увеличением числа технологий и способов формирования и трансляции контента, а с другой - профессиональные журналисты и СМИ вынуждены в этих условиях соперничать в борьбе за внимание и признание массовой аудитории не только между собой, но и с ними. А поскольку только творческих находок и креативных технологий, используемых

для создания ярких текстов, бывает, по мнению некоторых коллег, для этого недостаточно, то в ряде случаев, как свидетельствует медийная практика, в ход идут приемы и способы, которые можно идентифицировать как выходящие за рамки правового поля журналистики. Следовательно, правовой аспект идентичности журналиста позволяет выделить ряд интериоризированных отдельными представителями цеха или группой в целом правил, которые были детерминированы, в том числе, и социальными изменениями последних лет.

Журналистика как социальный институт является одновременно и объектом, и субъектом правовой культуры российского общества. То есть правовой дискурс массмедиа формируется на основе правовой культуры конкретных субъектов информационной деятельности/журналистов, в то же время представители аудитории воспринимают правовую реальность уже в качестве интерпретированной ими. А поскольку базовым началом любой культуры являются мировоззрение и нравственные принципы ее носителей, то, следовательно, правомерно говорить о прямом взаимовлиянии правовой культуры и этики с профессиональной культурой журналистов.

«От права и этики отстраниться нельзя, - замечает по этому поводу

С.              Г. Корконосенко. - Это означало бы, что сотрудник СМИ игнорирует стандарты поведения, предложенные ему обществом и профессиональной средой. Такой журналист представляет собой опасность не только для социального мира, но и для самой редакции, и они в ультимативной форме предъявят ему свои претензии. Особенность права и этики состоит также в том, что они пронизывают все массовоинформационное производство. На каждом его этапе и в любой предметнотематической области возникают правовые и этические отношения, предписания, конфликты»[316] [317]. Г. В. Лазутина, говоря о том, что ценностное отношение есть одно из сущностных проявлений субъектно-субъектной связи общества и среды его обитания (по-иному - истинно диалоговых отношений), акцентирует при этом внимание на том, что «связь между членами общества, основывающаяся на их ценностных предпочтениях, и соответствующим образом дифференцирует общество» .

Выделив и систематизировав в предыдущей главе основные доминанты реальной информационной повестки российских СМИ и конкретно массмедиа Уральского региона, мы тем самым получили возможность сделать важный теоретический вывод: продукты информационной деятельности, представленные массовой аудитории в различных форматах и на разнообразных носителях (в виде текста, звука, зрительных образов или объединения мультимедийных данных), обеспечивают при этом их восприятие и интериоризацию не только в «пространстве функций»1, но и в контексте саморефлексии социальной системы в целом.

При этом мы полностью разделяем точку зрения тех юристов, кто убежден, что «правовое поле» («пространство») было бы неправильно рассматривать лишь в аспекте единой системы нормативных актов и юридической практики. Представляется возможным философско-правовое осмысление этих терминов. «Правовое поле (пространство, сфера) - часть социального пространства в целом, наряду с экономической, политической, рядом других сфер общества. Исследование правовой реальности лишь как реальности объективной, существующей по своим законам, не отражает современных методологических тенденций. Формирование понятия "правовое поле" ("пространство") связано с необходимостью нового подхода к теоретико-правовой проблеме соотношения права, общества, государства»2.

Это тем более верно, поскольку А. Г. Рихтер еще в начале XX века в базовом учебнике по правовым основам журналистики отмечал, что «компьютерное право, право новых технологий и коммуникаций расширят существующее правовое поле (выделено нами - Е. О.), заставят законодателей и судей осваивать неведомые им пока области правоприменения, но ни в коем случае не заменят существующее право СМИ» .

Вместе с тем, современная практика медиакоммуникаций, на наш взгляд, дает основание для того, чтобы неизбежно возникающие противоречия развития конвергентных возможностей СМИ в конкретном правовом и том или ином [318] [319] [320] информационном пространстве увязывать с политико-правовыми аспектами их деятельности. Так, нестабильности сформировавшейся к настоящему времени медиасистемы, по мнению исследователей, «способствует целый ряд обстоятельств: политическое и коммерческое давления, одерживающие верх над профессиональными нормами; отсутствие этических стандартов, разделяемых медиаиндустрией; активное продвижение потребительских ценностей "глянцевой журналистикой" и рекламным рынком, оказывающее влияние на весь спектр общественных отношений»[321] [322].

Во-первых, необходимо отметить, что Закон о СМИ, принятый более двух десятилетий назад, уже не учитывал многие современные политико-экономические реалии и технологические новации, характерные для информационной сферы. Во- вторых, в условиях интенсивного развития медиаотрасли государство предприняло попытку регулировать данную сферу путем осуществления в том числе и лицензирования деятельности. Эти и другие тенденции выразились прежде всего в Законе № 142-ФЗ, принятом в июне 2011 года . Так, он внес существенные изменения в Закон о СМИ. Среди них особо нужно выделить те, что расширили само понятие средства массовой информации, включив в их число сетевое издание, телеканал, радиоканал, дав им при этом легальные определения. Под телеканалом, радиоканалом отныне понимается «сформированная в соответствии с сеткой вещания (программой передач) и выходящая в свет (эфир) под постоянным наименованием (названием) и с установленной периодичностью совокупность теле-, радиопрограмм и (или) соответственно иных аудиовизуальных, звуковых сообщений и материалов»[323]. Под сетевым изданием понимается «сайт в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", зарегистрированный в качестве средства массовой информации в соответствии с Законом № 142-ФЗ»[324]. Причем эта норма дает право интернет-сайту зарегистрироваться в качестве СМИ, но не рассматривается обязанностью сайта, что, как показала практика, нередко в спорных ситуациях дает преимущество их владельцам перед представителями традиционных СМИ.

В данном Законе были также закреплены правовые условия для серьезного ограничения свободы вещания. Например, в случае выявления нарушений в деятельности лицензиата лицензирующий орган может теперь приостановить действие лицензии на срок до трех месяцев, а если лицо не устранило данные нарушения, то аннулировать ее через суд.

Эти и другие законотворческие инициативы, безусловно, были необходимы для совершенствования правовых отношений в медийной сфере. Ведь именно полноценная реализация конвергентных возможностей нередко приводила к конфликтам между зарегистрированными массмедиа и теми, кто себя нередко называл «свободным субъектом» информационной деятельности[325] [326]. А иногда даже к судебным искам и рассмотрению ряда спорных ситуаций Верховным судом и Высшим арбитражным судом РФ. Так, к примеру, в 2008 году Федеральная служба по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) вынесла редакции информационного агентства URA.ru два предупреждения по поводу признаков экстремизма, обнаруженных чиновниками не в журналистских материалах, а в комментариях читателей к заметкам на сайте. Дело получило широкий общественный резонанс, поскольку представители многих массмедиа опасались, что в этом случае отрабатывают технологию, с помощью которой можно будет закрыть любое неугодное СМИ, имеющее интернет-форум. Окончательный вердикт в пользу медийщиков вынес лишь президиум Высшего арбитражного суда . Но, справедливости ради, надо сказать, что руководители URA.ru после этого отказались от форума как интерактивной формы общения с аудиторией.

Много споров и дискуссий вызвала в свое время и правовая инициатива депутата Госдумы Евгения Федорова приравнять финансируемые из-за рубежа СМИ к иностранным агентам. Согласно законопроекту, этот статус должны были получить СМИ, которые более чем наполовину финансируются из-за рубежа. Но позднее, именно на волне этих и подобных им дискуссий об определении степени лояльности к властным структурам, деления субъектов информационной деятельности на «наших» и «не наших», был принят так называемый Закон о блогерах[327], включающий в себя нормы, изменившие представления широкой общественности о том, что такое свобода информирования при посредстве глобальной Сети. В частности, указанным Законом были внесены поправки в базовый акт информационного законодательства, а именно в Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», где появились новые статьи, в том числе ст. 10.2 «Особенности распространения блогером общедоступной информации». Тем самым, закон ввел две новые категории: «организатор распространения информации в сети Интернет» и «блогер». Сущностным фактором информационной деятельности отныне является и порядок ограничения доступа к информационным системам или программам для ЭВМ, функционирование которых обеспечивается организатором. В случае, если последний нарушит обязанности, возложенные на него законом, и в отношении него будет вынесено постановление о назначении административного наказания, то после его вступления в силу уполномоченный орган дает такому нарушителю срок (не меньше 15 суток) для устранения соответствующих нарушений. Если в этот срок организатор не устранит нарушение, доступ к его информационной системе или программе для ЭВМ ограничивается на основании решения суда или уполномоченного органа.

Вместе с тем, мы убеждены, что именно п. 2 ст. 10.2 «Закона об информации...» является сегодня важным компонентом, способствующим формированию современной информационной культуры. В нем, в частности, подчеркивается, что недопустимым является «использование блога в целях сокрытия и фальсификации общественно значимых сведений, распространение заведомо недостоверной информации под видом достоверных сообщений, а также распространение информации с целью опорочить гражданина или отдельные категории граждан по различным признакам (пол, возраст, расовая или национальная принадлежность, язык, отношение к религии, профессия, место жительства и работа, политические убеждения)»[328].

Непросто зачастую складываются сегодня при этом и правовые отношения зарегистрированных массмедиа с индивидуальными субъектами информационной деятельности. И если 5-10 лет назад возникающие противоречия по поводу соблюдения авторских прав судебные инстанции (в условиях однозначной поддержки общественным мнением любых форм творчества гражданских журналистов) в подавляющем большинстве случаев разрешали в их пользу, то новейшая практика свидетельствует о более взвешенном подходе. Доказывая тем самым, что соблюдение норм правовой культуры как составной части информационных отношений касается всех без исключений.

В связи с этим можно отметить тот факт, что в современной правовой практике суды, разобравшись в непростых коллизиях взаимоотношений тех же блогеров и массмедиа, уже далеко не всегда встают на сторону первых. Так, Илья Варламов в 2016 году судился одновременно с 34 российскими СМИ, с которых требовал взыскать в общей сложности 11,9 млн руб. за якобы незаконную перепечатку фотографий из блога. Среди ответчиков были РБК, холдинг ВГТРК, газета «Ставропольская правда» и другие СМИ. Но суд по интеллектуальным правам отменил, к примеру, судебные решения взыскать 558 тыс. руб., вынесенные в его пользу по иску к екатеринбургскому Порталу 66.ru. «По словам юристов компании "Юста Аура", которые представляют интересы 66.ru, защита избрала нестандартный подход к делу. Во-первых, они опирались на то, что ООО "66.ру" еще не существовало как юридическое лицо в то время, когда фотографии были опубликованы. Кроме того, на момент публикации фотографий Варламов еще не был зарегистрирован как индивидуальный предприниматель. Это означает, что дело не носит экономического характера и потому изначально не должно было рассматриваться в арбитражном суде»[329].

В аналогичном случае с иском к казанскому изданию «Бизнес Online» в Арбитражный суд Татарстана с требованием взыскать с издания 1,23 млн руб.

владельцы массмедиа были готовы даже признать факты публикации нескольких фотографий (при наличии доказательств) и выплатить разумную компенсацию. Но при этом убедительно отстаивали и свою правду, что «только в девяти случаях снимки использовались в иллюстративных целях: в трех случаях со ссылкой на источник, в шести - без указания авторства. В большинстве случаев фотоматериалы были взяты со сторонних интернет-ресурсов, на которых не был обозначен их правообладатель - например, с украинских сайтов, которые освещали ход событий в Киеве в 2014 году. Хотя редакции не было известно, что это фото Варламова»[330] [331].

Если продолжать анализ юридических «алогизмов», обусловленных именно развитием технологий, то следует отметить и тот факт, что с правовой точки зрения также совершенно не изучены прецеденты современной медийной практики, получившие название «эффект Стрейзанд» - когда некие тщательно скрываемые факты становятся достоянием общественности именно потому, что они тщательно скрываются. К примеру, культурологи при обсуждении на радио проблемы наличия в Интернете до 25% контента эротического и порнографического содержания привели такой пример: именно потому россияне узнали о существовании порносайтов под названием PomHub и Youpom, что их владельцы требовали опровержения данных утверждений через суды. В итоге решение о блокировке первого принял Бутурлиновский районный суд Воронежской области, а решение о блокировке Youpom принял Первореченский суд Владивостока. «Получается, - констатировали участники, - что блокирование информации, особенно в информационную эпоху, в эпоху соцсетей ведет к тому, что она моментально становится доступной всем» .

В условиях перманентного расширения медиапространства и обострения в России экономического кризиса 2015-2017 гг. становится все более явным также противоречие, на которое мы уже обращали внимание: процесс коммерциализации массмедиа ставит в наиболее трудное положение в первую очередь качественные СМИ. Так, как сообщили «РИА Новости», Министерство финансов России «заложило в бюджете РФ 2017 года расходы по статье "Средства массовой информации" в объеме 73,406 миллиарда рублей, что на 8,5% меньше предыдущего года, в 2018-2019 годах сокращение средств на эти цели продолжится, следует из проекта бюджета, опубликованного на федеральном портале проектов правовых актов. В 2018 году расходы по статье "СМИ" заложены в размере 67,968 миллиарда рублей, в 2019 году - 66,317 миллиарда рублей»[332].

Безусловно, трудно прогнозировать в этих условиях системное развитие всех типологических групп массмедиа, но особую озабоченность общественности не может не вызывать положение самой проблемной группы - печатных изданий, тиражи которых, при все большем охвате населения интернет-технологиями, естественным образом снижаются. И, как мы выяснили, кроме экономических, этому способствует еще ряд причин.

Во-первых, это связано с сокращением рекламного рынка и, соответственно, со снижением продаж рекламных площадей. Первый вице-президент Ассоциации коммуникационных агентств России (АКАР) Сергей Коптев, к примеру, информировал ТАСС, что в первом полугодии 2015 года объем российского рекламного рынка в печатной прессе сократился почти на 30%, до 12 млрд руб.[333] Во-вторых, значительно возросли цены на полиграфические услуги, поскольку в отрасли велика импортная составляющая - мелованная бумага, краска, комплектующие для печатных машин, большинство которых зарубежного производства. А российским целлюлозно-бумажным комбинатам из-за снижения курса рубля стало выгоднее работать на экспорт[334]. В-третьих, в условиях уничтожения, по сути, во многих городах сети киосков «Роспечати», отказа государства субсидировать почтовую доставку и в целом сокращения госрасходов на СМИ перед многими из них, особенно в регионах, вообще встала проблема элементарного выживания. В-четвертых, надо признать, что не только соперничество с глобальной Сетью, но и исчезновение у большинства людей, особенно молодежи, привычки читать вообще[335], а ежедневные бумажные газеты, в частности, приводит, на наш взгляд, к ускорению процесса исчезновения большинства из них как представителей авторитетной типологической группы СМИ.

В декабре 2016 года прозвучал очередной тревожный звонок для журнала «Русский репортер» после сообщения о том, что медиахолдинг «Эксперт» пока не нашел средств для финансирования журнала, на которое требуется около 70 млн руб. в год. Выход журнала был временно приостановлен и, вопреки планам, возобновился лишь через несколько месяцев. Вместе с тем, как писал в связи с этим «КоммерсантЪ», «в сентябре и ноябре входящий в ту же медиагруппу журнал "Эксперт" также пропустил выход нескольких номеров. Источники RNS в холдинге тогда связывали это с финансовыми трудностями холдинга. Так, в картотеке арбитражного суда с начала сентября зарегистрировано 24 иска к АО Медиахолдинг "Эксперт". lt;...gt; Печатные издания остаются единственной категорией СМИ, чьи рекламные доходы снижаются. В частности, доходы журналов в январе-сентябре 2016 года снизились на 9%, до 7,4 млрд руб. Из-за падения рынка с 2015 года уже перестали выходить в печатном виде такие журналы, как "Афиша" (Rambler amp; Co), Allure и Conde Nast Traveller (Conde Nast), FHM и "Крестьянка" ("ИДР-Формат")»[336].

Снижение рекламных доходов традиционных СМИ обусловлено, как это ни парадоксально, расширением числа рекламодателей. Эксперты свидетельствуют: «Google и Facebook работают с бюджетами от $5 до $5 млн. Газеты не могут работать с рекламным бюджетом в 5$. Поэтому Google и Facebook стали инструментом для продвижения малого и среднего бизнеса:              индивидуальные предприниматели и

маленькие компании раньше не могли купить рекламу, а теперь могут»[337]. Предложенные Минкомсвязи поправки в законодательство, которые с 1 января 2017 года позволяют печатным изданиям увеличивать объем рекламных площадей до 45% с ранее допустимых 40% вряд ли окажутся, как мы выяснили, эффективными для отрасли. Так, опрос 88 руководителей СМИ и экспертов Уральского региона, проведенный в рамках исследования магистрантом журфака УрФУ В. Кабановой, показал, что спрос на размещение рекламы в прессе падает быстрее восстановления рынка после кризиса, а потому выгоду от данной инициативы смогут получить лишь единицы - как правило, лишь те газеты и журналы, «которые имеют долгосрочные контракты с корпоративными клиентами» (главный редактор газеты «Городские вести», г. Ревда, В. Безпятых) и «независимые издания, которые заинтересованы прежде всего в получении прибыли» (учредитель Издательского дома «Банзай» Ю. Матвеев). Хотя подавляющее большинство респондентов убеждены, что данная группа СМИ не просто преодолеет кризисные явления, но и вскоре снова сможет стать востребованной для рекламодателей в силу точной адресности данного рода текстов, в отличие от «банка информационнорекламного мусора глобальной Сети». Вместе с тем, президент издательскополиграфического холдинга «АМБ» В. Лобок отметил, что с увеличением рекламных площадей в издании есть риск того, «что оно станет менее интересно для читателей. Это может привести к сокращению аудитории, а следовательно, и уменьшению привлекательности для рекламодателей. lt;...gt; Вывести прессу из кризиса сможет расширение перечня допустимых в рекламе категорий товаров, что позволит привлечь новых рекламодателей» .

Отметим и тот факт, что ориентация большинства владельцев печатных СМИ только на сиюминутную экономическую выгоду приводит к разрушению десятилетиями выстроенной системы не просто информирования, но прежде всего реализации воспитательной и культуртрегерской функций конвергентных редакций традиционных, по-иному сказать - «брендовых» печатных изданий, работающих в рамках четко обозначенного правового поля. В анализируемый период в УрФО прекратили существование как типологическая группа все областные молодежные газеты, а также, к примеру, издания с более чем столетней историей - «Уральский рабочий» и «Челябинский рабочий». В 2015 году во второй столице России единовременно были закрыты газеты «Смена», «Вечерний Петербург» («Вечерний Ленинград»), «Невское время», в течение десятилетий создававшиеся трудом тысяч питерских журналистов. Их нынешний владелец, прославившийся только тем, что создал в свое время и всячески продвигал тиражный таблоид «Жизнь» с сомнительной репутацией, посчитал, что «время» подобных изданий ушло. Вместе с тем, В. Г. Осинский, почетный работник высшего образования, доцент факультета журналистики СПбГУ, в беседе о тягостном, более того, катастрофическом положении отечественной журналистики с председателем Союза журналистов России, выпускником данного университета, посетившим свою альма-матер, заметил: «Мы потеряли больше, чем просто газеты.» и [338] далее аргументированно разъяснил, что безвозмездно будет потеряно отныне с уходом с информационного пространства Санкт-Петербурга данных качественных изданий[339].

«А вот на ком кризис почти не скажется, - делает вывод медиа-эксперт Д. Михайлин, - так это на тех изданиях, которые используют копеечный контент, дешевую полиграфию и продаются в киосках по цене билета на метро - кроссвордах, гороскопах и прочих вестниках ЗОЖ. Они практически никак не зависят от рекламных доходов, зарабатывая на продаже тиражей. Большинство из них не просто не уйдет с рынка, напротив - я прогнозирую резкое увеличение количества таких изданий, которые некоторые коллеги называют "мусорными". То есть, рынок печатных СМИ не очистится благодаря кризису, а наоборот - замусорится»[340].

Медиаполитика как совокупность политических мер, а также гарантированных конституцией прав в информационной сфере должна находить, убеждены мы, выражение и в равнопредставленности СМИ различных типологических групп. Вместе с тем, проведенный нами в ноябре 2013 и ноябре 2015 гг. совместно со студентами УрФУ сравнительный анализ качественного состава ассортимента печатных изданий в киосках «Роспечати» в 19 городах и районных центрах Уральского федерального округа показал, что и в тот, и в другой период в среднем от 70 до 85% продукции составляли издания сугубо развлекательного и досугового характера. Федеральные издания в основном были представлены журналами, газет было менее 7% от общего числа, а объем местных изданий лишь изредка превышал 5%.

Хотя не во всех регионах. К примеру, в городах Кыштым Челябинской области, Ревда, Серов Свердловской области, Нефтеюганск Тюменской области областные и местные издания в день выхода в утренние часы составляли от общего объема ассортимента иногда почти 20%. Это при том, что, к примеру, в Серове одна из популярных среди горожан газет - «Глобус» - имеет собственную систему распространения и доставки. В целом же феномен объясняется как качеством контента изданий, которые многие по многолетней привычке покупают в киосках, так и популярностью различных приложений к ним, продающихся только в розницу. Причем

тиражи тех и других при этом даже в кризисным период практически не сократились .

Правовой аспект идентичности журналистов региона характеризуют и следующие факты. Только 52 опрошенных нами респондента смогли (или захотели) дать свое определение тому, что они понимают под правовой культурой журналиста. Причем разброс суждений характеризовал ее прежде всего как знание и практическое применение норм права в интересах эффективной и безопасной профессиональной деятельности. Характерно, что лишь один из ответивших акцентировал при этом внимание на этической составляющей.

Таблица 1

Составляющие правовой культуры журналиста

* Пропуски: 209 из 261 (80,07%)

Правовая культура общества, как известно, формируется в результате правового развития различных социальных групп, а также индивидов, их образующих. Поэтому к числу узловых проблем, влияющих на правовое поле современной журналистики, следует добавить и факт определенного «вымывания» из журналистской среды в 20112016 гг. высококвалифицированных профессионалов, перешедших в смежные медийные отрасли - PR, рекламу, в политтехнологические, протокольные и прочие службы, где приоритетной была работа с социальными сетями, реализация спецпроектов, [341] организация мероприятий, но никак не журналистская деятельность[342] [343]. Это было обусловлено в первую очередь тем, что кризисное падение рекламных бюджетов вынудило владельцев как печатных, так и электронных, сетевых СМИ оптимизировать расходы путем сокращений кадров и зарплат, которые в сфере журналистики неизмеримо более низкие, чем в вышеперечисленных отраслях.

Так, к примеру, в конце 2014 года сокращение штата на 10% провела даже правительственная «Российская газета», «Вечерняя Москва» вынуждена была уволить 12% коллектива, ТАСС планировало сократить четверть своих сотрудников, а оставшимся урезать зарплату на 20% . По информации «Известий», крупная оптимизация, в том числе и штатная, прошла в медиахолдинге «Газпром-Медиа» (телеканалы ТНТ, НТВ, радиостанции «Эхо Москвы», «Сити FM» и проч.) и ряде других массмедиа[344] [345].

Неопределенность перспектив профессионального развития, сопряженная со значительным увеличением объемов рабочей нагрузки в условиях перехода СМИ на рельсы конвергентности, нередко были при этом решающим фактором ухода из профессии. Причем правовой нигилизм руководителей СМИ зачастую является одним из главных аргументов ухода из профессии. «Конвергенция и экономический кризис ведут к повышению эксплуатации журналистов, - делает в связи с этим вывод А. В. Колесниченко. - Конвергенция вынуждает журналистов создавать материалы для разных платформ, причем делать это максимально оперативно и нередко в режиме 7/24. Кризис же подталкивает редакционный менеджмент к экономии на сотрудниках, к

4

минимизации численности редакции» .

Небезынтересно в связи с этим привести результаты исследования, проведенного в 2015 году группой сотрудников факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова, в которую входил и вышеназванный автор, в рамках проекта «Конвергенция и структура работы российского журналиста». Оно свидетельствовало и о том факте, что «удовлетворенность от работы в целом среди респондентов положительно коррелирует со значимостью самореализации как мотиватора и уровнем комфортности рабочей среды, а также отрицательно коррелирует с психологической усталостью. Усталость (физическая и моральная) отрицательно сказывается на уровне удовольствия от работы (со знаком минус)»[346].

Результаты проведенного нами социологического исследования свидетельствуют, что зачастую причиной невключенности того или иного СМИ Уральского макрорегиона в процесс конвергентной журналистики является элементарная загруженность сотрудников на других участках творческой деятельности и отсутствие в уставных документах массмедиа четко разработанных в связи с изменившейся ситуацией в менеджменте СМИ положений, определяющих права и обязанности сотрудников.

Таблица 2

Причина, по которой СМИ не включено в процесс конвергентной журналистики

* Пропуски: 230 из 256 (89,8%)

Характерную картину являют данные причины, по которой каждый десятый из респондентов отметил факт невключенности своего СМИ в процесс развития конвергентных возможностей. Для трети из этого числа опрошенных сам факт наличия сайта у СМИ уже свидетельство реализации функций конвергентной журналистики, но несколько респондентов (а все они были редакторы городских газет) убеждены, что «для нашего региона это не актуально и не востребовано». Е. Е. Пронина в ходе масштабного исследования процессов профессиональной идентичности журналистов в условиях трансформации СМИ зафиксировала тот факт, что «потребность в самодетерминации значимо выше у респондентов "активного" типа»[347] [348]. Мы также в ходе опроса обнаружили, что организационно-правовой аспект организации деятельности СМИ в регионе, находящий выражение в большей или меньшей степени обновления методов и инструментария творческой деятельности сотрудников, в ряде случаев был предопределен субъективными факторами. Так, главный редактор газеты «Искра» (г. Лысьва, Пермский край), включенной Союзом журналистов РФ в число 10 лучших газет России за 2015 год, Елена Орлова таким образом аргументирует свою позицию: «Убеждены: развитие интернет-площадки местного печатного СМИ приведет к упадку печатной версии газеты и в конечном итоге уничтожит ее. Меня как редактора именно печатной версии и как директора ООО "Искра", который обеспечивает развитие бизнеса предприятия, издающего газету, никто не переубедит, что глубокое погружение газеты "в сеть" дает ей шанс на выживание, в том числе экономическое. Шанс на выживание печатной прессы малых городов может быть только в одном - в тесной (очень тесной!) связи с населением... Позиция у нас такая, старомодная» . А вот главный редактор газеты «КоммерсантЪ-Урал» Николай Яблонский, будучи нашим респондентом, отметил фактор работы с мультимедийной информацией не только с точки зрения удобства для представителей массовой аудитории, но и несомненной экономической выгоды для редакции: «Один журналист может написать о событии, где он присутствует, на сайт (более оперативная, информационная подача), в газету (с анализом ситуации) и дать комментарий на радио».

На наш взгляд, в целом по результатам опроса можно было сделать вывод, что правовой статус субъектов тогда будет доминантой эффективной творческой деятельности сотрудников в условиях конвергентной редакции, когда он тесно сопряжен в том числе и с экономическими и финансовыми рычагами управления. Имеется в виду озвученный представителями нескольких редакций опыт материального стимулирования сотрудников на основании привлечения рекламодателей, желающих разместить свои сообщения в непосредственной близости (или в контекстной взаимосвязи) с публикациями конкретных авторов. В отличие от практики многих ведущих западных массмедиа[349] [350] [351], в российском законодательстве подобный аспект деятельности не рассматривается как реально существующий. Более того, управляющий партнер компании «Ветров и партнеры» юрист Виталий Ветров, изучив судебные дела, связанные со спецификой различных форм контекстной рекламы и рекламы в Сети, вынужден был сделать вывод, что «технологии размещения такого рода сообщений и рекламной информации в Интернете сильно опередили законодательство о рекламе. Закон «О рекламе» до сих пор не учитывает особенностей Интернета - при том, что это вполне сформированный отдельный вид со своими отличительными чертами и проблемами. Речь тем более не заходит о контекстной или баннерной рекламе, об учете особенностей «Яндекс.Директа» и Google Adwords» .

К числу наиболее важных проблем, определяющих правовое поле конвергентной журналистики, безусловно, следует отнести и те, что характеризуют тематику совершенствования приемов и методов информационной безопасности при использовании электронных компьютерных технологий в процессе систематизации, форматирования и распространения информационных продуктов. Внешняя и внутренняя безопасность являются фактором и необходимым условием стабильного развития как российского общества в целом, так и отдельных его индивидов; и это реализуется в определенных институциональных и правовых формах. Прежде всего следует назвать «Стратегию национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», утвержденную Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 , и «Доктрину информационной безопасности Российской Федерации», утвержденную Указом Президента РФ от 9 сентября 2000 г. № 1895. В последнем документе, в частности, констатируется, что «под информационной безопасностью Российской Федерации (РФ) понимается состояние защищенности ее национальных интересов в информационной сфере, определяющихся совокупностью сбалансированных интересов личности, общества и государства»[352]. При этом далее отдельно выделяется информационная безопасность в интересах личности, общества и государства, которые, относительно личности, «заключаются в реализации конституционных прав человека и гражданина на доступ к информации в интересах осуществления не запрещенной законом деятельности, физического, духовного и интеллектуального развития, а также в защите информации, обеспечивающей личную безопасность»[353] [354] [355].

Парадоксально, но за годы, прошедшие со времени принятия данных документов, правоведы так и не пришли к единому толкованию того, что понимается под информационной безопасностью. Так, В. П. и С. П. Петровы, обобщив данные, отмечают, что это понятие по-разному используется на различных уровнях. И если в широком смысле речь чаще всего идет о том, что характеризует вышеназванная Доктрина, то в узком смысле под информационной безопасностью понимают более конкретные характеристики информационного процесса - «безопасность самой информации и каналов ее приема (передачи)» . А. Д. Еляков и ряд других исследователей выделяют при этом как наиболее актуальные для сегодняшнего дня проблемы безопасности в сети Интернет и киберпреступности в целом . Более того, как мы уже отмечали, новейшая практика СМИ в контексте использования современных информационных технологий вынуждает постоянно вносить коррективы в свои решения даже судебные органы. Не случайно и то, что в проекте «Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы» (URL : http://www.scrf.gov.rU/documents/6/136.html) одной из главных целей и приоритетов на новом этапе определяется «свободное, устойчивое и безопасное взаимодействие между гражданами, органами государственной власти, органами местного самоуправления и организациями».

Таким образом, обобщив различные источники и использовав результаты проведенного нами опроса, мы пришли к выводу, что правовое поле конвергентной журналистики как механизм, в том числе и организационно-правового регулирования деятельности массмедиа, должен охватывать не только специальные юридические средства - законы, нормы, правовые отношения, формы реализации прав и обязанностей различных субъектов права, но и те, что можно отнести к правовым аспектам идентичности журналиста, составляющим одну из доминант формирования и развития его профессиональной культуры. В целом же правовая культура субъектов информационной деятельности в рамках обсуждения как никогда актуальной сегодня проблематики информационной безопасности, а также разработки соответствующих правовых или нормативных актов[356] с непреложностью должна включать следующие элементы: Познавательные как отражение конструкционистского подхода, согласно которому «каждая социальная проблема состоит из объективного условия и субъективного определения... Социальные проблемы - это то, что люди считают таковыми»[357]. В контексте обсуждаемой нами проблематики речь идет прежде всего о знании каждым субъектом своих прав и обязанностей перед государством и обществом, а также о формировании на данной когнитивной базе представлений о своей роли и профессиональных задачах, выполняемых в тот или иной период в конкретном информационном пространстве. Мировоззренческие и аксиологические - сущность которых, убеждены мы, должна характеризоваться не только выполнением определенной миссии и следованием профессиональным стандартам (нередко жестко формулируемым владельцами СМИ), но и всей совокупностью ментальных свойств личности, системно представленными нами в понятии «профессиональная культура». Диалогические элементы, структурируемые нами как формальные и неформальные и аформальные типы социального оппонирования власти или критического анализа проблемных ситуаций. Первый из них предполагает в качестве участников обсуждения в массмедиа актуальной социально-политической, экономической, культурной, рекреативно-развлекательной и другой информации представителей институализированных субъектов, что предполагает, как правило, достаточно высокий уровень правовой культуры дискутирования. Неформальный тип характеризует ее обсуждение при посредстве форумов массмедиа или непосредственно в социальных сетях, что, как было ранее отмечено, зачастую приводит к правовым коллизиям, досудебно разрешаемым в рамках существующего на тот период правового поля или прецедентно расширяющего его. Последний - подразумевает всячески скрываемые или неосознаваемые в силу низкой правовой культуры субъектов информационной деятельности деяния в форме информационной деятельности, выходящие за рамки законов РФ и процессуально или уголовно наказуемые.

• Сугубо технологические и организационно-управленческие элементы, определяемые нами вслед за Е. Л. Вартановой как системно сущностные для постоянного обновления правовой базы и которые «заметно трансформируют профессиональную деятельность журналиста, вызывая последствия в организационных культурах, и, в конечном счете, оказывают влияние на редакционную независимость lt;...gt;, а также заставляют ставить вопрос о сохранении не только концептуальной значимости понятия "редакционной независимости", но и о практических мерах защиты редакций как основы аналитической и социально значимой журналистики»[358].

Мы выделили лишь основные проблемные узлы, а также составляющие того, что должно, как мы доказали, характеризовать системную деятельность по формированию правовой идентичности журналистов, а также развитию их правовой культуры. Отдельными направлениями исследований при этом могут быть также, к примеру, реализация правозащитной функции СМИ в рамках гуманитарной парадигмы; этическая и правовая ответственность журналистов при освещении особо тяжких, военных и ряда других специфического рода преступлений; классификация правовых ценностей, отражаемых в информационных продуктах; проблема правового нигилизма и ряд других. Но каждая из них, безусловно, важная, требует отдельного теоретикометодологического обоснования и прецедентного рассмотрения.

В контексте тематики данной диссертационной работы важно выделить также в качестве важнейшего структурного элемента, влияющего на эффективность современной медийной деятельности, проблематику соблюдения субъектами авторского права. Как известно, согласно статье 1228 Гражданского кодекса РФ, «автором результата интеллектуальной деятельности признается гражданин, творческим трудом которого создан такой результат. Не признаются авторами результата интеллектуальной деятельности граждане, не внесшие личного творческого вклада в создание такого результата.»[359]. То есть по умолчанию к объектам авторского права относятся (или в идеале должны относиться) все без исключения продукты массмедиа. Вместе с тем, согласно статье 1259 ГК РФ не охраняются как объекты авторского права «сообщения о событиях и фактах, имеющие исключительно информационный характер (сообщения о новостях дня lt;.. .gt; и тому подобное)»[360] [361].

А. Г. Рихтер, комментируя соответствующую статью «Закона об авторском праве и смежных правах», на наш взгляд, совершенно справедливо отмечает в связи с этим: «В Комментарии к этому Закону один из его авторов объясняет невозможность предоставления охраны сообщениям такого рода по причине отсутствия в них оригинальности. Хотя такое утверждение можно оспорить: ведь журналист всегда так или иначе использует творческие способности, выражает свою индивидуальность, даже когда подбирает слова для заметки, расставляет их в определенном порядке и т.д.»[362]

Ведь если исключить аналитические и художественно-публицистические жанры, вся остальная деятельность большинства журналистов как раз и направлена на создание и трансляцию большого объема сообщений о «новостях дня». Причем в таком случае «допускается без согласия автора и без выплаты авторского вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора, произведение которого используется, и/или источника заимствования: lt;...gt; воспроизведение в газетах, передача в эфир или сообщение по кабелю для всеобщего сведения правомерно опубликованных в газетах или журналах статей по текущим экономическим, политическим, социальным и религиозным вопросам или переданных в эфир произведений такого же характера в случаях, когда такие воспроизведение, передача в эфир или сообщение по кабелю не были специально запрещены автором» (в редакции Закона от 18 декабря 2006 года № 230-ФЗ).

В условиях повсеместного развития интернет-технологий и практически безграничного увеличения профессиональных субъектов информационной деятельности, включая пропагандистов, PR-менеджеров. политтехнологов и т.д., сформировалась весьма своеобразная практика соблюдения авторских прав. Во-первых, в случае упоминания фамилии автора текста, а чаще даже просто массмедиа как источника информации, в дальнейшем при трансляции мало кто даже просто удосуживается некомпилятивно использовать текст, то есть дословное цитирование реализуется без закавычивания. Во-вторых, стопроцентно анонимным, как показал наш анализ, является использование наработок авторов ведущих российских массмедиа в области композиционно-графического моделирования, шрифтографики и типографики[363]. В-третьих, многие субъекты информационной деятельности не задумываются о том, что, представляя даже ссылку в своих продуктах на выходящие за правовое поле продукты, они тем самым также нарушают закон об авторском праве[364]. В-четвертых, по мнению экспертов[365], большинство интеллектуальных прав ежедневно нарушается или не соблюдается в полном объеме даже сторонами, заключившими авторский договор, в случае длительного использования компьютерных программ или передачи их третьим лицам. Как свидетельствует практика, это касается в первую очередь тех программ, которые дают возможность создавать и транслировать мультимедийные продукты.

По мнению правоведов, все это обусловлено чувством безнаказанности, ведь обнаружить, зафиксировать и главное - доказать факт нарушения с привлечением экспертного заключения крайне трудно и затратно. Хотя в любом случае по дигитальному следу и так называемому номеру IP владелец авторских прав может с помощью прокуратуры возбудить уголовное дело и затребовать все персональные данные нарушителя для подачи гражданского иска. И практика свидетельствует, что арбитражные суды в этом случае встают чаще всего на сторону истца. При этом суммы возмещения причиненного ущерба достигают миллионов рублей.

О важности данной проблемы свидетельствует и тот факт, что депутаты Государственной думы C. Говорухин и Л. Левин внесли законопроект, устанавливающий административную ответственность информационных посредников за непринятие ими мер по ограничению доступа к информационным ресурсам, распространяющим информацию с нарушением интеллектуальных прав. Законопроект, как свидетельствует официальный сайт Комитета по культуре, «разработан в целях совершенствования механизмов защиты авторских прав от нарушений, связанных с размещением информации, содержащей объекты авторских и смежных прав, в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети "Интернет"». Законопроект содержит новую статью КоАП 13.29. «Непринятие мер по ограничению доступа к информационным ресурсам, распространяющим информацию с нарушением интеллектуальных прав»[366]. Правда, одна существенная оговорка: данный документ находится на рассмотрении с... 2013 года.

Показательно, что опрошенные диссертантом респонденты при этом в большинстве своем (54% от общего числа опрошенных) заявляли в той или иной форме, что «проблему нарушения авторских прав в Интернете поможет решить не ужесточение санкций, а неотвратимость наказания». Вместе с тем, новейшая медийная практика свидетельствует, что правовой аспект идентичности современного журналиста нельзя рассматривать в отрыве от анализа противоречий, в том числе и этикомировоззренческого характера, во многом определяющих «болевые точки» развития в целом правового поля конвергентной журналистики. Далее, что вытекает из логики исследования, перейдем к рассмотрению оснований для дифференциации этических, мировоззренческо-аксиологических и деонтологических составляющих профессиональной культуры журналистов.